Началось прощание; первые поцеловались обе сестры; Муза, сама не пожелавшая, как мы знаем, ехать с сестрой к матери, не выдержала, наконец, и заплакала; но что я говорю: заплакала! — она зарыдала на всю залу, так что две горничные кинулись поддержать ее; заплакала также и Сусанна, заплакали и горничные; даже повар прослезился и, подойдя к барышням,
поцеловал руку не у отъезжающей Сусанны, а у Музы; старушка-монахиня неожиданно вдруг отмахнула скрывавшую ее дверь и начала всех благословлять обеими руками, как — видала она — делает это архиерей.
Потом все вошли в гостиную, где сидели вдвоем Егор Егорыч и Сусанна Николаевна, которые, увидав, кто к ним приехал, без сомнения, весьма удивились, и затем началась обычная сцена задушевных, хоть и бестолковых, деревенских свиданий: хозяева и гости что-то такое восклицали; все чуть-чуть не обнимались; у Сусанны Николаевны оба прибывшие гостя поцеловали с чувством руку; появилась тут же вдруг и gnadige Frau, у которой тоже оба кавалера
поцеловали руку; все о разных разностях отрывочно спрашивали друг друга и, не получив еще ответа, рассказывали, что с ними самими было.
Неточные совпадения
Катрин с удовольствием подала ему
руку, которую он
поцеловал как бы с чувством и пошел нетвердой походкой.
Крапчик подал ему
руку под благословение, а получив оное и
поцеловав благословившую его десницу владыки, почтительно раскланялся и удалился.
Она прежде всего перестала приходить поутру здороваться с отцом, причем он обыкновенно ее крестил, а Катрин
целовала у него
руку; вечером она тоже не стала соблюдать этой церемонии, так что Крапчик, наконец, заметил ей, почему она этого не делает.
Старушка удалилась. Людмила ласково протянула
руку Сусанне. Та долее не выдержала и, кинувшись сестре на грудь, начала ее
целовать: ясное предчувствие ей говорило, что Людмила была несчастлива, и очень несчастлива!
Зверев, усмехнувшись и проговорив, в свою очередь, уже начальническим тоном: «благодарю!», протянул Миропе Дмитриевне свою
руку, в которую она хлопнула своей ручкой, и эту ручку майор
поцеловал с чувством, а Миропа Дмитриевна тоже с чувством
поцеловала его, но не в голову, а второпях в щеку, и потом они снова занялись вишневкой, каковой майор выпил бокальчиков пять, а Миропа Дмитриевна два.
Михаил Михайлыч тогда протянул Крапчику
руку, которую Петр Григорьич с чувством пожал; в сущности он готов был
поцеловать эту
руку.
В ответ на это Егор Егорыч схватил костлявую
руку gnadige Frau и
поцеловал ее, а gnadige Frau почти что обняла его. У обоих из глаз текли слезы.
— Merci, мой друг, merci! — благодарил Ченцов, еще раз пожимая крепко
руку Тулузову и даже
целуя его, не ведая нисколько, кого он лобызает!
На этой мысли он вошел с Мартыном Степанычем в дом, и они снова увидали отца Василия, который, несколько важно раскланиваясь с встречавшеюся ему прислугою, прошел в комнату Егора Егорыча, куда войдя, поздравил именинника со днем ангела и, подав ему заздравную просфору, благословил его, причем Егор Егорыч
поцеловал у отца Василия
руку и сказал ему своей обычной скороговоркой...
Она вошла и увидала отца Василия не в епитрахили, как обыкновенно священники бывают на исповеди, но в белом запоне и с орденом на груди. Несмотря на свою осторожность, отец Василий не выдержал и облекся в масонские доспехи, чем чрезвычайно осталась довольна Сусанна Николаевна, и когда он благословил ее, то она с горячим чувством
поцеловала его
руку.
Всех этих подробностей косая дама почти не слушала, и в ее воображении носился образ Валерьяна, и особенно ей в настоящие минуты живо представлялось, как она, дошедшая до физиологического отвращения к своему постоянно пьяному мужу, обманув его всевозможными способами, ускакала в Москву к Ченцову, бывшему тогда еще студентом, приехала к нему в номер и поселилась с ним в самом верхнем этаже тогдашнего дома Глазунова, где
целые вечера, опершись грудью на горячую
руку Валерьяна, она глядела в окна, причем он, взглядывая по временам то на нее, то на небо, произносил...
— Во всем и во всем вас прощаю! — ответил ей тот и
поцеловал у нее
руку.
Пока все это происходило, Сверстов, очень мало занятый собственно баллотировкой, преследовал главную свою
цель и несколько раз заезжал к Артасьеву, которого, к великому горю, все не заставал дома. Наконец однажды он поймал его, и то уже когда Иван Петрович приготовлялся уехать и был уже в передней, продевая
руку в рукав шубы, которую подавал ему гимназический сторож. Сверстов назвал свою фамилию и объяснил, что он именно тот доктор, который лечил Пилецкого.
— Ах, как это жаль! — произнес опять с чувством князь и за обедом, который вскоре последовал, сразу же, руководимый способностями амфитриона, стал как бы не гостем, а хозяином: он принимал из
рук хозяйки тарелки с супом и передавал их по принадлежности; указывал дамам на куски говядины, которые следовало брать; попробовав пудинг из рыбы, окрашенной зеленоватым цветом фисташек, от восторга
поцеловал у себя кончики пальцев; расхвалил до невероятности пьяные конфеты, поданные в рюмках.
— Ну, и наслаждайся, сколько тебе угодно! — проговорил явно с насмешкою Лябьев, но в то же время почти с нежностью
поцеловал у жены
руку и уехал.
Оказалось, что с лестницы сходила
целая партия скованных по
рукам и ногам каторжников, предназначенных к отправке по этапу.
— А вы еще и поигрываете? — сказал он,
целуя протянутую
руку больной и указывая глазами на арфу.
— Дружбу? Извольте! — почти с радостью воскликнула Сусанна Николаевна. — Я готова к вам питать ее и буду вам искренний и полезный друг… Вот вам в том
рука моя!.. — заключила она и, нимало не остерегаясь, сама протянула ему
руку, которую Углаков схватил и начал
целовать десять, двадцать, пятьдесят раз.
— Прямо со службы и привез вам новость, — отвечал,
целуя ее
руку, камер-юнкер.
— Merci, madame, merci! — воскликнул Углаков и,
поцеловав с чувством у Екатерины Петровны
руку, а также мотнув приветливо головой камер-юнкеру, уехал.
— Нет, кажется, мы никогда не поумнеем, — сказала совершенно как бы искренним голосом пани и затем нежно прильнула головой к плечу мужа, что вызвало его тоже на нежнейший
поцелуй, который старик напечатлел на ее лбу, а она после того поспешила слегка обтереть
рукой это место на лбу.
— Миропа Дмитриевна, вы квартиры открыли? — воскликнул он необыкновенно радостным голосом и с чувством
поцеловал у нее
руку.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался,
целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил, что ему хорошо, нигде не больно и что он чувствует аппетит и силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он был, как ни очевидно было при взгляде на него, что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.