Неточные совпадения
Поверхность
воды была бы совершенно гладкая, если бы на ней то тут, то там не появлялись беспрестанно маленькие кружки, которые расходились все больше и больше, пока не пропадали совсем, а на место их появлялся новый кружок.
Героем моим, между тем, овладел страх, что вдруг, когда он станет причащаться, его опалит небесный огонь, о котором столько говорилось в послеисповедных и передпричастных правилах; и когда, наконец, он подошел к чаше и повторил за священником: «Да
будет мне сие не в суд и не в осуждение», — у него задрожали руки, ноги, задрожали даже голова и губы, которыми он принимал причастие; он едва имел силы проглотить данную ему каплю — и то тогда только, когда запил ее
водой, затем поклонился в землю и стал горячо-горячо молиться, что бог допустил его принять крови и плоти господней!
— А, это хорошо! Вам
будет тоже мой самовар, свечка,
вода?
Павел, к удивлению своему, не чувствовал никакого особенного удовольствия от верховой езды: напротив, ему
было и скучно, и неловко. Мостик, столь пугавший его некогда своею дырой, он проехал, не заметив даже; а шумевшая и пенившаяся речонка, на этот раз, пересохла и
была почти без
воды.
— Может
быть, но вообразите себе: их вынули из
воды и видят, что они, мертвые-то, целуются друг с другом.
Хотелось
было сейчас же тут покаяться, но язык прилип к гортани, и это бы дело, однако, так и кануло в
воду!
Чтение предположено
было произвести в кабинете Виссариона, и он
был так предусмотрителен, что приготовил для автора
воды, сахару и лимон.
— Что же, тебе какое надобно впечатление? — перебила его сестра. — Если уж ты так хлопочешь о спокойствии, так не читай, а
пей вот лучше эту
воду с сахаром.
Юлия после этого стала как опущенная в
воду; прокурор тоже выглядел как-то еще солиднее; даже беспечный инженер
был явно мрачен и все кусал себе ногти. Разговор тянулся вяло.
Вихров сказал ему, чтобы он встал, посадил его на лавку и велел ему подать
воды выпить.
— Да уж
буду милости просить, что не позволите ли мне взять это на себя: в лодке их до самого губернского города сплавлю, где тут их на телеге трясти — все на воде-то побережнее.
— На Волгу бурлаком ушел; там важно насчет этого, сколько хошь народу можно уйти… по пословице:
вода — сама метла, что хошь по ней ни пройди, все гладко
будет!
— Тем, что ни с которой стороны к той горе подойти нельзя, а можно только
водою подъехать, а в ней пещера
есть.
Водой сейчас подъехали к этой пещере, лодку втащили за собой, — и никто не догадается, что тут люди
есть.
— Это, брат, еще темна
вода во облацех, что тебе министры скажут, — подхватил Кнопов, — а вот гораздо лучше по-нашему, по-офицерски, поступить; как к некоторым полковым командирам офицеры являлись: «Ваше превосходительство, или берите другой полк, или выходите в отставку, а мы с вами служить не желаем; не делайте ни себя, ни нас несчастными, потому что в противном случае кто-нибудь из нас, по жребию, должен
будет вам дать в публичном месте оплеуху!» — и всегда ведь выходили; ни один не оставался.
— А как там, Вихров, в моем новом именьице, что мне досталось, — хорошо! — воскликнула Клеопатра Петровна. — Май месяц всегда в Малороссии бывает превосходный; усадьба у меня на крутой горе — и прямо с этой горы в реку;
вода в реке чудная — я стану купаться в ней, ах, отлично! Потом
буду есть арбузы, вишни; жажда меня эта проклятая не
будет мучить там, и как бы мне теперь
пить хотелось!
Юлия только внимательно смотрела на Вихрова. Живин, заметивши, что приятель
был в мрачном настроении, сейчас же, разумеется, пожелал утешить его, или, лучше сказать, пооблить его холодною
водою.
Женичка покатывался при этом со смеху; одно только маленькому шалуну не нравилось, что бочажок [Бочажок — яма, залитая
водою.], куда он ходил купаться,
был очень уж мелок.
— Нет, одного тебя пустить неудобно, — возразил ему Вихров, — потому что все-таки
будешь ночью один на
воде.
— Мамаша, в
воде все видно! — кричал Женичка, смотря в
воду. — Вот, мамаша, трава какая большая! А это, мамаша, рак, должно
быть?
— Ну, больше уж я не
буду бить, ты бей! — сказал Женя и опять принялся глядеть внимательно в
воду.
— Я здесь с коляской, но и для твоего тарантаса есть тройка, — хлопотливо говорил Николай Петрович, между тем как Аркадий
пил воду из железного ковшика, принесенного хозяйкой постоялого двора, а Базаров закурил трубку и подошел к ямщику, отпрягавшему лошадей, — только коляска двухместная, и вот я не знаю, как твой приятель…
Ручной чижик, серенький с желтым, летал по комнате, точно душа дома; садился на цветы, щипал листья, качаясь на тоненькой ветке, трепеща крыльями; испуганный осою, которая, сердито жужжа, билась о стекло, влетал в клетку и
пил воду, высоко задирая смешной носишко.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и
ест.)Что это за суп? Ты просто
воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу, дай мне другого.
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Он, как
водой студеною, // Больную
напоил: // Обвеял буйну голову, // Рассеял думы черные, // Рассудок воротил.
Садятся два крестьянина, // Ногами упираются, // И жилятся, и тужатся, // Кряхтят — на скалке тянутся, // Суставчики трещат! // На скалке не понравилось: // «Давай теперь попробуем // Тянуться бородой!» // Когда порядком бороды // Друг дружке поубавили, // Вцепились за скулы! // Пыхтят, краснеют, корчатся, // Мычат, визжат, а тянутся! // «Да
будет вам, проклятые! // Не разольешь
водой!»
«Дерзай!» — за ними слышится // Дьячково слово; сын его // Григорий, крестник старосты, // Подходит к землякам. // «Хошь водки?» —
Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как в
воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас положил на крестника // Широкую ладонь.