Ключ: Козырь Бейкера

Дилаис Райз (2024)

Чем больше секретов, тем яростнее желание чужаков их заполучить. Быть ключом к половине преступного мира — непростая задача. Многие желают меня поймать, но еще никому не удавалось. Толпа — мой друг, полумрак переулков — мое укрытие, информация — моя валюта и жизнь. Я — голова нашего незаконного дома, общая память, губка для новостей, чисел, имен, адресов и всего остального. Так что ключ к сейфу желанной информации и власти — и есть я. Но больше я не могу находиться в тени. И теперь вынужден выйти в свет.

В неоновых лучах

Я открыл глаза, чувствуя себя немного лучше, наконец ушла давящая усталость. Захотел подняться, однако руке что-то помешало. Аккуратно повернул голову и увидел Алекс, которая, уткнувшись в шею, спала прямо на мне. Она обнимала меня, обхватывая не только рукой, но и одной ногой. Я аккуратно коснулся спутанных волос, медленно высвободился из милой хватки, что оказалось делом непростым, осторожно переложил её голову на подушку и подтянул одеяло. За окном было пасмурное небо. Холодный ветерок скользнул по ногам, донося до ушей тихое шелестение листьев, — на улице продолжала разгуливать осень. В доме было тихо: не доносились лязганья металла из гаража, не гремели голоса мужчин; кишащий работой дом молчал, давая отдохнуть не только ушам, но и голове. Я укрыл Алекс, которая тихо сопя на моей подушке, скинула одеяло, и вышел, осторожно закрывая дверь. Предо мной предстал пустой коридор, поэтому решил спуститься на один этаж и направился в холл, его окутывал рассеянный свет из окна. В одном из кресел сидел Сэм с бутыльком какой-то мутноватой жидкости, тот помещался у него в ладони. Я подошёл ближе, друг не услышал моих шагов, пребывая в своих глубоких мыслях. Выглядел он серьёзно, даже завораживающе, это выражение лица и поза, в которой он находился, делали его старше своих лет.

— Будешь так хмуриться, станешь похож на старика Лестера, — обронил я, привлекая внимание.

Реймон поднял голову.

— В таком случае я двигаюсь в верном направлении? — ответил он с улыбкой.

Мы обменялись тёплым рукопожатием.

— Ты, наконец, вырвался из своей лаборатории. Мышиная компания тебе наскучила? — я усмехнулся и сел в своё излюбленное вольтеровское кресло угольного цвета.

Закинул ноги на подлокотник и растянулся на мягкой подушке, откидывая голову назад. От этого мир перевернулся под интересным углом.

— Я близок к своей цели. Это важно для меня, — со всей серьёзностью начал он, и я поспешил его остановить.

— Я знаю-знаю, знаю, — поднял руки в капитулирующем жесте, — как успехи?

Серые глаза загорелись бурей эмоций. Уголки губ хитро изогнулись. Я смотрел в ожидании. То, что он держал всё это время в руке привлекало моё внимание, однако теперь, когда он вертел это с особым удовольствием, странное содержимое стало раздражать меня нагоняемой интригой.

— Это тот самый яд?

Сэм поднял голову и кивнул:

— Осталось найти противоядие, тогда это будет лучшее, что я создал за всю свою жизнь.

— Тебе всего девятнадцать. Какую всю жизнь? — напомнил я, подавляя усмешку.

Он хмыкнул, откинулся на спинку кресла, вытянул ноги, принимая расслабленную позу. Я поднял голову на подлокотник — каждый предмет вернулся на своё место, и Сэм тоже больше не был кверху ногами. Парень пересел в кресло, удобнее разворачиваясь ко мне корпусом.

Давно мы не разговаривали так беззаботно, обмениваясь порой совершенно бессмысленными фразами и подшучивая друг над другом. Приятное чувство ностальгии пробрало душу, встряхнуло воспоминания. За окном по небу бродили давящие облака, солнце не пыталось пробиться через их плотную стену. Я прошёлся взглядом по двум бежевым стенам холла, на которых не было ничего, кроме пробирающихся сюда в обеденное время лучей. Повернул голову к ним, они были широкие, поэтому света было предостаточно без посторонних источников. Я бросил взгляд на пустующий диванчик между мной и Сэмом.

— Вот вы где, — Алекс вошла через коридор, связанный с библиотекой, а не со стороны кабинета Бейкера, поэтому мы удивлённо обернулись на её голос.

— Ты где была? — я опустил ноги на ковёр.

Сэм моментально встрепенулся. Его лицо накрыла совершенно иная улыбка, больше не скрывающая лёгкое безумство гения, а дарящая тепло. Он поднялся с кресла, делая уверенные шаги к девушке. Они обнялись, крепко и очень нежно. В голову закрались непрошенные мысли, которые я мигом отогнал на второй план. Алекс подошла ко мне и нагнулась, чмокнула в губы. Я улыбнулся, а она расположилась на бежевом диване, села по-турецки и обхватила подушку. Реймон вернулся на своё место и закинул ногу на ногу, не отрывая внимание от неё ни на секунду.

— Мне нужно было вернуть книгу на место. Бейкер не любит, когда его книги забывают положить обратно, если вы, конечно, не забыли.

— А ещё он жутко любит порядок в своей библиотеке, — добавил я и усмехнулся.

— Он любит порядок везде. О, я помню, — вспомнив, Сэм тихо рассмеялся, — Айзек потерял том лимитированного издания, помните?

Мы переглянулись, холл наполнился заливистым хохотом. Да, конечно, мы все это прекрасно помнили, даже Айзек, который бессовестно говорил нам, что мы всё выдумали, и никакую книгу он не терял. Хотя буквально в глазах читалось, как он просто не хочет это вспоминать.

— Как же он потом получил, — я вспомнил Хилла, вылетающего из кабинета под лестную брань Томаса.

Он был в шоке, когда почувствовал на себе гнев книголюба. А Бейкер — тот ещё заядлый читатель. Библиотека занимала целый зал. Это была огромная светлая комната со стеллажами со всех сторон. Пара удобных кресел для чтения стояла по центру, а у широких окон — столешница, на которой можно было заварить кофе, чай или какао, которое здесь было лишь тогда, когда мы с ребятами притаскивали капсулы для машинки и заполняли молоком небольшой холодильник. Я часто занимал кресло Томаса: тёмно-кофейного цвета, комфортное, с возможностью и прилечь, и даже вздремнуть. В основном наглел так лишь я и Айзек. Мы забирались в это кресло и читали до глубокой ночи, хоть выбор и сужался до нескольких жанров и сплошных «запасов умника». Разумеется, Томас не читал завораживающие антиутопические истории, а изучал литературу, как пищу для ума.

Несмотря на зашкаливающий уровень преступности на десять квадратных футов в этом доме, читали многие, что казалось чем-то удивительным.

Спустя время мы перебрались к Алекс, и тогда она улеглась на меня и довольно закинула ноги Сэму на колени. Он аккуратно накрыл их руками, усаживаясь поудобнее. Я провёл по слегка спутанным волосам, которые точно попытались быть расчёсанными, но потерпели провал. День всё шел, а мы продолжали разговаривать, забывая про обед, про дела, которые так легко отложились до завтра, что даже не хотелось о них вспоминать. Бейкер, возвращающийся в кабинет, увидел нас и махнул рукой. Мы ответили дружным приветствием и продолжили болтать.

Как же прекрасно проводить время с друзьями, которые стали тебе той семьей, о которой ты не мог и мечтать.

В свободное время я тренировался, как проклятый, в другое — искал минуты на разговоры с друзьями, но работа не заставляла себя долго ждать, заглатывая половину моего дня.

Тёмная улица освещалась тусклой линией фонарных столбов и ничем больше. Несмотря на ночь, людей на тротуарах не убавилось — во всём виноваты ночные клубы и бары, пестрящие неоновыми вывесками и активными зазывалами. Приближаясь к ним, меня ослепили яркие лучи света ядовитых цветов. Ощутился запах дешёвого табака. Девушки зажимали между костлявыми пальцами тонкие сигареты. Клуб дыма набросился на меня и неприятно защекотал горло, когда я прошёл мимо разговаривающей пары женщин тридцати лет, отчего закашлялся и поспешил пройти эту улицу побыстрее.

— Милый? — приторным голосом отозвалась незнакомка, опускающая руку с никотиновым содержимым в ней вдоль тела, — не хочешь повеселиться?

Веселиться с ними не хотелось от слова совсем, а их веселье всегда заканчивалось тем, что жертвы отдавали все деньги и выворачивали свои карманы в поисках спасительных центов, как только могли.

Я не отреагировал, оставляя выбор за игнорированием. Общаться с такими не хотелось, а распутываться из возможных ситуаций — тем более. Я возвращался домой коротким путём, теперь в голове мелькнула поздняя мысль, что сделать лишний круг было бы куда разумнее. Меня схватила другая девушка, стоящая недалеко от предыдущей. Длинные ногти неосторожно впились в кожу на запястье, я шикнул, сдерживая грубое выражение в её сторону. Губы, аккуратно подчёркнутые яркой красной помадой, растянулись в милой улыбке, но взгляд был острым, как лезвие.

— Такой миленький и не хочешь познакомиться? — она обхватила мою руку, не давая и шанса на отступление.

Тело наполнилось напряжением. От противного сладкого запаха в избыточном пользовании воротило. Девушка прильнула к моему плечу, я попытался отстраниться.

— Спасибо, я спешу, — я взял её за пальцы, пытаясь бережно отодрать их от себя. Не хватало вляпаться ещё во что-нибудь…

— Куда ты? — незнакомка не унималась.

Да что тебе, чёрт возьми, нужно?

— Ты такой сильный… — она вывела линию подбородка своим острым ногтем и подняла голову, заглядывая мне в глаза.

Ужасный аромат её ярких духов просто сводил меня с ума до подступающей к горлу тошноты. Находясь на улице, всё равно хотелось выйти на свежий воздух и отдышаться. Женские пальцы скользнули под распахнутую куртку и захотели забраться под кофту. Я поменял положение, мешая ей сделать желаемое.

— Спасибо, но мне неинтересно.

— А нам интересно, — проворковала блондинка, которая вышла из клуба, мерно постукивая каблуками, в куртке с роскошным мехом она сжимала в руках помятый лист, но что это за бумажка мне увидеть не удалось.

Девушки дружно обхватили меня за руки и потянули к входу, охранник же никак не среагировал и пропустил меня внутрь, даже не спрашивая возраста.

Чёрт, не бить же мне их, чтобы они меня отпустили! Девушки ведь.

— Ладно, прекращайте, — начал я, чувствуя разливающееся раздражение, входные двери захлопнулись за спиной, — найдите себе другого. Ну, хватит! Мне проститутки неинтересны! У меня девушка есть!

Они обиженно смерили меня взглядом, но промолчали. Ответ последовал от другого лица.

— Как грубо. Они не проститутки. Просто жизнь повернулась не самой лучшей стороной.

Я посмотрел на мужчину средних лет, бордовый костюм выделялся на фоне тускло освещённого помещения под блёклыми лампами. Пока смотрел на нового собеседника, с которым не желал бы связываться вообще, — девушки уже скрылись из поля зрения. Я огляделся, пытаясь понять происходящее. Выглядело всё так, словно их миссия на этом завершилась, и теперь они могли вернуться на улицу, чтобы дальше ловить себе клиентов.

— Простите мне мою грубость, но я правда спешу, а дамы не услышали меня, поэтому сильно извиняюсь за сказанное и уже ухожу.

Развернувшись, я встретился с двумя рослыми охранниками, которые тут же опустили руки мне на плечи. Я напрягся и сжал губы, старался не выдавать подступающую панику. Попал же в грёбанный капкан. Хорошо хоть конверт уже сожжён где-то в сотне футах отсюда, если захотят заполучить информацию — огорчаться своему опозданию. Мужчина усмехнулся, подошёл ближе, поставил стакан на стеклянный столик у массивных дверей. Я невольно отшагнул, не позволяя ему сократить расстояние до нескольких шагов. Музыка доносилась из-за закрытых дверей, но всё равно успевала бить по ушам, пока посетители заходили внутрь или покидали просторы клуба. Взгляд упал на часы за незнакомцем, которые висели над дверьми: уже два часа ночи. Я слишком задерживался.

— Побеседуем?

— Простите, но у меня нет времени, — глухо отозвался я, но плечи напряглись от давления пары рук.

— Думаю, у тебя нет права ответить «нет».

Я повернулся, он смотрел с ухмылкой, довольный и расслабленный. Хозяин своей территории. Я смерил его взглядом, но промолчал. Главное — не раздуть конфликт, возможно, мне удастся выйти из этого места без лишнего шума. И, желательно, целым и живым.

— Идём, — мужчина повернулся, открывая двери, за которыми кричала попсовая песня, она настолько завирусилась в сети, что текст её воспроизводился в голове моментально.

Биты ударили по перепонкам. Охрана настойчиво вела меня следом: с лёгкостью выскользнуть и потеряться в толпе, чтобы с таким же успехом покинуть клуб, возможности мне не представится. Придётся либо дать то, что ему нужно, либо молиться, чтобы меня не убили…

Комната на втором этаже поглотила все звуки вокруг, выдавая лишь приятную тишину. Освещение очерчивало два стоящих напротив друг друга дивана и располагающийся между ними стол, на котором находилась тарелка с фруктами, пара чистых стаканов и бутылка, этикетку которой я не мог разглядеть. Меня подвели к дивану и надавили на плечи, я тут же упал на кожаную поверхность и упёрся в неё руками. Завертел головой, смотря на бугаев за своей спиной. Мне это не нравилось. Совершенно не нравилось.

Мужчина, представившийся как Хорас Ли, являлся хозяином этого заведения. Бугаи за моем спиной — его личная охрана, в данный момент — одна из моих личных проблем. Глаза привыкли к полутёмному помещению и уже отделяли предметы друг от друга. Теперь я видел не пятно, которое напоминало стену, а целые шкафы с неизвестным содержимым и картина, поделённая на несколько штук, висела прямо за спиной Хораса. Торшеры стояли выключенными. Мужчина поправил причёску, продолжая ухмыляться, чем только постоянно напрягал меня. Странная улыбка, хитрая, скрывающая что-то, что мне, возможно, только предстояло узнать. Может, прямо сейчас?

— Слышал, ты на Бейкера работаешь, — начал он, откидываясь на спинку дивана.

Слухи разлетись уже по всему Чикаго. Есть хоть какое-то место, где об этом не знают?

— Может, поделишься с коллегой новостями?

— Не понимаю, о каких новостях Вы хотите услышать, мистер Ли, — ответил я, сцепливая пальцы в замок, — да и с чего бы нам считаться коллегами тоже.

Послышался смешок.

— В одном котле варимся. Ну, так как поживает ваш бизнес? Слышал Шакалята процветают. Нашли себе лазейку через Бейна?

Злость хлестнула меня по лёгким. Я вскинул голову, упираясь давящим взглядом в мужчину. Позади послышались шорохи охраны, но Хорас вскинул руку в останавливающем жесте.

— Всё нормально, мальчику просто тяжело слышать такую правду.

— Была бы это правда, — удерживая своё раздражение, начал я и немного наклонился в его сторону, — не стал бы ты такое тут ляпать. Что тебе надо?

От раздражения я напрочь забыл о приличиях и всего в один миг перешёл на простое «ты». Собеседник хмыкнул, раздражённо метнул взгляд в сторону, облизывая губы, и также быстро вернул его ко мне.

— Вижу, болтать без дела ты не любитель.

— Я ценю своё время.

На самом деле сидеть здесь было страшновато, мышцы то и дело сводило от напряжения, из-за чего приходилось удерживать себя на одном месте и не поддаваться панике. Запах от различных ароматических палочек, расположенных по всему кабинету, дурил голову. Благовония пахли так себе.

Так и голова кругом пойдёт.

— Я хочу узнать немного о той безбашенной банде, с которой вы зачем-то связались, немного о Воронах, — мужчина приподнялся, опираясь локтями в край стола, — тебе ведь наверняка известно что-нибудь о них, не так ли? Может, и другие банды у тебя имеются в голове?

— Зачем тебе те ублюдки? — хмыкнул я, — хочешь махнуть в Калифорнию? Так тебе там не рады будут. Им и без чужаков кайфово живётся.

Мой ответ ему не понравился, на лице заиграли желваки, а брови свелись, образуя между собой морщинку.

— Мне нужны номера их счетов. Куда капают их денежки? Райз, скажи мне и пойдёшь домой. Тебя наверняка ждут. Да и время уже позднее… послушному щеночку пора домой, иначе хозяин начнёт волноваться, — Хорас расплылся в улыбке.

Я прикусил язык, пытаясь не вестись на открытую провокацию.

Щенок, так щенок, ублюдок. Называй меня, как хочешь.

Я медленно выпустил пар, прикасаясь спиной к холодному кожаному материалу. Нельзя позволить ему вывести меня. Контроль. Необходим контроль.

— Мне повторить ещё раз?

— Щенок прекрасно слышит, — равнодушно ответил я и открыл глаза.

Мужчина немного опешил и такой неосторожной реакцией дал мне небольшую подсказку: вывести меня из себя он точно хотел. Но для чего? Повисла недолгая пауза, после которой он громко рассмеялся.

— Ты мне нравишься, да… Забавный ты парень. Совсем себя не уважаешь, что позволяешь так обращаться?

— Попробуй оскорбить кого-то из моей семьи, и эта бутылка станет последним, что ты сможешь увидеть, — я не сдвинулся с места, продолжая сверлить его взглядом.

Да если я даже ударю тебя этой бутылкой, твои бугаи вывернут меня наизнанку в тот же момент, что я захочу сбежать… Мне конец.

Объективно кранты.

Нельзя показывать напряжение. Только спокойствие. Спокойствие и собранность.

— Послушай, дорогой Ключ. Просто назови цифры, мы их запишем, а потом ты пойдёшь домой. Каждый получит то, что он хочет.

Прозвище резануло слух. Я смотрел на Ли, прокручивая в голове множество вариантов ответа и исходов событий. В конечном счёте понимание, что меня не спасёт ни одна подобранная формулировка, добралось достаточно быстро. Но и сдавать ему информацию просто так я не собирался. Предавать никого — тем более. Ответ вырвался сам собой:

— Это вряд ли.

Спинка дивана прогнулась под двумя парами рук. Я сглотнул. Разумеется, было страшно. Не хотелось мне помереть в незнакомом кабинете, в котором ещё и воняло, как у грёбанного хиппи. Мне всего-то семнадцать! Я ещё слишком молод, чтобы умирать, эй!

Хорас поднялся с места, и я бы последовал его примеру, если бы охрана не прижала меня к дивану. Я дёрнулся, но сопротивление оказалось совершенно бесполезным, ведь, конечно же, я был куда слабее этих мускулистых псов. Пальцы больно впивались в плечи. Поднял голову на Ли, который уже навис надо мной с угрожающим видом.

— Послушай сюда, парень. Мне нужны эти цифры, — прошипел он и нагнулся, судорожно хватая меня за ворот кофты, — так что либо ты говоришь мне их по-хорошему, либо…

— Либо катись к чёрту. Не знаю я ни про какие цифры! Чего ты пристал? — перебил его я, на что получил злобный взгляд в ответ.

— Не хочешь по-хорошему?

— Я сказал, что не знаю, а это не означает «нет», — вырвалось у меня с издевательским тоном, я пожал плечом, насколько мне позволили им двинуть.

Твою мать, мне точно сейчас конец… Но, чёрт возьми, может быть, он меня сам отсюда вышвырнет? Нет, глупо надеяться… Конечно, глупо.

— «Не знаю», означает «нет», хватит увиливать от ответа.

— Если бы я увиливал от ответа, я бы не стал говорить, что я ничего не знаю, разве не так? Я бы придумал что-нибудь более приемлемое, чтобы тебя обмануть, например, просто назвал бы фальшивый номер.

— Но ты не сказал мне, что знаешь. Ты сказал «не знаю», так что хватит врать.

— Верно, я так и сказал: я не знаю. Ответ «не знаю» и являлся ответом, зачем мне врать, если это угрожает моей жизни?

Я начинал ощущать, как в комнате стремительно повышалась температура от его раздражения. А цифры я знал. И очень хорошо. На их счета в последнее время переводилось нехилое количество баксов за оказанную нам своевременную помощь.

— Именно потому, что это угрожает твоей жизни, ты будешь врать. Все врут!

— Но я уже сказал, что не вру. Какой смысл?

Несмотря на некоторую тревогу, этот абсурд и бред, который происходил в диалоге, начинал смешить меня. Приходилось немало стараться, чтобы придерживаться невозмутимости на лице.

— Ты… чёртов мальчишка! Ты издеваешься? — вдруг взревел он и выпрямился.

— Нет, вряд ли можно издеваться, отвечая честно.

— Живо говори мне цифры.

— Цифры? Эм… один, два, три, четыре…

Он перебил меня:

— Ты что несёшь?

— Цифры называю, ты же сам сказал мне назвать, я подумал, ты порядок их забыл.

— Цифры в счёте!

— Ты сейчас про регби говоришь или хоккей? Правда, регби я не особо интересуюсь…

— При чём здесь вообще спорт!

— Сам про цифры заговорил, чего орёшь…

— Я похож на идиота? — он поднял голову на работников, которые замялись, но поспешили ответить, что это не так.

Мне же становилось ещё смешнее. Я продолжал смотреть на него снизу вверх, неудобно задирая голову, но настроение моё приподнималось от каждого его маленького провала. Складывалось ощущение, что в выбивании информации опыта у него не было никакого. Это было дополнительным плюсом и лёгким преимуществом в мою сторону.

— Скажи мне, — медленно набирая в лёгкие воздух, сказал Хорас, — цифры в счёте тех, как ты выразился, ублюдков. И иди домой.

— Хорошо. Я бы правда сказал тебе их, потому что эти ублюдки только и делали, что калечили меня, но я не имею понятия, какой у них номер.

Я продолжал врать. Мужчина схватил меня за ворот и хорошенько тряхнул, отчего голова заболела сильнее. Я поморщился, посмотрел в бушующие глаза, но продолжил упёрто молчать.

— Может, тогда ты скажешь нам, что творится у вас? А мы сами найдём всё, что нам нужно.

— Интересный ты человек… Собрался всё изнутри вынюхивать? Не-а, не лезь в мой дом, иначе тебя там загрызут. Хочешь помереть в чёртовой агонии? — с сарказмом в голосе спросил я, напрочь забывая о своём положении.

— Ты мне угрожаешь?

— Полезешь — будет тебе угроза, а сейчас я просто предупреждаю. Не лезь в мой дом. А если кому-то навредишь, я тебя лично прибью.

Хорас растянулся в оскале, издёвка, медленно перешедшая в угрозы, ему явно понравилась.

— Вот оно как. Так тебя можно вывести?

— А тебя довести, — с угрозой проговорил я, сжимая кулак, — как погляжу, выдержка у тебя так себе.

— Говорит мне несформировавшийся ребёнок. Может, поговорим, когда здесь будет кто-нибудь из твоих друзей?

Я вскочил с места, резко и быстро, не давая охранникам и шанса, посадить меня на место. Схватил своего собеседника за лацканы пиджака и дёрнул на себя, чтобы затем повалить на стол. Мужчина не ожидал такой грубости от меня, поэтому среагировал не сразу, а я уже, оказавшись на его стороне, прижимал его к дорогой деревянной поверхности.

— Не смей играть со мной, — прошипел я, вырываясь от подоспевшей на помощь начальству охраны.

Хорас поправил вещи и сел на край стола, словно это представление так и было задумано. Меня же с особой силой швырнули на диван прямо перед ним. Мужчина смотрел свысока, его вид раздражал. Всё это походило на спектакль, в котором у него была главная роль. А мне не хватало лишь гнусной речи и ножа в груди.

От собственных мыслей передёрнуло. Когда это я начал считать себя никчёмным антагонистом? И почему это у него главная роль?

Почему я вообще думаю про спектакль…

На самом деле ответ прост…

Величественная и слегка победная поза Хораса, который нависал надо мной, располагая ногу в сверкающем от чистоты ботинке на краю дивана между моими. Я, который находился в напряжении до мозга костей со сжатыми зубами и кулаками. Охрана, которая цепко держала мои плечи и пыталась прижать меня обратно к кожаной спинке. Всё это походило на сцену из боевика, какой-либо экшен-фильм, нежели на что-то реальное. Однако неизвестные исходы событий пробивали током каждую частичку тела и возвращали в настоящее.

…он игрался со мной с самого начала.

— Лиам, просто скажи мне номера, я не хочу тебя калечить, ты ведь, — он провёл пальцем по скуле, чем вызвал во мне отвращение, — ценный мальчишка, целое состояние Бейкера. Тебя многие хотят.

— Отъебись от меня, а, — выплюнул я, отдёргивая от его руки голову.

— Знаешь, — лицо мужчины в миг стало суровым, — мне нравится играть, но лишь в том случае, когда это забавляет или же приносит возбуждение, а не раздражение. Чуешь разницу?

— И я здесь при чём? Этажом ниже ты себе понабрал целый гарем, вот иди и возбуждайся, сколько влезет.

Послышалось гортанное рычание, Хорас сцепил пальцы в моих волосах, дёрнул до адской боли в шее, заставляя задрать голову. Шумный вдох сорвался с моих губ от неудобного положения. Охранники схватили меня за руки, вынуждая застыть на месте и лишний раз не брыкаться.

Дело дрянь. Неужели, я так взбесил его тем, что намекнул на проституток в клубе, которых он сам же себе нанял?

— Это в первую очередь девушки, а не игрушки, Райз, — он вновь приблизился к лицу, — де-вуш-ки.

Хорас отпустил меня, и я поспешил опустить голову. Шея и плечи выдохнули, заметно расслабляясь, хотя продолжали скулить от пережитого. Кабинет наполнился злостью и раздражением.

— Поднимите его, — бросил Ли, отворачиваясь от меня к стене.

Он разглядывал изображение модульной картины: Бруклинский мост, окутанный жизнью огней ночного города. Перебираясь взглядом от первого изображения до третьего, Хорас молчал и о чём-то долго размышлял. Я остановился посреди кабинета и бросил взгляд на мужчину, железно держащего мой воротник куртки. За дверью слышались шаги, но их цель была далеко от неё, поэтому вскоре они стихали, а мы продолжали находиться в полном молчании. Охрана не задавала вопросов боссу, стояла, как статуя. Я смотрел ему в затылок и также ждал. Плечи Хораса расслабленно опустились. Минуту спустя он повернулся к нам полубоком и улыбнулся.

— Сколько ты хочешь?

— Что?

— Сколько ты хочешь за информацию? — он считал появившиеся купюры в руках.

— Считаешь, меня так просто можно купить?

— Ты ещё молод. Бесстрашие — это не так плохо, но сколько тебе, пятнадцать? Зачем тебе рисковать жизнью в этом мире взрослых? Ты ведь ребёнок.

— Мне семнадцать, — раздражённо поправил его я.

— Лиам, — он показал мне сотни долларов, — хочешь тысячу? Три? — усмехнулся и прибавил к сумме, — сколько, пять? Я буду щедр, не бойся, скажи мне сумму.

— Я не продамся. Подавись своими деньгами.

Хорас улыбнулся.

— И почему нынче дети такие трудные.

Он в третий раз назвал меня ребёнком?

— Ну, и что ты будешь делать дальше? Забьёшь меня, просто чтобы самоутвердиться и отпустить? Ну так бей, валяй.

— Когда ты один — сражаться гораздо сложнее, — спокойно ответил он после долгой паузы, от которой в ушах лишь сильнее ощущался звон в ушах. Хотелось отдохнуть в постели, а не обмениваться бессмысленными репликами с каким-то мужиком, — тебе что, совсем не страшно?

— Я не один.

Мужчина усмехнулся. Подошёл к шкафу, в который вернул деньги, и достал оттуда коробку. Он поставил её на полке рядом и достал из неё сигару. Зажёг, огонёк пламени рассёк темноту. До носа медленно дотянулся запах табака. Я чуть отвёл голову в сторону. Ко всем запахам, чтобы окончательно ощутить убивающую головную боль, не хватало только его.

— В таком случае тебе повезло, — скрывая горечь в голосе, произнёс собеседник, — но где они? Ты один, Райз.

— Я не один, — повторил я твёрже, хотя страх начинал вытеснять все спокойствие.

Хорас хмыкнул, приблизился ко мне и положил руку на плечо:

— Раз ты так уверен, может дождёмся их, м? Когда они придут? Выпьем, пока ждём твоих дорогих друзей.

— Не пью, — бросил я и посмотрел на дверь, — и не стану.

Хотелось свалить отсюда. Разобраться с Хорасом было бы несложно, да даже просто сбежать — дело пяти минут, но стоило бы подумать над тем, что делать, когда меня скрутят его бугаи, которые контролировали каждое моё движение и любой поворот головы. Ли проследил за взглядом:

— Нет. Пока я не захочу, ты отсюда не выйдешь.

Я вновь обратил взор к нему. Он смотрел спокойно, но властно. В голосе звучала сталь, в теле виднелась сплошная расслабленность. Рука убрана в карман, другая держала сигару, запах которой успел распространиться по всему кабинету. Когда Ли оказался ближе, я стал внимательно следить за каждым его движением, однако до сих пор ничего не происходило, а табак неприятно скрёб горло.

Тебе так нужны эти деньги? Ты разбрасываешься передо мной купюрами, и тебе мало того, что ты имеешь? Откуда такая жадность?

Хорас вернулся к столу, на котором стояли стаканы и бутылка, как гласила этикетка, «Джека Дэниэлса». Он плеснул в сосуд жидкость янтарного цвета. Табачный запах смешался с алкоголем. Охранник с особой резкостью дёрнул меня к столу, я врезался в него и посмотрел на мужчину. Ли поставил ко мне бутылку воды, сам взял стакан спиртного и повернулся ко мне.

— Раз, уж, не пьёшь, хотя бы промочи горло. Вижу, сигары тебе не особо нравятся, извини, привык курить в кабинете, стоило быть учтивее и спросить своего гостя, — Ли махнул охране, и они вышли.

Я хмыкнул. «Гость» — сказано слишком громко. Гостей на диван не швыряют, и охрана за их спиной не трётся. Теперь в кабинете остались лишь мы вдвоём, и стало гораздо просторнее. Дверь закрылась с той стороны, и гул голосов, доносящийся из коридора стих. Хорас прошёл к дивану, опустился на него, закинул ногу на ногу и взболтал жидкость. Я посмотрел на бутылку, оказавшуюся на столе, и прошёлся взглядом по этикетке. Обычная вода.

— Присядь, — он указал на место рядом с собой.

— А если не сяду? Твоя компания мне не особа приятна.

— Тогда я позову тех, кто сделает это за тебя. Не думаю, что тебе это понравится. Лиам, разве стоит всё так усложнять? Я ведь пытаюсь поговорить.

Я подумал об охране и решил, что их компания лишь уменьшает мои шансы уйти отсюда без лишних проблем. Поэтому опустился на диван напротив, чтобы держаться на некотором расстоянии от него для безопасности. Может, с ним выйдет договориться тет-а-тет?

Или же он тянет время? За мной никто не придёт, СМС от меня получено, один только Томас ждёт моего возвращения, неужели он знает об этом?

Я гипнотизировал свои ладони, предпочитая промолчать максимальное количество времени. Хорас за мной определённо следил, его взгляд ощущался физически. Он сделал пару небольших глотков и облизнул губы.

— Бери уже. Наверняка сушняк замучил.

— Может, ты её отравил и закрыл, — предположил я.

— Она запечатана, по-твоему, я гений по вскрытию бутылок? Бери, Лиам. Она куплена и закрыта. Тем более она хранится в моём баре. Я не пью всякую дрянь.

Я промолчал. Хорас вздохнул и отставил стакан, опуская его на деревянный подлокотник дивана.

— Мы ведь ждём твоих друзей. Разве не так? Они же придут за тобой? Уверен, с ними мы сможем договориться.

Я продолжал молчать. Губы Ли растянулись в довольной улыбке и дополнил:

— Или же, ты мне соврал. Ты один, как я и сказал. Может, ты мне и про счета солгал, м?

— Я не знаю того, что тебе нужно, — тихо повторил я.

Хорас подвинул ко мне бутылку, снова привлекая к ней внимание. От смены температуры на ней стали появляться капельки воды.

— Жаль. В таком случае придётся тебя отпустить. И извиниться за то, что потратил твоё время.

Я покосился на него. Звучало глупо. Ухватил эту уже надоевшую мне воду и осмотрел её, холодное стекло приятно остужало ладонь. Взялся за крышечку, услышал удовлетворяющий меня хруст. Ещё не вскрытая. В одном Хорас был прав: в горле и правда пересохло, а от дыма сигары горло начинало ужасно першить.

— Всё же ты грубый мальчишка, — продолжил Ли, следя за тем, как я делаю глоток; от холодной воды я кашлянул, а вкус показался каким-то сладковатым, на этикетке было расписано про полезные вещества и минералы в составе, — я думал, ты со мной поторгуешься. А тебе деньги не нужны, умереть ты не боишься. Ты либо псих, либо смертник, потому что герой… герой из тебя абсолютно никудышный. Ты так уверен: случись беда, и за тобой тут же прибегут?

Потому что так и есть. Заметят, что меня нет, и пойдут искать. Они перевернут весь Чикаго, чтобы найти меня. То же самое я бы сделал и для них — перевернул весь мир.

— У меня никого нет, — Хорас отвернулся, и коснулся стакана, — и никто за меня не встанет горой. Порой это даже разочаровывает.

Я ничего не ответил, обхватил бутылку двумя руками. Вода не особо помогла избавиться от сухости в горле, а головная боль обручем сдавливала виски.

— Что ж, ты и правда ценный подарочек за огромные деньги, Лиам. Хотя сейчас тягаться с Томасом я не смогу, да и предавать своего партнёра я не собираюсь.

— Бред, — я нахмурился, — ты серьёзно? А это что? Забрал его человека. Хотел узнать информацию, которая тебе не принадлежит. Не предательство?

— Ты путаешь предательство и бизнес.

— Ну конечно, — фыркнул я.

— Ты еще слишком юн, чтобы всё понять, — Хорас отпил виски и вздохнул, кладя руку на подлокотник, — я совершенно один, у меня никого нет. И меня ничего не останавливает. Это отличает меня от тебя. Ты считаешь, что там твоя семья. И именно в этом твоя главная ошибка.

— Не тебе говорить о том, что ошибка, а что нет.

— Возможно, — он прищурился.

Повисла пауза. В это время я сделал ещё несколько глотков, в надежде избавиться от появившейся жажды. Но вода не помогала, и я оставил эту затею. Становилось хуже. Сердце с каждым разом подозрительно разгоняло свой ритм, а горло сдавливало, затрудняя дыхание. Паника настигала меня не вовремя. Он выпил остатки спиртного и поставил стакан на стол.

— Молодых так просто обмануть, — вдруг произнёс он и облизнул губы.

Я застыл, ощущая, как тело бросает в холодный пот; резко повернулся и уставился ему в глаза. С минуту в голове кружила целая метель. Он солгал… Он солгал? Я посмотрел на бутылку в своей руке. Страх разрастался внутри, но он возник ещё до слов Ли, так что не они являлись основной его причиной. Паника просто-напросто обрушилась на меня, словно на голову вылили ведро с ледяной водой.

— Что? — грузно выдохнул, продолжая смотреть на него.

Мужчина молчал. А мысли уже стали подбираться к догадке. Внимание вернулось к сосуду.

— Вода…

Жаль было поздно.

Лицо Хораса осветилось довольным оскалом. Я ощущал, как по венам разливалось что-то неприятное и новое. Все органы чувств в миг обострились, и я напрягся. Обстановка вокруг накалялась. Тело слушалось запоздало, сигналы мозга доходили до него с большими паузами. Мужчина победно вздёрнул уголок губ.

— Извини, Лиам. Но ты мне соврал.

— Что?..

— Ложь за ложь. Хотя в том, что я не мастер по вскрытию бутылок, я тебе не соврал, — он посмотрел на ёмкость, которую я в последние пару минут сжимал до беления костяшек, — я правда её не открывал.

— Ч-то э-то?

— Это? Один из авторских напитков в моём клубе. — С улыбкой произнёс он. — Наркота.

Я поднялся с места, но в следующую секунду ухватился за находящийся рядом стол. Коснулся головы, ощущая невыносимую тяжесть, зажмурился, всё в миг потеряло фокус и вновь приобрело его, уцепиться взглядом за что-либо оказалось затруднительным от стремительно движущихся перед глазами предметов. Приходилось сильно напрягаться, чтобы совладать с этим странным давлением, но, казалось, от сопротивления этому становилось лишь хуже.

— Думаешь, я настолько глуп, чтобы просто отпустить тебя?

Я промычал от ударившей по голове боли и ухватился за стол двумя руками. Бутылка выпала из кисти и опрокинулась на паркет, раздался звон разбивающегося стекла. Слишком громко. Слишком душно. Слишком ярко. Слишком темно. Слишком… Слишком.

— Что ты сделал? — проговорил я, пытаясь ухватиться за собственные слова, которые сказал.

Ответ буквально на поверхности — только ухватиться за него сложно.

— Ты носишь в себе столько информации и считаешь, что я испугаюсь Бейкера и не воспользуюсь тем, что ты переступил порог моей территории? Я заберу тебя себе и выбью все знания из твоей гениальной головы. А если окажешься бесполезен, я просто отдам тебя тем, кто отвалит больше денег. Поверь, ты высоко ценишься на рынке, — Хорас наклонил голову, — Лиам, я могу тебя помочь. Всего лишь номер счёта. И тогда я тебе помогу справиться с… этим.

— Т-ы… — я зажмурился, не успевая договорить оскорбление.

— Ответишь — помогу, иначе тебя знатно вштырит, и мы продолжим накачивать тебя дальше уже другим способом, — равнодушно ответил Хорас, — прости, но ты вынудил меня перейти черту.

Ужас раскалился в венах. Силы покинули тело, оставляя меня в ватном состоянии. Я еле стоял на ногах: ни шага без огромных усилий. Еле перебирая ими, сделал лишь один кривой выступ в сторону и пошатнулся.

— Кстати, ты ведь выходил на своё задание? Конверт у тебя? Раз ты решил стать моим постоянным клиентом, было бы приятно иметь хотя бы какой-то бонус.

Ответа ему не последовало. Пол уходил из-под ног, предметы мебели играли в догонялки и ускользали в темноту помещения. Стол, который ещё недавно служил мне опорой, съехал на фута три от меня. Я пошатнулся, цепляясь за что-то, чего не мог увидеть и отличить. Перед глазами возникали пятна. Тошнота подкатила к горлу, во рту пересохло, словно от долгой беготни по жаре. Голос мужчины стал доноситься откуда-то из-под воды, я пытался найти его взглядом, но увидел лишь стоящее надо мной пятно, хотя не был точно уверен, что это был именно он, а не шкаф или дверь — всё сменялось слишком быстро. Биение сердца замедлилось, и каждый удар пульсировал у меня в ушах, словно наушники с полной звукоизоляцией включили странный трек под мутным названием «Сердечный ритм» и снизили скорость.

— Эй? Ты всё ещё отказываешься?

Прикосновения под курткой ощущались неприятно, каждое касание отдавалось ударом, словно меня избивали на полу; кто-то рылся в моих карманах и спешно их выворачивал. Но он ничего не найдёт. Всё необходимое давно обращено в пепел и отпечатано лишь в моей голове.

Что происходит… Голова так кружится… Ноги не слушаются. Где я? Что за мерзкое чувство…

Когда я посмотрел на нависающий надо мной силуэт, то понял, что лежал на полу. Удар о паркет громыхнул словно хлопушка. Я дёрнул головой и зажмурился от резкого звука, но это стало единственным чётким действием за это время. Остальное плыло и превращалось в непонятные сгустки цветов. Множество танцующих линий вместо предметов. И свет, яркий луч света где-то вдали. Должно быть это тусклая лампа, которая освещала помещение. Но точно ли это была лампа? Не часть воображения?

— Судя по всему он хочет ещё больше веселья, — прогремело где-то над головой, — дайте сюда!

Я попытался пошевелить рукой, однако смог поднять её лишь немного. Задел что-то, но даже не смог понять, что именно тронул, потому что в следующий же момент, она оказалась полностью неподвижна. А затем ощутился болезненный укол. Сердце выдавало рваный ритм, а дыхание перекрыло на вдохе. Что-то стремительно проникало в организм, разгоняясь по венам. Тьма окружала сильнее, а голоса сливались воедино, пока один из них не выделился. Фигура у двери обрела чёткие границы, и теперь я смог увидеть короткую стрижку, выцветшую футболку, самые обычные джинсы. И изношенные кроссовки девяностых годов. Я качнул головой и, превозмогая всю тяжесть, упёрся рукой в пол, просто заставляя себя отползти.

— Нет… — просипел я, двигаясь дальше, — не трогай меня… Ты больше не можешь… Не трогай меня!

Он приблизился слишком быстро, а я просто не мог ничего сделать, паника билась внутри меня конвульсиями. Я пытался сопротивляться, но был слишком слаб против него. До сих пор. До сих пор он здесь и контролирует меня, причиняет боль, унижает, использует в своих целях.

Он тряхнул меня, и я поморщился от грубых и резких движений, пытаясь оттолкнуть его, но я знал. Прекрасно знал, что слабее и сбеги я от него сейчас, всё равно потом получу вдвойне, а то и втройне сильнее. Почти ничего не слышал. И был рад этому. Тело же начало сопротивляться мне: пульс продолжал стучать в ушах, глаза начинали бороться с любой моей попыткой сфокусироваться на вещах; я не мог повернуться набок и подняться, не мог пошевелить левой рукой, вместо этого поднимал правую. Жар и духота изводили, виски грозились лопнуть вены, как мыльные пузыри. Шершавость в горле вынуждала раздирать его при каждом срыве на кашель. Дыхание постепенно ухудшалось, и я больше не мог набрать полные лёгкие воздуха, постоянно хрипя.

Сколько я пробыл в таком состоянии? Сколько пытался побороть этого человека, будучи на полу? Что происходило вокруг, кроме вертящейся вокруг комнаты, плавающих предметов и его мерзкого лица, склонившегося надо мной в довольном оскале? Он нашёл меня. Нашёл. Больше не отпустит. Я вновь его заложник. Мне не выйти из этой комнаты. Я… он убьёт и меня тоже.

Я не хочу умирать…

События прошлой ночи остались в пучине памяти, и я не мог из неё выудить никакие выпавшие моменты. Был в клубе, говорил с Хорасом, номер счёта… нет или да? Что-то другое? Нет. Ли хотелось узнать что-либо выгодное для него. Уже больше минуты я смотрел в потолок, ничем не примечательный, простой и светлый. Жутко хотелось пить, и голова ужасно гудела. Я медленно повернул её.

Я в больнице. Что там произошло?

На стуле, откинувшись на спинку, сидел Томас с накинутым на плечи халатом. Кажется, спал. Под глазами мужчины залегли тени. Сколько он здесь сидел? А сколько здесь пролежал я? И самое главное: почему?

Взгляд опустился с капельницы на лежащую в покое руку. На другой виднелся еле заметный след от иглы. Том услышал шорохи и приоткрыл глаза. Встретившись со мной взглядом, он подскочил на месте, спешно поднялся и приблизился к койке, чуть ли не нависая надо мной.

— Боже, Лиам. — Бейкер притянул меня в объятия, — почему ты не можешь обойтись без приключений… Как ты меня напугал…

— Прости, — я хотел сказать спокойно, но судорожно закашлялся, слова вылетели совершенно чужим, скрипучим голосом, в горле невероятная сухость.

— Сейчас, — мужчина взял графин с водой, после чего подал наполненный стакан.

Я осушил его с ужасным удовольствием, словно не пил неделю или больше. Он молча наполнил второй и третий, позволяя мне утолить жажду. Капля стекла по подбородку, и я спешно вытер её тыльной стороной ладони.

— Прости. — вышло слишком тихо.

— Всё хорошо, — он положил руку на плечо, — всё хорошо, Лиам. Я позову врача.

— Я что-то испортил? — вопрос был странный, однако я ничего не помнил, и это выводило меня из себя.

А я определённо что-то испортил. Как я оказался в больнице, если я разговаривал с Хорасом в его клубе? Мне что, стало плохо? Что произошло во время разговора? Почему я не помню? Почему я, мать его, ни хрена не помню!

Где твоя чёртова способность, Лиам! Где твоя память, интересно? Вспоминай, чёрт! Чёрт… Чёрт!

— Лиам, ты помнишь, где ты был?

— В клубе… Говорил с Хорасом Ли, он хотел, — я нахмурился, собирая убегающие кусочки той ночи, — хотел, чтобы я назвал ему счёт тех упырей.

— Лиам, — мягко осадил он меня, напоминая об уважении ко всем бандам, — ладно, что было потом?

— Я отказался, потом… — но что было дальше начинало играть со мной в прятки, — потом он предложил мне деньги, я тоже… отказался. И он захотел со мной выпить… кажется. Я тоже отказался…

Бейкер встревоженно смотрел на меня, продолжая позволять мне запинаться и медленно собирать этот пазл. В голове мелькнуло очередное воспоминание.

— Нет… то есть да, но… Он дал мне бутылку. Я пил воду… Воду ведь…? — спросил я сам у себя.

Ничего не помнил.

— Сукин сын, — удерживая гнев, Томас протянул очередной стакан воды.

Я сделал глоток. Губы защипало от жидкости — слишком потрескались. Укусил нижнюю, срывая кусочек кожи, и тут же поморщился, почувствовав боль. Дурацкая привычка…

— Лиам, — Бейкер сел на край кровати, — не кусай губы. Они и так все потрескались.

— Прости, — поспешил я ответить.

— Ничего, продолжай. Что дальше?

Я посмотрел в карие глаза, они метали молнии и рвали жертву на части. Острые скулы на лице Бейкера сверкали как лезвия. Как же сильно клокотала в нём злость. Нет, ярость. Он пребывал в ярости, но сидел здесь, осторожно вытаскивая из меня подробности. Держал в узде песчаную бурю, всеми силами пытаясь свои эмоции от меня скрыть.

— Я не помню. Он хотел меня отпустить, говорил…

— Лгал. Чего он хотел на самом деле, Лиам? Он не сказал? Ты не помнишь этикетку? Что это была за вода, его производство? Что-нибудь ещё можешь вспомнить?

— Не помню… Наверное, это… — в голове не было ни одной картинки этой чёртовой бутылки, — нет… Нет, я не помню.

От таких провалов становилось нервно. Память для меня была всем. Без неё — я обычный жалкий пацан, ни на что в этом мире не способный. И из-за этого начинал нервничать сильнее, причина следствия — в голове полная неразбериха.

— Лиам, всё хорошо. Тебя выпишут, и мы поедем домой. Всё позади. Я позвоню Айзеку и остальным, скажу, что ты в порядке.

— Что со мной произошло? — неуверенно растянул я слова, смотря ему в спину.

— Наркотическая интоксикация.

— Интоксикация… — повторил я, отводя взгляд.

Перед глазами предстал момент прошлого: бутылка воды, не одна. Стояла в баре. Что вообще простые бутылки воды делали в баре в таком количестве? Хорас не глуп, спланировал всё заранее. А вот я… Невнимательный идиот.

— Лиам? — Том стоял вполоборота недалеко от двери.

— Он достал воду из бара. Я не должен был даже притрагиваться к ней, а я…

— Лиам. Ответь мне на один вопрос: хотел ли он тебя убить?

Я покачал головой. Всё, что происходило в его клубе, словно и осталось в его клубе. Как кусок плёнки вырезали и неровно склеили оставшиеся: предельно ясно, что чего-то не хватает, но найти нехватающую часть, как и виновников, невозможно.

— Не помню. Он что-то говорил, но я совершенно ничего не помню. Ничего. Абсолютный пробел. Ноль.

Может, меня правда пытались убить? В таком случае, почему я до сих пор жив?

Айзек Хилл сидел в комнате Лиама со сцепленными до белых костяшек пальцами и ждал новостей от Бейкера, постоянно бросая взгляды на лежащий сбоку от него телефон. Тот продолжал темнить, никаких уведомлений, никаких звонков. Но отсутствие плохих новостей — хорошие новости. Так он себя и успокаивал на протяжении целого дня. Капитан посмотрел на часы, уже наступал вечер. Он сидел в комнате своего друга с того момента, как они с Томасом разделились: тот вёз его в больницу, Фил взял на себя командование группой. Айзек остался бы с ними, чтобы выбить всю дурь из каждого, кто находился у того кабинета, однако его отправили домой вместе с Малкольмом, который следил за каждым его движением.

Алекс и Сэм тоже сидели здесь. Девушка спала, прижавшись к парню, ей удалось уснуть лишь около часа назад, до того времени она постоянно плакала, а Реймон — успокаивал её и практически носил на руках, нашёптывая ей, что всё будет хорошо, пока сам боролся с тревогой в душе. В конце концов он гладил девушку по волосам, пока та сопела ему в шею. Наконец-то, ей удалось успокоиться. Хотя бы на время и хотя бы одной из всей их собравшейся троицы.

Хилл не мог угомонить свою внутреннюю панику. Каждую минуту его начинало трясти в очередной волне, которая накатывала на него, словно новый порыв ветра в холодный дождливый день сбивал с ног. Он не мог успокоиться. И каждая клетка тела винила себя в случившемся.

Айзек не отпустил Лиама на задание одного. Разумеется, он бы и не отпустил его, приказ есть приказ. Даже если Райзу не нравится гиперопека, вляпываться в неприятности у него получалось без всякой помощи. Приходилось следить за дорогим информатором, который был ценнее слитка золота и начинал прорываться в топ «товаров» на рынке. Всё это время он следил за ним, но держался на расстоянии. Этот день (точнее ночь) исключением не стал. Когда же девушки у клуба начали приставать к юнцу, Хилл лишь усмехнулся, задумываясь о том, что он засмущается от такого внимания женщин и раскраснеется, как типичный девственник. Айзек хотел увидеть эту картину своими глазами и после посмеяться над ним. Посмеялся. И поздно спохватился, почуяв неладное.

Вышедшая из клуба блондинка была ему смутно знакома. Чья-то личная девочка, которую он уже не раз видел. Дорогие вещи, шикарная фигура, длинные волосы, завитые в прекрасные локоны, и всё остальное, что только можно было сделать девушке, чтобы каждый представитель мужского пола сворачивал себе шею при одном только её появлении на улице. Хилл помнил хитрый и хищный взгляд, который она обращала на своих «жертв». Но он не помнил человека, который раздавал ей приказы.

Она держала в руке помятую временем бумажку и шла именно к Райзу, которому почти удалось отцепить от себя одну из приклеившихся к нему работниц. Его завели в клуб, а он даже не успел достать телефон. Хилл смотрел на вывеску, окутанную раздражающим красным цветом. Через время, когда Райз не вышел ни через десять минут, ни через двадцать, Айзек точно почуял неладное, а в груди заклокотала бьющаяся, как птица, тревога. Гудки быстро прекратились.

— Айзек?

— У Лиама проблемы, мне нужна группа хотя бы человек из пяти.

Томас на той стороне ничего не ответил, но тут же позвал Фила, которому последовал срочный приказ собрать всех, кто сейчас был свободен.

— Мы скоро будем, говори адрес.

Айзек не придал значения к такому резко возникшему интересу к его другу, а теперь он сидел в комнате, абсолютно бесполезный, беспомощный и жалкий. Он не мог помочь Лиаму, поэтому просто сидел в доме и ждал — самое худшее, что он мог сделать, когда вокруг его друга бегали врачи.

Капитан молча ругался сам на себя:

«Если бы я только подошёл к нему и сам всё решил, его бы не накачали. Если бы я думал головой. Лиам бы сейчас был здоров, его бы не шатало, как пьяного в дрова мужика, и он бы не…»

И он бы не спутал его с отцом и не пытался бы от него отбиться.

Айзек прервал свои мысли, поджимая губы. Если бы он не успел, если бы набрал Томасу минутой позже, если бы не придал этому вообще никакого значения, то Лиам бы не пострадал. А если он из-за него станет наркоманом?

«Чёрт бы тебя побрал, ты должен следить за ним! Ты должен следить, чтобы с ним ничего не случилось, и ты всё равно проебался! Кретин, и ты что-то говоришь Лиаму об ответственности? Чёртов придурок!»

— Айзек, — тихо проговорил Сэм, чтобы не разбудить девушку.

Хилл вырвался из яростных мыслей и посмотрел на такого же бледного парня.

— Прекрати.

— «Прекрати» что? — Айз расслабил кулаки, продолжая смотреть на друга.

— Ты не виноват.

— Виноват, — ответил он и отвернулся.

— Бред. Айзек, без тебя сейчас Лиам был бы в куда более тяжёлом состоянии.

— А мог бы вообще в нём не быть. Он и так в больнице из-за того, что его накачали наркотиками, что может быть хуже, — выдавил Айзек с толикой раздражения от тревоги и согнулся, опуская руки на колени.

— Кома? Смерть? Айзек, с Лиамом всё будет хорошо. Бейкер с ним. Отдохни и поспи немного. Худшее позади.

— Ага, — фыркнул парень и повернулся к Сэму, — сам-то вообще глаза смыкал? Не успокаивай меня! Посмотри на себя! И сходи, хотя бы поешь, в отличие от тебя я впихнул в себя грёбанный обед.

Реймон промолчал, проглатывая каждое желающее сорваться с губ слово, и опустил взгляд на Алекс, провёл между лопаток, еле касаясь кончиками пальцев. Заботливые прикосновения к девушке словно успокаивали его. Сэм поджал губы, а Айзек отвернулся и упёрся взглядом в толстовку Лиама, небрежно брошенную на спинку кресла перед уходом.

«Да… Мы все на взводе…»

Я сидел в чёрном салоне «Ауди» и смотрел в окно, прислонившись лбом к холодному стеклу. Голова продолжала болеть, и немного подташнивало. Томас молча вёл машину, возвращая меня домой, несмотря на желание врача оставить меня под контролем профессионалов. Вечернее солнце задорно играло в салочки с высотками, отбрасывая от них ослепляющие лучи, и в прятки с простыми домами, создавая красивые линейные тени на асфальте. Улицы плавно сменяли друг друга. Здания остались позади, и показалось небольшое футбольное поле, на котором носились мальчишки с улыбками на лице. Кто-то из них сделал грубый подкат, и оба парня повалились на траву, после чего набросились друг на друга раздражёнными взглядами, за которыми последовал какой-то эмоциональный разговор с толчками в плечи. Скорее всего просто переброс «любезностями».

Это была школьная территория, они были не особо младше меня. В глубину души закралась зависть, когда я увидел, как один из травмированных ребят, прихрамывая, направился к матери, которая протянула руки в его сторону и взволнованно свела брови. Я поспешил отвернуться, плотно поджимая губы. Томас обратил на меня внимание, меняя положение руки на руле. Проследил за тем, что зацепило меня несколько секунд назад. На его лице появилось ещё незнакомое мне выражение, сжав губы, он отвернулся, словно провинился в чём-то и выслушивал не самую приятную речь. На зелёном сигнале светофора путь продолжился.

Тишина в салоне могла бы давить на нас, но Томас давал мне время отдохнуть от вопросов, которые, скорее всего, появятся от друзей, точнее нахлынут на меня волной по приезде, а я просто пытался расслабиться между глупыми попытками вспомнить все события той ночи.

Этот урод напоил меня, и теперь я не могу ничего вспомнить. Ничего из того, что я хочу! Сукин сын!

Я прижал к губам согнутый палец, на котором слегка спущенное кольцо опасно крутилось на фаланге. Мысли пытались вернуться на одну цепочку событий без лишних ответвлений и не нужных деталей. Я представлял перед собой победное выражение лица Хораса и пребывал в злости. Он развёл меня, как пацанёнка. Как он смог заставить меня пить эту дрянь, не прилагая никаких усилий?

— Лиам, — Бейкер осторожно вернул меня в реальность, — поделись со мной.

Я понимал, что он имел в виду именно то, что мешало мне сейчас — мои мысли. Том хотел, чтобы я не держал в себе и тем более не разбирался сам. Я посмотрел на профиль мужчины, внимание которого полностью было обращено на дорогу. Он уверенно и в то же время расслабленно держал руль и откидывался на водительское кресло. Рукава рубашки свободно закатаны до локтей, а пальто покоилось на заднем сидении. В салоне было тепло, поэтому моя куртка была распахнута и немного приспущена с плеч.

— Не понимаю, почему у меня появилась даже мысль сделать глоток, — с трудом озвучил я.

Делиться с кем-то тревогами всегда было пыткой вне зависимости от желания. Томас слегка нахмурился и задумался. Щёлкнул правый поворотник, Бейкер плавно вывернул руль. Автомобиль свернул подальше от высоток и направился к домикам поменьше. Впереди уже виднелся знакомый поворот.

— Хорас Ли опасный человек, Лиам. Ты не первый, кого он мастерски заставляет плясать под свою дудку.

— Он что, гипнотизёр? — горько усмехнулся я.

Мужчина одарил меня проницательным взглядом.

— В гипноз я не верю, а вот манипулятор из него что надо. Скажи, какие детали разговора ты помнишь? Что-нибудь. Или не говори ничего. Тебе лучше забыть об этом.

О таком я, конечно, вряд ли когда-нибудь забуду. Помедлив, я всё же повёл плечом и заговорил:

— Он очень странно себя вёл. Как будто опыта у него совсем в добывании информации нет. Сначала к угрозам хотел прибегнуть, охраны свою рядом со мной держал, а потом как-то переключился… Идиот какой-то…

Который тебя обвёл вокруг пальца и, не шевеля им, опоил какой-то дрянью.

Идиот ли?

— Потом я… слегка поиздевался над ним…? — начал и поспешил добавить, напоровшись на его вскинутую бровь и многозначительный взгляд, — я нёс всякую чушь, чтобы он устал задавать вопросы, а в итоге он сильнее завёлся, — я посмотрел на раскрытые ладони.

Томас вздохнул:

— Лиам… У меня нет слов. Нет… у меня есть слова. Есть, но я никак не буду это комментировать.

Осуждения в его голосе не услышал. Я не стал поднимать голову, пытаясь сдерживать улыбку, а затем добавил, подводя некий итог:

— Он кажется довольно вспыльчивым человеком и совершенно не разбирающимся в допросах.

— Хорас не так прост, как может показаться на первый взгляд, Лиам. Поверхностные люди могут оказаться самыми хитрыми. Они показывают лишь то, что им выгодно представить людям. Ли к ним и относится. Лучше с ним не связываться. Ты не опытен тягаться умом с такими, как он.

— Ты меня сейчас глупым назвал? — я повернулся на сидении, ремень безопасности беспощадно впился в шею.

— Лиам. Хорас держит тут всю наркоторговлю. Думаешь, мне смешно?

Пламя в глазах Бейкера горело, и если кого-то оно согревало теплом, то других убивало: тех, кто смел тронуть то, что оно так старательно охраняло. Догадаться о том, что творилось в голове у босса было невозможно. Близкие, что видели во взгляде Томаса заботу и доброту, даже не догадывались, как от того же самого взгляда недругов бросало в дрожь. Янтарные искры, словно вспышки солнца, блистали посреди планеты, которая таилась в самой глубине его глаз.

— А откуда ты знаешь Хораса?

Томас не ответил, переводя внимание на перекрёсток. Я сжал губы, прекрасно понимая, что меня услышали, но бессовестно проигнорировали. Хотелось достать его вопросами, но сил на безумные, глупые идеи после произошедшего не хватало. Оставшиеся несколько минут до знакомых мне с детства ворот мы проехали в молчании. Когда те, разъезжаясь, скрипнули, из дома, словно пули, выбежали трое друзей. Они налетели на меня, как только я покинул автомобиль и чуть не сбили с ног. Вопросы о здоровье, общем состоянии и том, что же произошло в эту ночь, безжалостно посыпались со всех сторон.

— Ребята, ребята, ребята, — Томас опустил руки на плечи Сэма и Айзека, потому что тянуться к головам было не так удобно, и отодвинул их назад, — он в порядке, но ему нужен покой, его отказывались выписывать ещё дня три, так что не надо набрасываться на него. Дайте ему отдохнуть. Захочет — сам расскажет.

Реймон бросил на меня скептичный взгляд, и я, проникаясь его критическим недоверием, поспешил спастись, отвернувшись к Алекс.

«Захочет — расскажет? Ага, конечно. Он скорее помрёт в очередной раз, чем чем-нибудь с кем-то поделится. Достал скрывать всё, Райз, сколько мне стучаться в твою тупую башку, чтобы ты прекратил подавлять эмоции?» — читалось на его лице, пестрящем субтитрами.

Девушка обхватила меня руками за шею и прижалась к груди. Я крепко обнял её и зарылся носом в волосы. Давление Сэма тут же пропало, а приятный запах карамели временно укрыл от тревог.

— Лиам, — пролепетала она, сжимая в руках ткань куртки.

— Всё хорошо, — прошептал я в ответ и притянул сильнее.

Бейкер оставил нас и направился к крыльцу особняка, где его уже ждал Филлип. Они поздоровались кроткими кивками и скрылись внутри.

Томас решил, что ни за что не станет мириться с такой выходкой от Хораса. Этот псих зашёл слишком далеко, когда рискнул обратить свои грязные методы на его человека. Когда он рискнул тронуть Лиама. Этот психопат обязательно пожалеет о том, что смог додуматься до такой идеи. Бейкер лично захотел переломать ему пальцы и выдрать кадык.

— Томас, — Фил еле поспевал за боссом, который стремительно направлялся к кабинету, — тебе нужно остыть.

— Хочешь оставить это существо безнаказанным? — с еле сдерживаемой яростью процедил Томас, поднимаясь на второй этаж.

Привлекать внимание не хотелось. А злость в нём кипела с самого прибытия в клуб. Хорас, заприметив своего партнёра в коридоре, заметно побледнел, а потом сбежал, решив оттянуть выяснение отношений на потом.

— Нам нужно оценить риски, если мы выбьем Хораса из игры. Он слишком важная фигура на рынке, чтобы убирать его.

— Филлип, — он обернулся, вынуждая друга резко остановиться, — важная фигура? Этот наркоман со своим гаремом проституток? Его нужно было давно убрать.

— Если ты не забыл, это он тут нас веществами обеспечивает. Забыл, что поставки наркотиков мы получали именно через его людей? Если накроется — потеряем дурь за выгодную цену, а следом и всех наших информаторов, между прочим, они могут с лёгкостью присоединиться к нему, тогда наших врагов станет ещё больше. И Хорас — не наркоман, — заметил Фил, закрывая дверь кабинета.

— Ты прекрасно знаешь, что я и без того ненавижу этих обдолбышей.

Томас опустился в кожаное кресло и потёр переносицу. Его переполняла злоба, и он был готов разорвать своего партнёра на части. От Хораса ножа в спину стоило ожидать ещё давно, однако мужчина даже подумать не мог, что это станет угрозой не для его бизнеса, а для кого-то из его людей. Лиам чуть не погиб из-за того, что он не задумывался обо всех рисках.

— Мы не торгуем наркотой, Томас. Как будто мне нравится возиться с этими дикарями, но наркотики прочно сидят на рынке уже с каких годов? С семидесятых? На дворе двадцать первый век, Том. И не забывай вот что: людей у Бейна больше, чем мы можем себе предположить, так что нам нужны городские крысы, которые всё слышат. Много крыс.

— Они обдолбанные.

— Мы не даём им дозу, чтобы они носились по улицам в угаре. Всё рассчитано. Ты забыл, кто этот мусор контролирует? — обиженно бросил Фил, подходя к столу.

Коинс опустил скрещенные недавно руки на обработанную поверхность эбена, Бейкер вздохнул.

— Ты контролируешь.

— Вот именно, — Коинс ткнул пальцем в стол, — я. Так что ошибок быть не может. Но Хорас — шишка не малая. Ты прекрасно это понимаешь.

— Мы найдём другого на его место. За такое он в живых точно не останется. Я сварю его в чёртовом котле, да он к самому Сатане проситься будет!

Филлип напрягся, чувствуя скользящий по спине холодок от тона своего друга. Понимал, что стоило его успокоить и чем раньше, тем лучше. Если дело касалось безопасности Райза — боссу срывало крышу, хоть вскоре он и брал себя под контроль.

— Томас, не стану спорить, он заслужил смерти, но нам стоит для начала найти ему замену. Нам нужно оставаться в здравом уме, понимаешь меня? Остуди свой пыл, сходи, навести Лиама. А я всё решу, найду ему замену и придумаю, как незаметно вывести его из игры.

— Мы решим, — поправил босс и схватил ноутбук, — и займёмся этим прямо сейчас.

Фил вздохнул:

— Что ж, поспать мне, видимо, сегодня не светит…

Он расположился на стуле напротив Бейкера, доставая различные папки и файлы с документами. Город медленно накрывало толстым одеялом, откладывая солнце до следующего дня.

А ночь обещала быть бессонной.