Пациент лежал на кушетке, а доктор сидел рядом на стуле – такие сцены часто показывают в кино, когда герой приходит на приём к врачу.
Почти все
пациенты лежали на койках по двое, каждый грел своим телом товарища, чтобы оба не замёрзли насмерть, и всё равно случалось так, что утром один из больных лежал рядом с трупом.
Там довольно буйные
пациенты лежат, но они по какой-то причине могут ходить сами по себе.
И ответственность за будущее
пациентов лежит на врачах интенсивной терапии вроде меня.
С позиции теории объектных отношений, истоки симптома хронических неудач
пациента лежат в его ранних объектных отношениях с родителями.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: парамилитаристский — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Пациент лежит на полу (на мате), процедура продолжается довольно долго – от одного до трёх часов.
Вспоминается «средняя температура по больнице», когда один
пациент лежит с температурой под 40 °C, а другой уже мёртв.
Пациент лежит вначале на животе, затем на спине.
Преграды падают легче, когда
пациент лежит в тепле под одеялом и слушает своего самого любимого человека.
Это здорово сократило количество больничных комнат, и теперь наши
пациенты лежали едва ли не друг на друге.
Недостаток средств и всё такое, поэтому
пациент лежит не на койке, а на полу.
Пациент лежал на боку с раскрытой грудной клеткой, в то время как хирурги чертыхаясь пытались решить непростую задачу.
Я планировал раскрыть то, что происходит, когда
пациент лежит на операционном столе, а нейрохирурги смотрят на его мозг.
Между тем я была совершенно уверена в том, что они подмешивали в него какие-то успокоительные средства, чтобы
пациенты лежали неподвижно.
В зависимости от показаний массаж груди проводят в положении
пациента лёжа на спине, на боку или сидя.
Но после повторов эта процедура легко переносится в течение более долгого времени, и некоторые
пациенты лежат в своей добровольной могиле по нескольку часов.
Лубки здесь тоже не применяли, просто рекомендовали
пациентам лежать тихо и не шевелить повреждённой рукой или ногой.
Пациенты лежат в палатах, а кушают в столовой на втором этаже.
Оговоримся, что когда дело дошло до тяжёлой депрессии, когда нашу книжку читать уже поздно, когда
пациент лежит, так сказать, на столе у психолога и не может пошевелить ни рукой, ни ногой, – тогда, возможно, вариантов не остаётся.
Мёртвое тело
пациента лежало на полу.
Похоже, всё здесь было вверх дном – многие
пациенты лежали в коридоре, а медсёстры, все в мыле, явно ничего не успевали.
В этом отделении много
пациентов лежало не в палатах, а в коридоре.
– Да,
пациенты лежат вот тут – указываю на кушетку. – А я вот тут, – сажусь на викторианский стул рядышком.
Несколько секунд
пациент лежал неподвижно, уставившись в чёрный потолок, но постепенно его спокойствие на лице начала сменять гримаса ужаса и отчаяния.
Это не как в реанимации:
пациент лежит в коме без сознания, а ему через капельницу поступают глюкоза и питательные растворы.
У нас же больницы реконструируют, и
пациенты лежат на тех матрасах, на которых до них, быть может, умерли не один десяток, а быть может, сотня людей.
Исходное положение:
пациент лежит на спине с приподнятой головой, под коленями валик.
Через полчаса
пациент лежал на операционном столе.
Вспомните обычную сцену из какого-нибудь фильма:
пациент лежит в больничной палате (скажем, после нападения акулы), а рядом с койкой пищит кардиомонитор.
Когда
пациент лежит на спине, на твёрдой поверхности, под поясничной областью образуется впалое место.
Мой
пациент лежал с открытыми глазами, в них читалась боль.
Везучий
пациент лежал один в трёхместной палате.
Тот ответил: «Во время сеанса
пациент лежит на кушетке и рассказывает вам то, о чём иногда очень неприятно говорить».
Пациент лежал на животе и вдруг застонал.
Пациент лежит, слегка запрокинув голову, с полуприкрытыми глазами.
Это только в фантастических фильмах «про будущее»
пациент лежал в прозрачной капсуле и над ним волшебным образом проходили медицинские манипуляции в нереально автоматическом режиме.
Скрип напоминал скрип двери в больнице – когда
пациент лежит на койке, никому ненужный, а врач, не собираясь его лечить, закрывает дверь, закрывая жизнь.
Ничего не предвещало суеты экстренной ситуации – армейские
пациенты лежали на койках мирно похрапывая, видели хорошие сны и выздоравливали ускоренными темпами, новых поступлений больных не предвиделось.
Если верно то, что в основе расстройств наших травмированных
пациентов лежит их неспособность анализировать происходящее, когда они повторно испытывают физические ощущения пережитой в прошлом травмы, и эти ощущения вызывают интенсивные эмоции, которые пациент не в состоянии модулировать, тогда наша терапия должна состоять в том, чтобы помогать человеку, оставаясь в своём теле, понимать эти телесные ощущения.
– Света, в 15-й палате
пациент лежит, после неотложной операции, что о нём известно?