Национальная идентичность

Национа́льная иденти́чность или национа́льное самосозна́ние — одна из составляющих идентичности человека, связанная с ощущаемой им принадлежностью к определённому этносу или нации. Национальная идентичность не тождественна понятиям национальности или гражданства, хотя они могут быть факторами, оказывающими на неё сильное влияние.

Национальная идентичность не является прирождённой чертой. Она проистекает из приобретённого осознания общности культуры, истории, языка с определённой группой людей. К этому может добавиться чувство принадлежности к определённому государству, приверженность его государственной идентичности, национальной идее и государственным символам.

Национальная идентичность может быть многоуровневой и сложносоставной. У малых народов, не имеющих собственной государственности, нередко имеет место национальная идентичность, комбинирующая региональную этнокультурную идентичность с более широкой национальной идентичностью, связанной с политической нацией и государством. Национальную идентичность мигрантов может определять как их происхождение, так и самоидентификация с их новым государством и его культурной средой.

На определённых этапах развития в рамках одной и той же этнокультурной группы могут конкурировать несколько проектов национальной идентичности. Примером может служить соперничество носителей малороссийской идентичности и носителей украинства на малороссийских землях Российской империи. В некоторых контекстах понятие «национальная идентичность» употребляется в отрыве от индивида, как некая совокупность черт и установок, присущих целой группе людей.

Позитивное и конструктивное выражение чувства, связанного с собственной национальной идентичностью, называется патриотизмом и национализмом, негативное и гипертрофированное — шовинизмом.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Дихотомия между гражданским и этническим национализмом, как их ни назови, существенно упрощает реальную картину и потому не выдерживает критики. В большинстве упомянутых выше пар этническая категория является своего рода вместилищем всех тех форм национализма и национальной идентичности, которые не удалось отнести к гражданским, либеральным или договорным. В частности, эта категория вмещает в себя две совершенно разные концепции национальной идентичности – этнически-расовую и культурную. Читатель, возможно, заметил, что выше мы не упомянули «нацию» в числе возможных источников идентичности. Причина этого следующая: на Западе национальная идентичность время от времени становилась основной формой идентичности, однако она оставалась «производной» и черпала свою интенсивность из других источников. Таковая идентичность обычно (но не всегда) включает в себя территориальный элемент, а также элементы аскриптивные (раса, этническая принадлежность), культурные (религия, язык), политические (государство, идеология) и даже экономические (сельское хозяйство) и социальные (сети и сетевые коммуникации).

Самюэль Хантингтон, Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности, 2004

Становление многополярного мира, в котором процессы глобализации сопровождаются социальными турбуленциями и обостряющимися столкновениями интересов различных государств и их коалиций, значительно актуализировало проблематику национальной идентичности. Национальная идентичность – это эмоционально окрашенная и рационально осмысленная общность индивида и/или социальной группы с людьми, обладающими такой же совокупностью национального самосознания, психического склада, единого языка и самобытности национальной культуры. Важным маркером (определителем) национальной идентичности в социологическом исследовании является отнесение респондентами самих себя к той или иной национальности. Проведенный, в сентябре-октябре 2013 г. социологический опрос показал, что 84,3 % респондентов считают важным объединителем себя с гражданами Беларуси именно национальность. Только 6,5 % опрошенных отрицают объединительную значимость данного феномена, а 9,2 % из их количества затруднились с ответом на заданный вопрос.

Е. М. Бабосов, Человекомерность социальных систем, 2015

Если даже те физические объекты, которые считались наиболее очевидными для идентификации (внешний облик, жилище) – поскольку опирались на первичный и универсальный способ типизации (визуальный), – вызывали столько споров, то иные элементы культуры, относимые к этническим признакам, порождали еще большие затруднения в контексте рассуждений о типичном. Они возвращают нас к вопросу, который заботил и Надеждина, и Кавелина – о том, в какой степени индивид отражает особенности общности и, напротив, в какой мере черты, присущие всем ее членам, проявляются в каждом из них. В философии эпохи это соотношение формулировалось как проблема меры свободы и зависимости человека от социума и о роли личности в истории. В практическом смысле – в том числе в процессе поиска собственной национальной идентичности – оно связывалось с необходимостью определения главенствующих признаков народа / нации, которые можно было бы считать константами этнокультурного бытия. Физический тип и материальная культура (быт) великоруса, как оказалось, в этом отношении вызывали сомнения. Оставались язык и так наз. «духовная культура».

Мария Лескинен, Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности, 2010

Таким образом, представление государства о самом себе и других участниках международных отношений имеет трехкомпонентную структуру, которая включает: национальную идентичность, статус и роли. Мы выделили слово «представление», чтобы подчеркнуть тот факт, что государства познают не только другие государства, но и, прежде всего, самих себя. Результатом процесса познания становится конструирование образа государства, который отражает именно представление субъекта познания о национальной идентичности, статусе и роли страны, которые не обязательно совпадают с ее объективными характеристиками в трех названных сферах позиционирования. При этом необходимо отметить, что каждый из компонентов образа может характеризоваться позитивной, негативной или амбивалентной эмоциональной окрашенностью[124].

Ю. В. Николаева, Межкультурная коммуникация и международный культурный обмен: учебное пособие, 2009

Консервативный национализм ориентируется главным образом на проблемы сохранения единства нации, ее защиты от угроз либо внутреннего, либо внешнего характера. В этой разновидности национализма в качестве внутреннего дестабилизирующего нацию фактора рассматривается классовая разобщенность общества; отсюда лейтмотивом консервативной мысли становятся призывы к национальному единству. Внешними врагами нации рассматриваются иммиграция и усиление наднациональных начал в международных отношениях. При этом считается, что иммиграция способна подорвать этническую идентичность общества и может обернуться сплошными расовыми беспорядками и насилием. На этих положениях выстраивают свои идейные доктрины Национальная партия Британии, Национальный фронт Ле Пена во Франции, крайне правые группировки в Германии. Точно так же считается, что развитие наднациональных структур типа Европейского союза и глобализация культуры таят в себе угрозу национальной идентичности и, следовательно, безопасности нации.

Владимир Мельник, Основы идеологии белорусского государства, 2013

Учеными предлагаются различные классификации идентичностей. Их делят на естественные (возникающие само собой и не требующие организованной работы по их поддержанию) и искусственные. Первые – это идентичности расовые, природные, географические, аскриптивные (возраст, пол, кровное родство и др.) и т. д. Другая категория – искусственные идентичности (которые придумываются и специально поддерживаются), это идентичности национальные, профессиональные, социальные, цивилизационные, культурных групп, политические, экономические и т. д. Некоторые идентичности являются смешанными, например, гендерные, в них объединены естественные (пол) и искусственные (социальное значение половой принадлежности) идентичности. То же можно сказать об этнической идентичности, поскольку в понятии «этнос» также присутствуют и естественные, и социокультурные компоненты.

С. Е. Федоров, История и теория наций и национализма, 2016

Эта традиция предполагает внимание к субъективной стороне этничности, ее переживанию носителями [Скворцов, 1995, с. 9]. Э. Геллнер описывает сложение национальной идентичности через чувства сопричастности и солидарности, общего наследия и добровольной идентификации, свободного выбора и разделяемого противопоставления [Gellner, 1983].

В. В. Баранова, Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья, 2010

Культурный капитал. Проблема наследования духовно-интеллектуальных традиций России. Технологический универсализм глобального проекта современности, новые геополитические реалии провоцируют вопрос сохранения национальных культур, их развития в рамках суверенных государств. Решение подобных сверхсложных проблем требует от нации новых творческих стратегий, авторство которых, как правило, принадлежит интеллектуалам, а экспертиза и реализация – обществу и государству. В повестку дня включен вопрос модернизации современной России, должный определить вектор развития страны. Как представляется, весь вопрос модернизации и коррелирующий с ним вопрос социально-экономической и культурной политики как гуманитарной стратегии общественного развития состоит в том, возможно ли освоить современность на основе культурных достижений российской цивилизации, не потеряв своей национальной идентичности и государственного суверенитета. Конечно, при одном фундаментальном условии – если признавать исторический массив российской цивилизации и ее ядра – русской культуры и привитых на ее древо других национальных и этнических культур – безусловной ценностью, вокруг которой должно идти формирование новой гражданской и культурной общности. Нужно понять, в каком формате мыслить настоящее и будущее России, в какой категории «субъектности» – национального государства, империи, политического союза в виде конгломерата национальных государств, скрепленного при этом экономической кооперацией? Если Россия не способна удержать себя в рамках национально-исторической общности, то не предстоит ли тогда в ручном режиме постепенно свести ее статус к транзитной территории, демонтирующей свои границы в глобализирующемся мире?

О. А. Жукова, Избранные работы по философии культуры, 2014

По данным International Social Survey Program (в России в рамках ISSP опросы проводились в 1996 и 2004–2005 гг.), в Российской Федерации существует другая логика иерархии социально-территориальных идентичностей. Локальная и национальная идентичности являются практически равноценными, при этом локальная идентичность в России выражена гораздо слабее, чем практически во всех странах проведения опроса (табл. 2.1)[31]. А региональная идентичность является второстепенной как по отношению к локальной, так и национальной.

К. А. Гулин, Модернизация экономики региона: социокультурные аспекты, 2012

Во втором разделе «Вариации национализма» представлены исследования, в первую очередь, политических и конфессиональных координат данного явления. Если некоторые статьи связаны с отдельными текстами (М. Юсим, А. Даркина), то в остальных нарратив предстает как организованное высказывание, если речь идет о политических процессах. Как нельзя кстати, раздел начинается с работы М. Юсима об итальянском патриотизме в XTVI–XVII вв. Он усматривает корни патриотизма в раннем Новом времени и считает, что республиканский оттенок итальянского патриотизма повлиял на риторику войны за Независимость США и Французской революции. Работа П. Осколкова посвящена истории фламандской национальной идеи и раскрывает роль языка как фактора формирования национальной идентичности.

Сборник статей, Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация, 2017

Изучая вопросы, связанные с взаимодействием и взаимовлиянием культур социологи уделяют внимание принципам, структуре, уровням (цивилизационный, национальный, этнический), системе (добровольно, вынужденно, принудительно) взаимодействия культур и изменению культур в результате их взаимодействия; формированию национальной идентичности, которое, по мнению Э. Геллнера, зависит от конкретно-исторических условий, от содержания национальных традиций.

М. Г. Заббарова, Теоретико-методологические основы формирования полиэтнической культуры младших подростков, 2016

Революции подразделяются, во-первых, по масштабам информационного конструирования реальности – создают ли они новую картину мира (мессианская идея для всего человечества или отсутствие таковой), выстраивают новую национальную идентичность или ограничиваются пересмотром системы в рамках существующей (традиционное деление на «великие» и «обычные» революции, граничащие с «регулярными» преобразованиями); во-вторых, по степени соответствия мировому мейнстриму – могут противостоять ему, осуществляться в его рамках или отклоняться от него при общем сходстве тенденций; в-третьих, по характеру информационного обмена с внешней средой – предполагается учет разработчиками проектов иностранного происхождения («европеизация») или, напротив, отказ от него (идея «самобытности» и «особого пути» в различных исторических модификациях); в-четвертых, по степени когнитивно-информационного контроля революционной элиты над обществом – носит он тотальный или ограниченный характер (т. е. допускает существование альтернативных источников информации); в-пятых, по степени завершенности когнитивной адаптации общества к революционным изменениям – прошли они полный цикл смены фаз когнитивной адаптации общества и доминирования соответствующих групп элиты или были оборваны в результате внешнего вмешательства; в-шестых, по характеру смены психологических установок – спонтанному или направляемому извне, методам фиксации данной смены – в какой степени она отражена в идеологических программах, правовых документах и устойчивых практиках поведения; наконец, в-седьмых, по степени успешности социальных преобразований (удалось им реализовать цели доминирующего проекта или они потерпели поражение в этом)[32].

А. Н. Медушевский, Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке, 2017

Невозможно провести различие между государствами, показав, что одни из них созданы, а другие – нет, но можно показать, что одни национальные идентичности оказались более убедительными, чем другие, и более способными стать частью непосредственной основы для действий граждан и неоспоримым (или трудно оспоримым) средством передачи культуры. Поэтому при мобилизации людей против эфиопского правления важна была не древность эритрейского национализма, а ощущение реальности своей принадлежности к эритрейскому народу[23].

Крэйг Калхун, Национализм, -1

Возможность глобального гражданского общества и правового государства. Центральной темой дискуссий стал вопрос о переходе к глобальному гражданскому обществу. Основными общими факторами развития гражданского общества в Европе стали: переход от традиционного (феодального) общества (основанного на иерархии сословий и системе привилегий) к обществу нового времени, которое можно определить как гражданское или демократическое (в смысле равенства прав индивидов и закрепления их политических свобод). Данный процесс опирался на расширяющуюся коммерциализацию, перестройку традиционной земельной собственности, создание новых социальных отношений собственности. В ходе этого процесса владение перестало связываться с позицией в социальной иерархии, получив (независимо от ее характера) расширительную индивидуалистическую трактовку. Другой фактор был связан с созданием мощных централизованных государств и бюрократии, выступающей инструментом унификации социальных отношений и разрешения конфликтов между социальными слоями. Объективно данный процесс (независимо от коммерциализации и политических кризисов) вел к формальной нивелировке общества. Становление индустриального общества предполагало расширение области формальных социальных прав на такие сферы, как борьба с бедностью и социальное страхование, введение всеобщего начального обучения, медицинского обслуживания населения, расширение коммуникаций и повышение уровня культуры населения в целом. Третий фактор – образование национальных государств и закрепление национальной идентичности (связь гражданских прав с национальной принадлежностью).

А. Н. Медушевский, Социология права, -1