Неточные совпадения
При
этом ему невольно припомнилось, как
его самого, — мальчишку лет пятнадцати, — ни
в чем не виновного, поставили
в полку под ранцы с песком, и как
он терпел, терпел
эти мученья, наконец, упал,
кровь хлынула
у него из гортани; и как
он потом сам, уже
в чине капитана, нагрубившего
ему солдата велел наказать; солдат продолжал грубить;
он велел
его наказывать больше, больше; наконец, того на шинели снесли без чувств
в лазарет; как потом, проходя по лазарету,
он видел
этого солдата с впалыми глазами, с искаженным лицом, и затем солдат
этот через несколько дней умер, явно
им засеченный…
Вот что забавляло теперь
этого человека. Анна Гавриловна очень хорошо
это понимала, и хоть
у ней
кровью сердце обливалось, но она все-таки продолжала
его забавлять подобным образом. Мари, все время, видимо, кого-то поджидавшая, вдруг как бы вся превратилась
в слух. На дворе послышался легкий стук экипажа.
Первый, как человек, привыкший делать большие прогулки, сейчас же захрапел; но
у Вихрова сделалось такое волнение
в крови, что
он не мог заснуть всю ночь, и едва только забрезжилась заря, как
он оделся и вышел
в монастырский сад. Там
он услыхал, что
его кличут по имени.
Это звала
его Юлия, сидевшая
в довольно небрежном костюме на небольшом балкончике гостиницы.
— Следует, по закону, безотлагательно… Тысячу рублей, говорят, исправнику-то дали за
это дело, — присовокупил секретарь. — Вот
у меня где
эта земская полиция сидит! — произнес
он затем, слегка ударяя себя
в грудь. — Она всю
кровь мою мне испортила, всю душу мою истерзала…
А
у наказуемого только слегка спина синела,
кровь даже не выступила; сам один
у меня вот тут
в телеге хвастался: «Я, говорит, кнутом и убить человека могу сразу, и, говорит, посади ты
ему на спину
этого комарика, я ударю по
нем, и
он останется жив!» — На лубу ведь
их все учат.
У Вихрова
в это мгновение мелькнула страшная
в голове мысль: подозвать к себе какого-нибудь мужика, приставить
ему пистолет ко лбу и заставить
его приложить руку — и так пройти всех мужиков; ну, а как который-нибудь из
них не приложит руки, надобно будет спустить курок:
у Вихрова
кровь даже при
этом оледенела, волосы стали дыбом.
— Что такое наша полиция, я на себе могу указать вам пример… Вот перед
этим поваром был
у меня другой, старик, пьяница, по прозванью Поликарп Битое Рыло, но, как бы то ни было,
его находят
в городе мертвым вблизи кабака, всего окровавленного…
В самом кабаке я, через неделю приехавши, нашел следы человеческой
крови — явно ведь, что убит там?.. Да?
— А, так вот
это кто и что!.. — заревел вдруг Вихров, оставляя Грушу и выходя на средину комнаты:
ему пришло
в голову, что Иван нарочно из мести и ревности выстрелил
в Грушу. — Ну, так погоди же, постой, я и с тобой рассчитаюсь! — кричал Вихров и взял одно из ружей. — Стой вот тут
у притолка, я тебя сейчас самого застрелю; пусть меня сошлют
в Сибирь, но
кровь за
кровь, злодей ты этакий!
— Я только того и желаю-с! — отвечал
ему Вихров. — Потому что, как бы
эти люди там ни действовали, — умно ли, глупо ли, но
они действовали (никто
у них не смеет отнять
этого!)… действовали храбро и своими головами спасли наши потроха, а потому, когда
они возвратились к нам, еще пахнувшие порохом и с незасохшей
кровью ран,
в Москве прекрасно
это поняли; там поклонялись
им в ноги, а здесь, кажется,
это не так!
Неточные совпадения
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие
ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых,
в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной
в нем на сознании своих недостатков; во-вторых,
в совершенной либеральности, не той, про которую
он вычитал
в газетах, но той, что
у него была
в крови и с которою
он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания
они ни были, и в-третьих — главное —
в совершенном равнодушии к тому делу, которым
он занимался, вследствие чего
он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Выговорив
это, Самгин смутился, почувствовал, что даже
кровь бросилась
в лицо
ему. Никогда раньше
эта мысль не являлась
у него, и
он был поражен тем, что она явилась.
Он видел, что Марина тоже покраснела. Медленно сняв руки со стола, она откинулась на спинку дивана и, сдвинув брови, строго сказала:
Теорий
у него на
этот предмет не было никаких.
Ему никогда не приходило
в голову подвергать анализу свои чувства и отношения к Илье Ильичу;
он не сам выдумал
их;
они перешли от отца, деда, братьев, дворни, среди которой
он родился и воспитался, и обратились
в плоть и
кровь.
Ни внезапной краски, ни радости до испуга, ни томного или трепещущего огнем взгляда
он не подкараулил никогда, и если было что-нибудь похожее на
это, показалось
ему, что лицо ее будто исказилось болью, когда
он скажет, что на днях уедет
в Италию, только лишь сердце
у него замрет и обольется
кровью от
этих драгоценных и редких минут, как вдруг опять все точно задернется флером; она наивно и открыто прибавит: «Как жаль, что я не могу поехать с вами туда, а ужасно хотелось бы!
Он был как будто один
в целом мире;
он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался
в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами
его полет
в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет
в траве, искал и ловил нарушителей
этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с
этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как
он сосет
кровь пойманной мухи, как бедная жертва бьется и жужжит
у него в лапах.