Неточные совпадения
— Что же, ты так уж и видаться
со мной не будешь, бросишь меня совершенно? —
говорил полковник, и у него при этом от гнева и огорченья дрожали даже щеки.
— Завтрашний день-с, — начал он, обращаясь к Павлу и стараясь придать как можно более строгости своему голосу, — извольте
со мной ехать к Александре Григорьевне… Она мне все
говорит: «Сколько,
говорит, раз сын ваш бывает в деревне и ни разу у меня не был!» У нее сын ее теперь приехал, офицер уж!.. К исправнику тоже все дети его приехали; там пропасть теперь молодежи.
Мари в самом деле, — когда Павел
со свойственною всем юношам болтливостью, иногда по целым вечерам передавал ей свои разные научные и эстетические сведения, — вслушивалась очень внимательно, и если делала какое замечание, то оно ясно показывало, что она до тонкости уразумевала то, что он ей
говорил.
«Было,
говорит,
со мной, полковник, это, было!..
— Нет, не был!
Со всеми с ними дружен был, а тут как-то перед самым их заговором, на счастье свое, перессорился с ними! Когда государю подали список всех этих злодеев, первое слово его было: «А Коптин — тут, в числе их?» — «Нет», —
говорят. — «Ну,
говорит, слава богу!» Любил, знаешь, его, дорожил им. Вскоре после того в флигель-адъютанты было предложено ему — отказался: «Я,
говорит, желаю служить отечеству, а не на паркете!» Его и послали на Кавказ: на, служи там отечеству!
Как некогда Христос сказал рабам и угнетенным: «Вот вам религия, примите ее — и вы победите с нею целый мир!», — так и Жорж Занд
говорит женщинам: «Вы — такой же человек, и требуйте себе этого в гражданском устройстве!» Словом, она представительница и проводница в художественных образах известного учения эмансипации женщин, которое стоит рядом с учением об ассоциации, о коммунизме, и по которым уж, конечно, миру предстоит
со временем преобразоваться.
— А как жених узнает и скажет: «Зачем вы
со студентами театр играете?» Он и то уж Каролине Карловне
говорил: «Зачем это она живет в номерах
со студентами?»
— Ну, что же делать, очень жаль! —
говорил Павел, находя и
со своей стороны совершенно невозможным, чтобы она в этом положении появилась на сцене. — До свиданья! — сказал он и ушел опять к Анне Ивановне, которая была уже в шляпке. Он посадил ее на нарочно взятого лихача, и они понеслись на Никитскую. Фатееву Павел в эту минуту совершенно забыл. Впереди у него было искусство и мысль о том, как бы хорошенько выучить Анну Ивановну сыграть роль Юлии.
— Друг мой, —
говорил он, снова уже
со слезами на глазах, — неужели я это так хорошо написал?.. Я вам верю в этом случае больше всех.
— Здесь вас ожидают ваши старые знакомые, —
говорил Захаревский, идя вслед за ним. — Вот они!.. — прибавил он, показывая на двух мужчин, выделившихся из толпы и подходящих к Вихрову. Один из них был в черной широкой и нескладной фрачной паре, а другой, напротив, в узеньком коричневого цвета и
со светлыми пуговицами фраке, в серых в обтяжку брюках, с завитым хохолком и с нафабренными усиками.
Все сидящие за столом покатывались
со смеху, а Кергель, протирая глаз, почти вслух
говорил...
— Знаю я то, — начал, в свою очередь, с некоторым ожесточением Живин, — что когда разошелся слух о твоих отношениях с нею, так этот молодой доктор прямо
говорил всем: «Что ж, —
говорит, — она и
со мной целовалась, когда я лечил ее мужа»; чем же это объяснить, каким чувством или порывом?
— Я ничего и не
говорю, пусть бы женились, я очень рад; у него и состояние славное, — подхватил инженер и затем, простившись с братом, снова
со своей веселой, улыбающейся физиогномией поехал по улицам и стогнам города.
Из одного этого приема, что начальник губернии просил Вихрова съездить к судье, а не послал к тому прямо жандарма с ролью, видно было, что он третировал судью несколько иным образом, и тот действительно был весьма самостоятельный и в высшей степени обидчивый человек. У диких зверей есть,
говорят, инстинктивный страх к тому роду животного, которое
со временем пришибет их. Губернатор, не давая себе отчета, почему-то побаивался судьи.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я,
говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел,
говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты,
говорит, сегодня больно поздно вышел
со стадом?» — «Да нельзя,
говорит, было: у нас сегодня ночью у хозяина сын жену убил».
— Карай его лучше за то, но не оставляй во мраке… Что ежели кто вам
говорил, что есть промеж них начетчики: ихние попы, и пастыри, и вожди разные — все это вздор! Я имел с ними
со многими словопрение: он несет и сам не знает что, потому что понимать священное писание — надобно тоже, чтоб был разум для того готовый.
— Но что же делать, что же делать? —
говорил Вихров почти
со слезами на глазах.
— Все
со мной разговаривал: «Аленушка,
говорит, что это у нас с барином-то случилось?» У нас, батюшка, извините на том, слухи были, что аки бы начальство на вас за что-то разгневалось, и он все добивался, за что это на вас начальство рассердилось. «Напиши,
говорит, дура, в деревню и узнай о том!» Ну, а я где… умею ли писать?
— Благодарю вас, что вы приехали ко мне, —
говорила m-me Фатеева, привставая немного
со своих кресел, и сама при этом несколько покраснела в лице.
— Господа, хотите играть в карты? — отнеслась Мари к двум пожилым генералам, начинавшим уж и позевывать от скуки; те, разумеется, изъявили величайшую готовность. Мари же сейчас всех их усадила: она, кажется, делала это, чтобы иметь возможность
поговорить посвободней с Вихровым, но это ей не совсем удалось, потому что в зало вошел еще новый гость, довольно высокий, белокурый, с проседью мужчина, и
со звездой.
— Есть это, есть! Дело в том, что вы и сами в отношении там одной своей привязанности были
со мной откровенны, и потому я хочу
говорить с вами прямо: у меня есть там на стороне одна госпожа, и я все думаю, что не это ли жену огорчает…
Вдруг она, не
говоря ни слова, пишет обоим братьям, что наши семейные отношения стали таковы, что ей тяжело жить не только что в одном доме
со мной, но даже в одной стране, а потому она хочет взять свой капитал и уехать с ним за границу.
— А ведь, брат, ежели есть в стране это явление, так спокойней и отрадней становится жить! Одна только, господи, помилуй, — продолжал Живин как бы
со смехом, — супруга моя не оценила во мне ничего; а еще
говорила, что она честность в мужчине предпочитает всему.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения
со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня такой характер. (Глядя в глаза ему,
говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный
со мною случай: в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
И сторож летит еще на лестнице за мною
со щеткою: «Позвольте, Иван Александрович, я вам,
говорит, сапоги почищу».
Но река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее. Казалось, эти звуки
говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали лицом к лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то
со стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
— Так
говорили глуповцы и
со слезами припоминали, какие бывали у них прежде начальники, всё приветливые, да добрые, да красавчики — и все-то в мундирах!
Наконец, однако, сели обедать, но так как
со времени стрельчихи Домашки бригадир стал запивать, то и тут напился до безобразия. Стал
говорить неподобные речи и, указывая на"деревянного дела пушечку", угрожал всех своих амфитрионов [Амфитрио́н — гостеприимный хозяин, распорядитель пира.] перепалить. Тогда за хозяев вступился денщик, Василий Черноступ, который хотя тоже был пьян, но не гораздо.