Ключ: Козырь Бейкера

Дилаис Райз (2024)

Чем больше секретов, тем яростнее желание чужаков их заполучить. Быть ключом к половине преступного мира — непростая задача. Многие желают меня поймать, но еще никому не удавалось. Толпа — мой друг, полумрак переулков — мое укрытие, информация — моя валюта и жизнь. Я — голова нашего незаконного дома, общая память, губка для новостей, чисел, имен, адресов и всего остального. Так что ключ к сейфу желанной информации и власти — и есть я. Но больше я не могу находиться в тени. И теперь вынужден выйти в свет.

Погоня

Фил вышел из клуба с пылающим раздражением.

«"Я не хотел его убивать". Не хотел? Тогда ты прекрасно облажался!»

Он шёл по тротуару с убранными в карманы пальто руками, продолжал отдаляться от прогнившего высшими грехами места. Был недоволен. Раздражён. Сильно раздражён тем, что оставил этого слабака в живых, а не всадил ту самую ручку ему в глотку. В голове продолжали прокручиваться фразы из их последнего разговора:

— Я не думал убивать Ключ!

— Называешь его Ключом?

Хорас запнулся и с ужасом вжался в кресло. Осознал ошибку. Да. Очередной прокол. Очередная раскрытая Филом ложь. А Бейн продолжает копать под Шакалов дальше. Ни минуты покоя.

— Я… — начал тот, намереваясь оправдаться.

— Достаточно.

«Как будто мне нечего делать, как убивать вашего мальчишку!» — читалось в серо-зелёных глазах Ли, переполненных ложью и страхом.

— Кербер придёт за мной и убьёт, Коинс. Моя чёртова смерть окажется на твоих руках, ты понял?

— На моих руках достаточно крови, чтобы не заметить на них такого жалкого лицемера, как ты, — спокойно ответил Филлип, разворачиваясь к выходу.

Он бросил взгляд на хозяина клуба, смотрящего на него с сочащейся из лица ненавистью и страхом. Страхом пойти против Коинса и стать его мишенью. В своё время про него ходило немало слухов. Времечко было что надо, однако теперь его место в топе занимал Боунс. Впрочем, он не возражал уйти в тень новой кровавой звезды. Действовать прямо за лампами прожектора было куда удобнее, чем под его ярким полотном, освещающим каждый шаг. Так спокойнее. Нужно вовремя останавливаться. Ему нужно было остановиться. И он смог это сделать. Не без помощи своего друга. Но Бейкер смог увести его с кривой дорожки, ведущей в самое пекло. Так у него хотя бы появились хоть какие-то надежды на небольшие просветы между расплатой за совершенные грехи.

Охранников на обратном пути не было. Легко выйдя на улицу через служебный ход, Фил достал телефон и набрал Бейкера. Мужчина ответил не сразу, прошло много раздражительных и изнуряющих гудков:

— Где тебя носит, Филлип?

Мужчина дёрнул плечом от произнесённого им полного имени. Это раздражало; настроение друга улавливалось сразу же.

— Болтал с нашим партнёром. Что-то стряслось?

— Малкольм и Скотт нашли Воронёнка.

Коинс нахмурился и взглянул на красный сигнал светофора, автомобили терпеливо ждали. Перебежав дорогу, он поправил ворот пальто и, убавив шаг, свернул в переулок.

— Не хотелось бы мне, чтобы они учили его, — продолжал Томас, начиная разговор о Сэме.

— Я, по-твоему, лучше, — бросил Фил и безрадостно хмыкнул.

— Тебе не нужна справка от психиатра. И препараты.

— Если я контролирую свои действия, это не значит, что я здоров. Не забывай, чем я занимался, Том. Я чудовище, это, уж, никак не исправить.

— Прекращай, — в голосе друга появилась всю жизнь выводящая его из себя строгость.

— Нет, — отрезал Коинс и посмотрел на бродяг, которых проходил по пути между домами, — это факт, Томас. Так что прекращай отрицать очевидное. Малкольм и я ничем не отличаемся друг от друга, но раз тебе так хочется, чтобы Сэмюэл наблюдал именно за тем, как я буду вспарывать ублюдку брюхо…

— Фил… — попытался вставить Томас, но тот, полностью игнорируя его, продолжил.

–…то так тому и быть.

Повисло раздражающее молчание, Филлип устало вздохнул.

— Хочешь сломать мальчику психику? Ты такой добряк, Томми. Плюешь на всех, кроме Райза, с которого сдуваешь пылинки. Признаю, порой это очень заметно, и это правда дико бесит.

— Фил, не начинай.

— Нет, я понимаю. Я всё понимаю, Том. Он правда похож на неё.

Бейкер замолчал. Коинс взглянул на время, отрывая гаджет от уха. Экран телефона вновь потемнел, когда Коинс поднял его.

— Буду минут через двадцать. Отбой.

Он сбросил вызов, не дожидаясь ответа на той стороне, остановился на углу здания. Немного выглянул. На дороге проехал чёрный «БМВ» с знакомыми номерами.

«Мозолят же глаза, пернатые. Постоянно ошиваются где-то рядом, но и слишком близко не подходят. Интересная у тебя игра, Бейн. Ничего, мы ещё посмотрим, кто сидит на поводке».

Крики пульсировали у Сэма в ушах и долбились в самые перепонки так, словно психопат корчился в конвульсиях от очередного приступа. Отвратительный запах с металлическим привкусом въелся в нос. От него воротило. Взгляд прикован к рукам Рида и Янга: кровь, стекающая по мучительной капле в секунду, пачкала пол. Приглушённый хрип. Частые вдохи. Бьющееся сердце. Его оно было или же это сердце пленника так билось из последних сил?

— Малыш, что-то ты затих.

Реймон поднял голову и посмотрел на Малкольма. Удовольствие сочилось из зелени его глаз, словно древесный сок. И он лип в нём, попадаясь в жуткую ловушку. Ловушку, из которой он теперь не выберется до конца жизни.

— Ты слишком разошёлся, — ответил ему Скотт, вытирая запястье тряпкой.

Малкольм отмахнулся, на что Янг продолжил:

— Он впервые на пытках присутствует. Чего ты хотел?

— А чего хотел ты? — парень вновь вскинул перепачканную кровью руку и указал на химика, — он яд создал. Так что… мальцу ещё и не такое придётся ли-це-зреть. Его «штуковина» довольно мощная, насколько я понял.

Реймон перевёл взгляд на Грега, — парня из группировки Воронов. Хотя теперь было сложно сказать, кем этот человек являлся. Рид изрезал всё его лицо, и теперь на нём зияли нескончаемые шрамы. От прошлой внешности солдата теперь вряд ли что-то останется.

— Что ж, скажу Бейкеру, что сегодня яд не пригодился, — Малкольм кинул полотенце на стол и направился к лестнице, заканчивая этим диалог.

Сэм не двигался. Ни ноги, ни руки не слушались, тело застыло от увиденной им жестокости. Но он понимал, что эта сцена не так сильно волновала его, как происходящие в голове щелчки замков с крутящимися шестерёнками механизмом где-то в глубине зарытых им комнат.

«Малкольм чёртов псих. Неудивительно, почему его выперли из полиции. Откуда в нём это безумие? Ему нравится издеваться над людьми. Не хотел бы я оказаться его врагом».

Приободрительный хлопок по плечу вернул его к реальности. Сэм посмотрел на Скотта.

— Сходи прогуляйся. Тебе явно стоит всё обдумать.

— Что обдумать? — глухо отозвался Реймон.

Янг тянул с ответом. Произносить вслух жестокие речи казалось чем-то глупым, да и Малкольм прекрасно справлялся с этим и без его помощи. Повернул голову к пленному. Тот повис на цепях без сознания. В помещении висела сводящая с ума тишина, резко возникшая после ухода Рида. Сэм сжал кулаки и развернулся к выходу. Находиться здесь — невозможно. Запах, вид, всё ещё повторяющиеся в ушах вопли. Скотт был прав, ему нужно было всё переварить, но не совсем то, о чём его старший, можно сказать, наставник думал.

Запахи автомастерской оказались свежим глотком воздуха в сравнении с тем, чем пришлось дышать в подвале под ней. Метнул взгляд на любимый «Камри», в котором с радостью бы прокатился с друзьями вместо того, чтобы находиться в одном подвале вместе с наставником и безумцем. Он поёжился от холода, однако возвращаться за курткой не стал. Направился в сторону ворот, у которых ожидал команды заглушённый «Лэнд Ровер». Айзек стоял в тренировочных вещах и накинутом на плечи бордовом бомбере, разговаривал с мужчиной, с которым Сэму не довелось познакомиться лично, хотя он часто видел его на территории. Прошёл мимо них, Хилл заметил парня, но не стал останавливать, лишь проводил его беспокойным взглядом и продолжил делиться имеющейся у него информацией. Реймон вышел за территорию и направился по тротуару, отдаляясь от особняка. Город выглядывал блестящими высокими зданиями. Ветер прильнул к телу, укутывая в ледяное одеяло. Футболка развевалась от каждого его дуновения, не позволяя согреться. Небо спрятало плохое настроение за слоистыми тучами. В кармане не больше двадцати баксов. Куда-нибудь прокатиться хватит.

Лишь ощутив пронизывающий насквозь промозглый ветер, который тянул с собой неприятные запахи и самый явный из них — сероводород, он остановился. Понял, как далеко уехал от дома, будучи в прострации. С одной стороны, по массивному мосту, проносились автомобили, загрязняя воздух выхлопными газами, с другой — мутная беспокойная вода, в которую сбрасывались отходы. Разумеется, власти говорили, что это не так, и что они решали данную проблему, но разбирались ли они с этим на самом деле? Кто бы знал. Сэм в этом сильно сомневался. Зная, какие люди сидят на верхушке, — мог выдвинуть свои предположения о том, что загребание чужих денег интересовало их куда больше экологии и здоровья граждан.

Парень облокотился на ограждение и посмотрел на волны, которые тянулись от туристических лодок. Где-то играла музыка, где-то кричали весёлые компании, но с отдалением морских суден, их шум становился всё тише, и оживлённая дорога вновь становилась хозяином. Реймон сжал перило, вытягивая руки, отшагнул назад и упёрся в него. Склонил голову, устало выдохнул из лёгких весь воздух. Мысли не позволяли успокоиться, а суета вокруг не дарила ничего, кроме тревоги.

Будет ли всё, как прежде? Что поменяется после того, как работу Янга и Рида начнёт делать он? Узнает ли он себя через год, а то и полгода? Скелеты, спрятанные в шкафу, начали давить на хлипкие двери. Кто знает, когда они вырвутся наружу и разбросаются по всему полу? Ему бы не хотелось, чтобы кто-то, кроме него самого, видел эти скелеты.

Речушка, выбранная туристами после изучения уже всех популярных маршрутов в Чикаго, беспокойно ударялась о бетонные блоки. Позади, переговариваясь между собой, проходили жители, туристов редко встретишь в таких местах — не так близко к центру, чаще всего их можно было увидеть только в лодках. Пробка рассасывалась, и раздражительные водители быстро пересекали мост и набирали скорость. Реймон ощутил чей-то взгляд, однако не стал оборачиваться и продолжил упёрто буравить взглядом поверхность реки, играющую с солнцем: оно выбиралось из-за туч и вновь за них пряталось, словно за двигающиеся по его желанию шторки. Он покосился, но остался на месте. Человек, приближающийся к нему, был Сэму хорошо знаком, а вот он ему — нет. Парень остановился на расстоянии вытянутой руки, недостаточно близко, но и недостаточно далеко: каждое его слово было слышно вполне отчётливо.

— Кажется, что-то тебя знатно двинуло, — произнёс он, обращая взгляд вниз.

После небольшой паузы Реймон всё же глухо ответил.

— Может и так.

— Надеюсь, нырять ты не собирался. Не хотелось бы прыгать за тобой вниз. — он сдержанно передёрнул плечом, словно уже представил температуру воды в осенний сезон.

— Не ныряй, иди мимо.

— Проблемы так не решаются, — человек говорил спокойно, но Сэму не нравилось то, что он не унимался. Его не нужно спасать.

— Какая разница? С незнакомцами чувствами не делюсь, — удерживаясь от грубости, твёрдо и достаточно вежливо ответил Сэм, смотря на человека боковым зрением. Поворачиваться он не стал, вынуждая того разглядывать лишь профиль.

Парень хмыкнул и отвернулся, упираясь предплечьями в холодное проржавевшее от времени ограждение:

— Говорить с тем, кто совершенно незнаком с твоей жизнью и тобой — гораздо проще.

Реймон помедлил, укладывая мысли, он согласился с собеседником, но озвучивать это не стал:

— Знакомые, чужие… разделять свои тайны ни с кем нельзя. Тайна — это большое и самое тихое оружие. Только тайны могут уничтожить тебя всего за миг. Так зачем ими вообще делиться?

Парень молчал, тишина прерывалась завываниями ветра, после он ответил:

— У каждого есть секреты, — прищурившись, он задрал голову к небу, словно заметил на нём что-то интереснее плывущих облаков, — а у каждого секрета свои когти. Люди не могут жить, постоянно утаивая свои скелеты. Они разваливаются и разрушают содержимое шкафа. Уверен, что ничего не хочешь сказать тому, кого больше, возможно, никогда не встретишь?

Это было маловерятно. Реймон уверен, что рано или поздно жизнь припрёт их лицом к лицу. Вопрос времени. Они замолчали, ветер напевал тихую мелодию. Редкие прохожие игнорировали их. Безмолвие застало обоих. О чём же были мысли собеседника? Сэм не знал. О чём были мысли Сэма? Собеседник тоже не догадывался. Реймон опустил взгляд на горизонт. Возможно, в чём-то он и был прав.

— Спрошу у тебя одну вещь, — решился он и немного помедлил, чтобы подобрать правильные слова, — что ты делаешь, когда что-то пытается тебя сломать?

Парень не стал задумываться, он повернул голову и сразу же дал Сэму чёткий ответ:

— Всё просто. Ломаю это первым.

Осознав, что на этом их разговор больше не продолжится, собеседник попрощался с ним лёгким кивком и направился дальше по мосту в неизвестном направлении. Только сейчас Реймон повернул голову, чтобы посмотреть вслед черноволосому парню, который прятался в капюшон тёплой толстовки и кутался в кожаную куртку. В голову закрались размышления. Он думал, что за человек на самом деле скрывался под выстроенной за столько лет пугающей весь город маской.

Дни, проведенные с Алекс, летели словно метеоритный дождь, наблюдаемый с Земли. Прекрасные, необычные и красочные часы, наполненные любовью и смехом, пропитывали и залечивали мои раны. Каждое утро я просыпался от мягкого карамельного аромата и утыкался носом в её шелковистые волосы, небрежно разбросанные по моей подушке. Каждое утро я просыпался и притягивал её к себе в объятия, чтобы пролежать в кровати побольше драгоценных минут с ней.

Однако всего одна встреча с Сэмом оборвала спокойное время за одну секунду. Друг казался мне странным, а разговоры не клеились. Уставший, но не физически. Словно каждую миллисекунду он боролся с чем-то внутри себя. Мне не нравилось это.

И он избегал меня.

Накрыв Алекс одеялом, я поднялся с кровати и схватил вещи, уединяясь в ванной. Плеснул холодной водой в лицо и упёрся руками в раковину. Посмотрел в зеркало. Отросшие русые корни контрастировали с потускневшим мятным цветом волос, больше напоминающий серо-зеленый или серо-голубой, теперь они не были такими яркими и бросающимися в глаза, впрочем, возможно, это только к лучшему. В последнее время моя персона оказалась в эпицентре бешеного внимания. Внешность лишь цепляла лишние взгляды, несмотря на маскировку, стоило перестраховываться во всём. Кто знал, когда несчастная шапка или капюшон предадут меня и слетят в самый неподходящий момент? В Чикаго бегающих с цветными волосами подростков было много, но в кругах криминала выбор сужался до одного. Я вышел из ванны, чувствуя небольшое облегчение, ещё раз посмотрел на девушку, она всё также мило посапывала у меня на кровати, и вышел за дверь, осторожно закрыв её, — не хотелось разбудить Алекс. В коридоре главенствовала тишина, слышны были лишь мои шаги, я спустился по пустой лестнице, огляделся. Послышался скрип двери. Повернул голову на выходящего из комнаты на первом этаже мужчины. Фил.

— Не спится? — Коинс поправил ремешок механических часов.

— Вроде того.

На самом деле я шёл к Сэму. Если у него было что-то не так, то спал он довольно редко, изводя организм до последнего. Нужно было с ним поговорить, попытаться хоть что-нибудь сделать и хоть чем-то помочь.

— Пройдёмся?

Хотелось отказаться. Но выбора особо не представлялось. В голосе Коинса не столь ярко проявлялись вопросительные ноты, сколько приказные.

— Хорошо, — нехотя ответил я, осознавая, что отказа он не примет.

Фил указал в сторону выхода, и мы направились на улицу, захватив с вешалки куртки. Воздух становился холоднее. Зима начинала наступать осени на пятки. Я просунул руки в рукава и застегнулся. Ненавижу прохладу, стремительно переходящую в дубак. По телу пробежались неприятные мурашки. Вздрогнул и спрятал нос в воротник.

— О чём ты хотел поговорить? — я без смущения наступил на край лавочки и сел на её спинку.

Филлип остановился напротив:

— О тебе.

Наши взгляды пересеклись. Затишье перед бурей в ледяных прожилках его глаз заставляли воспринимать разговор исключительно всерьёз. Я отвернулся к небу, оно было пасмурным, солнце вставало где-то за его серостью. Сегодня его лучи вряд ли смогут добраться до города.

— И? — нерешительно начал я и ссутулился, упираясь локтями в бёдра.

— Лиам, я хочу поговорить на неприятные темы.

— Ты про Хораса, — догадался я.

Эта тема и правда вставала ребром у меня в горле.

— И о твоём нынешнем положении, — кивнул он.

— Фил, Хорас просто хотел использовать меня, — я сглотнул и облизнул губы, в миг пересохшие от противных воспоминаний, — я бы не подставил Томаса. Я не смог бы так поступить. Ты же знаешь…

— Лиам. — Коинс сделал шаг ко мне и спрятал руки в карманы, в отличие от моей застёгнутой куртки, его пальто было распахнуто, — Таких, как Хорас, будет множество. И способы будут разные.

Я отвернулся и плотнее сжал губы, с тяжестью вздохнул.

Я знаю, знаю, Фил. Даже Боунс имеет странную заинтересованность мною, меня всё это чертовски пугает, но что я могу с этим сделать?

— Тебя хотят все.

— Лучше бы меня все просто хотели в другом смысле этого слова, — усмехнулся я и тут же наткнулся на строгий взгляд Коинса, — что? Это я хотя бы как-то пережил, был бы той самой горячей девчонкой в универе, которую все хотят завалить в постель, а в итоге-то… все вокруг хотят меня только пришить.

— Лиам.

Шуткам было не место. Но по-другому не получалось. Я натянуто посмеялся, вздохнул, спешно вбирая в грудь побольше воздуха, опустил голову. На самом деле смешно мне не было, однако шутить — единственное, что выходило у меня в таких ситуациях. Волнение пробуждало глупый юмор, шутка разбавляла концентрацию напряжения в теле. Смех больше напоминал сдерживающуюся истерику. Грань между весельем и паникой слишком размывалась.

— Фил, я знаю, что, по сути, я в полной заднице. Но что я могу сделать? Прятаться? Или, быть может, мне нужно найти какое-нибудь зелье и выпить его, чтобы стать бессмертным? Я в полнейшей дерьме, но не прятаться же мне по кустам от каждого шороха, а. Я не настолько трус.

В завершение своих слов я махнул рукой. Коинс не улыбнулся и не нахмурился, он вообще застыл с каменным выражением лица, заставляя ощущать от этого куда больше давления.

— Думай, Лиам. Головой. Сколько всего ты знаешь? Сколько секретов, деталей, информации в целом? Ты знаешь слишком много: ранее зарытые дела, происходящие сейчас поиски, нюансы работ с информаторами, будущие планы Бейкера… И много. Чего. Ещё. Лиам, ты слишком ценный товар на рынке.

— Фил, я понимаю, что… — я замолк, потому что он тут же впёр в меня взгляд.

— Не перебивай. Лиам. Ты чёртов ключ ко всему и козырь теперь не для нас, а для тех, кто тебя получит. И первым делом должен думать о своей безопасности, а не о нашей. О своей. Ты меня понял?

Я нахмурился и выпрямился, чуть вытянув ногу, подошва уцепилась за край лавки, не давая мне потерять равновесие.

— Если ты про: «Беги, когда грянула опасность, бросая всех», я тебя пошлю, ты ведь прекрасно это понимаешь, да?

— Бейкер отдавал тебе приказ. Не раз и не два. Хватит лезть на рожон. Это не твоя работа.

— А чья эта работа? По-твоему, Айзек должен добывать информацию где-то между контролем угона авто и очередью пуль при погоне за целью? Журналисты, и те сильнее в жизни своей рискуют, а я чёртов преступник, Фил!

— На то у нас и два капитана, чёрт возьми, с их солдатами и не только.

Я показательно фыркнул и поднялся с лавки, больше усидеть на месте не мог — слишком нервозно.

— Тебе не нравится, как к тебе относятся, со всеми ругаешься и цапаешься уже с теми, кто статусом тебя выше. Не нравится? Повторяю: включай мозги. Стань тем, кого будут бояться, опасаться. Тогда никому не придётся бежать и прятаться.

Я мельком посмотрел на него и отвернулся, устремив всё внимание на вымощенные под ногами бетонные плиты.

— Хочешь, чтобы к тебе поменялось отношение людей — начни сначала с себя.

Я поднял на него взгляд, вопрос с иронией, искрящийся на моём лице, дал понять Коинсу, что я выберу промолчать, и ему придётся продолжить. Так и произошло.

— Тебе нужны тренировки.

— Я тренируюсь, — вставил я между его словами, скрывая раздражение.

— Да, тренируешься. Никто с этим не спорит — твои навыки улучшаются. Но даже ты понимаешь, что этого недостаточно. В мире, в котором мы живём, — недостаточно, — Филлип встал рядом и похлопал меня по плечу, после сжимая его, — вам с Сэмом сейчас нелегко. Вы на том месте, которое либо сломает вас, либо сделает сильнее.

От упоминания друга я напрягся и повернул к мужчине голову.

— Что с Сэмом? Ты знаешь, что случилось?

— Знаю. Не тревожь его, он просил не беспокоить.

— Что? Но…

— Лиам, — жёстко одёрнул меня он, — тебе семнадцать лет. Прекрати поступать, как тринадцатилетний ребёнок, тогда и отношение парней к тебе, может, поменяется. Пора взрослеть, Лиам, я знаю, что этого делать не хочется, понимаю. Но это необходимо. Прости, но я вынужден требовать это от тебя.

Я посмотрел на Коинса, ничем не выдавая внутреннее волнение. Не нравился мне разговор. Понимал, но всё равно не нравился он, и закончить хотелось поскорее.

— Всем важны лишь цифры и цели. На пути их достижения всем плевать. Ты это уже знаешь, ощутил на себе сам. Но появится ещё много фигур, которые покажут тебе, насколько жесток этот гниющий мир. И насколько страшны люди. Насколько жестоки, алчны, безумны.

Я молчал, изучал свои пальцы и покручивал одно из колец. Филлип продолжал:

— В следующем году ты станешь совершеннолетним, Лиам. Пройдёт ещё время — ты встанешь на место Томаса. И тогда мир для тебя тоже изменится. Повернётся к тебе задницей и помашет средним пальцем, оставляя тебя на самом дне. Поэтому сейчас, Лиам, нужно учиться. Думать, решать проблемы, бороться со страхами, где-то наступать на горло себе, где-то семье, где-то друзьям, врагам особенно. Тебе нужно учиться, пока есть люди, которые помогут тебе подняться в случае провала. Пока у тебя есть опора, тебе не нужно боятся упасть. Страшно будет, когда ты останешься со всем один на один, и никто не протянет тебе руку, потому что все предпочтут столкнуть тебя с пути. Вот тогда будет по-настоящему страшно. Потому что вокруг не будет никого.

Я не проронил ни слова в ответ, лишь поджал губы и еле заметно кивнул. Он несколько раз хлопнул меня по плечу и убрал руки в карманы.

— К восемнадцати годам ты должен стать достойным преемником Томаса, Лиам. Прошу тебя лишь об одном: не опозорь то, что он построил, — Фил грустно усмехнулся, задумался о чём-то, однако так ничего и не сказал.

Мне не оставалось иных вариантов, кроме как тихо согласиться с ним. Филлип направился к особняку, я упал на скамью и задрал голову, смотря на давящие на Чикаго облака. Мужчина задумчиво остановился, обернулся и окликнул меня.

— Лиам. Ещё кое-что.

Я склонил голову к плечу, возвращая внимание с небес на землю. Филлип улыбнулся.

— Работа не ждёт. Давай, собирайся, — он помахал конвертом.

— Что это? — я слегка приободрился, с радостью отбрасывая мысли о разговоре, и упёрся руками в края лавки.

— Одному богачу очень захотелось поиграть с нами в прятки. Здесь все наши с ним дела, сдашь их Кори. Он подчистит наши следы и заберёт зажравшегося ублюдка себе в участок.

Кори был бывшим коллегой Малкольма. Когда-то они работали вместе и крушили таких, как мы, выискивая наши неосторожные следы, а теперь… Теперь все мы были заодно.

Я вопросительно наклонил голову.

— Нам не нужно, чтобы наши дела нашептали всем желающим по всему городу. — пояснил Фил, — нам уже по горло хватает и новостей про крыс с каждого угла.

Я забрал конверт и немедля спрятал его во внутренний карман, словно кто-то уже мог поглядывать за манящей бумагой и синим сургучом. От молнии послышался энергичный и тихий «з-зип», вновь застёгивая куртку до самого горла.

— Я понял. Где и во сколько?

— Он будет ждать тебя на углу семьдесят девятой улицы в два часа. В это время у него перерыв. Не приближайся к участку ближе, чем на углу здания на семьдесят девятой, ты меня понял? Стой за зданием, тебя пока не знают в лицо, однако, — мужчина отвёл взгляд, немного уходя в свои мысли, словно что-то вспоминал, — большинство уже может предполагать, какой ты.

— Хорошо, — я помедлил, осознавая своё ухудшающееся в обществе положение, посмотрел на часы и со спешкой направился в дом.

Я выходил из комнаты, поправляя капюшон и чёрную маску, которая мешала свободно дышать свежим воздухом. Но Ключу она была необходима так же, как и кислород лёгким. Привычная одежда на задании, нет смысла возмущаться. Светить лицом в мои планы никогда не входило. Тем более сейчас. В гараже глаза зацепились за скучающую «Каву», однако сегодня приходилось поддерживать крайне незаметный облик и брать обычный байк, которых в Америке полным-полно. Никакого привлечения внимания, всё должно пройти тихо.

Выехал за ворота, разгоняя «ласточку» лишь на выезде с частной территории. Дорога была долгой. Светофоры давали полную свободу и расслабленность, поэтому под сверкающие зелёные сигналы мне удавалось быстро добираться до места встречи. Проникая под шлем, ветер тихо свистел в ушах под мелодию урчащих вокруг мотоцикла моторов. Пешеходы стояли на тротуаре в ожидании своей минуты, в то время как автомобили рассекали улицы нескончаемым потоком.

Я свернул на парковку семьдесят девятой улицы и снял шлем, накинул капюшон. Повязка на лбу держала под собой непослушные пряди у лица. Прохлада тут же обхватила ладонями моё лицо. Я натянул маску к носу и принялся ждать, постукивая рукой в мотоциклетных перчатках без пальцев ритм какой-то заевшей в голове песни. Капюшон немного перекосило от дунувшего ветра, пришлось поправлять его и прятать волосы. Ожидание тянулось до того, что внимание прикапывалось к различным деталям парковки: оторванным кускам объявлений на стене, валяющимся на асфальте кускам мусора, которые никто так и не удосужился убрать, номерам стоящих автомобилей. Улица сохранялась в голове, добавлялась в карту. Здесь я не успел побывать. Держался подальше от полиции с тех самых пор, как меня забрали из дома. С самого детства.

— Райз?

Я обернулся на довольно мелодичный голос и удивился, смотря на светловолосого парня чуть выше меня в полицейской форме. Посмотрел на шеврон. Сержант.

— У нас мало времени.

— Вы Кори, — произнёс я, слезая с мотоцикла.

Полицейский кивнул.

— Выглядите… — пришлось запнуться, ведь сказать ему своё мнение казалось грубым, но и промолчать у меня бы не вышло, не ожидал такого увидеть за работой на два фронта.

Он был чертовски привлекателен, если говорить о стандартах красоты, но по его серому взгляду, обращённому в мою сторону, я мог догадываться о скрывающемся в таком теле характере. И нервы, казалось, у него из железа деланные.

— Как пацан? Или модель? Я в курсе, наслышан.

— Извините, — спешно обронил я, достал из куртки конверт и передал парню, который ловко спрятал его в карман.

— Передай Бейкеру, что я попытаюсь уложиться в неделю, как он хотел, но, возможно, на это придётся потратить больше времени.

— Понял, — кивнул в ответ и поправил капюшон, чтобы тот продолжал прятать лицо от камер.

— Это слепая зона, — заметил мой жест Кори и обернулся куда-то к стене здания, — прекращай суетиться.

Я ничего не ответил, лишь качнул головой и развернулся к байку. Стал заводить его. Мы не прощались, необходимости в этом не было. Кори направился к участку, как ни в чём не бывало поправляя форму. Я посмотрел ему вслед. Когда он исчез за углом, пару минут без смысла глядел на здание, за которым скрылась его фигура. В голову начали карабкаться неприятные мысли, которые бы очень хотелось вышвырнуть оттуда. Живот свернулся в странный ком. Через мгновение тело пронзило острой ледяной стрелой, отчего я и вздрогнул, как будто меня из ведра окатили. Осторожно повернул голову. Осмотрелся. Заметил странно стоящие машины. Они располагались вдоль дороги, словно в ожидании чего-то. Или же кого-то.

Разумеется.

— Ну, твою ж мать… — выругался я, чувствуя неладное.

Дёрнул газ. Байк раздражённо рыкнул, говоря мне о своей готовности и моей медлительности. Я выехал с парковки. Как назло, автомобили завелись следом.

— Я, блядь, что, мёдом намазан?

Я рванул к Грин-стрит, опасно набирая скорость. Недоброжелатели не отставали.

Да, твою же мать… За мной всё-таки!

Посмотрел в зеркала, которые пестрили отражениями преследователей. Автомобилей пять, сколько внутри человек? А пушек? По паре у каждого? Если так — я уже труп.

— Да, вы что, этикета не знаете? Кто нападает толпой на одного?

В ответ мне донеслись лишь рёвы моторов.

— Ну, конечно… Сука! — я резко дёрнул руль, распахивая глаза от шока и сжимая ручки, пули едва коснулись крыла мотоцикла, — фанаты уже совсем охренели! Господи, где моя «Кавочка», почему я не на тебе поехал, малышка-а, — простонал я, сильно жалея о том, что выбрал эту не скоростную рухлядь, вместо своего спортивного.

Отчаяние било по груди. Я свернул, скрываясь за легковым автомобилем, затем за следующим и следующим… Я пытался петлять и уходить с прицела, который явно был не один, но с каждой милей становилось сложнее. С другой стороны, я радовался, что это была не «Кава» — лучше на камерах засветится этот металлолом, который можно разобрать на запчасти.

— Эй! — я повернул голову, не выдерживая очередной пары пуль под колёса, — вам так конверт нужен? Так купите себе и играйтесь! Как задание, так очередная задница.

Задница! Я в полной жопе!

Времени на то, чтобы достать телефон и дозвониться до Айзека или Фила, попросту не было. Приходилось постоянно петлять между улиц, сворачивая то в одну сторону, то в другую. Я начинал теряться, еле хватаясь за знаки на дороге, светофоры и прочие сигналы. И, чёрт! Как же мне повезло пролететь прямо перед патрулирующими копами! Противный сигнал и достаточно требовательная просьба остановиться в миг донеслись до моих ушей, однако превращаться в лёгкую добычу как для них, так и для тех, кто гонял меня по городу, как зайца по лесу, в планы совершенно не входило.

— Превышаю скорость? — бубнил я, пока сердце отбивало бешеный ритм, загоняясь в самое горло, — а то, что эти сволочи пытаются сделать из меня дуршлаг вам насрать что-ли?! Глаза разуй, офицер! — бросил я последнее на очередное требование, гудящее на всю улицу.

В голову бросилось предположение, что это не полицейские были вовсе. Если это так — проблем грядёт ещё больше. Я свернул в сторону парка, игнорируя все меры приличия. Своя шкура показалась мне куда важнее нетронутого газона и чьего-либо умиротворения. Полагаю, йога подождёт, когда чья-то жизнь висит на волоске?

Шавасана никуда от вас не уйдёт, а вот мой дух вполне может из тела сейчас выскочить.

Я въехал на поле, поэтому пришлось потревожить несколько команд, играющих в бейсбол. К испуганным крикам добавились злобные вопли. Здоровья мне тоже раз пять пожелали, правда, было это достаточно красноречиво, и, думаю, от этого я крепче иммунитетом точно не стану.

Извините, меня тут просто прикончить хотят, кажется. Я тут немного вас потревожу, вы, уж, извините!

Посетители парка с криками разбегались в стороны, чем создавали для меня дополнительную проблему — сплошной хаос. Объезжать паникующую толпу давалось с трудом, постоянно сменяющийся курс выматывал и меня, и байк, от внимания ускользали камни под колёсами и разные ступеньки. Не без труда и потерянного терпения я пересёк дорожку и выехал на знакомую мне Стюарт-авеню, позволил себе немного выдохнуть и сбавить скорость, постепенно отпуская рычаг. Я пытался увидеть за спиной между деревьев машины, но их не было. Никого. Отстали, потеряли? Неужели оторвался?

Резкий сигнал автомобиля ударил по ушам. Я повернул голову обратно к дороге. Сердце в долю секунды ушло в пятки. Быстрый и жуткий звук, за которым последовал удар. Мотоцикл влетел в переднее крыло чьего-то автомобиля. Я не удержался и перелетел через транспорт. Боль пронзила тело целиком с ног до головы, когда я множество раз перекатился по трассе, царапался и ударялся; перед глазами всё кружилось. С какой стороны недосягаемое небо, а с какой — раздирающий кожу асфальт? Тело сковало в агонии, я потянулся к шлему, прикладывая большие усилия, чтобы поднять визор, и сделал хриплый вдох. Прохлада приникла к лицу.

Следить… за дорогой… на такой скорости… это, мать твою, даже не машина. Идиот…

Мысли пришли к тому, что Бейкер, Сэм или Айзек устроят долгую лекцию о правилах вождения мотоцикла тому, кто знал, каждое правило на чёртовой практике, но использовать их не торопился. А также о том, что мотоциклетную защиту необходимо носить всегда. Водитель пытался поговорить со мной, но я лишь просипел, что всё нормально, и попробовал сесть. Медленно, не делая резких движений. Главное не сломать себе что-нибудь после такого полёта, остальное вполне могло бы зажить самостоятельно. Главное подняться. Подняться. И надеяться, что ничего не сломано. Нет, пожалуй, молиться.

— Давайте вызовем скорую, — продолжал незнакомец, но тут же замолчал от испуга, услышав завывания и улюлюканья моих преследователей.

— Уезжайте отсюда…

— Молодой человек…

— Валите! — я сделал тяжёлый вздох, отпихивая его от себя, не хватало, чтобы он стал случайной жертвой, — всё нормально! Нор-маль-но!

Мужчина ушёл лишь после того, как мне пришлось «мягко» послать его на все четыре стороны искусным матом. Пожив с преступниками и послушав речи механиков, в нецензурности обогатишься и очень даже преисполнишься. Узнаешь такие обороты слов, которые ты даже не догадывался никогда, что могут существовать.

И почему я должен грубить хорошим людям, чтобы они прекратили включать свой альтруизм, где не надо? Простите меня, я правда не хотел грубить…

Я посмотрел на подъезжающие автомобили, на свой байк. Посмотрел на перепачканные джинсы, теперь уже разодранные по моде восьмидесятых годов, только в крови испорченные.

Шестерёнки в голове пытались сообразить быстрый план, но тот всё не приходил, а тело подавало сигналы, ныло плечо, но больше изводила нога, которая жутко пульсировала и жгла вместе с остальными царапинами, полученными от асфальта. Быстро поднять мотоцикл я не смог бы и без падения — он слишком тяжёлый, скорее всего больше, чем мой «Кавасаки», сорваться с места и бежать у меня не выйдет — либо меня догонят эти парни, либо их пули.

И что оставалось?

— Эй, Ключ! Это ведь ты, да?

Все размышления прервались появлением этой группы. Я повернул голову, ощущая пульсирующую боль везде, где только мог.

Ну я, кусок кретинизма, я.

Незнакомый парень в зелёном бомбере и шапке уже давно вышел из машины и с самодовольным выражением лица направился ко мне. Он хитро и довольно улыбался, вызывая во мне только тревогу и досаду. В руке что-то блеснуло. Кажется, это кастет.

Отползая назад, приходилось прилагать огромное количество усилий, однако член одной из банд наступал куда быстрее, так что достиг меня он всего за жалкие доли секунды, которые мне бы даже не помогли уйти от него. Я поставил смазанный блок от удара, стискивая зубы. Металл больно врезался в запястье, вынуждая руку неконтролируемо дрогнуть.

— Сними-ка шлем, хочу рассмотреть твоё личико. А то слухов много, а вот чёткой инфы нет.

— Рассмотри свою задницу, уверен тебе фантазии хватит там что-нибудь разглядеть, — процедил я, испытывая ко всему спектру эмоций ещё и раздражение.

Парень сжал кулак для нового удара, но грубый и подлый тычок в колено от меня вынудил его упасть рядом.

Нет, спасибо. Забивать себя до смерти я не позволю.

Проявлять слабость перед чужаками было отвратительно и унизительно втройне, поэтому, чёрт бы всех побрал, а выставлять себя на посмешище я не мог позволить. Но бороться после того, как хорошенько приложился об асфальт, оказалось довольно трудным занятием. В ушах и без того звенело, а каждый второй-третий раз я всё-таки пропускал. Пропускал, пропускал, пропускал, и боль от каждого удара окутывала тело с новой силой. Шлем хорошо защищал от ударов в голову, но не в печень или сплетение. Больно было. Сильно.

— Эй! Какого чёрта я тут один за всех впрягаюсь, а! — гаркнул парень и обернулся к своим, — мне одному это что-ли надо!

— Так ты же главный… Приказу не давал, мы и не лезем, — бросил один из его компании и замешкался, переминаясь с ноги на ногу.

Главный? Где главный? Кто, этот что-ли?

Я посмотрел на него уже оценочно, также прошёлся и по его команде. Видимо, он почувствовал на себе взгляд, потому что повернулся ко мне. Было время перевести дыхание, я этим пользовался.

— Что?

— Ничего, вдруг задумался… — растянуто ответил я из-за сбитого дыхания, — какой-то ты для главного слабоумный, на хрен… Кастет такой используешь… плохого качества, кстати, после этого раза выбросить придётся. Детский сад… Вы больше на шпану похожи. Смешно это как-то. Ты реально главный? Надеюсь, не банды самой, а то это позор конкретный, чувак… Вас как звать-то, «переоценённые рэперы»?

Как понесло, так попробуй заткни меня. Кто-нибудь мне точно язык с концами вырвет когда-нибудь.

«Группа поддержки» за его спиной вспыхнула, главарь ощетинился. Ярость, словно фитиль на его башке вспыхнул, проявилась в мгновение ока, отчего меня пробило на смех сквозь дикую боль, пришлось обхватить себя рукой и чуть перевалить вес на бок, чтобы согнуться. Они растерялись. Видимо от моей наглости высмеивать их.

— Какого чёрта ты ржешь… Э! Какого чёрта?!

— Правильно делает, — услышал я позади знакомый баритон, и мне уже стало не до шуток.

Смех испарился, словно его и не было. На его место пришло опустошение, в которое, словно ядовитый газ, просачивался страх. Парни с опаской напряглись. Взгляды устремились мне за спину, на того, кто внушал ужас даже мне. Но лишь я один осознавал уровень угрозы, которую он для меня представлял.

Чёртов Боунс появился здесь собственной персоной. Оказался поблизости ровно тогда, когда на меня набросились целым роем и создали вокруг хаос. От его присутствия веяло холодом, словно он, как смерть, шёл за мной попятам и ждал момента, когда я сдамся ему сам.

Твою-то мать, что за день сегодня такой? Где я посеял лапку кролика? Стоит обрести какой-нибудь талисман уже, не знаю… Желательно крест. От Боунса. И святую воду. Его так проще будет изгнать. Кто-нибудь из моих знакомых говорит на латыни?

Не поднимаясь с земли, я повернул голову и увидел чёрные, сверкающие от чистоты, берцы, узкие джинсы такого же цвета и… биту? Энди держал металлическую биту, вальяжно помахивая ею перед собой из стороны в сторону, словно недовольный кот покачивал своим хвостом.

Боунс, что тебе здесь нужно?

— А ты ещё что здесь забыл? — словно прочитав мои мысли, бросил один из парней.

Только я, уж, очень боялся, что мои догадки оправдаются. Энди смерил его полным отвращения взглядом и сделал пару уверенных шагов, немного закрывая меня своим телом от группы. Я удивлённо наблюдал за происходящим, однако медленно, стараясь делать это незаметно, приподнимался с асфальта, чтобы стремительно свалить отсюда во время их разборки.

Не защищает же он меня от них. Бред. Не может он этого делать. Что ему надо? Забрать? Притащить в лапы Воронов? Бейна? Ну, уж, нет, такой расклад мне нравится ещё меньше…

— Проваливайте, если не хотите собирать свои кости, — он наклонил голову, закинул биту себе на плечо, — или кто-то хочет попробовать себя на прочность?

В тот момент он повернул голову к какому-то зданию, полагаю смотрел на камеру, которая этот кусок дороги почти не захватывала и наступил мне на больную ногу, вынуждая отступление прекратить. Я дрогнул и, как смог, подскочил на локти, лодыжку словно пронзило тонкой иглой.

— Да, к чёрту… — их «главный» мимолётно посмотрел на меня, не желая расставаться с «добычей», затем на Ворона с осознанием своего проигрыша, — между вашими группировками встревать — смерти подобно. Забирай себечёртов трофей. Мы уходим.

Энди улыбнулся. Давить на ногу он прекратил. Автомобиль банды хлопнул дверьми, а за тем скрылся за горизонтом. Я даже не успел отползти на небольшое расстояние, когда они уехали, но, пыхтя, стянул шлем и облегченно вдохнул кислород, медленно облокотился на дорогу локтем. Автомобилей почти не было, а кто и проезжал мимо — опускал или отворачивал голову, вжимая педаль газа. Боялись. Я их понимаю. Я бы тоже боялся. Шлем упал на асфальт и перекатился в устойчивое положение. Всё равно моё лицо Боунс уже видел. Какой смысл скрывать то, что не является тайной? В голову бросилась мысль, что мне тоже стоило убираться отсюда и поскорее.

— А-нх, — я сжал зубы и упал обратно на асфальт.

Ворон надавил битой на шею, нога переместилась мне на грудь. Я задрал голову, поддаваясь движению холодного оружия. Металл коснулся щеки и чуть надавил, вынуждая повернуться. Ледяные глаза Энди впились в мои.

— Лиам Райз, — он нагнулся, перенося на меня больше веса, дышать становилось труднее, — семнадцать лет… Преемник Бейкера. Весьма ценный информатор… Ты правда мнемонист? Не знал, что такие существуют.

— Громко сказано… — сипло вставил я, пытаясь убрать давление холодного оружия.

Боунс продолжал, игнорируя вставленные мной слова. По мере услышанной от него информации в теле нарастал пульсирующий страх. Он узнал слишком много. Откуда он знал столько деталей? От паники я дёрнулся, когда услышал об Алекс, но он вновь дал понять, что сейчас я лишь забитая в угол жертва и, если я и уйду отсюда, то только когда он позволит.

— Ты весьма популярная особа. Даже неудобно, что я не знал твоего имени.

— Что тебе нужно? — прохрипел я, хватаясь за его обувь и оттягивая от себя, хотя бита, вернувшаяся к горлу, давила не меньше.

— Мне? Гм… Знаешь, Лиам, вдруг Бейну резко стало интересно, чем ты занимаешься. Мы можем поговорить с тобой в спокойной обстановке, и ты…

Слушать даже не стал. Ничего из того, что он мог предложить, мне не подходило. Единственный вариант — домой, срочно надо домой. Я перебил его, не желая слушать дальше, но на нормальные речи меня попросту не хватало:

— Нахуй.

— Что? — он посмотрел на меня, опустив голову.

— Я сказал. Пошёл. Нахуй.

Боунс молчал. Бита продолжала впиваться в кожу. Тело ныло, желая попасть под струи горячей воды. Каждая царапина пульсировала, напоминая о том, что боль никуда не исчезла. Я немного отвернулся, от ветра дорожная пыль летела прямо в глаза.

— Значит, преданность, — наконец, ответил парень и сверкнул взглядом, — уважаю твой выбор. Хоть кто-то не зассал.

— Рад, что оправдал твои ожидания, Боунс. Что дальше?

— Дальше? — он вдруг убрал биту и схватил меня за ворот свободной рукой.

Поднял меня, дёргая к себе. Пришлось напрячься и встать, невзирая на дрожь и боль в ногах, но тянул он так что, я был вынужден приподниматься на носки, хотя на одну стопу наступать было невыносимо. Энди наклонился ко мне. Разница в росте была существенная.

— Пока что я тебя не трону, Райз, — хмыкнул Боунс, поправляя мне кофту и стряхивая с неё пыль, — однако, раз, уж, мы встретились. Хочу тебя предупредить. Ты стал заинтересовывать Маркуса куда больше. Мы наблюдаем за тобой, шакалёнок.

Звучало это прямой угрозой, а не предупреждением.

— Не запугивай меня, Боунс. Я не стану тебя бояться. Ты такой же, как и все.

Парень вскинул брови:

— Какой это «такой же»?

— Все вы одинаковые, и твоя репутация и пытки меня не напугают. Ты обычный преступник, ходящий под Маркусом. Всего лишь Ворон.

— Всего лишь Ворон, — повторил он и рассмеялся.

Я отшагнул, прихрамывая на одну ногу, но он не стал реагировать и продолжил заливаться хохотом.

— Ты мне нравишься… С тобой будет… — в миг его взгляд посерьёзнел, лицо приобрело стальные черты, голос стал тише, — весело поиграть. Ли-ам Райз.

По моему телу прошли ледяные иглы, а затем по нему разлился жар. Я отступил ещё на шаг. А страх подбирался со спины с невероятной скоростью.

— Ты можешь врать, кому угодно, — продолжил Энди, — но ты боишься меня. Хотя твоё упорство мне нравится, продолжай забавлять меня.

— Забавляй себя сам, конченый психопат. Уверен, психи умеют развлекаться сами.

Боунс, видимо, решил подыграть мне:

— А ещё психи любят играть со своими игрушками. Как думаешь, какую куклу я выберу следующей?

Его пронзительный взгляд, расслабленная поза, ухмылка. Мои дрогнувшие ноги, страх в венах, слетающая с губ глупость. Ответ возник в моей голове сам собой: Я. Следующая игрушка этого психа — я.