Пророчество темной бабочки

Анастасия Эльберг, 2023

Летисия Гринланд – оборотень пусть и не совсем правильный, но здравомыслящий. Она знает, что древние боги, даже если они и существовали, мертвы, и в жизни есть вещи поважнее глупых легенд о пророчествах. Например, работа в баре, которая позволяет оплачивать счета. Или красавчик-босс, с которым можно поболтать и перекинуться в картишки. Если бы Летисии рассказали, что древние боги и не думали умирать, а пророчества оказываются реальными, она бы от души посмеялась. Но темная бабочка уже взмахнула крылом, и Летисии предстоит окунуться в водоворот приключений, по сравнению с которыми меркнут самые фантастические легенды.

Глава 4. Летисия

Новая половина Треверберга, Ночной квартал, бар «Обратная сторона»

Наши дни

«Дорогая мамочка!

Помню, что обещала писать тебе не реже раза в месяц, но ничего нового или интересного не происходит, а отвлекать тебя от важных дел глупыми мелочами я не хочу. Надеюсь, что дома все хорошо, воздух в вашей деревеньке до сих пор чистый, на зеленых холмах пасутся овцы и козы, а природа начинает оживать после затянувшейся зимы. В Треверберге весну можно и не заметить, и это неудивительно: огромный европейский мегаполис, небоскребы из стекла и бетона, все сплошь и рядом застроено если не многоквартирными домами, то зданиями под офисы. Нет, «зеленые легкие» тут есть, и красивые парки тоже, но их разбивают не так уж чтобы активно, а если и разбивают, то зелени там мало: в основном, дорожки для бегунов или детские площадки. Весной я стараюсь почаще выбираться в пригород. Я долго гуляю по лесу, дохожу до старых усадеб и болот…».

Летисия вздохнула и принялась сосредоточенно грызть колпачок ручки, изучая выведенные на листе строки. За сегодняшний день то была третья попытка написать письмо матери: вчерашний текст ей не понравился, и она с ожесточением смяла неоконченное послание, отправив его в мусорную корзину. Правильные слова на ум не шли, только глупости вроде «вчера было холодно, а сегодня стало теплее». Волчица знала, что мать внимательно читает письма от начала до конца и всегда пишет ответы, но морочить ей голову разной ерундой и вправду не хотелось. Тому, кто не знаком с естественным образом жизни оборотней, кажется, что они бездельничают круглые сутки и начинают шевелиться только к полнолунию, в честь которого организовывают пир, но такое представление не имело ничего общего с реальностью. Главная волчица и члены ее семьи, выбравшие существование на природе, тяжело работали: охотились, ремонтировали существующие дома и строили новые, обрабатывали землю и сеяли, ухаживали за своими садами, собирали урожай, делали многочисленные заготовки на зиму. Деревню Гринланд также называли медовой деревней, потому что она славилась своими пасеками. Торговля медом и сопутствующими продуктами приносила матери неплохой доход. В детстве самым любимым десертом Летисии были свежие соты. Она ела их, сидя на мягкой траве под открытым небом, и смеялась, слушая шутливые перебранки братьев. В те дни она еще и подумать не могла о том, что скоро станет изгоем. Конечно, ни мать, ни братья ее так не называли — и уж точно не относились к ней как к неправильному оборотню. Они любили ее абсолютной, немного сумасшедшей любовью, на которую способно только создание с кровью волка. Братья тоже писали письма Летисии и спрашивали, не хочет ли она вернуться в родные края. Ближайший город находится в паре часов езды от деревни, да и городом его назвал бы разве что обладатель чересчур живой фантазии — так, мелкий городишко с десятком лачуг и покосившимся зданием почты — но дом есть дом. Родная земля для оборотня — место силы. Силой наполнена каждая травинка, здесь тебе помогают даже камни, говорила мать.

Полупустой бар был погружен в приятный полумрак. Летисия до сих пор смотрела на неоконченное письмо и чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она ненавидела плакать — волчицы не должны хныкать, как нежные эльфийки с тоненькими пальчиками и пугливыми глазами загнанного олененка — но при мысли о матери и братьях вновь почувствовала себя маленькой девочкой, любившей играть в лесу. Может, плюнуть на все и уехать туда, куда зовет сердце? Ей нравится сельское хозяйство, да и с пчелами она всегда дружила. Мерное жужжание ульев действовало на нее успокаивающе. Что держит ее здесь? Дурацкий бар, в котором практически не бывает клиентов? Начальник, который в последнее время все чаще ведет себя как мудак? Кстати, куда он запропастился? Летисия посмотрела на часы и с ожесточением почесала белесое пятно, оставленное сверкающей незнакомкой. Суббота оказалась неожиданно хлопотной, и она вспомнила об этом происшествии только под вечер, когда подошла к черному входу «Обратной стороны». Волчица подергала дверь, но та, к ее немалому изумлению, была заперта. В субботу Сид являлся на работу около полудня и оставшееся до вечера время проводил за счетными книгами. Но он не пришел. Ни к семи, ни к восьми, ни к десяти вечера. Цифры на часах показывали «23:23». Летисия успела обслужить нескольких клиентов и даже приготовить для кое-кого из них легкий ужин: один заказал яичницу из трех яиц, второй — тост с сыром, еще один — салат с тунцом (и побольше помидоров, леди, мне так нравится). По устоявшейся традиции, ужинами всегда занимался начальник: волчица это дело ненавидела, оставляя для себя магический ритуал переливания спиртного из бутылки в стакан.

Козел. Хоть бы позвонил, что ли. Ну, она ему устроит.

«… сегодня ко мне приходил водопроводчик. Очень милый и толковый парень, чем-то похож на нашего Себастьяна. Знаешь, такой, с руками, но не хам, как большинство водопроводчиков: вежливый, даже скромный. Решил проблему с трубой за каких-то полчаса и взял чаевые. Я предложила ему чай, кофе или что-нибудь покрепче, а он отказался. Говорит, пора бежать, клиенты ждут. У такого умельца, наверное, клиентов — половина Треверберга. Оставил мне свой телефон на всякий случай… в смысле, на случай поломки, а не чего-нибудь более личного. Похоже, он женат, хотя кольца я не видела — наверное, снимает на время работы, вдруг упадет в трубу и потеряется, будет обидно».

Рука волчицы на мгновение замерла над письмом, а потом она, взвесив все «за» и «против», продолжила.

«В последнее время я часто думаю про Сида и не могу понять, что чувствую. С одной стороны, мне его жаль. Он мужик хоть куда: и деньги зарабатывать умеет, и проблемы решает. И квартира есть, и машина. Вот что еще надо женщинам? Но у него нет подружки, представь себе, мама, и не уверена, что он когда-то состоял в более-менее постоянных отношениях. С другой стороны, характер у Сида не сахар, не так-то это легко — жить с таким под одной крышей. Но идеальных мужчин не бывает. С третьей стороны, я понимаю, что он мне нравится. Даже очень нравится. Иногда я думаю, что могла бы собрать всю свою наглость и пригласить его на свидание, но почему-то не делаю этого. Наверное, потому, что мне нравятся наши сегодняшние отношения. Мы расставили границы, и это устраивает нас обоих. Но порой я ловлю на себе его взгляд…».

Колокольчик над дверью бара звякнул, и на пороге появился Сид. Романтическое настроение, в теплые объятия которого погрузилась было Летисия, растаяло как сигаретный дым. Она швырнула ручку на стол и бросила на начальника испепеляющий взгляд.

— Где тебя черти носили? Я тут, между прочим…

Она осеклась. Сид изменился — это было первым, что бросилось ей в глаза. Сперва волчица подумала, что на него в очередной раз нашло, но поняла, что ошиблась. Он выглядел абсолютно спокойным. Но то было не привычное для нее спокойствие Сида Нормана. В нем появилось что-то новое. И Летисия не солгала бы, сказав, что это новое ее пугает.

— Знакомься, это мой приятель Деон, — представил Сид темного эльфа с кудрявой шевелюрой, выглядевшей так, будто он пытался причесаться при помощи пылесоса. — Деон, это Летисия Гринланд, мой бармен.

— Деон? — невольно рассмеялась волчица. — С именем тебе явно не повезло, дружок. Но порой родители делают странный выбор. Почему бы не назвать сына в честь бога-следопыта?

Эльф лучезарно улыбнулся и сунул руки в карманы грязных джинсов.

— Рад знакомству, леди волчица. Ах… прости. Кажется, ты не совсем волчица?

Если бы взгляды могли убивать, Сид с легкой руки Летисии уже пировал бы в саду Жреца.

— Ты ему все рассказал?

— Нет, — ответил за приятеля Деон. — У меня тоже есть глаза, леди не совсем волчица. А еще — чутье. Голос, так его называют мне подобные.

— Но ты не следопыт. — Волчица прищурилась, чуя недоброе. — Ты ведь не следопыт? А, хрен с тобой. — Она снова посмотрела на Сида и подняла руку с часами, красноречиво указывая на циферблат. — Видишь, который час? Я пришла раньше! Ради тебя!

Начальник наклонился, делая вид, что внимательно изучает цифры.

— Да, права. Я немного опоздал. Прошу прощения. Меня задержали очень важные дела.

— Очередная проститутка?! — вырвалось у Летисии.

Деон громко расхохотался.

— Мне нравятся ваши отношения, — сказал он. — Пожалуй, присяду у стойки и полюбуюсь на этот спектакль, попивая виски. У вас есть хороший виски, леди не совсем волчица?

Летисия уже приготовилась высказать наглому эльфу все, что думает о нем и об его дурацких шутках, но в этот момент Сид схватил ее за запястье, да так крепко, что захрустели кости.

— Что это? — спросил он, тронув большим пальцем белесое пятно. — Откуда это у тебя?

— Я…

— Отвечай! Ты видела ее? Говорила с ней? Куда она пошла?! Ну? — Сид опустил ее руку и тряхнул за плечи. — Ну же, говори, Летисия! Это важно, черт возьми!

— Да пошел ты!

Повернувшись, Летисия бросилась в темноту коридора и, юркнув в кладовку, захлопнула за собой дверь. Она успела задвинуть засов за долю секунды до того, как вновь услышала знакомый голос.

— Открывай, Летисия. Немедленно. Мне нужны ответы, и я их от тебя получу. В твоих же интересах сделать это по-хорошему.

— А что будет, если я не соглашусь отвечать? Сломаешь мне руку? Выбросишь на улицу? Убьешь?! Знаешь, что? Твои вспышки гнева уже сидят у меня в печенках! Если на тебя находит, срывай злость на ком-нибудь другом! На твоих потаскухах, например! Ты, как-никак, им за это платишь!

По ту сторону двери воцарилось тягостное молчание.

— Открой, Летисия. Пожалуйста. Нам нужно поговорить.

— О том, как ты распускаешь руки, общаясь со своими подчиненными? Я могу подать на тебя в суд за сексуальное домогательство!

— Сексуальное домогательство?..

Она прикусила язык, осознав, что сказала лишнее.

— Лети, открой, прошу. Я не хотел сделать тебе больно. Ты же знаешь, я убью любого, кто посмеет даже подумать о подобном. Но все очень сложно, и нам действительно нужно поговорить.

Помедлив, волчица отодвинула засов и приоткрыла дверь на несколько сантиметров. В коридоре Сид был один. Деон, должно быть, остался в баре. И, конечно же, добрался до заветной бутылки виски. Да и черт с ним.

— Ну, давай говорить, — смилостивилась она.

— Может, ты меня впустишь?

— Послушаю, что ты скажешь, а потом решу.

Ей только почудилось — или Сид и вправду смотрел на нее виновато?..

— Я не хотел делать тебе больно.

— Это я уже слышала. А теперь объясни, какого дьявола ты на меня набросился.

— Разговор будет долгим.

— Мы никуда не торопимся.

— Долгим и очень странным.

— Не сомневаюсь.

— Эй! — донесся до слуха волчицы приглушенный голос Деона. — Глянь, что я нашел в баре! Голубой «Jack Daniel’s»! Тысячу лет не пил ничего подобного. Как насчет того, чтобы поднять стаканчик за долгожданное братское воссоединение? Эй, ты слышишь, Ливиан? Вообще-то я с тобой разговариваю! Или отвлекаю от чего-нибудь важного? От очень интимного разговора, например?

— Придурок, — прошипел Сид. — Просто феноменальная способность все портить.

Летисия попятилась.

— Ливиан? — повторила она. — Ты же сказал, что тебя зовут…

— Ну, хватит. Этот цирк уже сидит у меня в печенках.

Сид толкнул дверь, и волчице не оставалось ничего, кроме как отскочить к противоположной стене. Еще секунда — и руки начальника вцепились в ее плечи, прижимая к пластиковому шкафу с канцелярскими принадлежностями.

— Да, это правда, — сказал он. — На самом деле меня зовут Ливиан.

— Я уже поняла, — ответила Летисия, тщетно пытаясь выровнять дыхание. — Тебя назвали в честь бога Ливиана, третейского судьи.

— О нет, — улыбнулся Сид. В кладовку проникала тонкая полоска света из коридора, слишком слабая, чтобы прогнать царивший в комнате мрак. Волчица заметила, что янтарные глаза собеседника во тьме походят на мерцающие звезды. Светятся ли янтарные глаза темных эльфов в темное время суток?.. Да. Но только если эти эльфы — следопыты. Днем их глаза могут быть серыми, карими или зелеными, но в сумерках меняют свой цвет на янтарный. Чего еще она не знает об этом мужчине? Может ли он оказаться следопытом? Вряд ли. Она бы это учуяла. — Нет, совсем нет. Я и есть бог Ливиан, третейский судья.

— Ты просто больной, — вынесла вердикт волчица. — Богов не существует. Это знают даже малолетние волчата.

Она понадеялась, что последние два предложения прозвучали достаточно уверенно.

— Ну, тогда я расскажу тебе кое-что, а ты решишь, верить моим словам или нет. Вчера за несколько минут до моего звонка ты встретила на улицах Ночного квартала красивую темноволосую женщину со светящейся кожей. Она не говорила с тобой, просто схватила за руку и оставила вот эту отметину на запястье. А потом исчезла.

— Откуда ты…

— Эту женщину зовут Лилит. Она приходится женой демону Самаэлю, предводителю Диких Охотников, младшему и любимому сыну Дьявола. Лилит отправилась в другие миры для того, чтобы отыскать особую книгу. Начало ей положило пророчество, которое мы называем пророчеством темной бабочки. Чуть больше двух тысяч лет назад во время смены темных вех весы равновесия качнулись в очередной раз, и судьи из числа темных шаманов решили, что первые боги властвовали на земле слишком долго. Они собрали всех нас и велели рассказать о наших деяниях, хороших и плохих. Большая часть богов вела относительно праведную жизнь и заботилась о своих жрецах, как и подобает добрым господам. А вот богам из последней десятки — например, мне, моему брату-близнецу Линию, Деону, Адвене — не повезло. Наши деяния были далеки от праведных, как день от ночи. И судьи из числа темных шаманов отобрали у нас магию, а для того, чтобы мы раскаялись по-настоящему, придумали для каждого особое наказание. Деона лишили голоса, дара, с которым каждый следопыт делит тело. Адвена лишилась способности очаровывать мужчин и пользоваться ими в своих целях. Что до меня…

Он замялся, и Летисия помогла ему:

— А тебя сделали невидимым для многочисленных баб, с которыми ты когда-то забавлялся. Не утруждай себя объяснениями, я знаю историю культа первых богов. Ливиан был не только третейским судьей, на досуге он любил ходить по бабам. И наибольшее удовольствие ему доставляли чужие жены. Семирукая Богиня, так это правда. Ты бог. Самый настоящий бог. Как это возможно?

С ее губ сорвался нервный смешок, и Сид — да какой он Сид, черт возьми, Ливиан, конечно, и это имя идет ему много больше — наклонился к ней. Пряди золотисто-каштановых волос коснулись щеки Летисии, и она затаила дыхание. То ли от страха, то ли от предвкушения. На долю секунды ей показалось, что сейчас он ее поцелует, и кровь бросилась в лицо.

— Пророчество говорит, что в тот момент, когда ворота сада Жреца почти закрылись за последним из нас, оттуда вылетела темная бабочка и села на плечо главному судье. Она шепнула ему, что однажды взмахнет крылом — и весы равновесия качнутся снова. Но не для того, чтобы посеять хаос в двух мирах, а для того, чтобы мы обрели шанс исправить прошлое и вернуть то, что было потеряно. Судья разозлился на бабочку, захлопнул книгу с протоколами, заключив ее между страниц, и поставил сверху особую магическую печать. Снять эту печать сможет только демон, владеющий силой творения. Давай еще разок проверим твое знание темной истории. Сколько детей было у Прародительницы Лилит?

— Семеро, — не задумываясь, ответила волчица. — Каин — самый старший, Орфей — самый младший. Но при чем здесь демоны?.. Они что, тоже существуют? В смысле, по-настоящему, во плоти?

Ливиан провел кончиками пальцев по ее щеке и, тихо рассмеявшись, отстранился.

— Демоны приходятся братьями и сестрами всем богам, — пояснил он. — Но самые крепкие узы связывают их с первыми пятьюдесятью. Давным-давно, в те дни, когда мир пребывал в равновесии, а темные вехи не сменяли одна другую, мы были хранителями весов. Только стояли на разных чашах. Во время суда демоны могли вмешаться и защитить нас, но не сделали этого, убоявшись гнева отца — это нарушило бы равновесие еще больше. И главный судья решил, что одному из демонов — творящему — будет дан шанс спасти нас.

Летисия уже в который раз почесала белесое пятно на запястье.

— Выходит, она оставила на мне свой знак. Свой… след? — Догадка заставила ее встрепенуться. — Она хотела подсказать вам, куда направляется?

— Именно так. Если бы в момент вашей встречи она полностью пребывала в нашем мире, то ее прикосновение, скорее всего, убило бы тебя. Ты бы рассыпалась в серебристо-голубую пыль, как обращенные, сгорающие на солнце. Но ты застала ее… — Он сделал неопределенный жест. — Можно сказать, на границе между двумя мирами.

— Она испарилась, — подтвердила волчица. — Но я и понятия не имею, где ее искать. Что теперь делать?

— Она рано или поздно проявит себя. Может, во снах, или в видениях, или в чем-то подобном. Нужно ждать. Мы будем ждать и одновременно действовать. Пошли, пока Деон не опустошил весь наш бар. Обсудим детали плана.

— Постой-ка. — Летисия взяла Ливиана за руку и, к своему удивлению, отметила, что это прикосновение доставило ей удовольствие, хотя еще пару дней назад казалось чем-то будничным. — Ты хочешь сказать, что я увидела демона, иное темное существо, в момент перехода из одного мира в другой? Но это невозможно. Она была насквозь пронизана серебристо-голубыми нитями, из которых состоит пространство Темного мира, а я не владею даже основами магии, не говоря уж о чем-то подобном. Я же просто оборотень… неправильный оборотень.

— Еще какой правильный, — тихо возразил собеседник. Волчица уловила в его голосе незнакомые нотки, но так и не смогла охарактеризовать их. — Самый правильный в двух мирах. Придет время — и я все тебе объясню, если не поймешь сама.