Неточные совпадения
— И
то ведь я пришел покалякать с тобой, — ответил Марко Данилыч, принимаясь за налитую чашку. — Скажи ты мне, Зиновий Алексеич, по самой сущей, по истинной правде, вот
как перед Богом… Что это у тебя вечор так гребтело, когда мы с тобой насчет этого Меркулова толковали.
Живя на мельнице, мало видели они людей, но и тогда, несмотря на младенческий еще почти возраст, не были ни дики, ни угрюмы, ни застенчивы
перед чужими людьми, а в городе, при большом знакомстве, обходились со всеми приветно и ласково, не жеманились,
как их сверстницы, и с притворными ужимками не опускали,
как те, глаз при разговоре с мужчинами, не стеснялись никем, всегда и везде бывали веселы, держали себя свободно, развязно, но скромно и вполне безупречно.
— Конечно, это доподлинно так! Супротив этого сказать нечего, — вполголоса отозвался Доронин. — Только ведь сам ты знаешь, что в рыбном деле я на синь-порох ничего не разумею. По хлебной части дело подойди, маху не дам и советоваться не стану ни с кем, своим рассудком оборудую, потому что хлебный торг знаю вдоль и поперек. А по незнаемому делу
как зря поступить? Без хозяйского
то есть приказу?.. Сам посуди. Чужой ведь он человек-от. Значит, ежели что не так, в ответе
перед ним будешь.
Затем в палатках богатых ревнителей древлего благочестия и в лавках, где ведется торговля иконами, старыми книгами и лестовками, сходятся собравшиеся с разных концов России старообрядцы,
передают друг другу свои новости, личные невзгоды, общие опасенья и под конец вступают в нескончаемые, ни к чему, однако, никогда не ведущие споры о догматах веры, вроде
того: с
какой лестовкой надо стоять на молитве — с кожаной али с холщовой.
Тихо и ясно стало нá сердце у Дунюшки с
той ночи,
как после катанья она усмирила молитвой тревожные думы. На что ни взглянет, все светлее и краше ей кажется. Будто дивная завеса опустилась
перед ее душевными очами, и невидимы стали ей людская неправда и злоба. Все люди лучше, добрее ей кажутся, и в себе сознает она, что стала добрее и лучше. Каждый день ей теперь праздник великий. И мнится Дуне, что будто от тяжкого сна она пробудилась, из темного душного морока на высоту лучезарного света она вознеслась.
— Мудреные дела, мудреные!.. — покачивая головой, проговорила Манефа и, выславши вошедшую было Евдокею келейницу, стала сама угощать Самоквасова чаем, а
перед тем,
как водится, водочкой, мадерцей и всякого рода солеными и сладкими закусками.
Те, что были постарее, признали в приезжем пятнадцать лет
перед тем сбежавшего Бог весть куда грамотея и теперь
как старые знакомцы тотчас вступили с ним в разговор.
Не знает, где посадить, не знает,
как улестить, а
перед тем близко к лавчонке своей его не подпускала, неравно, дескать, стянет что-нибудь с голодухи.
Из службы ли выгнанный, отставной ли
какой приказный незадолго
перед тем поселился в Миршени у своего сродника волостного писаря.
Перед тем,
как говорить, они приходят в восторг неописанный, а потом читают в душе каждого, узнают чужие мысли и поступки,
как бы скрытно они ни были сделаны, и тогда начинают обличать и пророчествовать…
— Но так
как ты хорошо подготовлена,
то можно
перед тобой хоть немножко приподнять завесу этого таинства.
И вдруг
перед самым
тем часом,
как должна она разорвать навсегда сердечные с ним связи, воскресла в ее душе прежняя любовь.
— Ох, искушение, — тихонько молвил Василий Борисыч и, склонив головушку, пошел медленными стопами творить тестеву волю. С
той поры
как Патап Максимыч уверился, что от рогожского посла все одно что от козла — ни шерсти, ни молока, Василий Борисыч, кроме насмешек, ничего не слыхал от него. И пикнуть не смел
перед властным тестем.
— Лучше бы вовсе не знать ей об этих сказаньях, — сквозь зубы проговорил Николай Александрыч. — Таких людей,
как она, в вере так не утверждают, сказанья только смущают их. Но это уж моя вина, сам я на великом соборе говорил об Арарате, а
перед тем старые сказанья про Данилу Филиппыча да про Ивана Тимофеича Устюгову велел говорить.
Примите же совет мой, примите стариковскую просьбу: ежели бы вы находились в ограде истинной церкви, я бы, при ваших достатках, посоветовал вам устроить хоть придел в честь и славу сохранившего вас от гибели святителя, но
как вы принадлежите к
тем, что разнятся с нами в обрядах и своих церквей не имеют, так устройте хоть икону святителя Амвросия и всю жизнь свою утром и вечером молитесь
перед нею теплою молитвой благодарения.
Сидели вечером за чаем Дуня, Дарья Сергевна, Аграфена Петровна, Патап Максимыч и Герасим Силыч,
перед тем отправивший племянника в Сосновку. Зашла речь,
как бы устроить дела в городе и присмотреть за домом.
—
Какая же ссора? — молвила Дуня, обращаясь к подруге. — И в прошлом году и до сих пор я Петра Степаныча вовсе почти и не знала; ни я
перед ним, ни он передо мной ни в чем не виноваты. В Комаров-от уехали вы тогда, так мне-то
какое дело было до
того? Петр Степаныч вольный казак — куда воля тянет, туда ему и дорога.
— На первый раз пока довольно. А приметила ль ты,
какой он робкий был
перед тобой, — молвила Аграфена Петровна. — Тебе словечка о
том не промолвил, а мне на этом самом месте говорил, что ежель ты его оттолкнешь, так он на себя руки наложит. Попомни это, Дунюшка… Ежели он над собой в самом деле что-нибудь сделает, это всю твою жизнь будет камнем лежать на душе твоей… А любит тебя, сама видишь, что любит. Однако ж пойдем.
Года полтора
перед тем был он славим по всему старообрядству
как сведущий в уставах человек, был принимаем в самых богатых домах «древлего благочестия», а теперь до
того дошел, что последний из тестевых батраков смеется над ним в глаза безбоязно и безнаказанно!
Смотрит Василий Борисыч на Лизавету Трофимовну — такая она беленькая, такая чистенькая и миловидная, что другие девушки
перед ней уроды уродами. И приемы у отецкой дочери не
те, что у
тех, и все обхожденье, — с первого же взгляда видно, что не в избе она росла, не в деревне заневестилась. Руки нежные, не
как у деревенских чупах, тотчас видно, что никогда Лизаветины руки черной работой не бывали огрублены.
— А к
какому шайтану уедешь? — возразил Патап Максимыч. — Сам же говоришь, что деваться тебе некуда. Век тебе на моей шее сидеть, другого места во всем свете нет для тебя. Живи с женой, терпи, а к девкам на посиделки и думать не смей ходить. Не
то вспорю. Вот
перед истинным Богом говорю тебе, что вспорю беспременно. Помни это, из головы не выкидывай.
Решились повременить, а
как в
том году рождественский мясоед был короткий,
то, списавшись с Патапом Максимычем, положили обвенчаться
перед Масленицей.
Поехал Семен Петрович в Комаров и там, по обыкновению, пристал у Таисеи, в обители Бояркиных. Не бывал там года полтора, с
тех пор
как увезли Василья Борисыча да Прасковью Патаповну, много нового узнал он от Таисеи, узнал, что мать Манефа совсем разошлась с братом, а сама чуть не в затвор затворилась,
передав управление обительскими делами Фленушке, для чего
та постриглась в иночество и теперь стала матерью Филагрией.