Немцы на государственной службе России. К истории вопроса на примере освоения Дальнего Востока

Татьяна Иларионова, 2009

В книге профессора, доктора философских наук Т.С.Иларионовой впервые в обобщенном виде представлена история привлечения на государственную службу Российской империи иностранцев, прежде всего немцев, их вклада в исследование и освоение Приамурья и Приморья, в установление отношений нашей страны с государствами Дальнего Востока. Книга рассчитана на всех тех, кто интересуется проблемами отечественной истории, истории российских немцев, прошлым Дальнего Востока.

1. Иностранцы на службе России: сферы деятельности, причины поступления на царскую службу, личные стратегии и судьбы

Государственная политика российского правительства в отношении иностранцев, привлекавшихся на службу царю

Огромную сферу идейных, культурных, технических заимствований представляло собой на протяжении тысячелетий государственное управление. Все мало-мальски привлекательные новинки, все совершенствования политической или административной власти сразу или постепенно становились общим достоянием. Управление и организация труда были на протяжении веков и остаются сегодня сферой активных межгосударственных, транскультурных приобретений.

Интеллектуальным лидером в Новое время была Европа: сильным то или иное государство на континенте становилось благодаря тому, что оно начинало лучше управляться — более совершенной становилась его военная организация, а административная власть позволяла возводить на пик общественной пирамиды самых деятельных и способных. Этому учились остальные, они брали новые социальные технологии на вооружение, по успешному примеру строили собственную жизнь.

Эта синхронизация проявляла себя даже там, где главным принципом развития провозглашалась опора на собственные силы, изоляционизм. Удивительно, но факт: европейцы, открывшие Китай, обнаружили там, в этой полностью отрезанной от остального мира стране, императора, императорский двор, провинции со своими провинциальными начальниками… Эта страна по формам своего правления могла сравниваться с французским или австрийским политическими образцами и даже служить им во многих своих качествах примером.

Все это сопровождалось обменом кадрами между государствами. И в России случаев привлечения и использования на благо страны иностранных специалистов на протяжении истории было более чем достаточно. В основном приезжали по приглашению власти люди из Европы. Показательно: лишь немногие из иностранцев действовали здесь в качестве предпринимателей. Основная масса выполняла задания царей и российских правительств, т. е. именно работала на государство. Как государственные «предприятия» осуществлялись морские походы, геодезическая разведка, кругосветные путешествия, научные исследования. Множество иностранцев и их потомков было в российской дипломатии, на военной службе, в губернских администрациях.

Более того, развитие государственной службы в России шло с активным использованием зарубежного опыта. Собственно, по западному образу и подобию формировались «коллегии», впоследствии министерства, распределялись уровни управления и ответственность чиновников.

Интерес ко всему новому, необычному, чужому — один из наиболее сильных стимулов социального развития, какой только знает человеческая цивилизация. Живой интерес к людям издалека возник еще тогда, когда не было развитых средств транспорта и связи. Этот интерес подогревал научные поиски для совершенствования техники, он стал необходимым условием для бурного развития инженерных идей и научных решений, он подготовил социальную инфраструктуру для последующих транскультурных коммуникаций.

В России начало интенсивным контактам с Европой было положено еще в древности. Однако правовое оформление этих связей началось значительно позже — в эпоху первых Романовых. Тогда цари берутся регулировать с помощью издаваемых актов отношения с иностранцами.

Первые царские распоряжения касались упорядочения внешней торговли. Здесь возникало множество проблем, в том числе и таких, которые вели к ущемлению прав как иностранцев, так и русских в ходе ведения дел. Например, 1 июня 1649 г. принимается Именной указ государя и великого князя Алексея Михайловича «О высылке аглицких купцов из России и о приезде им токмо в Архангельску, за многие несправедливые и вредные их для торговли российской поступки, особенно ж за учиненное в Англии убийство короля Карла I»^[44]. Этот документ имел не только экономический, но и идеологический характер: англичане становились фактическими ответчиками за политику на своей родине, за события, там происходившие.

Российское государство проводило, таким образом, избирательный курс в отношении иностранцев. И если англичане во второй половине XVII века рассматривались как не совсем желательный элемент, то с немцами отношения строились с самого начала по-другому. Об этом свидетельствует принятая 30 июня 1652 г. Жалованная грамота царя и великого князя Алексея Михайловича жителям города Любека «О свободной им торговле в Новгороде и Пскове, о пропуске их в Москву с товарами по пяти и по шести человек и о платеже им, противу прочих иноземцев, обыкновенной пошлины»^[45].

Решения русских царей были направлены не только на конкретных иноземцев, но и на товары, которые они привозили в Россию. 3 июня 1661 г. Алексей Михайлович подписал Именной указ «О запрещении живущим в Москве иностранцам торговать табаком, под опасением жестокого наказания и взыскания денежной пени»^[46]. Государство таким образом стремилось поставить под свой контроль разные виды торговых операций, оно имело собственное представление о том, какие заморские товары служат государственному и народному благу, а какие идут во вред.

Появление иностранцев в России, численный рост общины европейцев создавали и другие правовые проблемы. Например, имущественные права приезжих людей был призван регулировать принятый 21 сентября 1653 г. царем Именной указ «Об отписке объезжему голове в казну поместий и вотчин у немцов, некрестившихся в православную христианскую веру»^[47]. Речь шла о своеобразной акции в Арзамазском уезде, которая касалась европейцев — Александра Краферта, Александра Томолтона, Юрья Англера и других. Указ предписывал изъять имущество иностранцев, так как они обложили православных крестьян своими поборами. Это имущество передавалось в казну. К документу тесно примыкал и другой — Именной указ 1653 г. (без даты) «О дозволении иноземцам продавать вотчины всем русским подданным христианского закона»^[48]. В соответствии с документом, «иноземцам всяких чинов людям, вотчины свои продавать русским людям, а иноземцам некрещеным не продавать».

Однако, в XVII веке постепенно приходит понимание того, что ущемление прав иностранцев в России может приводить и к международным осложнениям. Для предотвращения насилия в отношении людей издалека принимаются правовые акты, один из них — Именной указ от 26 июня 1674 г. «О правеже долга с русских людей прежде иноземцам, а потом русским заимодавцам и об отдаче несостоятельных должников заимодавцам в зажив головою»^[49]. Суть документа в том, что русские в первую очередь иностранцам должны были отдавать свои долги, а лишь потом рассчитываться с соотечественниками.

Уже на начальной стадии интенсификации контактов с внешним миром царь и сановники искали и находили сторонников Российского государства из числа иностранцев, высоко ценили услуги, которые те оказывали русской короне. Об этом свидетельствует целый ряд документов, подписанных Алексеем Михайловичем, Иоанном и Петром Алексеевичами в XVII веке. Например, 31 июля 1660 г. Алексеем Михайловичем дается Жалованная грамота амстердамским купцам Данилу и Ивану Бернардам на «право писаться гостьми с посылкой им в дар сорока соболей в знак благоволения за оказанные им услуги российскому в Голландии резиденту Ивану Гебдону»^[50]. 6 ноября 1672 г. принимается Именной указ «О посылке к государю грамот, чрез установленную почту, под ведением иноземца Петра Марцелиуса»^[51]. А 20 мая 1685 г. подписывается Жалованная грамота торговому иноземцу гостю Томасу фон Келдерману «О титуловании его Московского государства поверенным и чести достойным, за оказанные отцом его и самими им важные России услуги»^[52].

Как видно из документов, большинство благорасположенных к России иноземцев, чей вклад был по достоинству оценен царями, были из Голландии и германских княжеств. Так что выбор впоследствии пути Великого посольства Петра Алексеевича был не случаен — он лежал в Голландию через земли немцев.

Иноземцы в эти годы и по-другому начинают использоваться в России. Первое свидетельство о том, что опыт и знания иностранцев можно поставить на службу внутренней политики государства, — это выданная 27 июня 1666 г. Грамота Двинскому воеводе, думному дворянину Ивану Чаадаеву «О всевозможном вспомоществовании полковнику Густаву фон Кампену, отправленному для осмотра на реке Двине алебастровой горы, корабельного леса, мест, пригодных для соловарен и пилки досок, также для сыску различных руд»^[53].

И все же охранная функция русского государства всегда присутствовала в отношениях с европейцами. Она проявляла себя в борьбе с нарушителями границы и идеологически вредными, по убеждению российской власти, идеями и нравами. Так, принятая 19 — 29 октября 1649 г. Договорная запись, учиненная в Стокгольме между дворами шведским и российским «О выдаче перебежчиков с обеих сторон, об уплате за перешедших в Россию шведских подданных после Столбовского договора и за другие причиненные шведским подданным убытки, 190 тысяч рублей, и о неприеме на будущее время перебежчиков ни которой из договаривающихся сторон»^[54] показывала, что Россия принимала существовавшие тогда обычаи ведения войны и регулирования отношений с иностранцами, оказавшимися в нее вовлеченными. Перебежчикам отказывалось в предоставлении убежища, они, как и русские со шведской стороны, выдавались недавнему противнику.

По этому дипломатическому образцу в последующем стали строиться и отношения с Китаем, откуда в XVII–XVIII веках под владычество русского царя приходили многочисленные перебежчики. Этот принцип действовал и позже — когда в Россию также на Дальнем Востоке тысячами стали переселяться лишенные средств к существованию корейцы: всякий раз за точку отсчета в урегулировании таких трудных гуманитарных проблем брался подписанный межгосударственный договор, после которого миграция запрещалась.

Но, как часто это бывает, делались и исключения. Одним из самых ярких таких исключений стал швед Лоренц Ланг, которого Петр I после Северной войны не отправил на родину, а принял на службу и получил верного, неутомимого помощника, первопроходца, чье имя вписано в историю русско-китайских отношений^[55].

Охранная функция Российского государства на самых первых стадиях развития правового регулирования отношений с переселенцами издалека проявляла себя и в защите своего населения от чуждый идеологических влияний, которые могли проявлять себя в самых разных видах. На это был в свое время направлен и подписанный 6 августа 1675 г. Именной указ «О неношении платья и нестрижении волос по иноземному обычаю»^[56] — документ запрещал одеваться и причесываться так, как это делали европейцы, проживавшие в Москве или заезжавшие в российские города по торговым делам.

Контроль над иностранцами устанавливался и благодаря тому, что они селились в Москве компактно — в Немецкой слободе, где впервые в 1666 г. в соответствии с Именным указом от 18 мая «О ведомстве в розряде новой Немецкой слободы впредь до Указа»^[57] была проведена перепись всех приезжих людей.

Все эти акты заложили последующие «генеральные направления» взаимоотношений с иностранцами — торговыми людьми, резидентами для исполнения поручений за рубежом, учеными и инженерами ради поиска полезных ископаемых в России и создания новой экономики, основанной на принесенном из-за рубежа передовом знании.

На фоне многообразных контактов с представителями государств Европы вполне закономерно возникла потребность их использования на государственной службе. Иностранцы принимаются на службу царю, причем не только как его представители или действовавшие по его поручению люди, а как непосредственные слуги, как рядом находившиеся чиновники. Первый документ о приеме на государственную службу иностранца, найденный нами, относится к 1679 г. (он не датирован) — ко времени государя царя и великого князя Федора Алексеевича. Это Именной указ «О введении иноземцев по прежним Указам в одном Посольском приказе»^[58]. Документ свидетельствует, что ранее уже принимались акты, разрешавшие государственную службу иностранцам в Посольском приказе. Здесь же был важный «информационный» повод вернуться к этой теме: голландский переводчик — служащий Посольского приказа попросил разрешения брать иноземцев на службу в другие приказы. Но Именной указ не дозволил этого. То есть иностранцы во второй половине XVII века оставались только толмачами, служили коммуникаторами для русских царей и царедворцев.

Показательно, что менее чем через три десятка лет именно Посольский приказ, именно должность переводчика позволят войти в русскую историю такому выдающемуся иностранцу и «автору» государственной службы Российской империи, как Андрей Иванович Остерман. Как известно, он родился в семье пастора в Вестфалии, учился в Йенском университете, но из-за дуэли должен был бежать в Амстердам, оттуда с рекрутером кадров для русского царя вице-адмиралом К.И.Крюйсом приехал в 1704 г. в Россию. Быстро выучившись русскому языку, Остерман завоевал доверие Петра и в 1707 г. стал переводчиком Посольского приказа, а через три года уже его секретарем. Постоянный советник Петра I, Остерман выдвигал самые разные идеи для совершенствования государственного управления. Именно он создал «Табель о рангах».

Принятый 24 января 1722 г. закон «Табель о рангах», который упорядочивал иерархию должностей, делал сопоставимыми гражданские, воинские и придворные чины, создавал стройную систему службы государю, представлял собой вариант подобных актов германских княжеств и Швеции.

Как свидетельствуют архивные источники, над составлением «Табели о рангах» Остерман работал с 1719 по 1721 гг. Подавляющее большинство должностей, вошедших в «Табель», — транслитерации из немецкого и шведского. Уже одно это предполагало, что государственная служба, организованная по иностранному образцу, будет открыта для приезжих из чужих краев, для тех, кто хочет и может служить русскому государю^[59].

А до этого, по свидетельству историка В.Ключевского, в царствование Федора Алексеевича был составлен проект росписи высших чинов и должностей по степеням. Историк описывает вклад иностранцев в развитие государственной службы России: «От царствования Федора Алексеевича остался один странный документ, заслуживающий изучения: это проект росписи высших чинов и должностей по степеням.

Высшие должности, обозначенные в этой росписи, трех родов: военные, придворные и гражданские»^[60].

Он подробно передает содержание «росписи». Высших военных сановников — 14: «дворовый воевода», что-то вроде военного министра и вместо начальника походной царской квартиры, «оружейничий», фельдцейгмейстер, два инспектора пехоты и кавалерии («болярин над пехотою» и «болярин над конною ратию», которых не было в прежнем составе московского военного управления), и 10 «воевод» местных «разрядов» или военных округов; среди этих воевод поставлен и «обоих сторон Днепра гетман». Придворные сановники, дворецкий, кравчий, главный чашник и постельничий, существовали и прежде при московском дворе. Ряд гражданских сановников открывается «предстателем и рассмотрителем над всеми судиями царствующего града Москвы», т. е. министром юстиции, с коллегией 12 «заседателей», бояр и думных людей: это Расправная палата, ставшая постоянным учреждением незадолго до составления росписи. За министром юстиции следуют 60 наместников, носивших имена разных городов государства: первое место между ними занимает «наместник володимерской», второе — «наместник новгородской» и т. д. Ряд гражданских сановников оканчивается печатником и думным посольским дьяком. Все эти должности распределены на 34 степени, из которых одни, так сказать, единоличные, a к другим причислено по нескольку сановников: так, первую степень составляет «рассмотритель над судиями» со своими 12 товарищами, a к последней, 34-ой, степени отнесены 20 наместников, печатник и думный посольский дьяк. Кроме того, в росписи удержано и прежнее деление должностной иерархии по думным чинам на бояр, окольничих и думных дворян.

«В составлении росписи, — предполагает В.Ключевский, — участвовал, очевидно, какой-нибудь служивший в Москве грек, может быть, известный в то время переводчик Посольского приказа Николай Спафарий».

Спафарий и Остерман как влиятельные иностранцы, стоявшие у истоков государственной службы России, признаются великим русским историком не только ее творцами, они сами подчинялись ее установлениям, служили верой и правдой стране и государю, давшим им возможность сделать карьеру, осуществить себя.

Ничего необычного в этом не было. Многие дворы Европы, а потом и Востока пользовались услугами иностранцев. Это было даже в определенном смысле обычной практикой тех столетий: специально выискивать чужеземца, брать его на службу, давать ему ответственное поручение с уверенностью, что этот человек многих культур и свободного перемещения по миру, как никто из своих, справится с делом.

Многие государства осуществили собственные «норманские теории» — приглашали к управлению иностранцев, и они помогли созданию национальных государств, ставших затем сильными, а сегодня и вовсе определяющими мир. Не только на Руси были варяги, но и в огромном Китае одна иностранная династия сменяла другую, последняя — Цин — была манчжурского происхождения, и эти «варвары» оказались умелыми управленцами, способствовавшими развитию и благоденствию своего нового отечества.

С этой точки зрения крайне интересны наблюдения Петра Бадмаева — надворного советника из бурят, который написал в 1893 г. специальную записку царю о том, как следует вести политику в отношении Китая. Он указывал, что на протяжении тысячелетий «этот могущественный во всех отношениях народ (китайцы) управляется… большей частью чисто монгольского племени, малочисленного, не образованного по-китайски, не понимающего значения труда, промышленности и торговли, даже совершенно не знакомого с письменами. Одни правители Китая из инородцев, после того, как вполне окитаивались и усваивали цивилизацию, изгонялись из Китая другими инородцами, также необразованными. Таким же образом преемственно овладели Китаем малочисленные, грубые, совершенно необразованные манчжуры, которые и поныне управляют ими. Манчжурская династия совершенно окитаилась, на нее смотрят в настоящее время с неприязнью как сами китайцы, так и монголы и тибетцы, угнетаемые чиновным миром манчжурской династии.

…Если когда-либо управлял ими настоящий китаец, то он все-таки делался властелином Китая совершенно случайно, бывши нередко заурядным предводителем шайки разбойников; или же эти властелины, хотя бывали настоящими китайцами, но были воспитанниками инородцев…»^[61].

И Европа постоянно показывала примеры таких человеческих обменов в сфере управления, олицетворявших собой поиск и апробацию самых разных моделей организации государства, службы ему для достижения внутри — и внешнеполитических успехов.

В России особенностью организации государственной службы в сословном обществе было то, что на ее высшие должности принимались только дворяне (за редкими исключениями, которые лишь подчеркивали это правило), а также по повелению императора — иностранцы, которые в своей карьере доходили до самых высоких постов, зачастую концентрировали в своих руках огромную административную власть. Особенно много иностранцев, немцев, прежде всего, было на придворной службе, а также в армии. С середины XIX века все больше выходцев из германских княжеств занимает статские должности.

Организация власти была не только сферой приложения сил практиков из числа иностранцев, но и излюбленной темой научный исследований и предметом преподавательской деятельности профессуры из немцев в различных российских университетах до революции. С течением времени сложились прочные династии специалистов по теории государства и права, чьи труды помогли создать в меру рациональное управление империей. Написанные на прекрасном русском языке, книги этих образованных, неустанных в своей работе немцев — классика отечественной юриспруденции, социологии, истории и философии государства. В ряду этих династий — фамилии баронов Нольде и Корфов, Ренненкампфы, Гессены, Мартенсы, Кизеветтеры, Эйхельманы, Энгельманы…

Немцы в России были переводчиками и публикаторами знаковых трудов, издававшихся в Европе. В числе таких переводчиков — Александр Эмильевич Нольде^[62], Игорь Георгиевич Энгельман^[63], Сергей Иосифович Гессен^[64], Александр Александрович Кизеветтер^[65] и многие другие. Владимир Николаевич Ренненкампф познакомил русского читателя с существом реформ Бисмарка^[66]. Изучение проблем правового государства — также было данью зарубежному опыту в области юриспруденции^[67].

Но они не были простыми «трансляторами» чужих идей. Русская действительность была для этих людей источником творческого вдохновения. Они прекрасно понимали, как там, на Западе, и что тут, в России, и пытались приложить свои силы для совершенствования отечества — Российской империи.

«В России теория народного суверенитета никогда не имела какого-либо значения, ни теоретического, ни тем более практического. Учение же о разделении властей, наоборот, сыграло довольно видную роль, главным образом, под влиянием реформаторской деятельности Екатерины II; императрица сильно увлеклась названным учением, поставив себе целью практическое осуществление идеалов Монтескье, которого она считала своим учителем», — писал Сергей Александрович Корф (1876 — 1924 гг.)^[68] — один из признанных теоретиков-государствоведов, профессор Императорского Александровского университета в Гельсингфорсе.

Расцвет творчества российских государствоведов из немцев пришелся на XIX век.

Вот одна из судеб: Иоганн Георг (или, как его звали в России, Иван Егорович) Нейман родился в 1780 г. в г. Марбурге. Юридическое образование получил в местном университете. Поворотным пунктов в судьбе молодого немецкого правоведа стало приглашение его в 1807 г. в Санкт-Петербург для работы в Комиссии составления законов. Во время своей службы в России Нейман приобрел первые знания в области русского законодательства. Познакомился он также со светилом русской юриспруденции того периода М.М.Сперанским, который, будучи товарищем министра юстиции, фактически возглавлял указанную Комиссию. Впоследствии Иван Егорович всегда тепло отзывался о Сперанском. «Поверьте мне, — говорил он на склоне лет, — я за всю свою жизнь не встречал человека умнее Сперанского». В октябре 1809 г. Нейман был назначен на должность профессора российского правоведения и политической экономии Казанского университета^[69].

Анализ трудов немцев — специалистов в области государства и права второй половины XIX — начала XX века показывает, что каждый из них сумел найти свою тему. На счету большинства из них — десятки книг, сотни статей.

Истинным знатоком русского национального права был Иван Егорович Энгельман (1832 — 1912 гг.). Его научная биография началась с изучения псковской «демократии»^[70]. Эта часть русской истории права открывает ему в последующем все новые и новые горизонты исследования. Значительным вкладом в развитие представлений о взаимодействии России с внешним миром стала его работа об исполнении судебных решений в Российской империи^[71], по гражданскому судопроизводству^[72]. Некоторые его труды имели переиздания, в том числе о давности по гражданскому праву^[73]. Фундаментальной была признана его книга об истории крепостного права в России ^[74].

Русское государственное право представляло основной интерес и для известного юриста — Николая Карловича Ренненкампфа (1832 — 1899 гг.)^[75]. Но в отличие от других правоведов, он был удивительно мобильным, умел откликаться на все значимые общественные события, представлял ту часть юриспруденции, которая делает любое государство живым, развивающимся делом, а не окостеневшим в однажды принятых нормах и правилах. Его волновали вопросы судебной реформы — он был современником и участником ее проведения в России^[76], введения городового положения^[77], распространения государственных займов^[78], формирования первых представлений об экологическом праве^[79], в целом положения юридической науки в империи^[80]. И это при том, что свою диссертацию Николай Карлович посвятил в 1858 г. проблемам военного права^[81]. Его универсализм^[82] способствовал труду всей его жизни — созданию юридической энциклопедии — с 1868 г. он выпускает в свет «Очерки юридической энциклопедии»^[83], сама энциклопедия будет издана перед самой мировой войной ^[84]. Он был запальчивым полемистом, свое несогласие со взглядами современников Ренненкампф неизменно облекал в форму книг и брошюр. Такими его разногласия с коллегами Н.Коркуновым^[85] и Н.Х.Бунге^[86] дошли до нас и доступны современному читателю.

Интерес к военной организации государства, военному праву, международным соглашениям и договорам по итогам войн и конфликтов проявлял на протяжении всей своей жизни профессор Оттон Оттонович Эйхельман (род. в 1854 г.)^[87]. К Первой мировой войне он стал признанным экспертом в вопросах международного права по самым разным его направлениям^[88]. Он читал обширные курсы лекций по этой тематике, был автором учебных материалов^[89]. Везде, где бы ни преподавал Оттон Оттонович — в Ярославле в Демидовском юридическом лицее в 1880-х или в Киеве в Университете св. Владимира в 1890-х гг., его лекции пользовались популярностью среди студентов и вниманием у местной элиты. Он сам был в числе уважаемых граждан Киева. Книги Эйхельмана издавались не только в этих двух издательских центрах^[90], но и в Санкт-Петербурге, Москве, Житомире^[91]. Наряду с трудами по специальным отраслям права, в своих публикациях он предстает и теоретиком-государствоведом^[92], знатоком русской правовой системы^[93]. Он был не только «истолкователем» правовых норм, но и автором оригинальных предложений, в частности по совершенствованию нормативной базы тогдашнего университетского образования^[94]. Как и другие профессора из немцев, Эйхельман был проводником германского опыта совершенствования законодательства^[95].

Представители баронского рода Нольде также внесли свой вклад в становление национального законодательства и популяризацию основ международного права.

Эдуард Федорович Нольде занимался проблемами питейного дела и акцизной системы, рассматривал такие проблемы, как «кабаки и вопрос о сокращении их», «несостоятельность акцизного контроля», «акцизные чиновники», «злоупотребления и акцизный дефицит»^[96].

Александр Эмильевич Нольде (1873 — 1919 гг.) служил приват-доцентом юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Его темой были своды законов различных эпох, российских народов, губерний ^[97].

Но самой заметной фигурой в этой династии стал барон Борис Эммануилович Нольде (1876 — 1948 гг.), который прожил большую творческую жизнь и был разносторонним, универсальным государствоведом. Его перу принадлежали и фундаментальные труды по русскому государственному праву^[98] и международному праву^[99]. Его работы неизменно вызывали полемику, публичные обсуждения, будили общественную мысль^[100].

Он чутко реагировал на политические события, которыми была полна его эпоха. Со скрупулезностью истинного ученого он исследовал современность, в том числе и начатки конституционного развития в России^[101]. Во время Первой мировой войны он выпустил несколько книг, посвященных анализу текущей правовой международной ситуации^[102]. Он поддержал созыв Учредительного собрания в 1917 г.^[103]

Б.Э.Нольде был представителем младшего поколения российских государствоведов второй половины XIX — начала XX веков. Он учился у таких своих современников, как Федор Федорович Мартенс (1845 — 1909 гг.), Александр Александрович Кизеветтер (1866 — 1933 гг.), Владимир Матвеевич Гессен (1868 — 1920 гг.). Жизнь каждого из этих профессоров, чьи труды переиздаются до сих пор и являются обязательным чтением для современных отечественных юристов, заслуживает отдельного очерка.

Ф.Ф.Мартенс систематизировал международное право для российского читателя. Делом его жизни стало фундаментальное издание «Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами». Это 14-томный труд (а некоторые из томов имели еще и несколько частей) стал первым полным собранием международных договоров России с иностранными государствами^[104]. А.А.Кизеветтер создал историю российского законодательства^[105], причем наряду с фундаментальным трудом его отдельные книги были посвящены такими узловым этапам отечественной истории, как эпоха Ивана Грозного^[106] и реформы Петра Великого^[107].

В.М.Гессен был теоретиком в области государства и права^[108], рассматривал отдельные сложные проблемы, в том числе неприкосновенность личности^[109], подданство^[110], суверенитет^[111]. Как и большинство его коллег, В.М.Гессен был либералом и воспринял политические изменения в России в эпоху Николая II с воодушевлением, посвятив ряд ключевых своих работ теории правового государства^[112] и конституционному праву в России^[113]. В.М.Гессен справедливо считается теоретиком организации государственной службы в России, он создал теорию государственной должности как первоосновы службы государю, установил связь между должностью и управленческими задачами, компетенцией, навыками, ответственностью чиновника^[114]. Эта и ей подобные теории способствовали формированию достаточно жесткой конструкции государственной службы, которая развивалась тем не менее под воздействием царских повелений и желаний.

В ряду этих источников выделяется и работа барона Карла Мартенса (1790 — 1863 гг.), который помимо общих представлений об организации дипломатического ведомства дал и практические рекомендации, как именно следует, опираясь на тогда уже сложившиеся международных традиции, европейские, в первую очередь, вести дипломатическую деятельность, устанавливать, поддерживать, развивать или прерывать отношения с другими странами^[115].

Как известно, в Россию проникали и другие европейские идеи — анархизм, социализм, марксизм… Профессора из немцев не разделяли этих взглядов. В массе своей это были либералы, не принимавшие коллективизма взамен свободы. Те из них, кто пережил Октябрьскую революцию, стал эмигрантом, уехал в Германию. И книги на русском о России и для России они издавали уже там^[116]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

44

Полное собрание законов Российском империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание первое. Том I. — Спб., 1830.-С.167 — 169.

45

Там же. — С. 266 — 268.

46

Там же. — С. 531.

47

Там же. — С. 292 — 293.

48

Там же. — С. 308.

49

Там же. — С. 982.

50

Там же. — С. 513 — 514.

51

Там же. — С. 913 — 914.

52

Там же. — С. 669 — 671.

53

Там же. — С. 640 — 641.

54

Там же. — С. 172 — 222.

55

Шебалдина Г.В. Шведские военнопленные в Сибири: первая четверть XVIII в. — Москва: РГГУ, 2005.

56

Полное собрание законов Российском империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание первое. Том I. — СПб., 1830.-С. 1007 — 1008.

57

Там же. — С. 637.

58

Полное собрание законов Российском империи, повелением государя императора Николая Павловича составленное. Собрание первое. Том II. — СПб., 1830. — С. 231 — 232.

59

Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. — М.: Наука, 1974. — С. 185..

60

Ключевский В. Боярская Дума Древней Руси. По изданию 1902 г. // Allpravo.Ru — 2004//http://www.allpravo.ru/library/doc313p0/instrum3109/print3172.html

61

Гусев Б. Петр Бадмаев. Крестник Императора, Целитель, Дипломат. — М,"Олма-Пресс", 2000.

62

Лемайер К. Административная юстиция: Понятие охраны субъектив. публ. прав. в связи с развитием воззрений на государство/Пер. с нем. бар. А.Э. Нольде, прив. — доц. С.-Петерб. ун-та; [Предисл.: В. Дерюжинский]. — СПб.: Сенат. тип., 1905; Илберт К.П. Техника английского законодательства: Из кн."Legislative methods and forms", by sir Courtenay Ilbert. Oxford. 1901: Излож. и пер. бар. Александра Нольде. — СПб.: Сенат. тип., 1907.

63

Эбнер К. Лекции о социальной роли офицера: Чит. в 1901 г. для воспитан. Сен-Сирской воен. шк.: Пер. с фр. 9-го изд./ К. Эбнер, подполк.; Пер., [снабдил предисл.] и изд. кап. 2 ранга И.Г. Энгельман. — СПб.: тип. Мор. м-ва, 1908.

64

Риккерт Г. Философия истории /Пер. с нем. [и предисл.] С. Гессена. — СПб.: Д.Е. Жуковский, 1908.

65

История человечества: Всемир. истори: Полн. пер. с нем. с значит. доп. для России известных рус. ученых: Печ. со стер. Т. 1 / Сост. проф.: Георг Адлер, Карл Арендт, Томас Ахелис [и др.]; Под общ. ред. Ганса Гельмольта. Юго-Восточная и Восточная Европа / / Сост.: проф. д-р Р.ф. — Скала, проф. д-р Г. Циммерер, проф. д-р К. Паули [и др.]; Пер. с нем. под ред. проф. А.Л. Погодина… и проф. А.А. Кизеветтера. — М., [190-?].

66

Ренненкампф В.Н. Конституционные начала и политические воззрения кн. Бисмарка. — Киев: т-во печ. дела и торг. И.Н. Кушнерев и К° в Москве, Киев. отд-ние, 189)0.

67

Правовое государство и народный суверенитет: Речь, сост. проф. В.Н. Ренненкампфом для произнесения на торжеств. акте Новорос. ун-та 1 мая 1908 г. — Одесса: тип."Рус. речи", 1909.

68

Корф С.А. Русское государственное право. Ч.1. — М., 1915. — С. 39 — 40.

69

Томсинов В.А. Правоведы-иностранцы на службе России. Статья третья. Иоганн Георг (Иван Егорович) Нейман//Законодательство. — 1999. — № 5. — С. 99.

70

Энгельман И.Е. Систематическое изложение гражданских законов, содержащихся в Псковской судной грамоте/ рассуждение. — СПб: Тип. Эдуарда Веймара, 1855; Энгельман И.Е. Очерк внутренней истории Пскова. Соч. А. Никитского. Спб., 1873: Рец. — [СПб.]: тип. Акад. наук, 1875.

71

Энгельман И.Е. Об исполнении иностранных судебных решений в России. — СПб.: тип. Правит. сената, 1884.

72

Энгельман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства /Курс русского гражданского судопроизводства. — Юрьев: тип. К. Маттисена, 1899; Энгельман И.Е. Учебник русского гражданского судопроизводства. — Юрьев: тип. К. Маттисена, 1904; Энгельман И.Е. Курс русского гражданского судопроизводства. — Юрьев: тип. К. Маттисена, 1912; Энгельман И.Е. Гражданский процесс: Конспект: Полн. и точ. ответы по прогр. Моск. ун-та: С прил. охранит. судопр-ва на 1913-14 T.-М.: Помощь студенту, 1913.

73

Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву: Историко-догматич. Исследование. — СПб.: Судебный вестник, 1868; Энгельман И.Е. О давности по русскому гражданскому праву. — СПб.: Судебный вестник, 1901.

74

Энгельман И.Е. История крепостного права в России/ Пер. с нем. В. Щербы, под ред. [и с предисл.] А[л]. Кизеветтера. — М.: С. Скирмунт, 1900.

75

Ренненкампф Н.К. Русское государственное право: [Конспект]: Сост. применит. к прогр. Имп. Новрос. ун-та по законодат. актам переход. времени, новому Городовому положению и др.: Включены отделы о русских публицист. XVII и XVIII вв., территории, инородцах и иностранцах, истории гос. — Одесса: типо-лит. Штаба Одес. воен. окр., 1909.

76

Ренненкампф Н.К.Еще о сущности судебной реформы и о применении ее в Юго-западном крае. — [Киев]: Унив. тип., ценз. 1866.

77

Ренненкампф Н.К. Публичные лекции о новом городовом положении. — СПб.: тип. А. Траншеля, 1871; Ренненкампф Н.К. Новое городовое положение в его практическом применении: Публ. лекция, чит. 22 дек. 1873 г. — Киев: Унив. Тип., 1874.

78

Ренненкампф Н.К. Какие вредные последствия имеют для нас процентные государственный займы. — М.: Унив. тип., 1882.

79

Ренненкампф Н.К. Какие меры должны быть приняты, чтобы остановить воровское истребление лесов. — Киев: тип. Н. Давиденко, 1885.

80

Ренненкампф Н.К. Судьбы привиллегированных и непривиллегированных

юристов: (К статистике юрид. образования в России с 1863 г.). — СПб: тип.

Правительствующего сената, [1881].

81

Ренненкампф Н.К. История учения публицистов о праве осмотра кораблей во время войны: Дис., напис. для получ. степени магистра общенар. правоведения. — Киев: Унив. тип., 1858.

82

Ренненкампф Н.К. Замечания об обработке у нас общего учения о праве: (По поводу Юридической догматики проф. Капустина и критич. статей проф. Незабитовского): Статья 1. — [Киев]: Унив. Тип., [1869]; Ренненкампф Н.К. История важнейших законодательств. — Киев: изд. студента И. Михнова, 1871.

83

Ренненкампф Н.К. Очерки юридической энциклопедии. — Киев: Унив. Тип., 1868; Ренненкампф Н.К. Очерки юридической энциклопедии. — Киев: Н.Я. Оглоблин, 1880.

84

Ренненкампф Н.К. Юридическая энциклопедия. — Киев Санкт-Петербург: Н.Я. Оглоблин, 1913.

85

Ренненкампф Н.К. Разбор курса по общей теории права приват-доцента С.-Петербургского университета Н. Коркунова. Ч. 1 Спб., 1887. — Киев: Унив. Тип., 1888; Ренненкампф Н.К. Лекции по общей теории права Н. Коркунова: [Ответ автору].-Киев: тип. В.И. Завадского, 1889.

86

Ренненкампф Н.К. Ответ г-ну Н. Б[унге] на письма автору брошюры:"Отчего произошло падение курса вашего бумажного рубля и пр.?" — Киев: тип. Г. Розенталя, 1880; Ренненкампф Н.К. Речь, сказанная в лютеранской кирхе 9 июня при выносе тела председателя Комитета министров Николая Христиановича Бунге. — Киев: т-во И.Н. Кушнерев и К° в Москве, Киев. отд-ние, 1895.

87

Эйхельман О.О. Военное занятие неприятельской страны: Рассуждение по междунар. праву. — Ярославль: тип. Г.В. Фальк, 1879; Эйхельман О.О. Женевская конвенция. Историко-критический разбор соч. профессора Людера. — [СПб.]: тип. В. Безобразова и К°, ценз. 1879; Эйхельман О.О. Военное занятие неприятельской страны: Рассуждение по междунар. праву. — М.: тип. Т. Рис, 1880; Эйхельман О.О. Положение Брюссельской международной"Сахарной конвенции"при современных военных отношениях держав, состоящих членами в этом международном союзе. — Киев: тип. Р.К. Лубковского, [1914].

88

Эйхельман О.О. Конспект лекций по международному праву/ Вып. 2, 4.-Киев: тип. Е.Я. Федорова, 1887; Эйхельман О.О. Введение в систему международного права: Вып. 1. — [Киев]: тип. Имп. Ун-та св. Владимира, Киев. отд-ние т-ва печ. дела и торг. И.Н. Кушнерев и К° в Москве, 1889; Эйхельман О.О. Заметки из лекций по международному праву. — Киев: тип. В.И. Завадского, 1889. Краткий курс международного права: Сост. применительно к новейшим требованиям прогр. Ун-та св. Владимира и Киев. коммерч. ин-та по курсам междунар. права: Листа, Мартенса, Ульяницкого, Эйхельмана и др. — Киев: кн. маг."Книж. мир"К.К. Семинского, 1914.

89

Хрестоматия русского международного права: Ч. 1–2 / Сост. проф. О. Эйхельман. — Киев: Унив. тип., 1887–1889.

90

Эйхельман О.О. Программа лекций по государственному праву, читанных

студентам второй группы Демидовского юридического лицея в 1880-81 академическом году. — [Ярославль, 1881]; Эйхельман О.О. К вопросу об истории международного права и истории его литературы. — Киев: Унив. тип. (И.И

Завадского), 1885.

91

Эйхельман О.О. Консульское право: Отр. из лекций по междунар. праву. — Житомир: студент И. Курманович, 1886.

92

Эйхельман О.О. Исторический очерк учений о праве и государстве: Из лекций по истории философии права, чит. студентам в Ун-те св. Владимира в 18921893 учеб. — Киев: тип. газ."Киев. сл.", 1893.

93

Эйхельман О.О. Русское полицейское право: Конспект лекций, чит. студентам юрид. фак. Ун-та св. Владимира в 1898–1899. — Киев: тип. газ."Киев. сл.", 1898; Эйхельман О.О. Программа курса русского государственного права.-[Киев]: тип. Имп. Ун-та св. Владимира, Киев. отд-ние т-ва печ. дела и торг. И.Н. Кушнерев и К° в Москве, 1889; Эйхельман О.О. Обзор центральных и местных учреждений управления в России и устава о службе по определению от правительства. — Киев: тип. Имп. Ун-та св. Владимира, Киев. отд-ние т-ва печ. дела и торг. И.Н. Кушнерев и К° в Москве, 1890.

94

Эйхельман О.О. Устав императорских российских университетов. Проект для нового Устава императорских российских университетов. — Киев: тип. Имп. Ун-та св. Владимира, АО печ. и изд. дела Н.Т. Корчак-Новицкого, 1909.

95

Энгельман А. Хронологические исследования в области русской и ливонской истории, в XIII и XIV столетиях. — СПб.: тип. Акад. Наук, 1858; Эйхельман О.О. Записка о реформе местных налогов в Пруссии в 1893 г. — СПб.: тип. кн. В.П. Мещерского, 1894.

96

Нольде Э.Ф. Питейное дело и акцизная система. Ч. [1]-2. — СПб: тип. М.М. Стасюлевича, 1882–1883; Шедль К., Нольде Э.Ф. Питейное дело и акцизная система. — СПб.: тип. бр. Пантелеевых, 1883.

97

Нольде А.Э. Очерки по истории кодификации местных гражданских законов при графе Сперанском. — СПб.: Сенатская тип., 1906; Обозрение исторических сведений о составлении свода местных законов западных губерний /Изд. по поруч. Юрид. фак. Имп. С.-Петерб. ун-та: М.Я. Пергамент, проф. и А.Э. Нольде, прив. — доц. — СПб., 1910; Нольде А.Э. К истории составления проекта"Свода степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири". — СПб.: Тип. Главнаго упр. уделов, 1911; Нольде А.Э. Один из источников текста Свода гражданских узаконений губерний прибалтийских. — СПб.: тип. т-ва"Обществ. польза", 1913.

98

Нольде Б.Э. Очерки русского государственного права. — СПб.: тип."Правда₄", 1911.

99

Нольде Б.Э. Постоянно нейтральное государство: Юрид. исслед. — СПб.: тип. М.М. Стасюлевича, 1905; Нольде Б.Э. Порядки австрийского парламента. — СПб.: Сенат. тип., 1906; Нольде Б.Э. Очерк международного частного права. — Юрьев: тип. К.Маттисена, 1908.

100

Ивановский И.А. Отзыв о сочинении барона Б.Э. Нольде:"Очерки русского государственного права". С.-Пб. 1911 г., с. 554, составленный засл. проф. И.А. Ивановским. — Пг.: Тип. Имп. Акад. наук, 1916.

101

Нольде Б.Э. Очерки русского конституционного права: [1]-2 / Совет министров Совет министров, 1909;

102

Нольде Б.Э. Начало войны: Опыт дипломат. Истории. — М., Пг.: Рус. мысль, 1915; Нольде Б.Э. Внешняя политика: Ист. Очерки. — Пг.: Юрид. кн. скл."Право", 1915; Нольде Б.Э. Организация народного хозяйства воюющей Германии. — Пг.: тип. т-ва"Обществ. польза", 1916.

103

Нольде Б.Э. Учредительное собрание и его задачи: [Речь в собр. граждан г. Ранненбурга, Рязан. губ. 14 авг. 1917 г.]. — Пг.: Огни, 1917.

104

Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами. Тт. 1 — 14. — СПб., 1874 — 1905.

105

Кизеветтер А.А. Из истории законодательства в России XVII–XIX вв. — Ростов-на-Дону: Донская речь, 1904.

106

Кизеветтер А.А. Иван Грозный и его оппоненты. — М.: Гросман и Кнебель (И. Кнебель), 1898.

107

Кизеветтер А.А. Петр Великий за границей. — М.: Школа, 1911.

108

Гессен В.М. Общее учение о государстве. — СПб.: Касса взаимопомощи

студентов С.-Петерб. политехн. ин-та, 1909; Гессен В.М. Общее учение о

государстве: Лекции, чит. в С.-Петерб. политехн. ин-те. — СПб.: Касса взаимопомощи студентов С.-Петерб. политехн. ин-та имп. Петра Великого, 1912.

109

Гессен В.М. О неприкосновенности личности. — СПб.: скл. изд. при Юрид. кн. скл."Право", 1908.

110

Гессен В.М. Подданство, его установление и прекращение: Т. 1. — СПб: тип."Правда", 1909.

111

Гессен В.М. Проблема народного суверенитета в политической доктрине XVI века. — СПб.: типо-лит. Шредера, 1913.

112

Гессен В.М. Теория правового государства//Политический строй

современных государств. — СПб.: Касса взаимопомощи студентов С.-Петерб.

политехн. ин-та имп. Петра Великого, 1912; Гессен В.М. Теория правового

государства: Ст. из сб."Политический строй современных государств". — СПб.: Касса взаимопомощи студентов С.-Петерб. политехн. ин-та имп. Петра Великого, 1913.

113

Гессен В.М. Теория конституционного государства: Лекции, чит. студ. Экон. отд. Спб. политехн. ин-та императора Петра Великого. — СПб.: Касса взаимопомощи студентов Спб. политехн. ин-та имп. Петра Великого, 1914; Гессен В.М. Основы конституционного права. — Пг.: юрид. кн. скл."Право", 1917.

114

См.: Мельников В.П. Государственная служба в России. — М.: Изд-во РАГС, 2005. — С. 55 — 57.

115

Мартенс К. Дипломатия, или Руководство к познанию внешних государственных сношений для посвящающих себя политической службе. — Москва: Тип. Семена Селивановского, 1828.

116

Кизеветтер А.А. Исторические силуэты: Берлин: Парабола,1931.