Amarie

Анна Владимирская, 2022

Она – амари, последний человек, способный переродиться в дракона, будущий Матриарх, объединяющий пять драконьих кланов, самая ценная добыча в мире и ключевая марионетка в интригах, что были сплетены за десятилетия до ее рождения.Ставки растут, самые невезучие платят жизнью.

Наказание

Дан выглядел усталым. Хели подошла к нему и, встав на одно колено, поцеловала подставленную руку. Затем, не поднимая головы, отошла на несколько шагов.

— Салар, законы Кандира писаны для всех и даже собаки подчиняются ему! — прогрохотал он.

Хели сжала губы. Она ненавидела, когда ее отчитывали.

— Сегодня во имя своей независимости ты едва не убила человека и твое наказание будет соответствовать тяжести проступка.

Хели увидела, как Кара в ужасе закрыла рот рукой, чтобы не закричать.

— Пять ударов плетью, — Дан кивнул страже и те направились к девочке.

Кара знала, что ничем не сможет помочь девочке. Закон есть закон, и в Кандире даже дети судились наравне со взрослыми. Дан считал, что воспитывать дисциплину нужно с самого детства и был прав. Единственное, о чем она хотела попросить Дана — чтобы Хели наказывали не на общей площади, а в самом замке, чтобы избежать лишних взглядов — Хели будет трудно вынести такое унижение, тем более на глазах людей, которым она могла успеть насолить.

Дан полностью согласился с ней, но вовсе не потому, что хотел пощадить чувства приемной дочери, а с целью не уронить ее в глазах других жителей.

Был дан приказ не откладывать порку, а привести ее в исполнение немедленно, и Хели потащили на задний двор. Раньше ей нравилось это заросшее деревьями место, так как здесь редко бывали люди, но теперь сквозь пелену злости это безобидное место показалось ей самым ненавистным куском земли в мире.

С Хели не стали срывать рубашку, чтобы оголить спину, ибо подобное обращение с женщиной каралось куда серьезнее, чем покушение Хели на жизнь мальчишки. Девочку поставили у столба, не решившись привязать ее — впрочем, гордая Хели никогда бы не сбежала. Стражник, которому поручили пороть девочку, с жалостью посмотрел на худенькую спину, от которой вскоре останутся только кровавые лохмотья кожи, но при всей своей жалости к гордой, но глупой девчонке, мужчина не осмеливался нарушить приказ главы — своя собственная жизнь была куда дороже. Он утешился лишь тем, что Хели не попала в руки настоящего палача, который приводил приговоры в исполнение на главной площади Кандира. У того"зверя", как его называли жители крепости, руки были по локоть в крови и ему ничего не стоило бы одним ударом плети сломать четырнадцатилетней девчонке хребет.

Поэтому стражник только вздохнул, взмахивая плетью.

Пять ударов плетью… по щекам Кары текли слезы, когда она смотрела на порку своей любимицы. Это слишком много для ребенка и, хотя было видно, что палач жалеет девочку и старается наносить как можно более слабые удары, Хели упала на колени уже на втором ударе, к четвертому она села, обхватив руками колени и стараясь не издать ни звука. Ее волосы растрепались и закрыли лицо, так что Кара не могла его видеть.

Когда Хели внесли во врачебный кабинет Умана, девочка была без сознания. Уман засуетился, как только увидел знакомые рыжие волосы — постелил на большой стол чистую белую материю, приказал принести таз теплой воды и принялся доставать свои склянки с зельями.

— Порка? — спокойно спросил он у Кары, разрезая рубашку на спине девочки.

— Да, хотела убить мальчишку, — всхлипнула та.

Уман принялся аккуратно протирать мокрой тканью истерзанную спину Хели.

— Как ты считаешь, что будет дальше? — тихо спросила Каралан.

Старый мудрец нахмурился. Кара встревожено смотрела на него, зная, что догадки и просто предположения этого ученого человека часто сбывались.

— Салар ищет себя, — тихо сказал он. — И она не найдет себя в этих стенах. Она словно пустынная волчица жаждет свободы и простора, не желая подчиняться уставам, смысла которых не понимает. Когда-нибудь, когда она вырастет и наберется опыта, она изменится и успокоится, но не сейчас.

Из-под рыжей копны волос раздался тихий стон. Кара подскочила к девочке с приготовленным заранее обезболивающим отваром. Она помогла ей сделать пару глотков, успев заметить злые слезы на ее щеках. В глазах принцессы была лишь жгучая ненависть. Она попыталась оттолкнуть Умана и Кару, но лишь обессилено ткнулась лбом в стол.

— Я уйду, — задыхаясь от злости, проговорила Хели.

— Что? Нет, не вздумай, — прервала ее Кара.

— Я знаю, мне нужно уйти…

Уман нахмурился и бросил взгляд на Каралан.

— Твой дом здесь, ты не можешь уйти, — возразил старик.

— Это не мой дом… мне нужно уйти. Я знаю дорогу…

— Куда тебе нужно уйти?

— Там гора и.. там холодно, там меня ждут.

Кара округлила глаза и уставилась на Умана, тот лишь улыбнулся и покачал головой:

— Спи, милая, спи, — он погладил Хели по голове, и девочка мгновенно уснула.

— О чем она говорила? — взмолилась Кара, рассчитывая на ученость собеседника.

— Это всего лишь бред, вызванный снотворным. Вероятно, она говорила о горах Беррена, — старик задумчиво почесал подбородок. — Я не так давно рассказывал ей о Берренском массиве.

Кара вымученно вздохнула и опустилась на деревянный стул.

— Дан не говорит мне, когда он собирается рассказать Салар о том, кто она. Это беспокоит меня. Чем старше она становится, тем меньше шансов, что она простит ему такой обман.

— Каралан, дети отходчивы, — ответил Уман, осторожно накладывая обеззараживающую мазь на поврежденную кожу. — Погляди-ка, Харб пощадил девчонку.

— Как бы его не наказали за это, — нахмурилась та.

— Ты слишком сурова к нашему повелителю. Он любит Салар.

— Ошибаешься, — резко ответила женщина, поднявшись со стула. — Он был бы рад избавиться от нее. Из-за давних клятв он подвергает риску себя и весь Кандир. Лучше бы он нашел какого-нибудь ирристрианского бастарда и усадил бы его задницу на трон.

— Народ не примет бастарда на троне, — заметил Уман.

— Разумеется, ведь куда лучше отдавать своих прекрасных и невинных туранских девиц в постельных рабынь дикарям Ахала! — Каралан всплеснула руками и стремительно покинула комнату.

В попытках унять слезы, Кара направилась в покои, которые делила со своим покровителем. Она от всей души надеялась, что его там не будет, однако, Дан был там. Он лежал на кровати, задумчиво рассматривая пергамент с нарисованным драконом, который держал в руках.

— Иди сюда, — сказал он Каре, не поднимая взгляда.

У нее не было настроения ублажать его, однако, она не могла не подчиниться. Поджав губы, она забралась на кровать и легла рядом с ним, спрятав лицо в своих волосах.

— Ты расстроена, — сказал он, констатируя факт.

— Девочка теперь долго не встанет с постели, — пробормотала та.

— Девочка заслужила это, и я запрещаю тебе хандрить из-за этого, — он бросил свой пергамент и повернулся к ней, взяв ее лицо за подбородок и вынудив поднять глаза к нему.

— Она мне словно дочь, — всхлипнула Кара.

— Она тебе не дочь и никогда ею не станет. Не заблуждайся по этому поводу.

От этих слов Каралан едва не разрыдалась. Дан ошибался, она уже привязалась к девочке, считала ее своей приемной дочерью и теперь даже мысли не допускала о том, что им когда-нибудь придется расстаться.

— Она высокородная принцесса, а ты… — он не договорил, позволяя ей самой сказать это.

–… шлюха, — по щекам женщины потекли горячие слезы.

— Ты хорошо помнишь, почему ты тут оказалась? — в холодных серых глазах Дана не было и намека на сочувствие. Та кивнула. — Скажи это!

— Мне не было равных в ублажении мужчин, — пробормотала она.

— А еще почему?

— Я была самой красивой шлюхой Тивока.

— Его экзотическим цветком, — прошептал он ей на ухо. — Цветы — хрупкая вещь, ты помнишь это? Ты должна помнить все, кроме своего старого имени. Его я позволил тебе забыть. А теперь раздвигай ноги.