Элитные группы традиционных обществ

С. В. Волков, 2017

В книге рассматривается структура и номенклатура элитных социальных групп в различных традиционных (до начала ХХ в.) обществах Востока и Запада. Затрагиваются такие вопросы, как правовое обособление элитных групп, их численность и удельный вес в населении, порядок их комплектования и уровень самовоспроизводства. Рассмотрена также взаимосвязь традиционных сословных и новых функциональных (офицерства, чиновничества, неслужилой интеллигенции) элитных групп при разложении традиционных обществ в Европе в XVIII–XIX вв.

2. Структура элиты традиционных обществ. Номенклатура элитных групп

Общества древности и раннего средневековья

Даже в самых примитивных обществах наличествовала индивидуальная вариация в статусах, тесно связанная с духом соперничества, конкуренции, причем, естественно, во все времена высшие ступени социальной иерархии занимал не тот, кто (больше) производил, а тот, кто владел и распоряжался средствами производства.^[25]

В доколониальной Африке, в частности, в большинстве случаев можно наблюдать наличие элитных групп, выделяемых по признаку обладания властью и богатством, а в ряде случаев даже стройную иерархию таких групп. Например, население Золотого Берега конца XVII — начала XVIII в. делилось на 5 страт: 1) короли и правители, 2) кабосиры и вожди, 3) богачи (в основном торговцы), 4) крестьяне и рыбаки, 5) рабы. У аканов (Гвинейское пробережье) верхушка общества («знать») состояла из двух категорий: родо-племенной (абремпонфо: все вожди, старейшины и жрецы) и служилой (асомфо: из чужаков, назначавшихся за личные заслуги и только на вновь учрежденные посты; в конфедерации Ашанди в доколониальный период учреждено 146 таких постов); еще одной категорией «знатных» были сикафо («богатые») — новая торговая элита из общинников.^[26] В Мали иерархия эндогамных профессиональных групп-каст (земледельцы-воины, ремесленники, певцы-сказители или гриоты) сложилась еще с X в. и была связана с отношением к власти: за гриотами закрепилась функция советников вождей, за кузнецами (средняя ступень иерархии) — идеологическое лидерство и руководство тайными союзами.^[27] В Бенине же люди, поднявшиеся к началу «европейского периода» выше «среднего уровня» — род правителя-обы, верховные старейшины, служители культа — еще не вышли из общинной организации (особой жреческой касты не было, тенденцией было замыкание жречества в рамках небольшой, маловлиятельной и внутренне далеко не единой группы лиц, что позже и произошло).^[28]

В доколумбовой Америке местные цивилизации, при всех отличиях между собой, равно знали четкое разделение между знатью и простолюдинами. У ацтеков знать (только она могла носить одежды из хлопка) — лица, занимавшие военные и гражданские должности, — делилась на наследственную (тетеуктин; в т. ч. и правитель и местные правители) и по пожалованию (простые люди, отличенные за военные заслуги, имевшие должность, получавшие землю, освобождение от налога, но не имевших права на особые украшения, как предыдущие). К знати примыкало жречество, черное и белое (жреческие титулы были и у высших светских лиц). Третьей элитной группой были торговцы, по влиянию и роли в обществе стоявшие между общинниками и знатью (они имели свой сословный суд, и государство обеспечивало им защиту вне пределов страны).^[29]

У юкатанских майя к XVI в. также четко различались две группы (помимо рабов): знатные и простолюдины, кроме того, выделялись сословия или группы ремесленников, воинов, купцов, колдунов, врачей, прорицателей. К знати принадлежали (только по рождению) правители, жреческая и чиновная верхушка и все другие, могущие доказать, что их предки находились среди аристократических семей в Майяпане до его разрушения в XV в. К ним относились батабы — начальники крупных поселений (многие из рода правителя, испанцы их называли касиками), ах куч кабы — главы квартальных делений городов и крупных селений, военачальники и члены аристократических рыцарских орденов. Кроме того, имелись чиновники ряда категорий с полицейскими и судебными функциями — не члены аристократических родов — и жречество. Такая структура сложилась еще в I тыс. н. э., когда общество уже возглавлялось слоем знати во главе с наследственными династиями светских правителей и жрецов, ниже которого стояли чиновники, писцы, далее — профессиональные ремесленники, внизу — земледельцы.^[30]

Теотихуакана (Мексика) представляло собой теократическое государство, в котором класс жрецов сосредоточил и политико-административную власть. Элитными группами здесь были жрецы, торговцы и интеллигенция, но найдены и статуэтки воинов (напоминающие ацтекских аристократов-воинов из орденов «Ягуара» и «Орла»), что заставляет предположить и наличие светской военной знати.^[31]

Для древней Месопотамии еще до создания централизованных деспотий было характерно деление общества на полноправных общинников, неполноправных (чужаков или лиц, утративших связь с общиной) и рабов. С III тыс. до н. э. в шумерских городах-государствах выделялась независимая знать — родовая аристократия, занимавшая ведущие места в общине.^[32] К ней примыкало жречество, составляя ее немалую часть.^[33] Однако при создании единого Шумеро-Аккадского царства эта аристократия была постепенно уничтожена. При кутиях, разрушивших это царство (кутийские вожди были заинтересованы только в дани, управляли чиновники из аккадцев и шумеров^[34]), остатки ее еще существовали, но, видимо, были сметены вместе с кутиями, и начиная с государства III династии Ура уже вовсе не встречается знати, ссылающейся на свою генеалогию и возводящую ее к родовому божеству. Знать теперь приобретает исключительно служилый характер: это царская администрация, жрецы (фактически превратившиеся в чиновников) и военачальники.^[35] Тот же процесс имел место на севере Месопотамии — в Ассирии. Общинная знать к Новоассирийскому периоду уже исчезла и была заменена служилой, причем цари зорко следили за тем, чтобы не возникали слишком могущественные роды и, вероятно, для предотвращения этого на важные посты нередко назначали евнухов.^[36]

В юридическом отношении и знать (высшие чиновники, жрецы, представители крупных деловых домов), и остальные общинники, в т. ч. беднейшие, считались равноправными,^[37] хотя их социальная роль и материальное положение были несопоставимы. При III династии Ура, например, на содержание главного жреца храма Нанше в Лагаше выделялось 36 га, на каждого надзирателя рабочего отряда — 15, на рядовых работников — менее 2,5 га на 300 человек. Жрецы в это время находились полностью на положении чиновников.^[38] Ниже стояли мелкие чиновники и писцы. Царская администрация комплектовалась во многом за счет лиц, не принадлежащих к общинам — мушкенумов, которые получали жалованье или землю непосредственно от царя (при III династии Ура мушкенумами были только царские служащие низших категорий, т. к. высшие и средние тоже могли владеть участками общинной земли и фактически относились к общинникам-авиллумам^[39]). И в Вавилонии, и в Ассирии чиновники, вплоть до мелких, получали либо служебные наделы земли, либо жалованье.^[40]

Профессиональные писцы представляли собой весьма важную социальную группу во всех государствах Двуречья. Для их подготовки существовали специальные школы, большинство выпускников которых становилось чиновниками при дворе царей, храмах и реже у богатых людей, были и нигде не служившие, преподававшие или занимавшиеся научной работой. В Шумере около 70 % писцов служило в аппарате, 20 — у частных лиц и 10 — врачами, жрецами и т. д. Они могли занимать высокие должности наместников городов, судей и др. В Вавилонии существовали следующие категории писцов: 1) писцы-переводчики (сепиру), 2) царские или государственные писцы, 3) храмовые писцы, 4) писцы на службе частных лиц для составления контрактов. Хотя профессия писца и считалась престижной, жизненный уровень основной массы писцов не был выше рядового населения.^[41]

Купечество всегда играло в древнемесопотамских обществах значительную роль. В условиях, когда знать не выделялась юридически в особое сословие, они фактически были ее частью, причем царская власть, стремившаяся умалить значение родовой аристократии, к ним обычно благоволила (купцы шумеро-аккадских факторий рассматривали Саргона как покровителя и защитника^[42]). В Ассирии в ранний период именно купеческие роды играли ведущую роль, лишь позже вынужденные делить ее со служилой военной знатью. Хотя формы организации купеческой корпорации не везде были одинаковы. Например, при III династии Ура торговля была подчинена государству, и торговые агенты стали государственными служащими, фактически войдя в состав чиновничества.^[43] В Нововавилонском царстве торговля лишь частично оставалась в руках профессиональных купцов — тамкаров, теперь торговлей могли заниматься любые частные лица (существовали могущественные предпринимательские дома, наиболее древний — Эгиби функционировал еще с 715 г. до н. э. и продолжал свою деятельность при персах в VI–V вв.).^[44]

Таким образом, для всех оседлых семитских обществ Месопотамии было характерно выделение 3–4 элитных групп: «знати» (куда входили высшие чиновники, военачальники, жрецы), низшие чиновники и писцы, купечество, при том, что сословно все они не выделялись, а относились к группам полноправных общинников или мушкенумов. Характерной чертой было отсутствие здесь родовой аристократии, уже на самых ранних этапах устраненной из социальной структуры, что не в последнюю очередь было связано с деспотическим характером и заметной степенью бюрократизации месопотамской государственности. Однако в ряде других государств древнего Ближнего Востока, с иной этнической основой, ситуация могла заметно отличаться, и иерархия элитных групп типологически близка к «феодальной».

В хурритской Аррапхе господствующий слой, пришедший к власти в результате завоевания, использовал деревни как объект ответственности и дарения. Власть над деревнями принадлежала узкому слою элиты, прежде всего членам царских семей разных хурритских государств. Ниже их стоял гораздо более многочисленный слой военных, обрабатывавших сами полученные ими участки. Продажей продовольствия ведали купцы, упоминаемые среди «рабов дворца», которые, помимо своих обязательств перед дворцом, вели дела и в интересах частных лиц.^[45] Слой писцов, без которого не могло обходиться ни одно древневосточное общество, был там представлен (при неграмотности местного населения) нашедшими приют после касситского завоевания вавилонскими писцовыми династиями (пример одной из таких династий — потомки Апил-Сина, имевшего 8 сыновей, 20 внуков, 24 правнука и 8 праправнуков — все писцы).^[46]

В Урарту аристократия была представлена многочисленным царским кланом (существовали целые поселения из родичей царя), а военная и служилая знать, из которой комплектовались такие «аристократические» рода войск, как колесничие и всадники, восходила, вероятно, к местным знатным родам различных племен. Среди царских людей выделялась высшая группа мари — аналог марианна у хурритов, а основную массу населения составляли шуреле, несшие воинскую и другие повинности и жившие общинами.^[47]

В Хеттском царстве с самого возникновения единого государства определяющую роль играла аристократия; среди нескольких знатных родов выделялся «великий род», из которого выходили цари и высшие чиновники. Остальные аристократы сочетали обязанности воинов с административными во дворце («воины и слуги царя»). Они входили в панкус, который прежде всего был судебной инстанцией, и члены его были подсудны только самому этому органу (на суд его теоретически мог быть призван даже царь). Члены аристократических семей были связаны с царем клятвой верности и получали за заслуги земельные владения, как при феодализме. Даже с исчезновением панкуса (между 1 500 и 1 400 гг. до н. э.) аристократия осталась особо выделенной социальной группой (именно она поставляла колесницы, основную силу хеттского войска). Более того, круг «баронов» (возможно — из-за легких колесниц) пришлось расширить, кроме того, круг местных правителей был расширен за счет вассальных правителей завоеванных территорий, положение которых закреплялось подробными договорами.^[48]

Такой социальный строй свойствен в основном тем обществам, которые были созданы индоевропейскими этносами или с заметным влиянием последнего (в т. ч. хурритским). Впрочем, отдельные элементы «феодализма» прослеживаются даже в Эламе, где чиновники получали из дворцового фонда надельные земли (впервые в Древней Передней Азии их дают крупным сановникам с выдачей иммунитета от царских поборов), а в конце XVI в. до н. э. это явление встречается в царстве Приморья, позже — в касситской Вавилонии и в Сирии.^[49]

Древний Египет, где централизованное государство возникло еще раньше, чем в Месопотамии, имел с ней то сходство, что здесь также отсутствовало оформленное сословное отделение элитных групп от рядовых общинников. Однако разница между фактическим положением знати (а также таких привилегированных групп как жречество и писцы) и рядовых общинников была огромной, и эти группы профессионально были четко очерчены и отграничены от рядового населения. Эти три основные группы — чиновная знать, жречество и писцы (позже также профессиональные воины-колесничие и купцы) и были основными элитными группами в стране.

Для Египта, в отличие от Месопотамии, было характерно существование наследственной знати, как столичной, так и провинциальной, хотя она и носила чиновный характер. При Древнем царстве наибольшее значение имела столичная знать, при Среднем царстве (когда степень централизации государства была заметно слабее) усилилось значение местной, номовой знати, которая создавала на местах целые династии. При этом, хотя многие из областных правителей имели придворные ранги, а их родичи оседали на доходных местах в столице, они редко назначались на высшие должности в столице; здесь преобладала потомственная столичная знать, унаследовавшая должности отцов так же, как они наследовались на местах. В Новое царство костяк знати составляли по-прежнему местные правители, одни из которых были ставленниками фараона, другие — преемниками своих отцов. Даже во вторую половину царства некоторые в духе Среднего царства хвалились знатностью происхождения. Положение областного правителя было очень высоким (даже начальник царского казнохранилища получил его в порядке повышения). Представители знати занимали обычно не только высшие, но и все более-менее значительные должности и часто передавали их по наследству, из них же комплектовалась верхушка жречества, которое никогда не было замкнутой группой.

Огромную роль в Египте играли писцы. При том значении, которое придавалось тут во всех сферах учету и отчету, править государством могли лишь по-настоящему грамотные люди, поэтому правящий слой страны был хорошо образован. Сыновья вельмож Древнего царства часто состояли писцами в отцовских хозяйствах; даже самые знатные чиновники не брезговали писцовыми званиями. Профессиональные писцы, которых отбирали с детства и готовили в специальных школах, образовывали престижную профессиональную корпорацию. В Новое царство появились и составили главную силу войска колесницы, и колесничие заняли в обществе положение, равное рядовому жречеству. Купцов при Древнем царстве не было, все путешествия в другие страны были государственными мероприятиями, и на рынке самого Египта невозможно обнаружить ни одной фигуры крупнее торговца-лоточника; появляются они только в период Нового царства.^[50]

Для всех древних оседлых ираноязычных народов уже в древности был характерен четко выраженный сословный строй, наследовавший традицию варнового деления древних ариев. При этом к изначально существовавшим трем сословиям: жрецов, воинов и крестьян позже добавляется промежуточное между двумя высшими сословиями и простолюдинами сословие (в Иране это были писцы, которых еще при Ахеменидах во множестве выпускали писцовые школы; при дворе царя, сатрапов и в армии было много переводчиков, знавших несколько языков^[51]) или дифференцируется низшее сословие (так, еще в Авесте фиксируется отделение крестьян от ремесленников^[52]).

Наиболее яркий пример такого рода дает древний и раннесредневековый Иран (до арабского завоевания). Разницы в этом отношении между Ахеменидской, Парфянской и Сасанидской державами практически не было. Хотя высшим сословием формально считалось жреческое, реальная власть находилась в руках второго — «воинов и царей», и политическая система напоминала средневековый европейский феодализм (цари раздавали земельные наделы воинам и гражданским чиновникам). При этом среди сословия «воинов и царей» особо выделялась аристократия. В ахеменидскую эпоху имелось 7 ведущих персидских родов (только их представители могли явиться к царю без вызова). Костяком ахеменидской армии были 10 тыс. «бессмертных», из коих первая тысяча (личная гвардия царя) — из персидской знати. Все сыновья высокопоставленных перов воспитывались при дворе царя.^[53] В Парфии также всегда особую роль играли могущественные роды парфянской знати (Карены, Сурены, Михраны и др.), имеющие свое войско; сохранялся и общегосударственный совет родовой знати. Имелись также царские вельможи (вазурги), мелкие владетели и полунезависимые князьки.^[54]

Основную часть сословия составляли тяжеловооруженные всадники. При Ахеменидах они жили компактной массой в центре Персиды, либо при дворе, сохраняя племенное деление. Наличие дехканства — «поземельного дворянства» также было характерно и для ираноязычного населения Средней Азии (Хорасан, Согд). Дехкане жили в укрепленных поместьях-усадьбах — «замках» вокруг резиденций своих господ и должны были (или их дети) служить в их войске в качестве тяжеловооруженных конников-«рыцарей». Они на протяжении столетий служили в войске владевших этими территориями империй — Ахеменидов, затем Александра и его преемников, затем у греко-бактрийских царей. Их сюзеренами обычно были персидские сатрапы, но могли быть и местные властители.^[55]

Строго сословным было и общество Сасанидского Ирана. Высшим здесь считалось сословие магов, жрецов зороастризма, к которому относились и лица, связанные с культом — судьи, храмовые служители и учителя. Высший разряд жрецов составляли мобеды во главе с мобедан-мобедом, контролировавшие духовенство в округах и провинциях. Второе сословие — воинов было внутренне структурировано и возглавлялось самим шаханшахом, затем шли царевичи, наместники областей (шахрдары) из членов династии и покоренных местных правителей, затем — виспухры — члены 7 древних родов, которым принадлежало наследственное право на важные должности и ведение определенной отраслью (военные дела, суд, финансы, кавалерия, вооружение армии и т. д.),^[56] затем — вазурги или вузурги (главы наиболее знатных родов), занимавшие прочие руководящие посты, внизу — азаты, рядовые всадники-землевладельцы, из которых выделяются составлявшие ядро тяжелой кавалерии дихканы («главы селений»), стоявшие во главе больших селений и волостей и отвечавшие за сбор налогов. Но ниже их стояла конница из служилых людей низшего сословия, получавшая жалованье из казны, а иногда и земельные наделы. Третьим сословием (возникшим позже в V–VI вв.), были писцы (дапиры, дабиры), в которое входили представители ряда профессий, стоявшие выше простонародья (лекари, музыканты, переводчики, ученые). В низшее сословие входили все остальные свободные, и оно делилось на три группы — крестьяне, ремесленники, торговцы. Принадлежность к сословиям определялась статусом отца, и на переход в более высокое требовалось специальное решение царя.^[57]

Сходные реалии можно наблюдать и у некоторых западных индоевропейских народов, например, у кельтов (позволяющие даже проводить прямую параллель от галлов к средневековой Франции). Галльское сословие военных людей, или всадников, напоминает рыцарей, брейры, или племенные князья, содержащие многочисленную дружину (иногда до 10 тыс.), сходны со средневековыми баронами; могущественный класс духовенства, владеющего светской властью, напоминает римское папство».^[58]

Для ряда оседлых древних обществ было характерно конституирование жесткой социальной пирамиды в зависимости от происхождения — на аристократической основе. Именно такими были первые китайские государства. В Инь (XV–XI вв. до н. э.) и раннем Чжоу (XI–IX вв. до н. э.) объективно выделялось 3 слоя: 1) правящий привилегированный (родственники и приближенные вана, местные правители-чжухоу с родственниками и приближенными и, вероятно, главы клановых объединений цзунцзу), 2) свободные рядовые общинники — основная масса населения, 3) очень немногочисленные несвободные и бесправные. При этом высший слой в чжоуское время оформился в виде пирамиды «ван — чжухоу — дафу — ши», где старшие сыновья наследовали статус своих родителей, а остальные опускались на ступень ниже, пока не переходили в состав простонародья. Для каждого ранга существовал установленный набор различий в питании, жилище, обладании предметами материальной культуры, и даже в языке существовало несколько наборов слов, употреблявшихся исключительно в пределах одного ранга. Таким образом, материальное благосостояние человека предельно жестко соответствовало его социальному статусу, обусловленному происхождением.

В дальнейшем выделяются некоторые новые группы, и сословное деление становится более дробным. В IX–VIII вв. до н. э., когда при распаде государства правители сами провозглашают себя ванами и вводят титулы знатности, появляется сословие профессиональных служилых людей (цин, дафу, ши). Первоначально ши были профессиональными воинами, потомками раннечжоуских дружинников, немалое число которых сопровождало властителей уделов на новое место и помогало наладить администрацию. Позже в ряды полувоинов-получиновников стали, видимо, вливаться и потомки захудалых аристократических линий. В результате к середине I тыс. до н. э. сложился слой лиц, нередко уходивших далеко от дома. Из этой среды правители периода Чуньцю (VII–V вв. до н. э.) и особенно Чжаньго (V–III вв. до н. э.) набирали себе преданных помощников от мелких чиновников до могущественных министров.^[59] Уже в период Чуньцю эта система начинает деформироваться, и регламентация атрибутов перестает соблюдаться, становятся возможными фигуры бедного аристократа и богатого выскочки.^[60] В период Чуньцю-Чжаньго аристократическими считались все кланы, отпочковавшиеся от патронимии правителей царств. Такие цзуны возглавляли наследственную аристократию, занимая одновременно и высшие посты в государственном аппарате.^[61] В это время в ряде царств высшие должности стали наследственными, а их обладатели возглавили т. н. «сильные дома», которые фактически сосредоточили власть в своих руках, вели войны между собой, свергали правителей и основывали собственные династии. При создании централизованных империй Цинь и Хань с III в. до н. э. иерархия элитных групп формируется на совершенно иной, служебной основе — места человека в системе чиновных рангов.

Нечто подобное можно наблюдать и в раннем корейском государстве Силла, где в соответствии с принадлежностью к аристократии чинголь, одной из трех групп тупхум или простонародью весьма детально регламентировались все черты быта: размеры и материал жилища, ткани, могущие употребляться для изготовления одежды, набор и материал изготовления утвари, повозок, конской сбруи и т. д.^[62] Однако и здесь, как в Китае, аристократический строй уступил со временем место бюрократическому.

В кочевых обществах Центральной и Восточной Азии, устроенных по условиям быта достаточно примитивно и не предполагающих наличия ни административного аппарата, ни тех социальных групп, которые присущи оседлым обществам (чиновничество, купечество, частные служащие и т. п.), единственным принципом, обособляющим элитный слой, выступает знатное происхождение. Здесь всегда наличествуют два сословия — знать и народ (беки и народ, «обладающие саном» и «сородичи и нар о д»),^[63] а реально можно вычленить 4 группы: правящий род, аристократия (знать, беки), простолюдины (рядовые воины) и несвободные.^[64]

В древнегреческом обществе прослойка знати — в основном родовые вожди и жрецы — выделяется довольно рано, на Крите уже в конце III — начале II тыс. до н. э..^[65] Уже в архаической Греции в 1 500–1 200 гг. до н. э. происходит обособление некоторых профессиональных групп, в т. ч. купцов и работников умственного труда — грамотеев, счетчиков, врачей, рапсодов, художников.^[66] При этом картина социальной стратификации некоторых ранних обществ напоминает древневосточные реалии. В Пилосском царстве (XVI–XIII вв. до н. э.), где организатором экономики выступал дворец, ведущую роль играла военная и жреческая знать, представленная высшими сановниками (часть государственной земли распределялась между ними на правах условного держания). Как и на Древнем Востоке, документы создавались профессиональными писцами, существовал штат среднего и мелкого чиновничества (помимо высших должностных лиц, в т. ч. военачальника-лавагета, и штата писцов во дворце, существовала территориальная администрация — начальники 16 округов и управлявшие отдельными поселениями басилеи; из дворца высылались вестники, курьеры, инспекторы и ревизоры).^[67]

В Гомеровский период (XI–IX вв. до н. э.) греческое общество четко делится на аристократию (сословие родовой знати) и рядовых общинников. В Афинах в IX–VIII вв. до н. э. родовая знать именовалась эвпатридами, образовывавшими правящий слой и противопоставленными земледельцам и ремесленникам. Они были локальными династами в Аттике, а при объединении составили совет правителя, став единственными аристократами по рождению.^[68] В VIII–VII вв. племенной вождь басилей уступил место коллегии должностных лиц — архонтов, а совет старейшин преобразовался в Ареопаг, пополнявшийся из отслуживших срок архонтов. Однако полисная республиканская структура, в отличие от восточных деспотий, не предполагала наличия иерархии элитных слоев, связанных с государственным аппаратом. Поэтому аристократия, лишенная подобного организующего начала (хотя в Афинах и позже многие авторитетные должности, требующие специальной подготовки, почти все военные фактически были отданы в руки аристократических семей^[69]), обречена была со временем слиться с равными ей по богатству крупными землевладельцами, владельцами больших мастерских, торговых кораблей, ростовщиками. Связь между знатностью, образованием и богатством впервые стала подрываться во время Пелопоннесской войны, когда появился новый тип политика — сыновья богатых владельцев факторий, которым богатство позволило получить образование и вести политическую деятельность.^[70]

Процесс этот в разных полисах происходил по-разному, но в наиболее наглядной форме он имел место в Афинах, где реформа Солона 594 г. до н. э. разделила население на 4 разряда по величине дохода (500,300,200 и менее 200 мер зерна), члены 1-го (пентакосиомедимны) и 2-го (всадники) служили в коннице, избирались на высшие должности, 3-го (зевгиты) — в тяжелой пехоте, 4-го (феты) лишь голосовали в Народном собрании. Эта реформа знаменует замену принципа выделения элиты «по рождению» на принцип «по имущественному цензу». Торговля в греческом мире, если и не считалась, как в Спарте, занятием, позорящим гражданина, то особым уважением не пользовалась, и особой купеческой корпорации как престижного социального слоя не сложилось. В ряде мест, где имело место завоевание местного населения, победителями была создана отличная от этой система, сочетающая аристократизм управления с эгалитаризмом господствующего слоя. В Спарте в конце VII — начале VI в. до н. э. был осуществлен раздел земли (с сидящими на ней илотами) поровну между 9 тыс. спартиатов, которые превратились в замкнутое сословие профессиональных воинов-гоплитов, между которыми поддерживалось имущественное равенство (с запретом дарений, завещаний и продаж и системой мер, минимизирующих любую возможность личного обогащения). При этом в управлении решающую роль играли комплектуемые представителями знатных родов органы — Совет геронтов (из 30 человек: 2 царя и 28 пожизненных членов), и коллегия из 5 эфоров (избираемых на 1 год).^[71] На Крите VII–V вв. до н. э., как и в Спарте, аборигены превратились в зависимых, приписанных к поместьям, а меньшинство свободных превратилось в господствующий слой, ниже которого стояли апетайры (неполноправные), зависимые и рабы; ранняя монархия была заменена аристократическими магистратами (функции главной магистратуры выполняла коллегия космов, выбираемых из определенных родов, образовывая привилегированные наследственные группы).^[72] Нечто подобное наблюдалось и у этрусков, которые как завоеватели, подобно спартанцам, составили господствующий слой. Этрусская знать, занимающая высшие гражданские и жреческие должности, была создана по образцу тех родов, которые имелись у соседей (латинов, сабинов, умбров) и стала именоваться по топонимам местностей, где находились ее владения.^[73]

В эллинистических монархиях, созданных греко-македонянами на Востоке, либо был просто сохранен традиционный аппарат, как у Птолемеев (основной территориальной единицей был ном, где имелись стратег, номарх-эконом и грамотей-писец, делившийся на районы-топ и деревни-ком с назначенными чиновниками), либо, как у Селевкидов, существовала опирающаяся на местные традиции развитая бюрократическая система чуть ниже уровнем (тоже территориально структурированная: сатрапии — епархии — гипархии). Соответственно строилась и социальная иерархия. Высший слой элиты у Птолемеев состоял из делившихся на ранги придворных чинов — лиц ближайшего окружения царя (так называемых «родственников» и «друзей), из которых назначались руководители ведомств и военачальники (у Селевкидов различались просто «друзья», «почитаемые друзья», «первые и самые почитаемые друзья»).^[74] Основную массу господствующего слоя составляли греки и македоняне (в центральном правительстве ими были заняты почти все высшие должности), но в составе стоявшего ниже слоя среднего и мелкого чиновничества широко было представлено и местное население.

Древний Рим, где, как и в Греции, имело место падение роли старой родовой аристократии и установление стратификации по имущественному цензу, дает вместе с тем и пример возрождения аристократической традиции на новой основе. Римское общество в целом было слабо структурировано в статусном отношении. В нём законодательно выделялись лишь два привилегированных (крайне незначительных численно) сословия, всё же остальное свободное население составляло плебс.^[75] Чиновничество, командный состав армии, лица интеллектуального труда, купцы и владельцы производств, хотя и существовали как вполне очевидные профессиональные группы, но социальный статус их членов никак особо выделен не был (если только эти лица не принадлежали к высшим сословиям или, напротив, не были рабами или зависимыми).^[76]

В раннем Риме ведущую роль играла родовая аристократия, из представителей которой первоначально состоял римский Сенат. При этом уже предпоследний царь Сервий Туллий разделил население на 6 имущественных разрядов (полный надел, 3/4,1/2,1/4, менее 1/4, безземельные), позже — в денежной форме. Из них 1-й выставлял 80 центурий тяжелой пехоты и 18 конницы, все остальные вместе — 95 легкой пехоты.^[77] В V–IV вв. до н. э. изначальная родовая аристократия утрачивает свое особое положение; после изгнания царей плебеи входят в Сенат, в 415 г. была уничтожена основа аристократической замкнутости — запрет браков аристократии с простыми гражданами, в 367 г. до н. э. плебеи добились полного равенства с патрициями, им был открыт доступ ко всем должностям (за ними была закреплена половина их, плюс только им принадлежали должности народных трибунов). Но система правления осталась аристократической, ибо богатые и влиятельные плебейские семьи давно уже выделились из массы и вместе с патрицианскими пользовались сенаторскими правами. Республиканская революция утвердила господство аристократии, поскольку личные заслуги могли легче доставить влияние и почет при царской власти, чем при господстве патрициев, которые допускали в свою среду плебеев не самых способных, а таких, которые стояли во главе богатых и знатных семей. Высшее сенаторское сословие теперь комплектуется из бывших консулов и преторов (со II–I вв. до н. э. — также квесторов и эдилов, а также народных трибунов), а также кооптированных туда цензорами, раз в 5 лет производившими ревизию списка (они также могли вычеркивать недостойных); о цензе речь не шла. В самом Сенате существовало деление его членов на 3 разряда (бывшие консулы, преторы и эдилы), а остальные были лишены права участвовать в прениях.^[78]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

25

Артемова О. Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальной дифференциации // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 50,78.

26

Попов В. А. Историческая динамика общественного расслоения и тенденции классогенеза в параполитейных обществах // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 132–137.

27

Арсеньев В. Р. Мали: традиции культуры и проблемы социально-политического развития // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 223–224.

28

Бондаренко Д. М. Привилегированные категории населения Бенина накануне первых контактов с европейцами // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 165.

29

Баглай В. Е. Социально-классовая структура древнеацтекского общества // Ранние формы социальной стратификации. М., 1993. С. 172–173,175,178–180,183.

30

Гуляев В. И. Города-государства майя. М., 1979. С. 222–224,228–229,251.

31

Гуляев В. И. Древнейшие цивилизации Мезоамерики. М., 1972. С. 133,138.

32

История Древнего Востока. Ч. 1. М., 1983. С. 241.

33

Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй Древнего Двуречья. Шумер. М., 1959. С. 219.

34

История Древнего Востока. Ч. 1. М., 1983. С. 260.

35

Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй Древнего Двуречья. Шумер. М., 1959. С. 251.

36

История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С. 372.

37

История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С. 499–500.

38

История Древнего Востока. Ч. 1. М., 1983. С. 272,276.

39

Там же. С. 374.

40

Кленгель-Брандт Э. Путешествие в древний Вавилон. М., 1979. С. 139; История древнего мира. Кн. 2. Расцвет древних обществ. М., 1882. С. 43.

41

Дандамаев М. А. Вавилонские писцы. М., 1983. С. 59,171,176.

42

Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй Древнего Двуречья. Шумер. М., 1959. С. 222.

43

История Древнего Востока. Ч. 1. М., 1983. С. 377.

44

История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С. 502–503.

45

Вильхельм Г. Древний народ хурриты. М., 1992. С. 78,82.

46

История Древнего Востока. Ч. 2. М., 1988. С. 73–74.

47

История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С. 410.

48

Маккуин Дж. Г. Хетты и их современники в Малой Азии. М., 1983. С. 114–116; Герни О. Р. Хетты. М., 1987. С. 63,65.

49

История Древнего Востока. Ч. 1. М., 1983. С. 408,412–413.

50

История Древнего Востока. Ч. 2. М., 1988. С. 355,361,412,489,490,492,494.

51

Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика древнего Ирана. М., 1980. С. 125.

52

Фрай Р. Наследие Ирана. М., 1972. С. 84.

53

Дандамаев М. А., Луконин В. Г. Культура и экономика древнего Ирана. М., 1980. С. 130,186,233.

54

История древнего мира. Кн. 2. Расцвет древних обществ. М., 1882. С. 476–477.

55

История Древнего Востока. От ранних государственных образований до древних империй. М., 2004. С. 776–779.

56

Пигулевская Н. В. Византия и Иран на рубеже VI и VII веков. М. — Л., 1948. С. 208–209.

57

Большаков О. Г. История Халифата. Т. 1. М., 1989. С. 25–27; История стран зарубежной Азии в средние века. М., 1970. С. 114–115.

58

Успенский Ф. И. История Византийской империи. VI–IX вв. М., 1996. С. 10.

59

Васильев Л. С. Феодальный к лан в древнем Китае. (Возникновение, расцвет, упадок) // Социальные организации в Китае. М., 1981. С. 175.

60

Как отмечал М. В. Крюков, анализ материалов погребений VIII–VI вв. до н. э. наглядно подтверждает слова одного из деятелей того времени о том, что «живущий в смутный век может быть знатным и тем не менее бедным» (Крюков М. В. Социальна я мобильность и этнические процессы в древнем Китае // Четырнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч. 2. М., 1983. С. 4).

61

Переломов Л. С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М., 1981. С. 17.

62

С м.: Волков С. В. Чиновничество и аристократия в ранней истории Кореи. М., 1987. Приложение V. С. 281–287.

63

Кляшторный С. Г. Основные черты социальной структуры древнетюркских государств Центральной Азии (VI–Х вв.) // Классы и сословия в докапиталистических обществах Азии. М., 1986. С. 219,221.

64

Кычанов Е. И. Кочевые государства от гуннов до маньчжуров. М., 1997. С. 272

65

История Древней Греции. М., 2001. С. 41.

66

Блаватская Т. В. Греческое общество второго тысячелетия до новой эры и его культура. М., 1976. С. 25.

67

Полякова Г. Ф. Социально-политическая структура пилосского общества. М., 1978. С. 4,264; История Древней Греции. М., 2001. С. 63–64.

68

Seager R. Elitism and Democracy in Classical Athens // The Rich, the Well Born, and the Powerful; Elites and Upper Classes in History / Ed. by F. C. Jaher. Urbana—Chicago—London, 1973. P. 8.

69

История Древней Греции. М., 2001. С. 117,179–180.

70

Seager R. Elitism and Democracy in Classical Athens // The Rich, the Well Born, and the Powerful; Elites and Upper Classes in History / Ed. by F. C. Jaher. Urbana—Chicago—London, 1973. P. 11.

71

История Древней Греции. М., 2001. С. 113,115,119–120,180–181.

72

Кембриджская история древнего мира. Т. III. Ч. 3. Расширение греческого мира. VIII–VI века до н. э. М., 2007. С. 287,289–290.

73

Немировский А. И. Этруски. От мифа к истории. М., 1983. С. 118–124.

74

История Древней Греции. М., 2001. С. 304,308–309.

75

Отсутствие статусной стратификации ниже небольшого высшего слоя связано с общими принципами римского быта. Т. Моммзен отмечал: «Конечно, те общественные ступени, которые неизбежно создаются во всяком гражданском обществе возрастом, умом, образованием и богатством, оказывали свое влияние и на римское общинное устройство, но дух гражданства и политика правительства не позволяли этим различиям резко выступать наружу. Весь римский общественный быт клонился к тому, чтобы делать из граждан способных людей, стоящих на одном среднем уровне, но никак не давать хода гениальным личностям. Образование римлян не подвигалось вперед вместе с усилением могущества римской общины; а сверху его инстинктивно скорее сдерживали, нежели поощряли» (Моммзен Т. История Рима. Т. 1. СПб., 1994. С. 248–249).

76

История древнего мира. Кн. 2. Расцвет древних обществ. М., 1882. С. 462–463.

77

2-й, 3-й и 4-й разряды выставляли по 20 центурий, 5-й — 30, ремесленники и музыканты 4, пролетарии — 1; с 241–238 гг. каждый из 1–5 классов выставлял по 70 центурий; число всаднических, ремесленных и пролетарских осталось прежним. По центуриям проходило и голосование (История древнего мира. Кн. 2. Расцвет древних обществ. М., 1882. С. 437–438,464).

78

Моммзен Т. История Рима. Т. 1. СПб., 1994. С. 217–218,237,244–245,614. При Сулле порядок комплектования Сената был изменен: цензура фактически упразднена (отнято право вычеркивать), а число квесторов увеличено до 20 ежегодно, при этом был установлен возрастной ценз и порядок: сначала надо было побыть квестором, затем претором, затем консулом (эдила разрешалось миновать); в 104 г. до н. э. Сулла также отменил выборность высших жреческих должностей и возвратил жреческим коллегиям неограниченное право кооптации (Моммзен Т. История Рима. Т. 2. СПб., 1994. С. 253–254).