Развивается торговля, в результате чего появились новые
потребители искусства.
В условиях, когда повседневную жизнь всё больше наводняли стандартизированные технологии, производители и
потребители искусства встали на защиту всего неавтоматизированного и несконструированного как вершины человеческой искренности.
Потребитель искусства остаётся один на один с художественным произведением на уровне поверхностного восприятия и дилетантских суждений.
Даже простое общение с рядовыми
потребителями искусства, наблюдение за их эстетическими реакциями на то, что они видят и слышат, показывает, что именно так называемое современное искусство ими воспринимается как чуждое и далёкое.
Так называемое эстетическое наслаждение испытывается
потребителями искусства от того, что их микрокосм, т. е. мир их эмоций, образов, средств общения, разъясняется, уточняется и обогащается при восприятии продуктов творчества специалистов-художников и при усвоении «хорошо найденных» готовых формул.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: книгообмен — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Как бы хороша ни была такая классификация, на практике она непосредственно к произведениям искусства не приложима, потому что в каждом отдельном случае истолкование может быть оспорено: переживание у художника ассоциировалось с такими-то образами, у нехудожника эти образы обратно ассоциируются с такими-то переживаниями – где гарантия, что переживания производителя и
потребителя искусства совпадают?
Задача пространственных искусств – оформлять лежащее вне художника вещество так, чтобы оно соответствовало зрительным образам художника и подсказывало те же зрительные образы
потребителю искусства.
Произведения этих искусств существуют, следовательно, лишь пока художник издаёт соответствующие миру его образов звуки или производит те телодвижения, которые он хочет подсказать
потребителю искусства; и для того, чтобы стать действенными, произведения временных и временно-пространственных искусств каждый раз должны быть «исполняемы» – самим ли автором-творцом, или творцом-исполнителем.
Несмотря на все усилия философов, искусство и мифотворчество неизменно возвращаются к попавшему в немилость антропоцену, поскольку неизменным остаётся факт, который при всём желании невозможно игнорировать: единственным
потребителем искусства и мифов был и остаётся человек.
Потребитель искусства любит «заглянуть на последнюю страницу» и узнать, что автор совершенно честно повесился, застрелился или скакал голым по тюремной клетке.
Что это значит, скажем, для меня, старорежимного
потребителя искусства?
Поэтому такие художники выражают не только собственный крах, но также и патологический отбор, собственный способ импринтинга, загрязняя, таким образом, инстинкт
потребителя искусства, у которого впоследствии (в соответствии с предрасположенностью) появятся навязчивые идеи.
Критик приходит к рядовому
потребителю искусства, скажем, к толстовскому герою из «Крейцеровой сонаты» в ту смутную для него минуту, когда он под непонятной и страшной властью музыки не знает, во что она должна разрешиться, во что она выльется, какие колёса она приведёт в движение.