Люди в горах. Рассказы

Диамар Наумович Пясик

Автор был участником и руководителем восхождений на 70 вершин и 300 перевалов во многих горах мира. В его рассказах нет выдумки. Чаще всего это личный опыт жизни в горах, плод обработки путевых дневников.

ПУСТОЙ ХРАМ

Юра Звоницкий давно приглашал меня пройтись на байдарках по реке Псёл. У него уже был готов маршрут. И вот летом 1986 года мы двумя семьями с детьми на двух байдарках сплавляемся вниз по течению от города Сумы до Лебедина.

Стоит мягкое, солнечное, украинское лето. Река часто петляет меж крутых берегов, то заросших лесом, то высокой травой. Мы в лодках — в купальных костюмах — делаем частые остановки на удобных песчаных откосах для купания. Детям всё интересно — они впервые в таком походе. Гребут или сидят у руля байдарки, плавают, ныряют, ходят в соседние сёла за продуктами. А вечерами — палатки, костёр, песни. С Юрой путешествовать удобно — он опытный альпинист и мастер на все руки.

В этот день было особенно интересно плыть: байдарки проходили порожистые места, потом мы проплыли под двумя большими мостами и под двумя небольшими кладками — пешеходными мостиками через реку. Псёл — река, чудом сохранившая первозданную чистоту и прозрачность. Этому особенно радовались оказавшиеся здесь киевляне — после Чернобыля они по своей родной реке Днепр уже не плавают…

«Матросы» порядком устали грести, и наша «эскадра» лениво, повинуясь слабому течению, тихо скользит мимо крутых берегов. Уже время сделать остановку для очередного купания, поэтому во все глаза ищем удобное место.

Река делает резкий поворот, и совершенно неожиданно перед нами открывается сказочная картина: высоченный зелёный холм на правом берегу реки, который венчает необыкновенной красоты каменная из красного кирпича церковь. Солнце эффектно освещало её единственный зелёный купол с крестом, колокол, узкие и длинные окна с полукружьями наверху. Дети и взрослые притихли, очарованные неожиданным подарком. Вспомнились строчки из Н. Гумилёва:

Тот дом был красная, слепая,

Остроконечная стена,

И только наверху, сверкая,

Два узких виделись окна…

Я подумал — как здорово священники умели выбирать место для храма божьего! Он виден далеко из многих точек окрестности. Звон его колокола звал мирян в древности к молитвам и исповедям. Сколько здесь крестили младенцев, сколько справляли свадеб! Представляю, какое удовольствие здесь молиться — отсюда прекрасный кругозор и на плывущую далеко внизу речку, и на соседние сёла, луга и леса. Отсюда при ясной погоде чудесны восходы и закаты. И мне кажется — здесь как-то приятно исповедаться, расстаться со всеми своими грехами хотя бы на время…

Мы причалили к берегу, оделись — всё же идём в церковь — и, оставив Юру сторожить вещи, с детьми и Наташей, женой Юры, пошли вверх по крутому холму в церковь. Тропинка серпантином поднималась к небу, ходьба приятно разминает ноги после долгого сидения в байдарке. Церковь не видно — холм очень крутой.

Наконец, мы наверху. Подходим поближе — и наше первое очарование померкло. Церковь была без двери, окна — с разбитыми витражами. Внутри нет алтаря и места для молящихся прихожан. Храм — пустой. Всюду разруха и опустение. Церковь без хозяина. Живут здесь только голуби, ласточки и воробьи…

Наше возвращение вниз к реке было грустным. Обидно и досадно, что такая издалека красивая церковь ныне пустует, а ведь у неё несомненно была и есть своя, наверное очень романтическая история. Может быть прав Иван Бунин:

Я видел Нил и Сфинкса — исполина,

Я видел пирамиды: ты сильней,

Прекрасней, допотопная руина!

Я вдруг задумался и спросил сам себя: а могли бы евреи оставить свою синагогу, свой храм пустым, грязным, разрушенным и осквернённым людьми и временем? — Нет!