Amarie

Анна Владимирская, 2022

Она – амари, последний человек, способный переродиться в дракона, будущий Матриарх, объединяющий пять драконьих кланов, самая ценная добыча в мире и ключевая марионетка в интригах, что были сплетены за десятилетия до ее рождения.Ставки растут, самые невезучие платят жизнью.

Побег

Девятая ночь в Узоне для Хели началась со страшного грохота, который буквально подкинул ее на кровати. Она мгновенно вскочила, вооружилась и вылетела из своей комнаты, сбив по пути старика, который был удивлен не меньше нее. Дом стоял на месте — очевидно, не землетрясение. Архелия выбежала на улицу, на которую высыпало все население. Все в ужасе бежали к окраине, рассчитывая увидеть причину грохота. По крышам Хели быстрее всех добежала до главных ворот и замерла, пораженная картиной.

Вдалеке, в месте, где раньше проходил туннель, через который в Узон проникли беженцы, по склонам кальдеры сходила каменная лавина, стирающая в пыль все на своем пути. Камни с вершины склона, согнанные со своего места, с бешеной скоростью летели вниз, сбивая шипы и смешиваясь с ними. Хели подняла взгляд на вершину склона, за которым обычно чернело небо, но теперь это небо расцвечивалось разноцветными вспышками.

"Кандир", — в ужасе поняла Архелия. — "Там Кандир!!!"

Даже если кто-то мог подумать, что в Кандире неожиданно стали отмечать праздники и использовать при этом огни, она сразу поняла, что случилось что-то ужасное. Нужна очень мощная сила, чтобы обрушить лавину, ведь гора невозмутимо стояла даже тогда, когда ее потревожили бурением. И эти разноцветные вспышки — их источник должен быть очень мощным, чтобы отсветы было видно на такой высоте. Магия?

Она вздрогнула и резко обернулась, когда почувствовала за спиной чей-то взгляд. Чуть позади стоял донельзя мрачный Каган с плащом на плечах, с сумкой и оружием в руках.

— Уходим, — кратко сказал он и побежал по крышам в обратную сторону.

Хели пришлось вернуться в дом, чтобы собрать вещи и запастись провизией, которую она предусмотрительно приготовила на случай внезапного бегства. Убегая по крышам, она продолжала слышать грохот падающих камней — казалось, целый склон покатился в цветущую кальдеру.

Они бежали к противоположному склону около получаса и, несмотря на то, что Хели была загружена, ноги по-прежнему легко несли ее по мягкой траве. В этот момент она вспомнила свои многодневные тренировки, благодаря которым ее тело теперь могло многое перенести.

У склона их ждала ничуть не запыхавшаяся Шойо. Архелия слегка удивилась тому, что шаманка вроде бы давно их тут ждет, но на длительные размышления не было времени.

Едва завидев их вдали, Шойо упала на землю и приложила ладони к траве, устремив взгляд в каменный склон. Когда Хели приблизилась, то заметила, что широко раскрытые глаза шаманки пусты, словно она смотрит сквозь гору и видит то, что доступно только ей. Хели не решилась прервать ее медитацию и молча последовала за Каганом, который, проверив прочность камня, взобрался на первый шип.

— Ани! — негромко крикнул он и Шойо со все теми же пустыми глазами подошла к шипу, и Каган помог ей взобраться на него. Хели отметила, что движения девушки казались механическими. Она уселась на шип и снова приложила ладони к земле. Каган с помощью"кошки"и веревки вскарабкался на второй шип и помог Хели забраться туда. Потом на веревке поднял Шойо.

Так они преодолевали каждый метр склона, взбираясь с одного шипа на другой и затем поднимая шаманку, которая все это время не выходила из транса.

— Как ты ее назвал? — тихо спросила Хели во время очередного подъема, когда Каган, держа ее за руку, помогал подняться.

— Ты не могла найти более подходящее время для вопросов? — пыхтя, ответил тот. — Ани — шаманка. Она стала ани, когда умерла ее наставница.

— Ясно, — пробормотала Хели, стараясь не смотреть вниз — она впервые в жизни обнаружила, что боится высоты. Стоило ей бросить взгляд вниз и у нее начинали подкашиваться ноги. Нельзя признаваться в этом сейчас, когда их единственное спасение — высота.

Они уже забрались на треть склона и стали появляться первые сильные порывы ветра. Архелия заметила обеспокоенное выражение лица Кагана, когда он порой бросал взгляд наверх. Если что-то пойдет не так и концентрация Шойо станет слабее — у них всех есть шанс сорваться вниз.

К середине подъема Шойо устала так, что прервала свою концентрацию и села у основания шипа. На ее лбу блестели капли пота. Каган и Хели сгруппировались вокруг нее, как можно ближе к центровой линии шипа, чтобы уменьшить риск обвала.

— Я… больше не могу, — сбиваясь, сказала она и закрыла глаза.

Каган вдруг нежно взял ее за подбородок и помог поднять голову. Шойо приоткрыла лихорадочно блестящие черные глаза.

— Ты должна, — тихо сказал он. — Возьми энергию ветра.

— Не дадут, — она едва заметно покачала головой. — Дай мне немного времени и я… постараюсь, — сквозь полузакрытые веки она посмотрела на обеспокоенную Хели. — Может быть, амари поделится силой?

— Ты же знаешь, у нее еще нет этого.

Шойо слегка нахмурилась.

— Хорошо, — она закрыла глаза и сразу же погрузилась в дрему.

— Что? Она что, спит? — поинтересовалась Хели, которая, хоть и не признавалась в этом, но возлагала все надежды на эту девушку, которая теперь была обессилена и не могла продолжать подъем.

— Ей нужно отдохнуть, — отрезал Каган.

— Сколько? — Хели бросила взгляд на висевшую в дальней части небосклона луну. Еще несколько часов — и рассвет.

— Час, может больше. Ты тоже можешь отдохнуть, — Каган плотнее запахнул плащ и устроился поудобнее. — Только не спи. Если мне придется ловить Шойо, я не смогу поймать и тебя.

Но Хели было не до сна. Стоило ей представить, что она смотрит вниз — сон как рукой снимало. К тому же здесь дул изрядный ветер, и она решила накинуть плащ. С полузакрытыми глазами, чтобы сузить обзор и не обращать внимания на распростершуюся под ними бездну, она стала разворачивать плащ.

— Ты… боишься высоты? — все-таки заметил Каган. — Подумать только! — он разразился тихим смехом.

— Что в этом смешного? — сердито отозвалась Хели, усаживаясь так, чтобы плащом прикрыть голову и видеть как можно меньше.

— Ты ведь тренировалась в горах, должна была привыкнуть.

— Там совсем другое. Да, высоко, но там не было таких обрывов, не было такой массы воздуха подо мной! И ты даже представить себе не можешь, как это страшно, — призналась Архелия.

— Ты права — не могу, — согласился тот.

— Ты вообще чего-нибудь боишься?

— Зачем мне говорить кому-то о своих страхах? Тебе не кажется, что это неразумно?

— Можешь прекратить играть в бездушного убийцу. Ты такой же человек, как все мы.

Каган хохотнул так, что Хели обиделась — что смешного она постоянно говорит, что он так реагирует на ее слова?

— Ты хоть можешь представить, насколько мы все разные здесь, на высоте нескольких сотен метров?

— Мы все — люди, — парировала Хели.

— Я — да, Шойо — да, ты — нет.

— Что? — в очередной раз спросила та.

— Ты — порождение магии, вот почему ты должна попасть в Аламгир — только там ты сможешь найти ответы на все свои вопросы, — пожал плечами Каган. — Сейчас твоя сила спит, но когда-нибудь она проснется, и ты станешь великим героем, если выживешь, конечно, — снова усмехнулся он.

— Ни разу не обнаруживала в себе ничего чудесного, — горько вздохнула Архелия, вспоминая дни, проведенные в Кандире. Она была самой обычной, физически не превосходила своих ровесников, и только тренировки с Тохоном помогли ей стать намного выносливее и в чем-то даже сильнее. Она вспомнила, как много раз он спасал ее, помогал подняться. Она бросила взгляд на склон, над которым до сих пор пылало разноцветное зарево. Тохон остался в Кандире, как и большинство обученных бойцов Дана.

— Что происходит сейчас в Кандире? — тихо спросила она Кагана.

— Я не знаю. Могу лишь предположить, что там война.

— Ты когда-нибудь видел подобное? — она кивнула на зарево. — Это магия?

— Не знаю, — ответил он и опустил голову на колени, словно завершая разговор.

— Я боюсь, что больше никогда не увижу Кандир.

— А зачем тебе снова видеть то, что было твоей тюрьмой всю жизнь? — глухо отозвался тот.

— Все-таки это был мой дом, — рассердилась девушка.

— Твой дом был сожжен одиннадцать лет назад.

— Откуда ты все это знаешь?

— Все знают. Это история. Не моя вина, что ты так плохо училась, — зевнул он, поддевая ее своими словами.

— Мне никто не говорил, что я принадлежу Ирристрю, — съязвила Хели. — И о них почти ничего не пишут в книгах.

— Не пишут в книгах, которые ты читала в Кандире, странно, не правда ли? Не в интересах Дана было давать тебе информацию, в конце концов, именно он уничтожил твою семью.

— Я не верю, — произнесла Хели. — Я знала о деятельности Тихого ордена, они никогда не затевали войн, они просто… просто незаметно убивали определенных людей. В истории нет ни одного случая, когда они бы перебили целую семью.

— Теперь есть, — парировал Каган. — Прекрати мучаться вопросами, на которые пока нет ответов. Доберешься до ученых и магов Аламгира и найдешь то, что хочешь.

— Откуда ты знаешь об Аламгире? — полюбопытствовала Хели, поняв, что про свою семью она больше ничего не вытянет.

— О нем все-е знают, Архелия, это самый великий город на свете, — устало протянул Каган. — Город-мечта не только бедняков со всего мира, но и знатных вельмож и даже королей. Самые могущественные властелины мечтают породниться с тамошней королевской семьей. Ступить на порог дворца — предел их мечтаний.

Хели молча переваривала услышанное, а Каган продолжал, словно вспоминал далекое прошлое, которое скорей всего видел лишь в снах — насколько Хели знала, Каган не мог быть в Утмасе и тем более в его главном городе — Аламгире.

— Аламгир находится на такой высоте, что кажется, будто он парит в облаках. Его стены из белого, полупрозрачного камня отражают розовый свет восхода и тогда весь город становится розовым. Роскошный багровый цвет он приобретает на закате. Днем город светится в лучах солнца, а ночью в нем загораются огни, и дома словно сияют изнутри. Там самые необычные деревья, какие только можно представить — у них серебряные стволы и розовые, словно губы молодой девушки, листья. И да, там самые красивые девушки, каких только видел свет.

— Я смотрю, ты сильно хочешь туда, — пробормотала Хели.

— Там много фонтанов, отделанных драгоценными камнями, сияющих в брызгах чистейшей воды. В городе собрана тысяча радуг. Его жители не знают бед и нищеты. Да что я тебе рассказываю — тебе нужно самой там побывать.

— Что-то у меня не вяжется образ чудесного города с его правителем, — сказала она, вспомнив грубо нарисованный портрет Ахала — крепкого, высокого мужчины с очень короткими волосами и жестким взглядом.

— Ничего не могу сказать по этому поводу — я никогда его не видел, — пожал плечами Каган. — Какая, в конце концов, разница, какой он, если он сумел создать Аламгир?

Хели замолчала, прикрыв глаза. Каган рассказывал об Аламгире так, будто и правда видел его. Либо он пересказывал ей свои фантазии, либо чужие россказни. Но помимо восторженных ноток в его голосе звучали ноты грусти, будто он тосковал по жизни, которой жили обитатели этого чудесного города.

— Сколько до него идти? — тихо спросила она, глядя в небо.

— Все зависит от нашей скорости, это может быть полгода или больше.

Хели вытаращилась на Кагана.

— Почему так долго?!

— Ты когда-нибудь видела карту? — он порылся в своей сумке и достал оттуда тонкий, свернутый трубочкой кусок кожи. — Гляди, — он ткнул пальцем в жирную черную точку с надписью «Кандир», а затем провел длинную линию через весь Алькамар к Утмасу и его столице Аламгиру. — Мы пойдем у подножья южных гор Турана, здесь, — он указал на линию, означавшую границу Турана и Тивока. — Может быть заглянем в Лан-Дореш, — он перевел палец на круг, означавший крупнейший город южной части Турана, который находился недалеко от границы с Бирсом. — Потом в Бирс. И нам придется пройти треть Утмаса до того, как мы достигнем Аламгира. Как считаешь, за какой срок можно преодолеть такое расстояние?

Хели приуныла.

— Не вешай нос, принцесса, — подзадорил ее Каган. — Ты увидишь новые места, новые города и, может быть, познакомишься с новыми людьми.

— Как думаешь, — задумчиво произнесла она, — гора, похожая на дракона, встретится на нашем пути?

— Может встретится, а может и нет, — тот пожал плечами.

Новые земли, новые места, — задумалась Хели. Каган был прав, она впервые увидит что-то новое. Девушка бросила тоскливый взгляд в сторону обвала, навсегда запечатавшего кандирские тоннели. Если все будет так увлекательно, как он говорит, почему она чувствует эту давящую смесь сожаления, печали и тоски, вспоминая раскаленные солнцем крыши Кандира?..

Вскоре, карабкаясь по пористым шипам, Хели не могла избавиться от мысли, что прежняя жизнь ускользает, как песок сквозь пальцы. И она не была уверена, что рада этому, хотя неопределенное будущее и чудесный город, маячивший где-то впереди, волновали ее и придавали сил.

Остаток подъема они преодолели намного медленней. И Шойо и Архелия устали. Вероятно, Каган тоже выдохся, но не показывал виду. Чем выше они поднимались, тем больше им приходилось бороться с ветром. На самой вершине, где отвесная стена Каменного Гнезда граничила с сухим каньоном, перед ними открылось небольшое, плоское пространство, покрытое редкой травой и обрывающееся на юге.

— Это высшая точка Узона, — сказал Каган. — Теперь нам нужно спуститься.

Сердце Хели подскочило к самому горлу, когда она подошла к краю площадки и бросила взгляд вниз.

— Спуститься? — от страха ее голос сорвался, и она едва не шлепнулась на траву. — Здесь гораздо выше, чем в Гнезде!

— И намного удобней спускаться, — возразил Каган и Хели не могла с ним спорить.

Перед ними простирался узкий каньон, кое-где покрытый зеленью. Выступающие пласты земли позволяли спуститься вниз, к тоненькой речушке. Хели настороженно оглядывалась — здесь они были словно в ловушке — достаточно было зажать их с двух сторон. Спуститься здесь они могли быстро, но вряд ли также быстро смогут подняться, если им будет угрожать опасность. Она похлопала себя по бедрам — клинки при ней, лук за плечами.

Каган решил устроить ночлег прямо здесь, на продуваемой ветрами площадке, чтобы наутро продолжить с новыми силами. Несмотря на свист ветра, Хели быстро провалилась в глубокий сон.

Наутро они быстро перекусили и начали неспешный спуск в каньон.

— Вон там граница с Тивоком, — Каган указал на юг, куда-то за каньон. — Когда мы выйдем отсюда, то можем встретить торговые караваны оттуда. Думаю, нет нужды напоминать тебе о том, что ты должна прятать волосы и глаза?

— Неужели кто-то может помнить о моей семье? — пробормотала Хели, тщательно смотря себе под ноги.

— О ней помнит куда больше людей, чем ты думаешь, — ответил тот. — Когда спустимся, то сможем искупаться в речке. Хотя вода там, должно быть, холодная.

Глядя на речку, Хели ускорила шаг, а потом и вовсе побежала, спускаясь по пластам породы зигзагами. Временами под ногами попадались крошечные цветы и даже ягоды, некоторые из которых Хели узнавала. Остановилась она у нескольких невысоких деревьев, дававших тень. Здесь она уселась прямо на землю в ожидании Кагана и Шойо, которые не так спешили.

Несмотря на большую разницу в расстояниях, спустились они в три раза быстрее, чем поднимались на шипастую стену Узона.

— Вода! — счастливо взвизгнула Хели, по колено забежав в речку.

Ледяная вода обжигала кожу, но девушка загребала ее и пила, сложив ладони чашечкой.

— Какая вкусная, — восхищенно произнесла она, подняв голову на Кагана, который располагался на берегу.

— Родники, — отозвался тот. — Потому и холодная.

А Шойо, как и всегда, молча, уселась прямо в ледяную воду и закрыла глаза, глубоко вдыхая прохладный воздух.

— Она же заболеет, — с сомнением сказала Хели, выходя из воды и направляясь к Кагану.

— Это ее стихия, — пожал плечами юноша. — Она заряжается от нее. Шойо-ани никогда не встречала таких широких родников и теперь пьет из него нечто другое, нежели воду.

Резкий порыв ветра заставил Хели встревожено оглянуться.

— Я останусь на дежурство, — сказала она, расстилая свое одеяло.

Каган, словно бы прочитав ее мысли, сказал:

— Я уверен, здесь сотни лет не ступала нога человека. Чего ты боишься?

Девушка не ответила. Ею овладела сильная тревога — с ней никогда раньше такого не случалось, и обострение интуиции беспокоило ее больше всего, тем более что она совершенно не рассчитывала оказаться в каньоне после подъема из Каменного Гнезда.

Что здесь могло случиться? Может, быть нападение зверей? Но всюду, сколько хватало глаз, были лишь коричневые пласты земли и камня, кое-где покрытые травой и редкими деревьями, под которым невозможно спрятаться. Ветер гулял по каньону, вороша траву и создавая легкий свист. Кроме этого здесь царила полнейшая тишина.

Обвал? Но обваливаться здесь уже нечему — Хели убедилась, что склоны каньона стоят как влитые и единственными подвижными объектами здесь была трава и листья деревьев.

Засада? Это было наиболее реальным, хоть все здесь и выглядело безжизненным. И кому нужно было устраивать засаду? Никто не мог знать в каком месте они спустятся. И кому они вообще могут быть нужны?

Хели вздохнула и уселась на уже успевший прогреться камень. Она наблюдала, как Каган и Шойо чуть ниже устраиваются поспать. Девушка прислонилась к теплой земляной стене и стала рассматривать каньон и его выточенные ветром стены. Она никогда не была в подобном месте. Ветер здесь был теплым, иногда прохладным, когда его порывы проносились над холодной рекой, вбирая в себя ее прохладу.

Тихий свист ветра в конце концов убаюкал Хели и она, прислонившись к стене, задремала. Свист превратился в тихий, неразборчивый шепот, который Хели слышала во сне, но не могла разобрать ни слова. Ей казалось, что ветер нежно говорит ей что-то. Во сне к Хели пришло спокойствие и умиротворение, которого она давно не испытывала. Она могла бы проспать так целые сутки, но ее сон совершенно неожиданно прервался.