Неточные совпадения
— Касательно второго вашего ребенка, — продолжала Александра Григорьевна, — я
хотела было писать прямо к графу. По дружественному нашему знакомству это было бы возможно; но сами согласитесь, что лиц, так высоко поставленных, беспокоить о каком-нибудь определении в училище ребенка — совестно и неделикатно; а потому вот вам письмо к лицу, гораздо низшему, но, пожалуй, не менее сильному… Он
друг нашего дома, и вы ему прямо можете сказать, что Александра-де Григорьевна непременно велела вам это сделать!
Никто уже не сомневался в ее положении; между тем сама Аннушка, как ни тяжело ей было, слова не смела пикнуть о своей дочери — она хорошо знала сердце Еспера Иваныча: по своей стыдливости, он скорее согласился бы умереть, чем признаться в известных отношениях с нею или с какою бы то ни было
другою женщиной: по какому-то врожденному и непреодолимому для него самого чувству целомудрия, он как бы
хотел уверить целый мир, что он вовсе не знал утех любви и что это никогда для него и не существовало.
Хотя они около двадцати уже лет находились в брачном союзе, но все еще были влюблены
друг в
друга, спали на одной кровати и весьма нередко целовались между собой.
— Вот об этом-то,
друг мой, собственно, я и
хотела посоветоваться с вами: имею ли я право воспользоваться этим векселем или нет?
—
Друг мой!.. — воскликнула Фатеева. — Я никак не могла тогда сказать вам того! Мари умоляла меня и взяла с меня клятву, чтобы я не проговорилась вам о том как-нибудь. Она не
хотела, как сама мне говорила, огорчать вас. «Пусть, говорит, он учится теперь как можно лучше!»
— Она там сама делай — что
хочет, — начала снова Анна Гавриловна, — никто ее не судит, а
других, по крайней мере, своим мерзким языком не марай.
Стряпуха Пестимея верна — и самой себе никогда ничего не возьмет; но
другие, из-под рук ее, что
хочешь бери — никогда не скажет и не пожалуется.
— Но как же мое дело,
друг мой! Я тебя спрашиваю:
хочешь ты, чтоб я ехал, или нет?
Этими словами Эйсмонд просто возмутил Вихрова. «Сам ворует, а с
другими и поделиться не
хочет!» — подумал он.
— Ну вот видите! — перебил его Вихров. — Пока вам не удалось еще развратить меня до карт, то я предлагаю вам устроить
другого рода аферу на мой счет: свезите меня в какое-нибудь увеселительное заведение, и я вам выставлю от себя вино и ужин, какой вы
хотите.
— О, да благословит тебя бог, добрый
друг! — воскликнул Салов с комическим чувством, крепко пожимая руку Вихрова. — Ехать нам всего лучше в Купеческий клуб, сегодня там совершается великое дело: господа купцы вывозят в первый раз в собрание своих супруг; первая Петровская ассамблея будет для Замоскворечья, — но только не по высочайшему повелению, а по собственному желанию! Прогресс!.. Дворянству не
хотят уступить.
В тот же день после обеда Вихров решился ехать к Фатеевой. Петр повез его тройкой гусем в крытых санях. Иван в наказание не был взят, а брать кого-нибудь из
других людей Вихров не
хотел затем, чтобы не было большой болтовни о том, как он будет проводить время у Фатеевой.
Вихров
хотел для этого взять какого-нибудь молоденького семинаристика от приходу, какового и поручил отыскать Кирьяну, но тот на
другой же день, придя к нему, объявил, что мальчиков-семинаристов теперь нет у прихода, потому что все они в училище учатся, а вот тут дьякон-расстрига берется переписывать.
— Но,
друг мой милый, — произнес Вихров, — я
хочу любви!
— То ужасно, — продолжал Вихров, — бог дал мне, говорят, талант, некоторый ум и образование, но я теперь пикнуть не смею печатно, потому что подавать читателям воду, как это делают
другие господа, я не могу; а так писать, как я
хочу, мне не позволят всю жизнь; ну и прекрасно, — это, значит, убили во мне навсегда; но мне жить даже не позволяют там, где я
хочу!..
— Мало, что обстоятельно обследовано, но у меня еще есть и
другие факты… Он
хотел меня даже отравить!..
— Главное дело тут — месть нехороша, — начал он, — господин Вихров не угодил ему, не
хотел угодить ему в деле, близком для него; ну, передай это дело
другому — и кончено, но мстить, подбирать к этому еще
другие дела — по-моему, это нехорошо.
Вихров понимал, что приезд ее будет тяжел для Груши, а он не
хотел уже видеть жертв около себя — и готов был лучше бог знает от какого блаженства отказаться, чтобы только не мучить тем
других.
— А то, что прямо бы сказала, что люблю
другого, и потому —
хочет он для нашего сына скрыть это, пусть скрывает, а не
хочет, то тогда я уеду от него.
— Ты, пожалуй, когда так будешь кутить, так и
другого рода развлечения
захочешь, — проговорила Мари.
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того, боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо головы была пустая посудина. Напротив,
другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем
другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не
хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не
хочу этого супу, дай мне
другого.
Аммос Федорович. Ну, не
хотите, на
другой собаке сойдемся.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый
друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя.
Хотите, прочту?
Хлестаков. Нет, не
хочу! Я знаю, что значит на
другую квартиру: то есть — в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы смеете?.. Да вот я… Я служу в Петербурге. (Бодрится.)Я, я, я…