Испытание

Трейси Вульф, 2021

«Испытание» – четвертая часть серии, продолжение бестселлеров «Жажда», «Искушение» и «Желание» Трейси Вульф. Серия-бестселлер № 1 New York Times. Выбор Amazon в категории «Лучшая YA-книга месяца». Самая популярная вампирская сага 2023 года. Для поклонников «Сумерек» и «Дневников вампира». Последняя битва не прошла бесследно ни для кого. Флинт зол на весь мир, Джексон превращается в нечто с трудом узнаваемое, а Хадсон воздвиг вокруг себя стены, которые я вряд ли смогу сломать. Грядет война, и мы к ней не готовы. Только наличие армии может подарить хоть какую-то надежду на победу. Но прежде всего мне нужно разобраться со своим прошлым. Я должна найти ответы, которые помогут определить, кто из нас настоящий монстр. Найти истинное чудовище в мире, наполненном кровожадными вампирами, бессмертными горгульями и непрекращающейся враждой богов. Нет никакой гарантии, что кто-то останется в живых, но, если мы хотим спасти этот мир, у меня нет выбора. Мне придется принять каждую часть себя… даже ту, что я боюсь больше всего. Об авторе Трейси Вульф – американская писательница, автор 64 книг в разных жанрах, некоторые из них стали бестселлерами по версии New York Times и USA Today. В прошлом преподавала английский язык и литературу, сейчас полностью посвятила себя писательству. Любит создавать загадочные и романтические истории с непростыми героями и крутыми героинями. Обожает вампиров, драконов и всяких жутких ночных тварей. Все свои книги написала в своем доме в Остине, Техас, где живет по сей день вместе со своей семьей.

Глава 23. Много шума из ничего

Проходит несколько секунд прежде, чем двери распахиваются полностью, и, пока мы ждем, я успеваю рассмотреть Большой зал. Я убеждаюсь, что его можно было бы назвать также тронным залом и что король и королева явно выставляют свое богатство напоказ.

Это кажется мне странным: близко общаясь с Мэйси и дядей Финном, я бы ни за что не подумала, что Двор ведьм и ведьмаков может выглядеть вот так. Двор вампиров? Черт побери, да. Безусловно. Но те ведьмы и ведьмаки, которых я знала по Кэтмиру, намного скромнее. Они не стремятся афишировать свои богатство и власть.

Но это же Двор. А если судить по тому, что мне известно о королях и королевах минувших времен, то именно ради этого они и устраивали свои Дворы — чтобы демонстрировать богатство и власть.

Когда мы входим в Большой зал, я понимаю, что мне только казалось, что коридор богато украшен. Теперь я вижу, что он выглядит довольно скромно по сравнению с этим залом с его огромными фресками на потолке, гигантскими люстрами и картинами, покрывающими стены целиком, за исключением исполинских окон, обрамленных шелковыми занавесками. Пол здесь выложен мрамором с золотистыми прожилками — в тон тому золоту, которым отделан сам зал и роскошная мебель. Троны тоже изготовлены из чистого золота и инкрустированы драгоценными камнями размером с кулак, а сиденья и спинки прикрыты подушками из лилового атласа — надо думать потому, что сидеть на золоте не так уж удобно. Впрочем, тому, кто желает иметь трон из чистого золота, все равно, что на нем неудобно сидеть, главное — продемонстрировать, что его владелец влиятелен и могуч.

Я немного удивлена тем, что король и королева не сидят на своих тронах. Мне не довелось познакомиться с ними, когда они посещали Кэтмир, но сейчас я вижу, что у них очень надменный вид. Правда, их подданные в этом зале смеются, болтают, лакомятся яствами, расставленными на роскошном фуршетном столе, который тянется вдоль всей боковой стены, и никто не выглядит особенно подобострастным.

Двери за нами затворяются с глухим стуком, и все в зале поворачиваются в нашу сторону еще до того, как гвардейцы окружают нас и ведут в переднюю часть зала — причем маршируют они очень замысловато.

Вперед выходит мужчина в причудливо выглядящем мундире и объявляет:

— Король Линден Цой и королева Имоджен Цой.

Только когда мы оказываемся перед тронами, король и королева выходят из толпы, облаченные в фиолетовые бархатные одежды. Король темноволос, подстрижен ежиком, камзол под фиолетовым плащом облегает его немного плотнее, чем тогда в Кэтмире. Королева возвышается над своей парой, и ее пшеничные волосы волнами ниспадают на усыпанное бриллиантами платье, переливающееся при каждом ее движении. Их головы увенчаны коронами, и, когда они усаживаются на свои троны — король слева, королева справа, — все гвардейцы кланяются им так низко, что, кажется, еще немного, и они поцелуют пол.

Еще больше я удивляюсь тому, что мои друзья делают то же самое — Мэйси, Иден, Дауд, Джексон, Хадсон и члены Ордена кланяются королю и королеве ведьм и ведьмаков. Пара секунд, и все в комнате следуют их примеру, так что единственным человеком, который остается стоять прямо, становлюсь… я.

Я тоже начинаю сгибаться, но Джексон и Хадсон одновременно сжимают мои локти, побуждая меня продолжать стоять прямо. И до меня доходит, в чем суть. Разумеется, они отвешивают поклоны — да, они принцы, но по положению они ниже, чем король или королева. Так что неудивительно, что Хадсон и Джексон не дают мне поклониться. Я сжимаю руку в кулак, смотрю на кольцо на пальце и напоминаю себе, что я тоже королева.

Тату с Короной на моей руке немного чешется от этого напоминания, и я неловко переступаю с ноги на ногу. Но продолжаю стоять прямо. Думаю, лучше держаться с королем и королевой ведьм и ведьмаков на равных, чем вести себя как какая-то «шестерка», которая просит их о чем-то. Кстати, о чем? О помощи? Об информации? Об убежище, как говорила Мэйси?

Король и королева смотрят на меня, слегка прикрыв глаза и раздраженно кривя губы. Не знаю, чем именно они недовольны — тем, что я не кланяюсь им, или тем, что мы имели наглость явиться сюда. Как бы то ни было, король и королева выглядят как люди, которые последний час сосали лимоны.

— Вы можете выпрямиться. — В зале раздается голос королевы, звонкий и мелодичный, и все начинают распрямляться.

Она ждет, пока все в зале сделают как велено, затем уставляется на Мэйси, которая неловко переступает с ноги на ногу, но при этом не перестает смотреть королеве в глаза.

— Зачем ты явилась сюда? — спрашивает королева, но ее слова звучат как обвинение, а не как вопрос.

— Я не знала, куда еще нам идти, — отвечает Мэйси, и голос ее не дрожит, но сама она трепещет, как лист, и мне хочется подойти к ней и предложить свою поддержку. Однако что-то подсказывает мне, что на сей раз делать этого не стоит, так что я продолжаю стоять на месте и пытаюсь не смотреть на королеву испепеляющим взглядом. — Кэтмир…

— Мы знаем, что произошло в Кэтмире, — резко бросает королева. — Как и то, что ответственность за это несете вы.

Мэйси с усилием сглатывает.

— Нам пришлось разрушить школу — у нас не было другого выхода. Приспешники Сайруса…

— Я говорю не о той нелепой истерике, которую закатили там эти принцы-вампиры, — рявкает королева. — Я говорю о захвате наших детей. Этого никогда не произошло бы, если бы…

— Если бы что? — рычит Флинт. — Если бы мы позволили Сайрусу прикончить нас?

— Скорее, если бы мы прогнулись и позволили ему выиграть, — вставляет Хадсон, — как это делает Двор ведьм и ведьмаков.

Глаза короля сужаются, превращаясь в щелки.

— Неужели ты думаешь, что сможешь получить от нас помощь, оскорбляя нас?

— Нет, я так не думаю. — Хадсон небрежно пожимает плечами. — Но вы и так уже решили, что не станете нам помогать. А все остальное — просто шоу.

— Мы ничего не можем для вас сделать, — резко произносит королева. — Валентина проводит вас.

— Вы хотите сказать, что вы не хотите ничего для нас сделать, — парирует Мэйси. — Я не понимаю почему, ведь мы просим у вас убежища.

— Вы не просите, а требуете, — гаркает король, — хотя не имеете на это права.

— Простите. — Мэйси покорно опускает голову. — Мы вовсе не хотели…

— Именно этого вы и хотели, — перебивает ее король. — Но мы отказываем вам в вашей просьбе не из-за твоей заносчивости — и не из-за заносчивости твоих друзей.

— Мы уже сделали для вас все, что могли, — говорит королева. — Нам следовало бы уведомить Сайруса в тот момент, когда сработала наша сигнализация — когда ты и твои друзья, не являющиеся ведьмами и ведьмаками, явились сюда, использовав портал.

— Сайруса? — повторяю я, настолько ошеломленная, что его имя вылетает у меня само собой. — Значит, теперь вы заодно с Сайрусом?

— Ничего мы с ним не заодно! — рявкает король, глядя Хадсону в глаза. — Но тебе ли не знать, что он сделал.

— Вам придется выразиться точнее, — отвечает моя пара, растягивая слова, и стряхивает со своего плеча воображаемую пылинку. — В последнее время мой отец был очень плохим мальчиком.

— Можно и так сказать, — вполголоса бормочет Флинт.

— Вы думаете, что вы единственные, кого волнует то, что произошло в Кэтмире? — Король выплевывает каждый слог так, как будто слова отравлены. — Думаете, только вы не находите себе места от тревоги за тех, кого он захватил? Он удерживает больше сотни детей ведьм и ведьмаков как с нашего Двора, так и из самых сильных ковенов. Мы должны обеспечить их безопасность, пока нам не удастся договориться об их возвращении.

— И вы считаете, что сможете обеспечить их безопасность, выставив нас? — тихо спрашивает Мэйси, округлив глаза.

— Мы не можем предоставить вам убежище или предложить помощь. Король вампиров пообещал мне, что пока мы выполняем это условие, наши дети будут в безопасности. — Королева сглатывает. — Моя дочь останется цела и невредима.

И тут я вспоминаю — в минувшем учебном году дочь короля и королевы была в Кэтмире ученицей девятого класса. Кажется, ее зовут Эмма. Мэйси как-то показывала ее мне в коридоре, но я с ней так и не познакомилась. Часть меня понимает, почему они не хотят нам помогать. Но другая, куда большая часть меня, разумеется, считает их глупцами. К этому времени они должны были усвоить, что верить Сайрусу хоть в чем-то — это огромная ошибка. Если он захочет причинить вред Эмме, то он это сделает, и ничто не заставит его передумать.

Судя по всему, я не единственная, кто так думает, потому что Хадсон смеется изумленным — и оскорбительным — смехом.

— Вы не можете всерьез в это верить, — резко говорит он, когда они поворачиваются к нему. — Ваши дети отнюдь не в безопасности. Я знаю отца, и за свою жизнь он не сдержал ни одного обещания. Он даже не знает, как это делается.

Мэйси вздергивает подбородок.

— Похищенным детям могут уже сейчас причинять вред.

Королева подается вперед.

— Как ты можешь это знать?

— Мэриз сказала, что она слышала, как человековолки говорили о том, что ученики Кэтмира нужны Сайрусу не в качестве заложников, а в качестве источника молодой магической силы. — Мэйси не упоминает о том, что Мэриз нас предала — может, моя кузина сомневается в том, что она нам сообщила?

Король и королева переглядываются, и мне начинает казаться, что они могут уступить, понять, что верить Сайрусу нельзя и что им нужна наша помощь. Но тут король поворачивается к нам снова и качает головой.

— Хотя молодую магическую силу действительно легче украсть и присвоить, Сайрус заверил нас, что нашим детям ничего не грозит, и мы не видим причин сомневаться в его словах.

— Не видите причин? — Хадсон закатывает глаза. — Да что с вами такое? Он же похитил ваших детей. Что в этом поступке говорит о его честности?

— А кто такая эта Мэриз? — спрашивает королева, проигнорировав реплику Хадсона и вскинув бровь. — Откуда нам знать, что ей можно доверять?

Мэйси начинает объяснять, но успевает произнести только три слова:

— Она была нашей… — когда король ударяет кулаком о подлокотник трона.

— Довольно! Мы больше не будем слушать вашу ложь. Вы сейчас же покинете наш Двор или поплатитесь. — Он уставляется на Хадсона и Джексона. — И не думайте, что мы не сможем помешать очередной вашей истерике разрушить наш Двор.

Хадсон фыркает.

— Ага, я с удовольствием посмотрю на эти ваши потуги.

— Выставив нас, — добавляет Джексон, — вы бросите на произвол судьбы ту единственную группу людей, которая могла бы помочь спасти вашу дочь.

На этот раз оскорбительным смехом разражается королева.

— Неужели вы действительно считаете, что у вас есть шанс в борьбе против Сайруса и той коалиции, которую он создал? Одиннадцать человек против армии в несколько тысяч?

— Если сам Сайрус не считает нас угрозой, то зачем пытается добраться до нас и запрещает другим помогать нам?

Это хороший вопрос. В самом деле, почему Сайрус лезет из кожи вон из-за каких-то одиннадцати человек? Из-за меня?

Я опускаю взгляд, смотрю на тату Короны на своей ладони и понимаю, что, возможно, у меня есть ответ на этот вопрос.