Неточные совпадения
Поглядеть на него в косной аль потом в караване,
поверить нельзя, чтоб этот сумрачный, грозный купчина был
тот самый Марко Данилыч, что, до́ свету вплоть, в одних чулках проходил по горнице, отирая слезы при одной мысли об опасности нежно любимой Дуни.
— Уж как мне противен был этот тюлень, — продолжал свое Смолокуров. — Говорить даже про него не люблю, а вот поди ж ты тут — пустился на него… Орошин, дуй его горой, соблазнил… Смутил, пес… И вот теперь по его милости совсем я завязался. Не
поверишь, Зиновий Алексеич, как не рад я тюленьему промыслу, пропадай он совсем!.. Убытки одни… Рыба — дело иное: к Успеньеву дню расторгуемся, надо думать, а с тюленем до самой последней поры придется руки сложивши сидеть. И
то половины с рук не сойдет.
— То-то и есть, Марко Данилыч, — подхватил Веденеев, — что у нас не по-людски ведется:
верим мы не человеку, а клочку бумаги. Вера-то в человека иссякла; так не на совесть, а на суд да на яму надежду возлагаем. Оттого и банкротства.
— Не может
того быть, матушка, — решительно сказал Марко Данилыч. — В жизнь не
поверю…
Кто
поверит ему, у
того, глядишь, из кармана и потекло.
Тогда я много думал над
тем, что он сказывал, и
поверил и теперь
верю; если женюсь, и Лизе велю
верить, дети родятся — им велю
верить…
— Господь пречистыми устами своими повелел верным иметь не только чистоту голубину, но и мудрость змеину, — сказала на
то Манефа. — Ну и пусть их, наши рекомые столпы правоверия, носят мудрость змеину —
то на пользу христианства… Да сами-то змиями-губителями зачем делаются?.. Пребывали бы в незлобии и чистоте голубиной… Так нет!.. Вникни, друг, в слова мои, мудрость в них. Не моя мудрость, а Господня и отец святых завещание. Ими заповеданное слово говорю тебе. Не мне
верь, святых отцов послушай.
И
то знала, что Фленушка чересчур уж вольно обходится с мужчинами, но не
верила, чтоб у нее с кем-нибудь дело далеко зашло.
Враг ведь силен, горами качает, долго ль и тут до греха!..» Аграфене Петровне сказала, но
та совсем не
поверила, что у Фленушки было что-нибудь с Самоквасовым…
И с
того часа он ровно переродился, стало у него на душе легко и радостно. Тут впервые понял он, что значат слова любимого ученика Христова: «Бог любы есть». «Вот она где истина-то, — подумал Герасим, — вот она где правая-то вера, а в странстве да в отреченье от людей и от мира навряд ли есть спасенье… Вздор один, ложь. А кто отец лжи?.. Дьявол. Он это все выдумал ради обольщенья людей… А они сдуру-то
верят ему, врагу Божию!..»
«Безотменно купи, — трещала она, — да скажи брательнику-то, ягодки, мол, из самого
того леску, куда он, подростком будучи, спасаться ходил, —
верь мне, по вкусу придутся».
— Не «Цветником», что сам, может, написал, а от Писания всеобдержного доказывай. Покажи ты мне в печатных патриарших книгах, что ядение дрождей мерзость есть перед Господом…
Тем книгам только и можно в эвтом разе
поверить. — Так говорил, с горячностью наступая на совопросника, молодой поповец. — Можешь ли доказать от Святого Писания? — с жаром он приставал к нему.
Не раз и не два миршенских ходоков из Петербурга по этапу назад выпроваживали, но миршенцы больше всякого начальства
верили подьячему да его сроднику волостному писарю, каждый раз новые деньги сбирали и новых ходоков в Петербург снаряжали. Кончилось
тем, что миршенское общество обязали подписками об якимовских пустошах ни в каких судах не хлопотать, а подьячего с писарем за писанье кляузных просьб услать в дальние города на житье. Тут миршенцы успокоились.
— Не
верите мне, так у Корнея Евстигнеича спросите, — сказал на
то Хлябин. — Не я один про Мокея Данилыча ему рассказывал, и
тот казак, с коим мы из полону вышли,
то же ему говорил. Да, опричь казака, есть и другие выходцы в Астрахани, и они
то же самое скажут. А когда вышли мы на Русь, заявляли о себе станичному атаману. Билеты нам выдал. Извольте посмотреть, — прибавил Хлябин, вынимая бумагу из-за пазухи.
Только и поняли Божьи люди, что устами блаженного дух возвестил, что Луша — его дева. Так иные звали Лукерьюшку, и с
того времени все так стали звать ее. Твердо
верили, что Луша будет «золотым избрáнным сосудом духа».
— Ладно-с, оченно даже хорошо-с. Можно и векселя взять, — сказал Белянкин. — Да дело-то, Степан Федорыч, завтра ранним утром надо покончить. Когда ж векселя-то писать? Ночью ни один маклер не засвидетельствует… А после давешнего разговора с Лебякиным да с Колодкиным они завтра же пойдут умасливать доронинских зятьев, чтоб
поверили им на неделю там, что ли… Верно знаю о
том, сам своими ушами вечор слышал, как они сговаривались.
Глазам не
верит Марко Данилыч — по каждой статье цены поставлены чуть не в половину дешевле
тех, что в
тот день гребновские тузы хотели установить за чаем в Рыбном трактире.
— Не сама говорю… Я духом говорю!.. Духом прорекаю! — визжала Илария. — Нет Арары!.. Никакой нет Арары!.. У лукавого есть тар-тарары. Кто мне не
верит,
тому тар-тарары!..
— Думать надо, его обворовывают. Все тащат: и приказчики, и караванные, и ватажные. Нельзя широких дел вести без
того, чтобы этого не было, — молвил луповицкий хозяин, Андрей Александрыч. — И в маленьких делах это водится, а в больших и подавно. Чужим добром поживиться нынче в грех не ставится, не
поверю я, чтобы к Смолокурову в карман не залезали. Таковы уж времена. До легкой наживы все больно охочи стали.
Раннюю продажу лодок и прядильного товара
тем объясняли, что неумелой девушке не под стать такими делами заниматься, но в продажу дома никто и
верить не хотел.
— Женится — переменится, — молвил Патап Максимыч. — А он уж и теперь совсем переменился. Нельзя узнать супротив прошлого года, как мы в Комарове с ним пировали. Тогда у него в самом деле только проказы да озорство на уме были, а теперь парень совсем выровнялся… А чтоб он женины деньги нá ветер пустил, этому я в жизнь не
поверю. Сколько за ним ни примечал, видится, что из него выйдет добрый, хороший хозяин, и не
то чтоб сорить денежками, а станет беречь да копить их.
— Надо думать, что лежат в
тех сундуках платья, да шубы, да иное приданое, может статься, есть тут и золото и серебро, а чтобы все десять возов были полны чистым золотом — этому
поверить нельзя, — насмешливо молвил Миней и переглянулся с Илюшкой пустобояровским.
Неточные совпадения
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В
то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! //
Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне
поверь, батюшка, что, конечно,
то вздор, чего не знает Митрофанушка.
Г-жа Простакова. Так
верь же и
тому, что я холопям потакать не намерена. Поди, сударь, и теперь же накажи…
Стародум.
Поверь мне, всякий найдет в себе довольно сил, чтоб быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего будет легче не делать
того, за что б совесть угрызала.
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может!
Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в
том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.