Неточные совпадения
— Я не могу, — сказал он, — вступать… я понимаю затруднительное положение, с другой стороны — милосердие! — Я посмотрел на него, он опять покраснел. — Сверх того, зачем же вам отрезывать себе все пути? Вы напишите мне, что вы очень больны, я
отошлю к
графу.
Требование было и небольшое, но в то же время и не совсем легкое; но
граф услужил княгине, он достал ей такого француза, который превзошел все ее ожидания. Этот утешительный человек был французский гражданин monsieur Gigot, [Господин Жиго (франц.)] которому здесь надо дать маленькое место. Ne le renvoyez раз, je vous prie! [Не
отсылайте его, я вас прошу (франц.)] Он тут нужен.
Графиня Антонида страшно оскорбилась произведением Дон-Кихотовой музы: напоминание о бедственном положении ее мужиков, о котором она никогда не желала слушать и которым ей в последнее время так часто досаждала княгиня Варвара Никаноровна, привело ее в ярость, под влиянием которой она немедленно же
отослала письмо Рогожина к начальнику столицы с просьбою защитить ее от «нестерпимого нахала», а вместе с тем позвала
графа и принесла ему горячую жалобу на его тещу.
Зарецкой, ведя в поводу свою лошадь,
отошел вместе с
графом Сеникуром шагов сто от дома золотых дел мастера. Поглядя вокруг себя и видя, что их никто не может подслушать, полковник остановился, кинул проницательный взгляд на Зарецкого и сказал строгим голосом...
«Tu crois? Tu penses? Quelle idue!..» Этими словами, произносимыми не то вопросительно, не то с пренебрежением, оканчивались обыкновенно все объяснения с женою и тетей Соней. После этого он
отходил к окну, глядел в туманную даль и выпускал из груди несколько вздохов, — из чего жена и тетя Соня, с огорченным чувством, заключали всегда, что
граф не был согласен с их мнением.
Он вообще не любил терять праздных слов. Он принадлежал скорее к числу лиц думающих, мыслящих, — хотя, надо сказать, трудно было сделать заключение о точном характере его мыслей, так как он больше ограничивался намеками на различные идеи, чем на их развитие. При малейшем противоречии
граф чаще всего останавливался даже на полумысли и как бы говорил самому себе: «Не ст́оит!» Он обыкновенно
отходил в сторону, нервно пощипывая жиденькие усы и погружаясь в грустную задумчивость.
Эльчанинов глубоким поклоном поблагодарил
графа и
отошел. Сапега занял его место. Эльчанинов, впрочем, не поехал сейчас домой; он даже протанцевал одну кадриль и перед ужином, проходя в буфет, в одном довольно темном коридоре встретил Клеопатру Николаевну.
— Да, будьте, непременно будьте. Я без вас здесь не останусь, не
отходите от меня ни на минуту,
граф ужасный человек.
Обед кончился.
Граф не
отходил от хозяйки и не давал ей решительно заниматься с дамами.
Граф. Пожалуйста! (Мямлин
отходит в сторону и принимается как бы с величайшим наслаждением выделывать из лица разнообразнейшие гримасы, трет у себя за ухом, трет нос свой.
Граф, смотря на него.) Какой несчастный!
Князь Янтарный, с надувшимся и оскорбленным лицом,
отходит и становится на прежнее место; а Мямлин подходит к
графу и развертывает перед ним огромное дело, запинаясь на каждом почти слове и делая из лица гримасы.
На Полозова нашел некоторый страх, чтобы Анна Федоровна не выбранила его, ежели он заговорит с ней. Он молча, потихоньку
отошел от нее и присоединился к
графу и Лизе, которые разговаривали у открытого окна.
Граф Любин (оборачиваясь, холодно кланяется Дарье Ивановне, которая
отошла несколько в сторону). Мое почтенье. Признаюсь, я был удивлен. Верно, у вас занятья, занятья?
К нашему окну подошел
граф с явным намерением поговорить с хорошенькой Оленькой. Мой друг говорит на трех европейских языках, но не умеет говорить с женщинами. Он как-то некстати постоял около нас, нелепо улыбнулся, промычал «мда» и
отошел вспять, к графину с водкой.
— Оставь меня в покое! — прохрипела она. — Я не расположена сегодня говорить ни с тобой… ни с твоим дураком
графом!
Отойди от меня прочь!
При сильной пушечной пальбе начались маневры, и я засмотрелась на них; в это время
граф Орлов
отошел от меня, а незнакомый офицер, подойдя ко мне, объявил, что я арестована.
Из того же письма было видно, что один из приложенных конвертов я должна была лично передать султану, а другой
отослать в Ливорно к
графу Алексею Григорьевичу Орлову.
«Я сначала хотела все эти бумаги послать к
графу Орлову, — писала она, — я не знала иного пути для доставления их императрице, но я побоялась
отослать их все вдруг, думая, что на почте обратят внимание на необыкновенно большой пакет и, пожалуй, вскроют его.
Во время корабельных маневров,
отойдя незаметно от принцессы вместе с дамами и Грейгом,
граф Орлов приказал арестовать свою любезную вместе с ее свитой, а для уверенности обманутой в истине роли, которую теперь разыгрывал, и Христенека, остававшегося на ее глазах.
Г. рассказывал про свою беседу в Туле с одним подгородным мужиком из соседней с Ясною Поляною деревни. «Видывали вы Толстого?» «Как же, сколько раз». «Ну, что он, каков?» «Ничего. Сурьезный такой старик. Встренешься с ним на дороге, поговорит с тобою, а потом руку этак вытянет ладошкой вперед: „
Отойди от меня, я —
граф!“»
— Господа! Приедем мы, а он нам вдруг: «
Отойдите от меня, я —
граф!»
После этого решения Антон Антонович вдруг совершенно успокоился и даже думы его далеко
отошли от предстоящего свидания с
графом.
Государь удивленно вскинул свои чудные глаза на говорившего, оставил одну из польских дам, с которой до этого времени разговаривал, взял флигель-адъютанта под руку и
отошел с ним в отдаленный угол залы, на ходу движением руки подозвав к себе
графа Аракчеева.
Наконец, раздался третий звонок, и поезд
отошел от станции, напутствуемый прощальными возгласами и маханием платков со стороны провожающих, в числе которых стояли на платформе
граф и графиня Ратицыны.
По прибытии в Петербург, к Зимнему дворцу, Александр Васильевич зашел предварительно к
графу Платону Александровичу Зубову, чтобы обогреться самому и дать
отойти от стужи полузамерзшим спутникам.
Великий князь бросил на
графа взгляд, давая ему понять, чтобы он удалился. Виельгорский
отошел и приблизился к игрокам в бостон, сидевшим за карточным столом, в нескольких шагах от государя.
Старик торопливо сунул в руку
графа свернутую бумажку и тотчас
отошел.
Он действительно не
отходил от нее целый вечер, пока выведенная из терпения Капитолина Андреевна не позволила дочери идти спать, видя, что самые богатые из гостей уже задумали играть в карты и ворчали на
графа Стоцкого, который отговаривался нежеланием.
«
Отойдите,
граф, или я позвоню!» — раздался в его ушах голос молодой девушки.
—
Отойдите,
граф, или я позвоню.
Отдав еще раз приказание Федосье не
отходить от барышни, князь Сергей Сергеевич и
граф Свиридов уехали к себе. Они ехали обратно почти шагом. Князь был задумчив и молчал.
— Да я разве говорю, чтобы уживаться.
Отойти, отстраниться…
Граф вас, конечно, обеспечит. Еще как заживем мы с вами, в любви да согласии, без обмана, не за углом, а в явь перед всем народом, в церкви целоваться будем… — опрокидывая для храбрости чуть не четвертый стакан вина, уже с явной ядовитой насмешкой проговорил Воскресенский.
— Об этом не беспокойтесь… Катя маху не даст… Не таких к рукам прибирала и с руки на руку перебрасывала, — с материнской гордостью заметила Капитолина Андреевна и
отошла от
графа.
Граф Иосиф Янович не успел поблагодарить княжну, как она уже
отошла от него к другим гостям. При прощании, когда он взял ее руку, чтобы поцеловать, он ощутил в своей руке ключ. «Это, быть может, тот же ключ, которым пользовался Никита!» — мелькнуло в его уме, но он поспешил отогнать от себя эту злобную мысль. Он постарался, напротив, настроить себя на более веселые мысли.
— Тебе чтó за дело? — крикнул
граф. Наташа
отошла к окну и задумалась.
— Она приехала гостить ко мне, — сказала княжна Марья. —
Граф и графиня будут на-днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно
отослали со мной.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но
граф Растопчин ничего не ответил и поспешно
отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый
граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не
отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
«От всех моих поездок, écrit-il à l’Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такою обширною армией, а потому я командованье оною сложил на старшего по мне генерала,
графа Буксгевдена,
отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке.