Заточённый ангел

Марина Кравцова, 2023

Анри – сын владельца известной парфюмерной фирмы. Но он – нелюбимый ребенок в семье, и даже подвергается травле.Несколько необычных знакомств многое меняют. Юноша обретает странную способность – видеть события давнего прошлого. А еще – встречается в кафе с официанткой, удивительно похожей на ангела с его любимой мистической картины.Но отныне судьба влюбленной пары – в руках мстителей, готовых на все, чтобы уничтожить семью Анри.

Глава 26

Немного придя в себя, Анри уверенно прошел внутрь помещения и улыбнулся девушке — обаятельно и чуточку застенчиво.

— Добрый вечер. Похоже, здесь очень интересный магазин. Даже не понимаю, почему я раньше сюда не заглядывал?

В ответной улыбке Кристаль не было ни капли наигранности. Анри видел ее смущение, радость и опасение. Большие светло-синие глаза сияли почти неестественным блеском. В свободном белом платье, с распущенными волнистыми волосами, она еще сильнее походила на ангела. Но Анри только что повстречал истинное небесное создание, и понимал теперь, что Кристаль и в самом деле — простая, земная девушка… и все-таки в чем-то необычная. Он не мог забыть, как исчезли синяки с его лица, словно стертые ее глубоким взглядом.

— Могу я вам чем-то помочь? — дежурная фраза продавца, произнесенная приятным нежным голоском…

— Я бы хотел здесь немного осмотреться, если позволите.

Странно… Внезапно обретенная мечта не сводит с него глаз… да не так ли он сам глядел на настоящего ангела?

Анри попытался успокоиться. Его окружали выставленные на продажу вещи. В основном, 19-й век, начало 20-го. Массивные бронзовые часы, ореховый столик, пара дубовых стульев. Брошь из сердолика, коралловые украшения. Фарфоровые пастушки, хрустальные лебеди, миниатюрные портреты французских королев…

Особое внимание юноши привлекли книги. Философия и астрономия, мемуары, жизнеописание Наполеона… были здесь и антикварные карты Франции, Парижа и даже старый план их городка. Вспомнив о Грете, Анри взял в руки тяжеленный том истории Германии, принялся быстро перелистывать его, бегло просматривая множество старинных гравюр, хотя мысли его блуждали далеко.

— Любите читать? — раздался тихий голосок Кристаль. Девушка осмелилась подойти к Анри, а он почувствовал, как сердце что-то чересчур уж зачастило.

— Да… очень. У вас здесь много интересного… О? «Ветхий Завет» на латыни?

Юноша раскрыл потрепанную книгу наугад, вчитался в древний текст и побледнел — история Иова-страдальца. Всколыхнулись в памяти слова ангела: «…когда твое страдание станет нестерпимым…» Чего же еще ожидать ему?

— Это издание 1863 года, — все так же тихо сказала Кристаль, задумчиво разглядывая Анри в профиль.

— Я возьму ее, — он понимал, что невозможно уйти с пустыми руками.

— Спасибо. Бабушка будет рада.

Что же еще сказать? Анри не решался просто взять и спросить: «Почему ты живешь в моей картине?»

Вспомнив, что дало ему наводку, окинул взглядом стены — пара городских пейзажей, вид на море, натюрморт с крабами и устрицами… Неплохо, но ничего особо выдающегося. Даже не верится, что тот же самый художник написал «Заточенного ангела», хотя и чувствовалась одна и та же рука…

— Бабушка уехала сегодня на встречу со старыми подругами, — почти робко продолжила Кристаль. — И оставила магазин на меня. Но только на сегодня! Ей будет приятно, что я продала книгу.

— Я бы купил что-нибудь из этих вещей… для вас, но они уже, наверное, намозолили вам глаза.

— Вовсе нет! То есть… подарок от незнакомого человека… это как-то…

— Так давайте познакомимся поближе.

Девушка немного раскраснелась. Она смотрела пытливо и настороженно, будто хотела прочитать стоящего перед ней парня как одну из книг в этой старомодной лавке.

— Хорошо… — согласилась Кристаль. — Например… ваш любимый писатель?

— Марсель Пруст. А ваш?

— Ганс Христиан Андерсен.

Анри тепло улыбнулся.

— «Райский сад», «Волшебный холм», «Улитка и розы»… — И процитировал: — «Прошли года. Улитка была землей в земле и роза прахом в прахе… даже роза — радость ее воспоминаний — засохла в книге псалмов. Но в саду росли новые розы, в саду ползали и новые улитки; они сидели в своих домах и плевались — мир их не касался».

Девушка просияла.

— Как чудесно!.. А то кому ни скажу, сразу вспоминают «Гадкого утенка» или «Дюймовочку».

— Кристаль… — Анри посмотрел ей прямо в глаза. — Почему ты сбежала от меня в ресторане?

Она тут же изменилась в лице, и у парня больно сжалось сердце — погасив радостный свет в синем взгляде, он как будто ранил себя самого.

Но печаль в лице земного ангела уже уступила место решимости.

— Сейчас. Подожди немного, Анри, не уходи!

— Да, я… Что?.. Анри? Ты назвала меня по имени?

— Конечно, Анри Делоне… я так давно уже думаю о тебе!

Легкая, как лунный блик, умчалась вверх по лестнице, ведущей на второй этаж, но скоро вернулась с толстым фотоальбомом. Положила его перед юношей прямо на антикварный столик.

— Смотри…

Он начал перелистывать альбом, и все сильнее удивлялся. Его фотографии, вырезанные из газет и журналов. С родителями и сестрами — игра в счастливую семью, с малознакомыми светскими девчонками — попытки навязать ему «личную жизнь», просто какие-то случайные кадры… даже на пляже засняли… Что ж, Анри знал, что фотогеничен. Одна фотка краше другой… но ему никогда бы в голову не пришло, что коллекцию его изображений могут собирать так тщательно, словно он кинозвезда.

— Кристаль, что это? — в его тихом голосе послышалось напряжение.

— Все объясню сейчас. Анри… я не из этого города… — начала девушка издалека. — Но моя мама, Мари Жерве, жила здесь. Родила она меня от художника Тьерри Леруа.

— Автора «Заточенного ангела»…

Теперь пришла очередь Кристаль удивляться.

— Ты знаешь эту картину?

— Все время смотрю на нее.

— Ничего себе… Она сейчас твоя?

— Почти. Но на ней… ты?

— Нет. Моя мама. Мы очень похожи, говорят — одно лицо.

Вот это да… Так все просто? Художник списал ангела со своей любовницы. В сердце же Анри нежный облик дочери заменил теперь нестареющий образ с картины… Но как же исцеления? И почему вообще Тьерри Леруа взялся за этот сюжет с таким вдохновением, что картина превзошла все им написанное?

Но Кристаль, похоже, тоже мучали вопросы.

— Как же странно все связалось… Мою маму похитил человек по имени Мишель Делоне, когда она была беременна мной… по приказу какого-то культа. Но ей удалось сбежать в другой город. Перед похищением она…

— Что, Кристаль?

Девушка запнулась и нахмурилась.

— Об этом чуть попозже, хорошо, Анри? В общем… Мама всем делилась со мной, у нас не было тайн друг от друга… Семья Делоне… мама говорила: у нас особая связь, вас следует опасаться. Никогда не забуду, как она вырвала у меня из рук флакончик духов фирмы «Grass» и выкинула их! Мне подарил их парень, из-за этого мы с ним поссорились, но я была даже рада… не о том говорю. Анри, когда я еще училась в лицее, читала все, что мне попадалось о вашей семье. И поразилась, впервые увидев твою фотографию. Такой красивый, до рези в сердце, и этот взгляд… ты мне показался печальным темным ангелом, тоскующим по небу. «Неужели, — думала я, — это сын того человека?» Мне казалось, что это ты мог быть заточенным ангелом. И тогда я спросила о тебе воду…

— Что?

— Воду. Море. Ах, Анри! Мне тяжело сейчас, правда. Я влюбилась в тебя, глядя на фото, я хотела знать о тебе все! Не могу… мне почему-то страшно.

Слеза потекла по матовой щеке. Анри ласково отер ее кончиком пальца.

— Не бойся, — его голос был полон нежности. — Только не меня. Я умру, но не причиню тебе вреда! Не люблю отца, узнаю о нем сейчас ужасные вещи. И если он обидел твою мать… Об этом потом, если хочешь… Так ты спросила обо мне воду… и что?

— И она принесла стихотворение…

Кристаль напевно начала:

Говорить среди звезд с тобой —

или вместе молчать —

через море пространства,

через чистый хрусталь ночной?

Запнулась, и Анри невольно продолжил:

— Разорвав постоянство

законов земных,

уходить опять в сказку чистых слов

без оков,

в чудо ясных снов…

В твое царство двери

чуть-чуть приоткрылись вдруг

в звоне темного хрусталя.

И я верю в то, что все это не зря, мой друг.

Звезд так нежен взгляд —

но восходит моя заря.

— Это твои стихи…

— Мои. Кристаль… происходит что-то странное. Ты чувствуешь? Но давай отвлечемся? Хочешь… потанцуем?

Она улыбнулась сквозь слезы и закивала.

— Хочу!

Легкий импровизированный танец под звуки музыкальной шкатулки в антикварном магазине… Тесновато, они почти стояли на месте, но даже самые сдержанные движения грациозного пластичного юноши отзывались в сердце Кристаль восторженным трепетом. Рука Анри лежала у нее на талии, он вдыхал аромат пышных волос и прохладный запах простых горьковатых духов. Тонкие пальчики девушки чуть сжимали его плечо. Ничего особенного они не делали, так откуда это ощущение почти зашкаливающей интимности?

«Волнуется», — понял Анри. Видимо, опыт общения с мужчинами у Кристаль был не слишком-то богат. С парнем вон поссорилась… Анри хотел быть учтивым, но происходящее вскружило голову… Белокурая девочка казалась ему ветром и светом. Она умела говорить с водой, и была, несмотря ни на что, ангелом с его любимой картины. И в то же время — живой, чувствительной девушкой. Он наслаждался ее мягким теплом, не отказывая себе в мимолетных взглядах на узкий вырез платья, открывавший начало высокой белой груди…

Вот теперь… чуть крепче сжать стройную талию, отвести губами прядь волос с маленького уха, дать почувствовать девушке свое дыхание… Грациозно крутанув Кристалль, Анри прильнул поцелуем к ее виску.

Она не успела ответить. Наползла вдруг тяжелая, душная тьма, будто кто-то разом погасил вечернее солнце, оставив лишь странные отблески в полумраке. Стало холодно. Кристаль в страхе прильнула к Анри, и он еще крепче прижал ее к себе. Не понимал, что происходит, но в груди екнуло — начинается.

Из угла взметнулось нечто длинное, полупрозрачное, напоминающие огромное щупальце. Сразу припомнился рассказ Греты: «Лю-Каркуль?»

Анри мягко высвободился из объятий девушки и переместил ее к себе за спину. А сам, перекрестившись, сделал шаг навстречу непонятному омерзительному явлению…