Неточные совпадения
Будучи от природы весьма обыкновенных умственных и всяких других душевных качеств, она всю жизнь свою стремилась раскрашивать себя и представлять, что она
была женщина и умная, и добрая, и с твердым характером; для этой
цели она всегда говорила только о серьезных предметах, выражалась плавно и красноречиво, довольно искусно вставляя в свою речь витиеватые фразы и возвышенные мысли, которые ей удавалось прочесть или подслушать; не жалея ни денег, ни своего самолюбия, она входила в знакомство и переписку с разными умными людьми и, наконец, самым публичным образом творила добрые
дела.
Павла приняли в третий класс. Полковник
был этим очень доволен и, не имея в городе никакого занятия, почти
целые дни разговаривал с переехавшим уже к ним Плавиным и передавал ему самые задушевные свои хозяйственные соображения.
С новым товарищем своим он все как-то мало сближался, потому что тот
целые дни был каким-нибудь своим
делом занят и вообще очень холодно относился к Паше, так что они даже говорили друг другу «вы».
Публика начала сбираться почти не позже актеров, и первая приехала одна дама с мужем, у которой, когда ее сыновья жили еще при ней, тоже
был в доме театр; на этом основании она, званая и незваная, обыкновенно ездила на все домашние спектакли и всем говорила: «У нас самих это
было — Петя и Миша (ее сыновья) сколько раз это делали!» Про мужа ее, служившего контролером в той же казенной палате, где и Разумов, можно
было сказать только одно, что он
целый день пил и никогда не
был пьян, за каковое свойство, вместо настоящего имени: «Гаврило Никанорыч», он
был называем: «Гаврило Насосыч».
Павел от огорчения в продолжение двух
дней не
был даже у Имплевых. Рассудок, впрочем, говорил ему, что это даже хорошо, что Мари переезжает в Москву, потому что, когда он сделается студентом и сам станет жить в Москве, так уж не
будет расставаться с ней; но, как бы то ни
было, им овладело нестерпимое желание узнать от Мари что-нибудь определенное об ее чувствах к себе. Для этой
цели он приготовил письмо, которое решился лично передать ей.
Он в продолжение пятницы отслушал все службы,
целый день почти ничего не
ел и в самом худшем своем платье и с мрачным лицом отправился в церковь.
Он, как проснулся, немедля же ушел в трактир чай
пить и объявил своему Огурцову, что он
целый день домой не придет: ему тоже, как видно, сильно
было не по нутру присутствие барина в его квартире.
— Я не знаю, как у других
едят и чье
едят мужики — свое или наше, — возразил Павел, — но знаю только, что все эти люди работают на пользу вашу и мою, а потому вот в чем
дело: вы
были так милостивы ко мне, что подарили мне пятьсот рублей; я желаю, чтобы двести пятьдесят рублей
были употреблены на улучшение пищи в нынешнем году, а остальные двести пятьдесят — в следующем, а потом уж я из своих трудов
буду высылать каждый год по двести пятидесяти рублей, — иначе я с ума сойду от мысли, что человек, работавший на меня — как лошадь, —
целый день, не имеет возможности съесть куска говядины, и потому прошу вас завтрашний же
день велеть купить говядины для всех.
Вакация Павла приближалась к концу. У бедного полковника в это время так разболелись ноги, что он и из комнаты выходить не мог. Старик, привыкший
целый день быть на воздухе, по необходимости ограничивался тем, что сидел у своего любимого окошечка и посматривал на поля. Павел, по большей части, старался
быть с отцом и развеселял его своими разговорами и ласковостью. Однажды полковник, прищурив свои старческие глаза и посмотрев вдаль, произнес...
Я стала на это жаловаться: мне очень скучно
было сидеть по
целым дням взаперти.
— Не слепой
быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не в этом
дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди, герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни
целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
Он обрадовался мне, как какому-нибудь спасителю рода человеческого:
целовал у меня руки, плакал и сейчас же стал жаловаться мне на своих горничных девиц, которые
днем и ночью оставляют его, больного, одного; в то время, как он мучится в предсмертной агонии, они по кухням шумят, пляшут, песни
поют.
«Неужели Неведомов прав, — думал он, — что мы можем прочно любить только женщин безупречных?» Ко всему этому хаосу мыслей и чувствований присоединилось еще представление своей собственной жизни, в которой не
было ни
цели, ни
дела никакого.
Сам Вихров
целые дни ходил в щеголеватом, на беличьем меху, халате: дом
был довольно холодноват по своей ветхости, а зима стояла в самом разгаре.
Судя несколько по своим собственным поступкам, он стал подозревать, что уж не
было ли между сестрой и Вихровым чего-нибудь серьезного и что теперь тот отлынивает, тем более, что Юлия
была на себя не похожа и проплакивала почти
целые дни.
Вихров дал ей денег и съездил как-то механически к господам, у которых дроги, — сказал им, что надо, и возвратился опять в свое Воздвиженское. Лежащая на столе, вся в белом и в цветах, Клеопатра Петровна ни на минуту не оставляла его воображения. На другой
день он опять как-то машинально поехал на вынос тела и застал, что священники
были уже в домике, а на дворе стояла
целая гурьба соборных певчих. Катишь желала как можно параднее похоронить свою подругу. Гроб она также заказала пренарядный.
— Ваше превосходительство, — говорила старушка. — мне никакого сладу с ним нет! Прямо без стыда требует: «Отдайте, говорит, маменька, мне состояние ваше!» — «Ну, я говорю, если ты промотаешь его?» — «А вам, говорит, что за
дело? Состояние у всех должно
быть общее!» Ну, дам ли я, батюшка, состояние мое,
целым веком нажитое, — мотать!
— Хорошо, поедем! — согласилась Мари, и после спектакля они, в самом
деле, отправились к Донону, где Вихров заказал хороший ужин, потребовал шампанского, заставил Мари
выпить его
целые два стакана; сам
выпил бутылки две.
— О нет! — произнес Абреев. — Но это вы сейчас чувствуете по тону получаемых бумаг, бумаг, над которыми, ей-богу, иногда приходилось
целые дни просиживать, чтобы понять, что в них сказано!.. На каждой строчке: но, впрочем, хотя… а что именно — этого-то и не договорено, и из всего этого вы могли вывести одно только заключение, что вы должны
были иметь железную руку, но мягкую перчатку.
Дней через несколько к Донону собралось знакомое нам общество. Абреев
был в полной мундирной форме; Плавин — в белом галстуке и звезде; прочие лица — в черных фраках и белых галстуках; Виссарион, с белой розеткой распорядителя, беспрестанно перебегал из занятого нашими посетителями салона в буфет и из буфета — в салон. Стол
был уже накрыт, на хрустальных вазах возвышались фрукты, в числе которых, между прочим, виднелась
целая гора ананасов.
Не забыть мне, милостивые государи, и того, — продолжал Вихров, — как некогда блестящий и светский полковник обласкал и заступился за меня, бедного и гонимого литератора, как меня потом в
целом городе только и оприветствовали именно за то, что я
был гонимый литератор, — это два брата Захаревские: один из них
был прокурор и бился до последних сил с деспотом-губернатором, а другой — инженер, который давно уже бросил мелкое поприще чиновника и даровито принялся за
дело предпринимателя «…
Неточные совпадения
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен
был выбросить его за окно. Он меня морил голодом по
целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я… Вот новость!
Возвратившись домой, Грустилов
целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на
дне которой метались черти.
Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но в лице его погряз и весь Глупов.
На пятый
день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле. Шли
целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции. Пришлось брать с бою эту позицию, но так как порох
был не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не могли.
— А ты очень испугался? — сказала она. — И я тоже, но мне теперь больше страшно, как уж прошло. Я пойду посмотреть дуб. А как мил Катавасов! Да и вообще
целый день было так приятно. И ты с Сергеем Иванычем так хорош, когда ты захочешь… Ну, иди к ним. А то после ванны здесь всегда жарко и пар…
— Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою? Я слышал, как у вас вопрос первой важности — поедешь ли ты или нет на два
дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но на
целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен
быть независим, у него
есть свои мужские интересы. Мужчина должен
быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.