Пророчество темной бабочки

Анастасия Эльберг, 2023

Летисия Гринланд – оборотень пусть и не совсем правильный, но здравомыслящий. Она знает, что древние боги, даже если они и существовали, мертвы, и в жизни есть вещи поважнее глупых легенд о пророчествах. Например, работа в баре, которая позволяет оплачивать счета. Или красавчик-босс, с которым можно поболтать и перекинуться в картишки. Если бы Летисии рассказали, что древние боги и не думали умирать, а пророчества оказываются реальными, она бы от души посмеялась. Но темная бабочка уже взмахнула крылом, и Летисии предстоит окунуться в водоворот приключений, по сравнению с которыми меркнут самые фантастические легенды.

Глава 2. Летисия

Фелот (территория современного Йемена)

Древность

Птицы, скрывавшиеся в изумрудно-зеленой листве, пели на все голоса. Летисия слушала их и пыталась различить, кому именно принадлежат те или иные трели. В детстве она мгновенно определяла породу птицы, приводя в восхищение мать и братьев. Дома эта сладкая музыка звучала отчетливее, чем в лесу в Треверберге… потому что дом, в отличие от Треверберга, находился у черта на куличках, машины к нему приближались редко, а заводы не отравляли существование деревенских жителей химическими парами и шумом. Вот и здесь тихо, как дома. Но трели птиц она не узнает. Ни одной.

Волчица села прямо и оглядела широкую поляну. Она прислонялась спиной к стволу многовекового дерева, кора которого впитала тепло солнечных лучей. Цветы — незнакомые, как и птичьи песни — тянулись к высокому голубому небу. По зеркальной глади озера плавали большие листья. Спокойный лесной воздух был напоен сладкими ароматами, но все они были чужими. Настолько чужими, что Летисия невольно сжалась в комок, обхватив колени руками… и ахнула, увидев свои запястья. Их обвивали браслеты, сплетенные из тонких кожаных ремешков, на левом висел мешочек из грубого льна, а на внутренней стороне правого красовалась татуировка. Короткое слово на непонятном языке. Судя по буквам, это не древнее эльфийское наречие, а что-то более редкое.

Пытаясь справиться с приступом паники, Летисия встала и медленно, будто во сне, ступая босыми ногами по мягкой траве, подошла к озеру. Птицы продолжали петь на все голоса, лес жил своей жизнью, но волчица не обращала на это ровным счетом никакого внимания. Она смотрела только на отражение в воде. Она видела там то, чего просто не могло быть, даже в том случае, если миры перевернутся, а Великая Тьма и Великий Свет станут единым целым, но менее реальной открывшаяся картина не становилась. В озере, чистом, как слезы ангела, плавали крохотные золотые рыбки, на дне лежали гладкие разноцветные камни. А из импровизированного зеркала на поверхности на Летисию взирали широко открытые карие глаза совершенно незнакомой женщины. Красавицы с пышными ярко-рыжими волосами, изящным тонким носом и пухлыми губками. Незнакомка была одета в едва прикрывавшую бедра тунику из белого шелка, удерживаемую на одном плече золотой пряжкой с россыпью зеленых камней. Полная противоположность Летисии. Женственная фигура со всеми необходимыми изгибами, включая шикарную высокую грудь, длинная шея, будто созданная для того, чтобы носить драгоценности. И воздушная россыпь веснушек на лице и обнаженных плечах. Веснушки стали последней каплей. Волчица выпрямилась, набрала в легкие побольше воздуха и завопила. В этом крике не было ни намека на благородный боевой клич, по которому в древности узнавали ее прабабушек-воительниц. И на вой, рождающийся в глотке разъяренного волка, он тоже не походил. А вот на вопль ужаса — более чем. Наверное, так кричат пленники в Коридорах Узников, тюрьме Темного Храма, осознав, что больше не увидят солнечного света.

За спиной Летисии раздались быстрые шаги, и чьи-то руки крепко схватили ее за плечи.

— Трина! Ты наступила на ядовитую ящерицу?! Да перестань уже кричать! Или я тоже закричу! Не пугай меня!

Волчица обернулась и инстинктивно оттолкнула подошедшую к ней светловолосую девицу в длинном белом платье. Та беспомощно взмахнула руками и плюхнулась на траву.

— Не подкрадывайся ко мне! — выпалила Летисия.

Девица шмыгнула носом, и на ее глазах выступили слезы. Она убрала с лица растрепавшиеся волосы, и Летисия заметила на ее запястье уже знакомую татуировку на древнем языке. А на шее — медальон с женским профилем, который, в отличие от букв чужого наречия, видела много раз.

— Я испугалась, и сейчас буду плакать! — заявила девица.

На вид ей было лет пятнадцать. Кажется, именно в таком возрасте жрецы сладострастия принимают свои обеты и вступают в культ. Волчица положила ладони на живот и сделала несколько глубоких вдохов, успокаивая дыхание. Паника делу не поможет. И чего она разоралась, как сопливая девчонка? Стыдись, дочь Семирукой Богини. Что бы сказали волки в твоей стае, увидев тебя такой? Это не последний круг Ада и даже не город в стране, языка которой ты не знаешь. Это всего-то Фелот, а перед тобой — жрица из лазурного храма. Что нужно сделать? Утешить ее, вот что. Первым делом нужно ее утешить. Потому что если она примется кричать, в этом лесу полягут все деревья. Всем известно, что вакханки — так жриц часто называли в современности — не из робкого десятка, но при необходимости могут заорать так, что мало не покажется.

— Тише, тише, — примирительно подняла руки ладонями вверх Летисия. — Не плачь, хорошо? Все в порядке. И, пожалуйста, только не кричи.

Девица в очередной раз всхлипнула.

— Так тебя не кусала ядовитая ящерица? Слава Великой Богине. А рыба? Тут есть кусачие рыбы! Надеюсь, ты не плавала, Трина? Мы договаривались, что ты не будешь плавать в этом озере без меня! Признайся, рыба укусила тебя за пятку!

Трина. Вот как зовут рыжую бестию, которую волчица увидела в озерном отражении. Девица произнесла ее имя уже во второй раз. Она носит на плече золотую пряжку с изумрудами, а, значит, входит в число первых пяти дочерей главной жрицы. Вот и все, что можно сказать о служителях Великой Богини по их одежде. Негусто. На пирах в честь праздников полной луны они надевают другие знаки отличия — к примеру, ритуальные обручи.

— Нет-нет, ящерицы меня не кусали, и рыбы тоже. Я не плавала в озере. Я прислонилась к дереву и незаметно для себя задремала. — Летисия подняла глаза к небу и добавила с мечтательной улыбкой, надеясь, что это выглядит правдоподобно: — Я думала про милого юношу. Он такой хорошенький. У него золотые кудри.

Девица вскочила на ноги, разом забыв про крики и слезы, и, рассмеявшись, погрозила волчице пальцем.

— Арик, это Арик! — захлопала она в ладоши. — Я угадала?

— Точно. Ты меня раскусила.

— Он и правда хорошенький. На отца похож. Ну да, знаю, сейчас ты будешь говорить, что все это сплетни, но он же как две капли воды похож на Валара! Волосы золотые, глаза голубые. Ну да, кожа светлая. А все почему? Потому что у Ловисы она тоже светлая. Она, как и ты, говорит, что это глупости, но все знают, кто на самом деле его отец.

Летисия улыбалась, благодаря Великую Тьму за то, что она не даровала жрецам сладострастия способность читать мысли темных существ. По крайней мере, в прямом смысле этих слов. А думала волчица о том, что по возвращении в нормальный мир обязательно найдет бога Эрфиана и хорошенько ему наподдаст. Сукин сын мог бы объяснить ей поподробнее, что означает фраза «ты станешь другой». Знай она, что придется махнуться телом с вакханкой, в жизни не согласилась бы на это. Хотя… зачем она себя обманывает. Разумеется, согласилась бы. Прародительница и выбора-то ей не оставила.

Прародительница.

События сна с участием патриция, главной жрицы и Лилит, навестившей святилище храма, вспыхнули в мозгу как серия особо эффектных кадров фантастического фильма на большом экране кинотеатра. Волчица схватила блондинку за руку.

— Нам нужно в храм, — сказала она.

Девица понимающе кивнула.

— Уж знаю, мы, как-никак, там живем. Ты уверена, что все в порядке, Трина? Ящерица тебя не кусала, но, похоже, ты перегрелась на солнце. Меня-то ты хоть помнишь? Я — Аза, одна из твоих младших сестер. Прошлой луной я встретила двадцать пятую весну, и на пиру в честь моих именин ты познакомилась с Ариком. Это я вас познакомила!

— Ага, — кивнула Летисия, спешно раскладывая полученную информацию по нужным полочкам в мозгу. — Арик. Он милый.

Аза широко улыбнулась, показав идеально ровные зубы.

— Ох, перегрелась ты серьезно, сестренка. Это ты меня с ним познакомила. Но он весь вечер только на тебя и смотрел. И продолжает смотреть. Ни за что не поверю, что он вскружил тебе голову… ой. — Она протянула руку и тронула льняной мешочек, до сих пор висевший на запястье волчицы. — Ой, Трина. Мы должны были принести эти травы маме! А теперь они промокли… она нас накажет!

— Ну так давай купим еще, — пожала плечами Летисия.

— Еще?! — округлила глаза Аза. — Да ты хоть помнишь, сколько они стоили?! Придется вернуться в храм за деньгами… ну ладно. Может, нам повезет, и мама до сих пор у его светлости.

Уже нет, мысленно возразила волчица. Если сон, конечно, был реальным, а в этом она не сомневалась. И что ей теперь делать? Как искать Ливиана, Деона и Лиэну? Перстень. Сперва нужно добраться до перстня и забрать его, пока снята печать.

— Да не волнуйся ты так. Я ей все объясню. Идем. Я проголодалась. Да и ты, наверное, тоже.

***

Мать часто говорила Летисии, что у волчиц серьезные проблемы с инстинктом самосохранения. Собственно говоря, у них он вообще отсутствует. Причина проста: сохранность стаи для них намного важнее сохранности своего тела. Другая рвала бы на себе волосы: мало того, что легкая (хотя как сказать) рука дочери властелина подземного царства перенесла ее в древний мир — так еще и в чужое тело. Со здешними обычаями она знакома разве что по книгам и понятия не имеет, что делать дальше. Но любопытство оказалось сильнее страха. Каждая волчица знает (а если не знает, то слышит голос своей крови, который никогда не ошибается): она выберется из любой передряги. Кроме того, приключения — это отличная альтернатива прозябанию у барной стойки. Даже при учете того, что твой босс — бог. Боссу она при встрече тоже наподдаст. Что-то подсказывало: он прекрасно знал об особенностях перемещения необращенных существ во времени, но умолчал о самом важном. А о чем он еще молчит? Чертова бочка с секретами.

Летисия смотрела по сторонам, любуясь нетронутой природой. Она получала удовольствие даже от палящего солнца. Успела вжиться в роль жрицы сладострастия. В этом не было ничего сложного: волчица быстро освоилась со своим новым телом. Оно нравилось ей много больше предыдущего, угловатого и нескладного. Жаль, что придется в него вернуться. Рыжие волосы ей никогда не нравились, а вот грудь смотрелась бы на нем отлично. Она избавится от ненавистного поролона и наконец-то сможет покупать шикарное нижнее белье за сотни долларов. Когда окажется в знакомом мире, конечно. Тут белья никто не носит. Жрицы Великой Богини и в век высоких технологий при любой возможности игнорируют этот предмет одежды.

Может, в этом и состоит подлинная суть ее дара, о которой говорил Эрфиан? Она способна перемещаться в тела других? Вряд ли. Отдает древней магией, а с оборотнями ничего общего не имеет.

Аза болтала, не закрывая рта, и Летисия смогла восполнить почти все пробелы в биографии Трины, умело направляя новоиспеченную сестрицу при помощи вопросов. Трина была старшей дочерью главной жрицы Диомеды, главной жрицы лазурного храма. Она не так давно справила сороковой день рождения — встретила сороковую весну, как говорили в древности — и имела с десяток младших братьев и сестер. В том числе, Азу, самую юную, а также Эрлина и Ломаса, рожденных от одного лика луны. Волчица произвела в уме быстрый подсчет и решила, что место главной жрицы Диомеда заняла не так давно. Если точнее, лет двадцать пять назад — Азе как раз двадцать пять. После этого Диомеда приняла обет безбрачия, как и подобает главной жрице. В храме, как и рассказывали исторические книги, делали вина, благовония, любовные зелья и яды, а также творили разную красоту вроде украшений, обуви и платьев для зажиточных граждан Фелота. Диомеда, подобно всем главным жрицам здешней обители Великой Богини до нее, занимала пост советника патриция и слыла одной из самых богатых и влиятельных женщин города. Когда-нибудь она, Трина, получит ее обруч… но до этого, сообщила Аза, сверкая глазами, ей нужно завести еще несколько детей. Может, семерых или восьмерых. Дети — благословение Великой Богини.

— Ну наконец-то пришли! — устало выдохнула Аза. — Будто по пустыне плелись трое суток без отдыху.

Да что ты знаешь про пустыню, дурочка, подумала Летисия. Постеснялась бы городить такую чушь, живя на берегу Красного моря. В Йемене она никогда не бывала, но помнила великолепные египетские пляжи на полуострове Синай.

— Умираю от желания набить живот фруктами, — сказала волчица.

Спутница воззрилась на нее так, словно была мусульманкой, и ей предложили отведать свинины, запив ее вином.

— Фрукты? Мы ведь не обедали! Я такая голодная! Съела бы целую корову, если бы ее подали к столу!

Завидный аппетит. Еще одна неотъемлемая черта жриц сладострастия. Сорвалась крупная сделка? Надо поесть. Получила повышение на работе? Надо поесть. Бросил мужик? Надо поесть. Нашла еще двоих мужиков и ждешь обоих в гости, предвкушая ночь страсти? Обязательно нужно поесть. Ничего не происходит? Поешь — и жизнь наладится. И хоть бы один лишний килограмм. Если и прибавится что-нибудь, то только в груди. Кое-кто сказал бы, что называть их ведьмами невежливо, но ведьмы и есть.

Иллюстрации в учебниках и исторических книгах для широкой аудитории не передавали и сотой доли истинной красоты лазурного храма. Увидев его вблизи, Летисия затаила дыхание: именно так, по ее мнению, должна выглядеть обитель богини сладострастия. Величественное строение на холме было окружено фруктовыми садами и фонтанами. Это место дышало магией.

–… ну Арик мне и говорит: дескать, приду на следующий праздник полной луны, — вернулась к прерванному ранее рассказу Аза. — А я ему: если придешь, я угощу тебя особым вином, а потом мы будем любить друг друга до утра в тенистом гроте. Или на берегу озера. Или где-нибудь еще. Как ты думаешь, он придет?

— Уверена, что придет, — рассеянно отозвалась волчица, не отрывая взгляда от храма. — Перед тобой никто не устоит, сестренка.

Кажется, она начинает входить в роль. Вот только перед жрицей Диомедой играть будет в разы сложнее.

— Ты такая милая. Пойдем скорее, я думаю только о мясе! Великая Богиня, я еще никогда не была такой голодной. Мы опоздали к обеду, но, надеюсь, нам еды оставили…

Чем ближе Летисия подходила к лазурному храму, тем явственнее ощущала странную, незнакомую силу в своем сознании. Новое тело ли было тому причиной, новая обстановка ли, но впервые за относительно короткую для оборотня жизнь она поняла, что имела в виду мать, рассуждая о высшей природе им подобных. Не высокомерие, не превосходство. Глубокая, спокойная, как величественно несущая свои воды река, сила, наполняющая каждую клеточку твоего тела. Ты знаешь, кто ты, и зачем пришел на эту Землю. Она была жрицей Триной от силы час, но уже освоилась с этим телом и почти слилась с ее сознанием, оставаясь при этом волчицей Летисией Гринланд. Наверное, в таких же отношениях следопыты состоят со своим голосом. Остается верить, что ей удастся сохранить трезвый рассудок. И она не начнет говорить с Триной так, как они говорят с даром.

Площадка перед храмом, как и следовало ожидать, пустовала. Волчица последовала за Азой в направлении широких ступеней, с любопытством изучая круглые, квадратные и прямоугольные грядки с лекарственными травами. Возле большого фонтана из белого мрамора находились беседки, оплетенные виноградными лозами. Под лазурными стенами росли деревья и кустарники. Некоторые плоды Летисия уже видела раньше, с некоторыми познакомилась благодаря историческим книгам и трактатам по темной медицине для широкого круга читателей, а другие плоды и ягоды выглядели странно и даже пугающе. К примеру, вон те, похожие на миниатюрных ежей с чертовски острыми иголками. Как их собирают? В железных рукавицах, что ли?

— Василисков глаз этим летом уродился на славу, — прокомментировала Аза, проследив за взглядом спутницы. — Глянь, еще половину цветов не сбросил, а уже плоды есть.

— Надеюсь, их соберет кто-то другой, а не я, — вырвалось у Летисии.

Новообретенная «сестра» от души расхохоталась.

— Ну хватит, Трина. Как бы я не решила, что ты перед сном выпила пару кувшинов вина и до сих пор не протрезвела. Плоды василискова глаза собирают мужчины, это знает любой жрец, произнесший свою клятву пару дней назад. — Она взбежала по ступеням и скрылась в полумраке главного зала. — Матушка! Эрлин! Ломас! Ловиса! Эй, кто-нибудь! Мы вернулись!

Волчица в последний раз оглянулась на странные деревья и грядки с лекарственными травами, отметив, что храм не окружен стеной, а, значит, всем этим великолепием могут свободно пользоваться все желающие. И пользуются, естественно. Жрецы Великой Богини и в современности, не задумываясь, делятся последним куском хлеба с нуждающимся, а в дни расцвета религии не жалели ни денег, ни лекарственных трав, ни вин. Чего стоят одни пиры в честь полнолуния, на которые приглашали всю округу, а путники, случайно оказавшиеся в тех местах, присоединялись к веселью.

Она должна попасть в святилище и забрать трижды проклятый перстень. А где находится трижды проклятое святилище? В самой глубине храма, должно быть. Летисия читала, что оно выглядит как небольшая комната без окон и мебели. Все, что там есть — импровизированный алтарь из лазурного камня, море свечей и масляных ламп и курильницы. Большую часть времени помещение пустует. Иногда жрецы приходят сюда поодиночке, намного реже — по двое или по трое, и произносят особые молитвы. Ах да. Еще в святилище хранится шкатулка с особым порошком и иглой из храмового серебра. Пыточный набор, с помощью которого новоиспеченным служителям культа Великой Богини делают ту самую татуировку на внутренней стороне запястья. Она выглядит пустяковой, максимум пара сантиметров в длину и меньше сантиметра в высоту, но боль при ее нанесении, разумеется, адская. Хотя вряд ли жрецы что-то чувствуют: до татуировки они выпивают столько вина и магического травяного отвара, что даже свое имя назовут с пятой попытки.

— Ты же не забудешь проверить свечи и масляные лампы в святилище? — уточнила Аза. — Если забудешь, мама точно разозлится. А я пока узнаю, что там с обедом.

— Уже иду проверять. Ты у меня умница, сестренка.

— Стоило тебе перегреться на солнце — и ты стала такой доброй. — Собеседница нахмурила брови, и это придало ее миловидному личику комичное выражение. — Вчера ты отсылала туда меня и говорила «не забудь прикрыть свои прелести, бесстыдница». А свои-то ты прикрыть не забудешь?

Волчица одарила Азу лучезарной улыбкой.

— Что-нибудь придумаю.

— Ага, хорошо. Иду искать мясо!

Снаружи храм выглядел внушительно, а изнутри оказался просто огромным. Первый этаж состоял из соединенных проходами круглых коридоров, диаметр которых сужался по мере приближения к святилищу. Задумку архитектора Летисия поняла не сразу: ей пришлось поплутать по храму и наугад открыть несколько дверей. Одна из комнат оказалась библиотекой, другая — мастерской с гончарным кругом и глиняной посудой разной степени готовности, а в третьей, судя по витавшим в воздухе запахам и висевшим на стенах сухим и не очень пучкам, работали с травами. Наконец волчица добралась до кладовой, набитой кувшинами и пухлыми мешками, а потом — и до святилища. Эту дверь она узнала сразу. Не потому, что задремавшая глубоко внутри нее жрица Трина открыла один глаз и дала нужное указание. Все было намного проще: белесое пятно на левом запястье Летисии похолодело, а потом зачесалось так, будто с руки начала сходить кожа.

Начисто забыв о том, что нужно «прикрыть прелести», волчица отворила дверь и скользнула внутрь. В комнате пахло чем-то пряным и сладким. Она невольно залюбовалась пламенем свечей и масляных ламп вокруг алтаря. Храмы темных существ отличались от большинства человеческих святилищ тем, что были довольно скромными. Даже знаменитая обитель трех лунных сестер, не так давно перестроенная по проекту именитого архитектора, казалась сараем по сравнению с великолепными «домами богов», которые воздвигали люди. Вот и лазурный храм на их фоне выглядел бледновато. Но здесь, в его сердце, волчица не просто чувствовала особую магию. Казалось, стоит открыть рот и произнести хотя бы пару слов молитвы — и сама Великая Богиня спустится к ней для того, чтобы исполнить просьбу.

Перстень… где он может быть? Потайных мест здесь, на первый взгляд, не так уж и много. Летисия оглядела алтарный камень и, опустившись на колени, принялась изучать пол, водя по нему ладонью. Один из камней шевельнулся, она аккуратно извлекла его и заглянула в открывшуюся нишу. Посмотрев на шкатулку из красного дерева, волчица достала ее и подняла крышку. Полюбовалась на иглу из храмового серебра, заглянула в бархатный мешочек, где, как и следовало ожидать, оказался порошок для татуировки, а потом легко тряхнула находку и уловила звук, который мог бы издавать маленький предмет, катающийся по дну ящика комода. Запонка, камешек, привезенный в качестве сувенира из отпуска на берегу моря, одинокая сережка… или кольцо. Оглядев шкатулку повнимательнее, Летисия тряхнула ее в очередной раз — и едва успела поймать золотой перстень. Должно быть, вылетел из какой-то трещины на дне… все трещины казались микроскопическими, но это волчицу не беспокоило. Она положила шкатулку в нишу, вернула на место камень и, выпрямившись, залюбовалась перстнем. Янтарь невероятной чистоты, таких камней Летисия раньше не видела, обрамленный темным золотом. Тонкая работа ювелира — украшение походило на кружево. На перстне не было ни царапин, ни слов, которые могли бы сойти за заклинание. Возможно, они появятся в тот момент, когда они откроют сундук со свитками? При мысли о сундуке у волчицы разом заныли все зубы. Еще одно путешествие в неизвестность. Интересно, в чьем теле она окажется потом? Или Великая Тьма оставит ей собственное тело, но сделает другой, менее приятный подарочек? И вот еще вопрос на засыпку: а как теперь мисс Летисия Гринланд вернется, с позволения сказать, в себя? Как она найдет Ливиана и остальных? И как убедит их в том, что рыжеволосая ведьма Трина, жрица сладострастия, на самом деле их знакомая? Ливиан поймет. Он не может не понять, ведь между ними особая связь. Он тысячу раз вмешивался в ее разговоры с клиентами еще до того, как она осознавала, что нуждается в защите. Он позвонил ей в ту ночь, когда она встретилась с Лилит. И сейчас он тоже поймет… если здесь их связь так же сильна, как раньше. Что там говорил Эрфиан? В прошлом боги сохраняют свою магию, но по сути становятся смертными?

— Трина, вот ты где. Великая Богиня, что за вид?! Как ты посмела зайти в святилище чуть ли не голой?!

Летисия резко обернулась и уставилась на стоявшую в дверях женщину. Рыжие кудри убраны под тканевый обруч, карие глаза смотрят с упреком, медальон в ложбинке между ключиц ловит свет свечей. Лазурный шелк платья женщины зашелестел, когда она скрестила руки на груди. Перстень, который волчица так и не успела спрятать — да и где его прятать, если она разгуливает тут в одеянии, похожем на пеньюар — подло выскользнул из пальцев, упал на пол и, прокатившись по камням, с тихим звоном скрылся в темном желобе.

— Проклятье! — не сдержалась Летисия — и ахнула от неожиданности, получив оплеуху.

— Здесь? — спросила женщина. — Ты говоришь такое здесь, в сердце храма, Трина Диомеда, старшая дочь главной жрицы, моя наследница? Что ты сделаешь завтра? Откажешься от своих обетов и отправишься в Амин для того, чтобы преклонить колено перед Лассель и Ассель? А, может, предпочтешь веру в первых богов?

Почему бы и нет, они ведь существуют, подумала волчица, потирая щеку.

— Прости, матушка, — сказала она, потупившись. — Мы с Азой слишком долго ходили под палящим солнцем, а потом я задремала в лесу. Мне нужен отдых.

Главная жрица приобняла дочь за плечи.

— Глупое дитя. Ты должна просить прощения не у меня, а у Нее. И молиться, чтобы Она тебя простила.

— Но ведь я не имела в виду ничего плохого, матушка. Я разозлилась, потому что потеряла… — Летисия задумалась. — Я потеряла свой любимый браслет из фиалковой бирюзы. Тот, что прошлой луной подарил мне Арик. Браслет упал прямо туда, под пол!

Для наглядности она ткнула пальцем в ненавистный желоб.

— Во имя всех богов, Трина, — устало вздохнула главная жрица. — Твой ненаглядный браслет не под землей, а в сточном желобе. Завтра утром жрецы будут мыть пол, и вода вынесет его на улицу. Найдешь в кустах или возле фонтана. Или кто-то из твоих братьев и сестер принесет его тебе.

Сточный желоб, подумала Летисия. Она и не подозревала, что в древности существовали настолько продвинутые инженеры-строители. Впрочем, чего удивляться? Темный мир всегда опережал светлый на несколько шагов.

— Надеюсь, матушка. Я очень привязалась к этому браслету.

— А к Арику?

— Ну… не то чтобы, — отвела глаза волчица, гадая, к чему идет разговор.

— На твоем месте я бы оставила его Азе. Они будут отличной парой. Не спорю, он милый юноша, но для тебя он слишком низко летает. Моя старшая дочь достойна лучшего.

Мозг Летисии, до сих пор цеплявшийся за глупую потерю перстня — хотелось верить, что вода и вправду вынесет его на открытое место — восстанавливал полученную от Азы информацию. Кто там этот Арик? Ах да. Сын главного казначея. Конечного сухаря, смыслом жизни которого являются деньги. Деньги, деньги и еще немного денег.

— Ты говоришь про Валара, матушка?

— Да. Что ты думаешь о нем?

Для начала было бы неплохо узнать, как он выглядит!

— Я думаю, что у мужчин, которые думают только о золоте и ограничивают себя в удовольствиях, есть скрытые пороки. С их помощью ими можно управлять.

— В этой женщине течет моя кровь. — Жрица Диомеда поцеловала Летисию в лоб и прижала к себе. — Выйдем из святилища, дитя. Я хочу поговорить с тобой. Уверена, Она одобрит это, но Ей совсем не обязательно это слышать.