Чиновник

Чино́вник — лицо, имеющее чин, и состоящее на гражданской или придворной службе. Институт чиновничества существовал де-факто в Русском царстве и Российской империи, но до 1722 года не имел чёткой структуры. Де-юре институт чиновничества был структурирован учреждением Табели о рангах 24 января (4 февраля) 1722 года.

«Как крестьяне были рабами помещиков, так русский народ остается до сих пор рабом чиновников», — писал Ленин в 1903 году, — «Политическая свобода означает право народа самому выбирать себе всех чиновников».

После победы Октябрьской революции в 1917 году Табель о рангах была упразднена, а институт чиновничества ликвидирован. Лица, занятые в сфере государственного управления, стали именоваться государственными служащими.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Реформы «короля-философа» Фридриха II создали из Пруссии образец просвещенной монархии и «регулярного государства», о котором мечтал Петр I. В 1740-х годах под руководством канцлера Коччеги была создана строго иерархичная и правильно функционирующая административная система, введены постоянные ревизии, новые чиновники стали получать втрое большие оклады и уже не брали взятки. Пруссия была единственной страной в Европе, в которой существовали экзамены для претендентов на чиновничьи должности, и продвижение по служебной лестнице зависело не от знатности, а от заслуг и таланта. Вся деятельность чиновничества была подчинена четкой и мелочной системе предписаний; в 1749 году Коччеги по плану Фридриха закончил составление нового свода законов «Corpus juris Fridericianum», который должен был стать основой «регулярного государства». Было введено независимое судопроизводство и запрещены пытки; провозглашалась свобода вероисповедания. Каждому сословию было определено свое место: офицерский корпус комплектовался исключительно из дворян-«рыцарей», для которых военная служба была нравственным долгом. Для поддержания дворянского сословия было создано несколько Дворянских банков, обеспечивавших дешевый кредит. Чиновникам недворянского происхождения запрещалось покупать рыцарские имения; дворянству, в свою очередь, запрещалось заниматься торговлей и промыслами.[550]

Сергей Нефедов, История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции, 2010

Когда жалованной грамотой Императрица Екатерина II раскрепостила это сословие и попыталась сообщить ему те элементы самостоятельности, которых не выработала русская история, то эта попытка не увенчалась успехом. Городское сословие облечено было в формы средневековой европейской свободы, поделено на гильдии и цехи, но в результате такое корпоративное его устройство оказалось мертвой буквой. На службу в новых учреждениях горожане продолжали смотреть как на государственное тягло и старались по возможности от нее уклониться. «За стыд не почитают, если за неисполнение должности отрешены бывают», писала Великая Императрица в одном из своих указов (П. С. З. № 14079). В дальнейшей политической истории нашей развитие самостоятельности городского сословия едва ли входило в виды и намерения Правительства, и вся история городского управления вплоть до реформы его Императором Александром II есть лучшее опровержение высказанных в записке Министра положений. «Городским учреждениям», говорит проф. Дитятин, «не суждено было стать действительными представителями и охранителями общественных городских интересов; они обратились и должны были обратиться в простые канцелярии… Служащие в этих своеобразных канцеляриях обратились в совершенных чиновников, облеченных Правительством в чиновничьи мундиры и чины, награждаемых за свое усердие государством же, забывших ео ipso об избравшем их обществе и его интересах. Направляемые так сверху законодательством городские учреждения не могли ничего противопоставить снизу, со стороны самого общества; в этом последнем не было необходимых на то жизненных сил»[63].

Сергей Юльевич Витте, По поводу непреложности законов государственной жизни, 1914

Члены семей и родственники чиновников принадлежали к чиновничьему сословию в силу тех прав и привилегий, которые имело полноправное чиновничество в отношении этих лиц. На членов семей и ближайших родственников распространялась правовая защищенность, т. е. в отношении их действовали те правовые нормы, которые и отделяли чиновничество от основной массы населения, оформляя его как особое сословие. Жены же чиновников во всех странах региона имели специальные звания в соответствии с рангами мужей.[253]

С. В. Волков, Элитные группы традиционных обществ, 2017

Самодовлеющее положение российского чиновничества, система чинопроизводства усиливали влияние бюрократии. Многочисленные служебные ранги и огромное число награждений (орденов), сопровождавших всякое повышение в чине, превращали службу в погоню за чинами, повышениями, наградами, прибавками к содержанию. Как писалось в одном из документов: «Чиномания и крестомания составляют общую хроническую болезнь всех служащих». Кавказ был той окраиной Российской империи, где служба оговаривалась специальными льготами. За приезд сюда давался чин коллежского асессора, равный майору по табелю о рангах. Прослужившему 5 лет в военно-народном управлении прибавлялась четверть оклада, за 10 лет – половина, 15 лет – 3/4 оклада. Если чиновник прослужил 20 лет – его оклад удваивался. При расчёте пенсий служивших в условиях военно-народного управления, 5 лет шли за 7 215. 22 июня 1870 года Александр II предоставил наместнику на Кавказе право ежегодно ходатайствовать о денежных наградах чинам Главного управления наместника и административных учреждений Кавказского и Закавказского края, а также чинам канцелярии судебных учреждений – всего на сумму 14 тыс. рублей216. Подчиняясь только царю, наместник мог, пользуясь собственным влиянием, обеспечить карьеру и верность любого офицера армии; в то же время он был в состоянии добиться того, чтобы мнения его советников на местах перевесили мнение столичных властей. Результатом этого стал тот факт, что все чины, служившие на Кавказе, делали карьеру целиком в пределах этого региона и составляли нечто вроде корпорации со своими собственными интересами и традициями, совершенно отличную от прочей Российской армии217.

З. Х. Ибрагимова, Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период, 2006

Самодовлеющее положение российского чиновничества, система чинопроизводства усиливали влияние бюрократии. Многочисленные служебные ранги и огромное число награждений (орденов), сопровождавших всякое повышение в чине, превращали службу в погоню за чинами, повышениями, наградами, прибавками к содержанию. Как писалось в одном из документов: «Чиномания и крестомания составляют общую хроническую болезнь всех служащих». Кавказ был той окраиной Российской империи, где служба оговаривалась специальными льготами. За приезд сюда давался чин коллежского асессора, равный майору по табелю о рангах. Прослужившему 5 лет в военно-народном управлении прибавлялась четверть оклада, за 10 лет – половина, 15 лет – 3/4 оклада. Если чиновник прослужил 20 лет – его оклад удваивался. При расчёте пенсий служивших в условиях военно-народного управления, 5 лет шли за 7 283. 22 июня 1870 года Александр II предоставил наместнику на Кавказе право ежегодно ходатайствовать о денежных наградах чинам Главного управления наместника и административных учреждений Кавказского и Закавказского края, а также чинам канцелярии судебных учреждений – всего на сумму 14 тыс. рублей284. Подчиняясь только царю, наместник мог, пользуясь собственным влиянием, обеспечить карьеру и верность любого офицера армии; в то же время он был в состоянии добиться того, чтобы мнения его советников на местах перевесили мнение столичных властей. Результатом этого стал тот факт, что все чины, служившие на Кавказе, делали карьеру целиком в пределах этого региона и составляли нечто вроде корпорации со своими собственными интересами и традициями, совершенно отличную от прочей Российской армии285.

З. Х. Ибрагимова, Мир чеченцев. XIX век, 2010

Преемником Б. В. Штюрмера оказался Н. Н. Покровский, отношения с которым В. Б. Лопухина во время Первой мировой войны стали еще более близкими. По приглашению Покровского В. Б. Лопухин, параллельно со службой в МИД, работал со своим покровителем в Управлении верховного начальника санитарной и эвакуационной части принца А. П. Ольденбургского и в Верховном совете под председательством императрицы Александры Федоровны по призрению семей лиц, призванных на войну, а также семей раненых и павших воинов. В. Б. Лопухин являлся управляющим делами Особой комиссии Верховного совета. Естественно, что приход Н. Н. Покровского в МИД означал упрочение служебных позиций В. Б. Лопухина. 19 января 1917 г. он был назначен директором 1-го департамента, заняв должность 4-го класса, т. е. высшую (высшими в царской России считались должности первых четырех классов), и войдя, таким образом, в состав бюрократической элиты. Классу должности соответствовал и класс чина, имевшегося к этому времени у В. Б. Лопухина – он являлся действительным статским советником, т. е. «статским генералом», а также камергером, что для 45-летнего чиновника было показателем выше среднего.

В. Б. Лопухин, Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел, 2008

Между тем, рекомендательное письмо К. Ипсиланти, скорее всего, сыграло определяющую роль в решении императора зачислить двух молодых греков – И. Персиани и Г. Катакази – в штат коллегии иностранных дел. В тексте указа от 11 февраля 1816 г., направленного Сенату, значилось: «Въехавших в Россию с бывшим Господарем княжества Валахского кн. Ипсилантием, тамошних чиновников Гавриила Катакази и Ивана Персиани, пожалованных в коллежские Советники, повелеваем определить в нашу службу и причислить в ведомство Государственной коллегии иностранных дел с жалованьем по чину из общих государственных доходов»[14]. Зачисление на службу с возведением сразу в столь высокий – шестой – ранг вместо начального четырнадцатого объяснялось тем, что в России политэмигранты из Османской империи и вассальных государств получали ранги, аналогичные тем, которые они имели на родине. К. Ипсиланти подтверждал, что в Валахии И. Персиани и Г. Катакази принадлежали к числу каминаров[15] и потому просил «в соответствии с тем соотношением, которое соблюдалось прежде и в последнее время касательно большинства валашских и молдавских бояр, а также греческих иммигрантов»[16] предоставить им ранг коллежского советника. 30 марта 1816 г. И. Персиани и Г. Катакази были приведены к присяге как государственные служащие[17].

И. Э. Персиани, Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года, 1835

Социальные реалии всегда оказываются сложнее, чем это на первый взгляд может показаться. Если взять общую численность российской бюрократии, то к концу XIX в. лишь 26 % принадлежали к потомственному дворянству. Однако даже принадлежность к благородному сословию зачастую не определяла жизненный уклад, приоритеты, мировоззренческие ценности государственного служащего. В этом отношении очень показательно резкое сокращение удельного веса поместных дворян (и шире: лиц с недвижимым имуществом) среди высокопоставленного чиновничества. В 1853 г. таковых было около 81 %, а в 1917 г. – 38,4 %. В 1853 г. процент членов Государственного совета, обладавших земельной собственностью, равнялся 92,7, а в 1903 – 56,8. В 1853 богатые помещики составляли 68,8 % Государственного совета, а в 1903 г. – 21,6. Аналогичная ситуация имела место и в Комитете министров. Иными словами, к концу XIX в. большинство высокопоставленных чиновников не обладало существенными земельными угодьями, а следовательно, большую часть своих доходов они получали от службы. Еще в 1861 г. П. А. Валуев писал о «классе пролетариев» среди «чиновного сословия». Спустя два десятилетия государственный секретарь А. А. Половцов с нескрываемым презрением говорил о «канцелярских пролетариях». О «беспочвенности» российского чиновничества впоследствии говорили в консервативных кружках и на дворянских собраниях.

К. А. Соловьев, Хозяин земли русской?, 2017

Падишах Акбар в 1574 году ввел административную систему, которая просуществовала до распада Могольской империи, так называемую систему «мансабдари». На основе этой реформы весь бюрократический аппарат был построен по военному образцу. Высшие чиновники были разделены на 33 ранга. Установленные ранги соответствовали числу наемных всадников, которых они обязаны были выставлять. Могольская империя была разделена на 15 областей во главе с наместниками – хакимами. В каждую область независимо от хакимов назначались фоуджидары – военные начальники, ведавшие военными делами, гомашты сборщики налогов, и начальники городов – котвалы.

И. И. Бурдукова, Политические и избирательные системы государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Том 2. Учебное пособие, 2013

Необходимость новых реформ в Цинской империи вызывалась внутренними проблемами, незавершенностью предыдущих преобразований, а начались под прямым давлением иностранных держав, оккупировавших в 1900 г. Пекин. Возглавляла Китай и, соответственно, проводила в жизнь «новую политику» императрица Цыси. В январе 1901 г., находясь в «самоизгнании» в Сиани, от имени императора она издала эдикт о реформах. Всем высокопоставленным чиновникам было предложено решить, какие из законов, регламентирующих традиции династий, управление государством, ведение дел чиновниками, систему учебных заведений и экзаменов, военные дела и финансы, следует оставить, а какие – изменить. Другим лидером, стоявшим у власти и руководившим проведением реформ в стране, был князь Цин (И Куан), возглавивший в апреле 1901 г. Комитет по делам правления (Ду-бань чжэнъучу). Китайский «бюрократический клан», бывшую «империю» Ли Хунчжана, возглавил также сторонник либеральных реформ Юань Шикай, занимавший в начале ХХ в. должности генерал-губернатора столичной провинции Чжили.

В. Г. Дацышен, Очерки истории Монголии в XIX – первой четверти ХХ вв, 2014

К числу выдвиженцев С. Ю. Витте может быть отнесен и один из наиболее компетентных специалистов в сфере денежного обращения и бюджетного законодательства Михаил Павлович Кашкаров (1857–1906)[305]. К сожалению, о нем нам известно относительно немного, хотя, судя по фамилии, он принадлежал к достаточно старинному дворянскому роду с татарскими корнями. Он долгие годы служил в Министерстве финансов, где был чиновником для особых поручений и членом Ученого комитета этого министерства, получил чин действительного статского советника. В начале XX в. М. П. Кашкаров был гласным Петербургского губернского дворянского собрания, где занимал достаточно правые позиции.

М. В. Лушникова, Развитие науки финансового права в России, 2013

Когда на престол вступил Павел I, штат чиновников насчитывал около 17 тысяч человек. Четыре пятых чиновников двух последних классов были выходцами из низших сословий, и почти половина их – потомки приказных допетровской эпохи. Учреждение в 1802 году одиннадцати министерств заложило основы усложнения и роста бюрократической системы, и если при образовании министерств насчитывалось 13,2 тысячи классных чиновников, то к концу царствования Николая I их было уже 82,3 тысячи. Но все же в достопамятные гоголевские времена, когда Чичиков выехал на российское бездорожье, на 10 тысяч населения приходилось всего 12–13 чиновников, что было значительно меньше, чем в странах Западной Европы.

А. И. Кирпичников, Российская коррупция, 2004

Непосредственное управление всеми делами государства находилось в руках чиновников, полномочия которых определялись самим императором. Чиновники имели ранг, их число росло вместе с развитием государственной системы. Уже с первых лет существования империй Хань и Цин чиновники стремились занять как можно более высокое место на иерархической лестнице, поскольку это влекло за собой и соответствующие привилегии.

Майкл Лёве, Китай династии Хань. Быт, религия, культура, -1

Тот же характер проявляется в составе позднейших Соборов и в задачах, которые им ставились, например в Соборе 1598 года, созванном для избрания нового царя вследствие прекращения династии Рюрика. Как и в 1566 году, члены Боярской Думы и среди них думные и приказные дьяки, в руках которых находилось высшее управление государством, были приглашены на Собор наравне с высшими чиновниками личной государевой казны или двора; в 1566 году последних не было. Служилые люди составляли на этот раз больше половины всего числа присутствовавших; большинство принадлежало к разряду московских дворян, которые командовали полками или занимали высшие гражданские должности. Но, кроме них, мы встречаем на Соборе 1598 года выборных, взятых из высшего слоя местного дворянства, которое, по заслуживающему доверия свидетельству Margeret, должно было посылать в Москву от каждого города определенное число своих членов для беспрерывного пребывания там в течение трех лет. Их назначением было, очевидно, помогать центральному правительству в делах, касающихся провинциального военного управления и распределения земель в вознаграждение за военную службу. Постоянно находясь в Москве, они могли участвовать в заседаниях Собора наряду с некоторыми московскими дворянами, которые не совсем еще покинули свой родной округ, хотя и исполняли военные и гражданские функции в столице. Третье сословие совершенно так же, как и тридцать два года назад, было представлено на Соборе известным числом гостей (или московских купцов, торговавших с иностранными державами – всего двадцать один) и делегатами наиболее крупных купцов, занимавшихся внутреннею торговлею. Среди последних суконщики, как и в 1566 году, составляли особый класс под названием смоленских купцов.

М. М. Ковалевский, Очерки по истории политических учреждений России, 1908

Декабристы заложили подозрительность царской династии к дворянству, и династия свою опору все в большей степени начинает видеть в служивой бюрократии. Между престолом и дворянством после 14 декабря 1825 года пролегла более жесткая граница, чем до этого. Советоваться с «бунтовщиками» корона не желала. Перед зимней сессией дворянских собраний в 1859 году МВД с «высочайшего повеления» оповестило губернских предводителей, что дворянству запрещается обсуждать вопросы по освобождению крестьян (Корелин… С. 237). Манифест в еще большей степени оттер дворянское сословие от управления в пользу бюрократии, власть которой после «бюрократического» указа Екатерины II (об обязательном повышении через 7 лет) стала повсеместной и всеохватывающей. Властный формализм чиновников плодил армию бюрократов по старшинству, а не по профессиональным качествам, по достижению 8-го чина он получал потомственное дворянство. Рознь между династией и дворянством углубилась. Заметно стал меняться и этнический состав вокруг трона: русских становится все меньше, немцев и прочих иноземцев – все больше. Нежелание поступиться мизером морального свойства в интересах целого в конечном итоге привело к общему краху. Здесь уместно напомнить, что раскол между династией и первенствующим сословием имел длительную предысторию.

Р. Г. Бармин, Пролегомены российской катастрофы. Часть I. Пролегомены октября 1917, 2015

Во второй половине XIX – начале XX в., когда Царство Польское уже плотно интегрировалось в российскую экономику, многие поляки, имея хорошее образование и желание трудиться, делали карьеру в отдаленных от центра губерниях России, где всегда был высокий спрос на квалифицированных специалистов. Поляки занимали высокие посты в государственном и правительственном аппарате, исправно служа на благо государства, себя и своей семьи. О знаменитых поляках написано множество книг, статей, отзывов. Вклад поляков (добровольно приехавших в Россию или нет – неважно) в развитие российской государственности, в военное дело, образование и просвещение, в культуру невозможно не оценить. Но мы приведем в пример незнаменитого, простого человека. Так, уже упоминавшийся выше Люциан Станиславович Буткевич, чиновник строительной и дорожной комиссии, в 1863 г. сообщал о себе: «Зовут меня Люциян сын Станислава Буткевич, дворянин Гродненской губернии, от роду 56 лет, вероисповедания римско-католического, на службе стою с 1828 г., ныне стою чином в Пермской губернии в строительной и дорожной комиссии в чине подполковника, под судом не был, награды имею: Знак отличия беспорочной службы 25 лет, орден св. Анны 3-й степени и в недавнем времени представлен к награде орденом св. Владимира 4-й степени за 35-летнюю беспорочную службу»144.

Коллектив авторов, Поляки в Пермском крае: очерки истории и этнографии, 2009

В новой империи, объединенной под властью дома Цинь, быстро расправились с господствовавшей до того времени структурой государства и общества. Вся страна была поделена на области, а области – на уезды. В каждой области был губернатор, которому были подвластны гражданские дела, и наместник, занимавшийся военной сферой. Существовал также правитель уезда, который занимался тем же, что и современные префекты. Поскольку все эти чиновники назначались и снимались с должностей циньским двором, имперское управление стало централизованным и осуществлялось через посредничество чиновников, назначенных центральной властью.

Сигэки Каидзука, Конфуций. Жизненный путь и учение великого философа Древнего Китая, -1

Следующие четыре статьи (ст. 92–95) определяли общий порядок занятия государственных должностей. Объявлялось, что государственные должности могут занимать только российские подданные. К государственным должностям могли быть допущены и иностранцы при условии, как минимум пятилетнего пребывания в России, знания русского языка и «беспорочного поведения». В виде исключения император мог назначить на любую государственную должность особо талантливого иностранца без всяких условий. Во всём остальном на иностранцев распространялись все те права, которые были у российских подданных. В ст. 96 вводился принцип ответственности чиновников за свои действия.

В. Ю. Захаров, Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 2, 2017

В 1737 г. была проведена перепись «канцелярских служителей», и в обновленном в 1740 г. списке было учтено 215 чиновников, причем напротив фамилий иностранцев имелись соответствующие записи – откуда они: например, членом присутствия в Фортификационной конторе служил Д.Деколонг «из шляхетства французской нации», в Юстиц-коллегии – асессором Гейсон «из немецких шляхтичей», президентом Академии наук был барон А.Корф «ис курляндских шляхтичей». Для остальных выходцев из-за рубежа, являвшихся разночинцами, отмечалось, что они «из иноземцев», или указывалась национальность: например, советник канцелярии Академии наук Я.Д.Шумахер был «альзацкой нации». О директоре Петербургской почтовой конторы Ф.Аше было написано, что он происходит из «города Бреславля из гражданского чину», о его московском коллеге В.Пестеле – «города саксонского из гражданского чину»[135].

Т. С. Иларионова, Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока, 2009

Другой проблемой стало то, что очень многие чиновники за свои заслуги получали дворянство, и в сер. 19 в. был повышен класс, достижение которого давало потомственное дворянство (с 1856 г. по гражданской службе 4-й, по военной 6-й класс по Табели о рангах). Однако эти меры мало помогли. Во 2-й пол. 19 – нач. 20 вв. несколько раз ставился вопрос об отмене чинов, поскольку они стали главной целью для многих чиновников, но они были отменены только в 1917 г.

Коллектив авторов, Александр II – царь-Освободитель. 1855–1881 гг., 2010

Сторонником жесткой централизации Павел I был и в области местного управления, а потому с неодобрением относился к выборным должностям: фактически единственному реальному достижению времен политики просвещенного абсолютизма Екатерины П. В результате реформы, проведенной императором Павлом по указу от 12 декабря 1796 г., было введено новое административное деление России: уменьшилось количество губерний (с 50 до 41), некоторым были заменены названия. Конечно, здесь заметно стремление Павла I преуменьшить роль Екатерины II, исключая ее имя из названий губерний. Например, губерния Екатеринославская вошла в состав Новороссийской, а губернский город получил название Новороссийск. Но нелюбовь к императрице Екатерине не была решающей в губернской реформе Павла I. Его преобразования, вероятно, преследовали две цели: создать более дешевый аппарат управления страной путем его максимальной централизации и искоренить взяточничество и казнокрадство чиновников.

Н. В. Коршунова, Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной, 2018

К данному разделу примыкают распоряжения об армейских священнослужителях. Получивший высочайшее утверждение синодский указ от 15 марта посвящался пенсиям полковым священникам и их семьям. Прослужившим более 20 лет полагалась пенсия 100 рублей в год. Та же сумма выдавалась, если срок службы был меньшим, но семья большая. Эта пенсия распространялась на семью, если священник умирал во время службы в армии. По именным указам Синоду от 14 апреля велено было назначать священников в армию и флот, а от 19 апреля – не отдавать распоряжений обер-священнику (старшему военному церковнослужителю) без участия и согласия Синода[35]. Ряд именных и сенатских указов касался центральной и местной администрации. 16 марта отменялась введенная Павлом I практика выборов купцов в члены Коммерц-коллегии (эта мера может быть рассмотрена как возврат к излишней бюрократизации учреждения, ведавшего вопросами торговли). На следующий день, 17 марта, был принят указ, восстанавливавший прежнюю (допавловскую) «форму отношений между военными и гражданскими местами и начальниками». Из числившейся на городах суммы недоимок 14 апреля исключалась часть, составившаяся из излишков жалованья магистратских членов (то есть последним были прощены переплаты жалованья). Выборы «чиновников и урядников» по «тамошним правилам» 17 апреля разрешались в губерниях: Малороссийской, Литовской, Минской, Волынской, Подольской, Киевской и Белорусской. 11 мая было определено, что полиция подведомственна местному гражданскому начальству, комендантам или военным губернаторам, имеющим и гражданскую власть. Особо подчеркивалось, что командиры воинских частей не имеют права вмешиваться в дела городского управления и полиции. Указ от 26 июня отменял павловское нововведение – шлагбаумы в городах и селениях, где нет военных гарнизонов.

А. В. Дёмкин, «Дней Александровых прекрасное начало…»: Внутренняя политика Александра I в 1801–1805 гг., 2012

Первоначально власть принцепса не была наследственной. Юридически он получал власть по решению сената и римского народа, но он мог указать своего преемника (сына или усыновленного), которого сенат и избирал принцепсом. Со II в. сенат потерял значительную часть прав, имея только право утверждать предложения принцепса. Параллельно с республиканскими магистратурами создается императорский чиновничий аппарат, на вершине которого стояли совет и канцелярия принцепса, в которую входило несколько ведомств со штатом чиновников.

О. И. Гордеев, Римское право, 2011

В какой-то момент Император обратился к дворянству с предложением обсудить планы освобождения крестьянства от крепостной зависимости. Был создан секретный комитет под председательством графа Орлова, который впоследствии и занимался этими проблемами. В этом же активно участвовали известные в то время люди Империи: князь В. А. Черкасский, профессор географии П. П. Семенов-Тян-Шанский, группа чиновников во главе с министром иностранных дел Ланским и др. Впоследствии была создана еще одна группа во главе с начальником статистического отдела правительства М. Милютиным. Обе группы встречались в Императорском географическом обществе, основанным К. И. Арсеньевым, который в свое время обучал Александра II истории. Реже собирались в доме Великой княгини Елены и Великого князя Константина Николаевича.

Олег Грейгъ, Крымский гамбит. Трагедия и слава Черноморского флота, 2014

Права, «всещедро» данные дворянскому сословию, были неразрывно связаны с обязанностью служить в местных учреждениях на выборной основе. Александр I считал выборную службу обязанностью дворян, а не желавших исполнять ее, достойными наказания. В резолюции по одному из дел об уклонении дворян от выборной службы он велел объявить им указ Петра I, по которому «дворяне, не желающие служить, подлежат положению в подушный оклад»[26]. Николай I рассматривал выборную службу, как разновидность государственной. В 1831 г. эта точка зрения получила юридическое подтверждение[27]. С этого времени служащие по выборам считались состоящими «в действительной государственной службе», что давало им право на получение чинов, наград и пенсий, а «избрание в разные должности чиновников» признавалось одной из главных задач дворянских собраний. В этом отношении политика правительства, направленная на привлечение органов дворянского самоуправления, прежде всего предводителей дворянства, к административной службе, совпадала со стремлениями дворянства к превращению выборной дворянской службы в государственную[28]. С усилением правительственного начала центр деятельности сословных дворянских органов и прежде всего предводителей дворянства перемещался от сословных к всесословным обязанностям.

Коллектив авторов, Земское самоуправление в истории России: К 150-летию земской реформы, 2015

К тому времени, когда было издано положение 1842 года о Черноморском войске, войско это уже окончательно сложилось в сословном отношении. То, что было только в зародыше при заселении края, в это время стало вполне законченным фактом. Прежняя старшина превратилась в панов, в дворянское сословие. Рядом с этим сословием вышло из той же среды рядового казачества и казачье духовенство. Заняв определенное место в войске, оба сословия стали, разумеется, в известные отношения к серой массе. Принадлежность их к войску давала им права рядового казачества, а чиновное положение представляло преимущества привилегированных. В положение 1842 года в первый раз занесено одно из таких преимуществ дворянства. Помимо обычных казачьих прав на землю в количестве 30 дес., дворянскому сословию было предоставлено в пожизненное пользование 1500 дес. на генерала, по 400 дес. на штабс-офицера и по 200 дес. на обер-офицера. Это, понятно, должно было еще резче выделить офицеров и чиновников из массы рядового казачества.

Е. Д. Фелицын, Кубанское казачество и его атаманы, 1888

Государственный совет – высшее законосовещательное учреждение Российской империи – оказался последним пристанищем Оболенского. Последние десять лет жизни и службы были отданы именно этому учреждению. Государственный совет, в то время насчитывающий всего лишь около полусотни человек, был учреждением, в котором его члены могли предаваться ничегонеделанию, ибо Совет собирался один раз в неделю, иногда для решения какой-нибудь законодательной «вермишели», но он же давал возможность людям деятельным принимать активное участие в его работе: читать множество бумаг, выступать по законопроектам, отстаивая правовые, социальные – либеральные или консервативные – принципы. Часть членов Совета, заседавшего тогда еще в Зимнем дворце (Мариинский для Государственного совета был куплен только в середине 80-х годов), прикреплялась к департаментам Совета, где наибольшая работа падала на них. Самым важным был Департамент законов, и тот факт, что Д. А. Оболенский оказался именно в его составе, показывает, что Александр II и председатель Совета великий князь Константин Николаевич намеревались в полной мере использовать его возможности правоведа и уже опытного администратора. Кстати, он оказался под начальством того же великого князя, у которого в Морском министерстве начинал полным надежд и сил административную службу. Однако и он сам и великий князь были уже не теми молодыми людьми, которые встретились двадцать лет назад. В его дневнике встречаются и критические высказывания о патроне, превратившемся в разочарованного и много претерпевшего человека и чиновника.

Д. А. Оболенский, Записки князя Дмитрия Александровича Оболенского. 1855 – 1879, 2005

В 1843 г. лицей перевели в Петербург, переименовали в Императорский Александровский лицей. Новый устав 1848 г. ставил целью «воспитание благородного юношества для граж данской службы по всем частям, требующим высшего образования, преимущественно же для служения по Министерству внутренних дел». Число воспитанников увеличилось до 156. В лицей стали принимать детей родовитых дворян, а также гражданских чиновников не ниже статского советника и военных не ниже полковника. В учебной программе стали преобладать правовые дисциплины, что позволило лицею окончательно утвердиться в положении высшей школы верховной бюрократии.

Коллектив авторов, Александр I – победитель Наполеона. 1801–1825 гг., 2010

К концу царствования Екатерины II русская аристократия подчинялась монарху почти номинально, настолько велики были свободы, предоставленные дворянскому сословию. В плачевном состоянии находились финансы, армия; крепостное право достигло своего апогея. Процветали казнокрадство и взяточничество. И офицеры, и государственные чиновники относились к службе спустя рукава.

Коллектив авторов, Короткий век Павла I. 1796–1801 гг., 2010

Не остался в стороне от обсуждения природы иммунитета и ?. Н. Милюков. В первых четырех изданиях его «Очерков по истории русской культуры» (1896–1900 гг.) термин «иммунитет» как будто еще не фигурирует. Появляется он в пятом (1904 г.) и повторяется в шестом (1909 г.) издании. Но уже в первых изданиях Милюков ясно сформулировал свою мысль о принципиальном отличии социально-политического положения русского землевладельца от статуса его западного собрата: «русский землевладелец» в противоположность западному «феодалу» не превратился в промежуточную власть между государем и подданными. «В своей вотчине он никогда не был тем полным государем, судьей и правителем, каким был западный барон в своей баронии. Чиновники местного князя, его судьи, сборщики податей всегда беспрепятственно проникали в пределы владений русского вотчинника»; только поступив на службу к князю, вотчинник «мог рассчитывать получить в свое пользование хотя бы часть тех государственных прав, которых он был лишен как простой хозяин вотчины»[179].

С. М. Каштанов, Московское царство и Запад. Историографические очерки, 2015

В этих условиях муфтиям приходилось быть дипломатами. Мухаммедъяру Султанову, сыну начальника кантона и студенту, не завершившему курс обучения в Казанском университете, было намного сложнее вписаться в сановные верхи, чем чингисиду и блестящему офицеру Салим-Гирею Текелеву. Но он всегда подчеркивал уникальную роль Оренбургского муфтия как лидера, представителя многомиллионной российской уммы. Так, в январе 1890 г. от имени Духовного Собрания и муфтия Мухаммедъяра Султанова поступил благодарственный адрес на имя императора в честь 100-летия учреждения Оренбургского Духовного Собрания, подписанный 62 духовными и светскими лицами включая ряд ахунов, имамов, прихожан и шакирдов из Казани, Казанского уезда, Стерлитамака, Касимова, Симбирска и Троицка[150]. В Астрахани учащиеся татарской школы вознесли молитву за императоров Екатерину II и Николая II[151]. Обращение было актуальным, ведь тогда уже прямо критиковалась вся религиозная политика Екатерины II, включая создание ОМДС, и муфтият планировали расчленить на несколько частей. Многим чиновникам не нравилось, что оренбургский муфтий фактически имел прямой доступ к императору, публично выражал согласие с деятельностью властей, и через него до мусульман доносились все государственные решения. Таким образом, он косвенно санкционировал официальную политику России. Для властей принципиально важными здесь были заявления муфтия, что войны с мусульманскими государствами не носят религиозного характера и, следовательно, не могут быть охарактеризованы как джихад. К счастью, российские императоры не выступили сторонниками столь радикального пересмотра реформ своей великой предшественницы. Если учесть, что в императорский конвой традиционно входили горцы и крымские татары, то становится понятным, сколь мало верили цари в угрозу своей жизни со стороны мусульман.

А. Ю. Хабутдинов, Институты российского мусульманского сообщества в Волго-Уральском регионе, 2013

Не смотря на прокламационные обещания, после включения Чечни и других районов Северного Кавказа в общероссийскую административно – политическую и правовую системы местному населению без обиняков было объявлено, что все равнинные земли края «приобретены правительством оружием и ценою крови, а потому считаются исключительным его достоянием…». Из этого следовало, что теперь земля становилась собственностью государства, завладевшего ею в результате войны, а не народов Северного Кавказа, которым она исторически и фактически ранее принадлежала. Так понимали ситуацию и органы центральной власти, и чиновники аппарата местной администрации. Отныне чеченское население становилось только пользователем своей земли. Таким образом, по мнению доктора наук Исаева С-А.А., «…в Чечне автоматически вводилась система государственного феодализма, т. е. создавалась система феодальной эксплуатации и чеченских земель, и чеченского населения со стороны российского государства»18. В ходе земельной реформы существовавший институт частной собственности фактически был ликвидирован. Все земли были заново перераспределены, господствующей стала общинная собственность.

З. Х. Ибрагимова, Чеченцы, 2010

Именно при его руководстве кадровая политика в Министерстве двора претерпела на рубеже 1880-1890-х гг. радикальные изменения. Новый подход получил неофициальное название «гражданские военные». Он состоял в массовом привлечении на гражданскую службу в МИДв гвардейских офицеров, лично известных высшему руководству министерства. Эта установка была воспринята многими старожилами ведомства с большим неодобрением: родовитые пожилые придворные вынуждались отходить в тень, уступая посты и чины молодым офицерам. В числе этого «кривенковского» набора оказались: генерал-лейтенант П. К. Гудим-Левкович, бывший помощник начальника штаба войск гвардии и Петербургского военного округа, занявший в МИДв сначала пост помощника управляющего удельным ведомством, а позднее – пост управляющего Кабинетом е. и. в.; бывший полковой адъютант лейб-гвардии Егерского полка Н. И. Оприц, ставший видным чиновником Канцелярии МИДв и бессменно ведший все дела по придворной цензуре на протяжении нескольких десятилетий; ряд других военных. Новая кадровая политика, проводившаяся В. С. Кривенко без оглядки на мнение великих князей, вызвала к нему стойкую антипатию в великосветских кругах.

В. С. Кривенко, В министерстве двора. Воспоминания, 2006

Экономика оказалась одним из самых решающих факторов, повлиявших на формирование мировоззрения офицерской касты. Кризис в сельском хозяйстве, последовавший за освободительными войнами, вкупе с проникновением капитализма в сферу экономики привели к еще большему обнищанию юнкеров, положение которых и так не отличалось особой экономической стабильностью. Земельная собственность составляла основу благосостояния прусского дворянства, которое на протяжении XIX века в буквальном смысле теряло эту основу. В Берлине в начале 40-х Вильгельмштрассе и Вильгельмплац все еще были символами власти таких знаменитых семей, как Арнимы, Блюхеры, Радзивиллы, Шлиппенбахи, имевших здесь дворцы. Затем там поселились чиновники различных министерств и ведомств. В 1857 году часть знаменитых семейств все еще владела огромными состояниями. Клейсты были владельцами пятидесяти трех поместий, Веделы сорока четырех, Виндерфельды двадцати. В прусской армии в 1857 году служили двадцать четыре офицера из семьи Виндерфельда.

Вальтер Гёрлиц, Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945, -1

Классического в западном понимании либерализма в России не сложилось, так как большинство представителей этого направления продолжало оставаться сторонниками конституционной монархии. Одним из первых теоретиков правового государственного строя в России был М.М. Сперанский (1772–1839). Сын бедного священника прошел путь до крупного государственного чиновника. Под его руководством было подготовлено «Полное собрание законов Российской империи» в 45 томах, а также «Свод законов Российской империи» в 15 томах. Он был сторонник политического либерализма. По заданию Александра I им был разработан подробный проект государственных преобразований.

Н. А. Лучков, Ответы на экзаменационные вопросы по политологии, 2009

Толерантная политика хедивских властей в отношении христиан и иудеев объективно подрывала авторитет местных духовных лидеров из числа улама и аянов, зато, с другой стороны, повышала значимость новых чиновников провинциальной администрации (осм.-и ?урфэхл; араб. ахль аль-?урф), а также роль местной знати, связанной с ними родственными связями (интисáб). Несмотря на значительное улучшение положения зимми, их статус формально не изменился. С них по-прежнему взималась джизья (там же, с. 64–65). В августе 1832 г. Ибрахим-паша издал буюрулды73 всем мутасаллимам Сайдского эйалета и Иерусалимского и Наблусского санджаков, в котором запретил все виды незаконных поборов (такáл?ф аль-?урф) в пользу местных аянов и провинциальной администрации, а также отменил все каффары, сделав свободным и беспошлинным для всех вход в храм Воскресения Христова и доступ к месту Крещения на реке Иордан и остальным христианским Святым местам Палестины (669, с. 86; 886, с. 89–90). Были сделаны послабления в отношении деятельности европейских миссионеров. Христианскому населению было разрешено ремонтировать церкви и возводить новые здания (811, с. 109). В период египетского правления впервые в Сирии и Палестине христиане-зимми стали приниматься на работу в правительственные учреждения и занимать посты в сфере экономики. Кроме того, «покровительствуемые» были представлены вместе с мусульманами в новых юридических органах местной власти – консультативных советах (маджáлис аш-шура) Дамаска и Иерусалима (800, с. 349–350; 811, с. 109; 886, с. 88). Это воспринималось в Стамбуле как прямой вызов султану и всему государственному аппарату Османов.

М. И. Якушев, Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века, 2013

На этой панихиде 16 апреля 1861 года выступил профессор кафедры русской истории Казанской духовной академии Афанасий Прокофьевич Щапов (1831—1876). «Други, за народ убитые! Земля, которую вы возделывали, плодами которой питали нас, которую теперь желали приобрести в собственность и которая приняла вас мучениками в свои недра, – эта земля воззовет народ к восстанию и свободе… Да здравствует демократическая конституция!» – закончил свое выступление профессор русской истории. 30 апреля по личному распоряжению царя за эту речь Щапов был арестован. В мае 1861 года, будучи под следствием, Афанасий Прокофьевич обратился к Александру II с двумя объемными посланиями, содержащими программу общероссийских реформ, в которой предложил создать региональные органы власти – областные земские советы. Щапов был освобожден из-под следствия в августе 1861 года, лишен кафедры и приговорен к двухнедельному аресту. Синод приговорил его к ссылке в Соловецкий монастырь. Однако объяснительная записка Щапова своей прямотой понравилась министру внутренних дел Валуеву, который взял его на поруки. Приговор был отменен, а Щапов получил назначение на службу чиновником в Министерство внутренних дел и возможность работать с архивными документами по делам раскола. Жизнь Щапова была трудной, и умер он в бедности.

В. В. Фортунатов, Россия в 2017 году. Чем закончатся эксперименты со страной?, 2011

4) мандаты – инструкции чиновникам по административным и судебным вопросам. В период домината основной формой закона становится императорский эдикт, поскольку мандаты выходят из употребления, декреты и рескрипты вступают в силу только при рассмотрении конкретных дел. В конце III в. при разделении империи возникла необходимость объединить многочисленные императорские конституции, данное объединение должно было служить символом единства права. Однако правительство не решилось взять на себя такую ответственность, и кодификация была произведена частными лицами: Codex Gregorianus (автор – Грегориан), Codex Hermogenianus (автор – Гермогениан), Codex Theodosianus (автор – восточно-римский император Феодосий II).

Ю. И. Яковлева, Римское право. Ответы на экзаменационные билеты, 2009