Избранное. Том 2

Александр Станиславович Малиновский, 2001

А. С. Малиновский, о чем бы ни писал, всегда остается лириком, верно преданным своему родному краю, людям, которые его воспитали. Сборник "Избранное" печатается в двух томах: документальная повесть "Радостная встреча", сборник "Под открытым небом", А.С. Малиновский говорил: «Я пытаюсь теперь многое заново осмыслить для себя. Но, признаюсь, часто не нахожу ответа. И говорю об этом с горечью. Но я, кажется, вижу спасительную соломинку, за которую, схватившись, человек может обрести душевное равновесие. Это созидание, физическое и духовное. Это, кажется, понимают многие… Время сейчас пришло такое, что хватит уже разбрасывать камни. Пора собирать их».

Верочка Рогожинская

Ее привела на репетицию сама Валентина Яковлевна.

— Вот вам пани Рогожинская, — сказала она.

Потом энергично тряхнула своей кудрявой головой:

— А то у нас пан Ковальский есть, а пани не было. Теперь будет, — сказала, словно поставили точку.

Шурка узнал новенькую, она из параллельного шестого «б» класса. Ее родители — врачи, недавно приехали работать в районную больницу из города. Он ее видел два раза в школе и один раз в библиотеке. Его поразило в ней все. Но самое главное то, как она на него посмотрела: в упор открытыми глазами, доверчиво, как будто они давно знакомы.

— Все! Я давно хотела поставить «Барышню-крестьянку», но некому было играть Лизу, вот теперь, слава Богу, есть! Молодого Берестова, Алексея, будешь играть ты, Ковальский, ну, Муромского отдадим Игольникову, Ивана Петровича Берестова — Петьке Демину, с остальными разберемся.

— Я никогда не играла в драмкружке, — простодушно сказала Верочка, — вовсе и не смогу, тем более классику.

Она зажмурила свои глаза и как-то очень долго подержала их закрытыми, потом распахнула ресницы и будто увидела всех впервые:

— И вообще я боюсь, — без всякого кривлянья просто сказала она.

Петька Демин хохотнул, но, увидев строгий взгляд Валентины Яковлевны, спрятался за спину Лешки Игольникова.

— А вот и хорошо, что боишься. Наши-то уже ничего не боятся, в этом все и дело! Вот вам слова, быстренько переписывайте и учите, на следующей неделе начнем репетицию. Возьмите повесть Пушкина — почитайте. Я проверю.

Вышли на улицу, и получилось так, что Шурке и Верочке по пути — обоим надо в библиотеку.

— А что вы берете читать? — спросила Шуркина спутница.

— А что дадут.

— Как это?

— Все, что положено, я уже прочитал, теперь — что положено старшеклассникам.

— А «Королеву Марго» читали? — спросила она. — У вас тут есть такие книги?

Шурка давно уже прочел всего Дюма, но он не стал говорить ей об этом, ему не хотелось, чтобы она подумала, будто он хвастлив.

— Да, — сказал он.

— А можно нескромный вопрос?

— Можно, — охотно сказал он.

— А почему у тебя фамилия нездешняя?

Она легко так перешла на «ты».

— И у тебя тоже, — сказал он.

— Я — это другое дело.

— Какое другое?

— Я приезжая, а ты?

— Я здесь родился, разве это плохо?

— Нет, — сказала она и немножко помолчала, — я о другом. Ну, не хочешь об этом, не говори.

Она еще раз посмотрела на него в упор, внезапно засмеялась и сказала, скорее, видимо, для того, чтобы только не молчать, так ему показалось:

— Мне сказали, что ты круглый отличник, да?

— Да.

— Но отличников везде не любят, так ведь и у вас в школе?

— У нас по всякому, я тоже отличников не люблю.

— А сам?

— У меня просто так получается, я не умею зубрить.

Она посмотрела на него внимательно:

— Воображаешь?

— Нет, — сказал Шурка, и ему стало неловко.

Получалось все-таки, что он хвастался для чего-то, а ему этого и не надо было. Ему просто хотелось с ней говорить, ему нравилось, как она смотрела не стесняясь и как улыбалась сама себе.

Когда пришли в библиотеку, он намеренно отошел от Верочки к дальней полке. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел, как она на него смотрит. Он был уверен: так смотрит она только на него.