Неточные совпадения
Истинный масон, крещен он
или нет, всегда духом христианин, потому что догмы наши в самом чистом виде находятся в евангелии, предполагая, что оно не истолковывается с вероисповедными особенностями; а
то хороша будет наша всех обретающая и всех призывающая любовь, когда мы только будем брать из католиков, лютеран, православных, а люди
других исповеданий — плевать на них, гяуры они, козлища!
Несмотря на
то, что Петр Григорьич почти каждодневно играл в банк
или другие азартные игры, но никто еще и никогда не заметил на черномазом лице его, выигрывает он
или проигрывает.
Gnadige Frau сомнительно покачала головой: она очень хорошо знала, что если бы Сверстов и нашел там практику, так и
то, любя больше лечить
или бедных,
или в дружественных ему домах, немного бы приобрел; но, с
другой стороны, для нее было несомненно, что Егор Егорыч согласится взять в больничные врачи ее мужа не иначе, как с жалованьем, а потому gnadige Frau, деликатная и честная до щепетильности, сочла для себя нравственным долгом посоветовать Сверстову прибавить в письме своем, что буде Егор Егорыч хоть сколько-нибудь найдет неудобным учреждать должность врача при своей больнице,
то, бога ради, и не делал бы
того.
В догматике ее рассказывается, что бог Саваоф, видя, что христианство пало на земле от пришествия некоего антихриста из монашеского чина, разумея, без сомнения, под этим антихристом патриарха Никона […патриарх Никон — в миру Никита Минов (1605—1681), выдающийся русский религиозный деятель.], сошел сам на землю в лице крестьянина Костромской губернии, Юрьевецкого уезда, Данилы [Данила Филиппов (ум. в 1700 г.) — основатель хлыстовской секты.],
или, как
другие говорят, Капитона Филипповича; а между
тем в Нижегородской губернии, сколько мне помнится, у двух столетних крестьянских супругов Сусловых родился ребенок-мальчик, которого ни поп и никто из крестьян крестить и воспринять от купели не пожелали…
Подъезжая к Москве, Егор Егорыч стал рассуждать, как ему поступить: завезти ли только Сусанну к матери,
или вместе с ней и самому зайти?
То и
другое как-то стало казаться ему неловким, так что он посоветовался с Сусанной.
— История чисто кадетская, из которой, по-моему, Пилецкий вышел умно и благородно: все эти избалованные барчонки вызвали его в конференц-залу и предложили ему:
или удалиться,
или видеть, как они потребуют собственного своего удаления; тогда Пилецкий, вместо
того, чтобы наказать их, как бы это сделал
другой, объявил им: «Ну, господа, оставайтесь лучше вы в лицее, а я уйду, как непригодный вам», — и в
ту же ночь выехал из лицея навсегда!
— Вам, по-моему, нечего писать ему в настоящую минуту! — заметила Сусанна. — Укорять его, что он женился на Катрин, вы не станете, потому что этим вы их только оскорбите! Они, вероятно, любят
друг друга!.. Иное дело, если Валерьян явится к вам
или напишет вам письмо,
то вы, конечно, не отвергнете его!
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а религия преподает
то, что сказано в божественном откровении; но путь в достижении
того и
другого познания в мистицизме иной, чем в
других философских системах и в
других вероучениях,
или, лучше сказать, оба эти пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
Что касается до самого Аггея Никитича,
то он, побеседовав с Сусанной Николаевной, впал в некоторую задумчивость. Его мучило желание, чтобы разговор поскорее коснулся масонства
или чего-либо
другого возвышенного; но — увы! — его ожидания и желания не осуществились, а напротив, беседа перешла на весьма житейский предмет. Мартын Степаныч, заметно вспомнив что-то важное и проведя, по своей привычке, у себя за ухом, сказал...
У Петра Григорьича всегда было много денег, и он был в этом отношении, по-своему, честен: не любя уступать и давать своих денег
другим, он зато и не одолжался ими ни у кого; нынешний же губернский предводитель тоже никогда никому не давал денег, — может быть, потому, что у него их никогда не было в сколько-нибудь сносном числе; но вместе с
тем сам он ссужался у всех, кто только имел глупость
или надобность не отказывать ему.
В этих же стенах стал появляться Пров Михайлович Садовский [Садовский Пров Михайлович (1818—1872) — русский актер, приятель Писемского.]; он был в
то время совсем еще молодой и обыкновенно
или играл на бильярде,
или как-то очень умно слушал, когда разговаривали
другие.
— По-моему, более, чем какой-либо
другой! — отвечал он ей и потом стал расспрашивать Лябьева, где в Москве ведется самая большая игра: в клубах
или частных домах; если в домах,
то у кого именно? Лябьев отвечал ему на это довольно подробно, а Углаков между
тем все время потихоньку шутил с Сусанной Николаевной, с которой он сидел рядом.
— Все это вздор и пустяки! — продолжал
тот. — На людей, начинающих возвышаться, всегда возводят множество клевет и сплетен, которые потом, как комары от холода, сразу все пропадают; главное теперь не в
том; я имею к тебе еще
другую, более серьезную для меня просьбу: продать мне твою эту маленькую деревню Федюхину, в сорок
или пятьдесят душ, кажется.
Накормить его, конечно, накормили, но поручику хотелось бы водочки
или, по крайней мере, пивца выпить, но ни
того, ни
другого достать ему было неоткуда, несмотря на видимое сочувствие будочников, которые совершенно понимали такое его желание, и бедный поручик приготовлялся было снять с себя сапоги и послать их заложить в кабак, чтобы выручить на них хоть косушку; но в часть заехал, прямо от генерал-губернатора и не успев еще с себя снять своего блестящего мундира, невзрачный камер-юнкер.
Такое обновление сада производилось, конечно, лет двадцать
тому назад; но Дмитрий Васильич дал англичанину на выучку трех-четырех молодых мальчиков, а потому, когда англичанин умер,
или, точнее сказать, опился,
то выросшие мальчики, давно превратившиеся из Петрушек и Ванек в Петров и Иванов, до сих пор обрабатывали сад приблизительно в
том виде, как преподал им англичанин: русские люди, как известно, сами измышлять не умеют, но зато очень скоро выучивают
другими народами придуманное и твердо это запоминают.
Гаускнехт, громадный и сильный мужик, едва смог в несколько приемов перетаскать из кареты в номера многообильный багаж Марфиных и, заключив из этого, что приехавшие иностранцы были очень богатые господа, возвестил о
том хозяину своему, обыкновенно сидевшему в нижнем отделении отеля и с утра до ночи евшему там
или пившему с кем-либо из
друзей своих.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах
или в чем
другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Конечно, если он ученику сделает такую рожу,
то оно еще ничего: может быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может быть очень худо: господин ревизор
или другой кто может принять это на свой счет.
Смотреть никогда не мог на них равнодушно; и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля
или что-нибудь
другое,
то такое омерзение нападет, что просто плюнешь.
Стародум. Как! А разве
тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на
то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до
того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано
или поздно сверзиться. Скажи ж, мой
друг, счастлив ли
тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?
Но сие же самое соответствие, с
другой стороны, служит и не малым, для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит, собственно, задача его? В
том ли, чтобы критиковать
или порицать? Нет, не в
том. В
том ли, чтобы рассуждать? Нет, и не в этом. В чем же? А в
том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия и об оном предать потомству в надлежащее назидание.