Этот
исторический нарратив смоделирован по аналогии с ветхозаветными сюжетами, им проникнуты не только агиографические, но и летописные труды, поэтому её можно считать спецификой древнерусской традиции.
Гораздо более существенной чертой периода было то, как происходила эволюция
исторического нарратива.
Его, пожалуй, можно признать одним из самых первых сочинений, в которых излагалась и обосновывалась русская национальная идея, а также закладывались самые первые камни в основание русского
исторического нарратива.
Кратчайшее же изложение было явно недостаточным и существенно подкрепить русский
исторический нарратив не могло.
Так что бить тараном критики в стены здания национального
исторического нарратива, в общем, есть занятие весьма занимательное, но по большому счёту бессмысленное.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: предцехкома — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Они утверждали победу нового
исторического нарратива, помогали мобилизовать сторонников, а порой направляли энергию активистов в безопасное русло.
Однако потеря времени в продукте и через продукт компенсировалась в эпоху модернизма
историческим нарративом, который некоторым образом восстанавливал потерянное время.
Между тем что может быть ближе сегодняшнему восприятию прошлого, чем сама идея принципиальной множественности как существующих, так и лишь потенциально возможных
исторических нарративов?
Партийное государство выделяло значительные ресурсы на содействие этноисторической эволюции населения, закрепляя за народами официальные национальные территории, культуры, языки и
исторические нарративы.
Немецкие аргументы трудно было свалить, оставаясь в русле летописной традиции, и потому русским историкам пришлось заняться научным базисом, нужным в том числе и для развития русского
исторического нарратива.
Любые два
исторических нарратива могут описывать одни и те же события и при этом подавать их совершенно по-разному, поскольку форма нарратива зависит от того, кто ведёт рассказ.
Эти два разных по содержанию и по длительности периода трансформации задали сходные базовые метафоры радикального обновления или смены эпох как рамки для научного
исторического нарратива.
Этот спор – можно сказать, центральный конструкт всего последующего
исторического нарратива.
Школьники и студенты изучают “модули”, а не
исторический нарратив, тем более не хронологию.
Вместо этого оно стало местом постоянного переписывания прошлого и будущего, перманентной пролиферации
исторических нарративов, хаотичной и неподвластной индивидуальному контролю.
Это очень существенно облегчало построение
исторического нарратива, поскольку позволяло прямо и непосредственно черпать необходимый для этого материал из многочисленных летописей, в том числе и древнейших.
Не стоит заблуждаться, будто
исторические нарративы есть нечто большее, нежели подтасовка, сделанная задним числом.
Реставрационные мотивы, всевозможные ретроспективы, возрождающие
исторический нарратив, становятся модой.
Такое непродуктивное время исключается из
исторических нарративов, ему грозит полное исчезновение.
Исчезновение диктата нового воспринимается как победа жизни над доминировавшими прежде
историческими нарративами, которые, как правило, были направлены на подавление, идеологизацию и формализацию реальности.
Ситуация в области литовского
исторического нарратива радикально изменилась в 1940-х годах.
Из русского
исторического нарратива, несмотря на постоянные отсылки к славянским древностям, также совершенно выпали западные славяне, в первую очередь чехи и поляки, создавшие свои государства, а также со временем принявшие католичество.
В той же мере, в какой «Разделённый город» является интеллектуальной историей мысли, он является историей задних мыслей и историей немыслимого – и это немыслимое в свою очередь не является только лишь скрытыми причинами, которые не донесли до нас греческие
исторические нарративы, общим социально-историческим базисом, который следует реконструировать, или неочевидными контекстами (хотя тщательный анализ таких причин и контекстов также проводится в книге).
Составители полагали, что наиболее надёжной и практически достижимой гарантией такого результата может служить совместная работа над каждым текстом двух профессиональных историков, принадлежащих к конфликтующим гражданским сообществам и хорошо знакомых с действительными и фантомными болевыми точками родных
исторических нарративов.
Это коллективное произведение, написанное в 1950–1953 годах, Липовецкий расценивает как некий «прототип русского постмодернизма» и утверждает, что оно предвосхищает постмодернизм в своей деконструкции
исторического нарратива и в критическом зондировании самых значительных дискурсивных практик русской интеллигенции.
Исторический нарратив уже тем, что является нарративом (то есть чем-то «сказанным»), закрывает любые возможности в улавливании сущего.
Здесь представлены результаты изучения делопроизводства (протоколов профессорских заседаний), университетских периодических изданий и разного рода относящихся к теме
исторических нарративов.
Старый «великий нарратив» подстраивал археологию под нужды истории: археологические культуры приравнивались к «народам», а модель миграции, выведенная из исторических источников 1-го тысячелетия, укладывала прогресс этих культур в
исторический нарратив, пестривший эпизодами массового переселения и этнических чисток.
Институционализация культурной памяти национальными государствами – учреждение национальных архивов, публичные празднования разнообразных годовщин и распространение предпочтительных
исторических нарративов – часто служит политической цели усиления национальной идентичности и маргинализирует индивидуальные воспоминания и альтернативные социальные идентичности.
В социологической теории «обогащения» ценности материального наследия
историческими нарративами также прослеживается та же дилемма «историческое, или археологически данное, vs. прекрасное».
Задача исследователя-диалектика – историзировать и жанр, и противоречие, и категории, используемые для описания жанра, чтобы в трёх горизонтах (символического акта, идеологемы и
исторического нарратива/концепции истории) объяснить логику появления текста и интерпретировать его поэтику.
Созданные во второй половине XIX и начале XX в.
исторические нарративы образовали два связанных, но всё же разных дискурса о российском университете: культурный и государственнический.
Во-первых, исследователи не опирались на концепцию нации как воображаемого сообщества, скреплённого
историческим нарративом (по чисто объективным причинам; эта концепция появилась только в 1980-х годах, а понимание огромного значения исторического нарратива для развития нации возникло и того позже), что не позволяло увидеть в летописях и тесно связанных с ними исторических сочинениях XVII и начала XVIII века средство развития и укрепления национального самосознания.
Если в
историческом нарративе «провиденциальные случаи» теряются в хронике военных действий, убийств, народных волнений, а связи между ними скрадываются, то в сюжете романа, наоборот, судьбы главных героев изобилуют такими случаями и их «странными сцеплениями» [VIII: 329], о чём нам не забывает напомнить рассказчик.
Единственное, в чём мы можем быть уверены относительно нашего настоящего, так это в том, что завтра
исторические нарративы будут размножаться точно так же, как они размножаются сейчас, и мы будем реагировать на них с тем же чувством недоверия.
Бахрушинская статья вышла в свет сразу после завершения работы правительственной комиссии, в задачу которой входило выработать каноны написания учебников по истории для высшей школы; комиссия приняла решение вернуть религию в
исторический нарратив, сформулировав тезис, что «введение христианства было прогрессом по сравнению с языческим варварством».
Эти положения, изложенные в трудах современных философов, социологов и антропологов, занимавшихся исследованием социального или исторического времени, проблематизировали создание большого
исторического нарратива для гетерогенных образований, к которым мы и относим университеты.
Память местных жителей о переходе в ислам сохранялась не посредством
исторического нарратива о вторжении, завоевании и принудительном обращении, а в мифах о происхождении, где обращение правителей в новую веру связывалось с образованием мусульманской общины.
Любой
исторический нарратив – это не случайный набор дат, имён и событий, это всегда выстраивание их в какой-то причинно-следственной связи, исходя из определённой позиции.
Я пытаюсь избегать традиционного
исторического нарратива, поскольку в таких нарративах система аргументации строится на цепи нетекстуализованных или текстуализованных только в архивах событий и действий.
Перипетии создания концепции музея повторяют список препятствий и противоречий, возникавших при попытке сформировать общеевропейский
исторический нарратив.
В отличие от Sapiens и Homo Deus эта книга представляет собой не
исторический нарратив, а выборку вызовов, проблем и вопросов, не имеющих простых ответов и решений.
Это справедливо, при всех отличиях от классического историцизма, для
исторических нарративов, опирающихся на марксистское или либеральное мировоззрение.
Как дискутировать о разных
исторических нарративах и версиях памяти в пространстве города?
Вот, например, как выглядит
исторический нарратив, обслуживающий идеологию этнического национализма в начале XXI столетия.
Если так, то
исторический нарратив очень силён, ведь цель, направление и убеждение зависят от утверждения влиятельного дискурса.
Изменение
исторического нарратива было частью более широкого процесса переформатирования режима репрезентации советской реальности.
Однако я решил использовать номинальные цены для того, чтобы адекватнее увязать представленный
исторический нарратив с ценовыми изменениями.
Но такой
исторический нарратив не может в действительности претендовать на роль истории, поскольку написание подлинной истории требует вызревания в процессе многих десятилетий после описываемых событий.
Историки давно пытались, с одной стороны, поддерживать относительную целостность модернистского
исторического нарратива, а с другой – искать интерпретационные связи между разнородными событиями.