Отсюда можно также заключить, что первые истины были произвольно созданы теми, кто впервые дал
имена вещам, или теми, кто получил эти имена от других.
Некоторые думают, что эти знаки и есть истинные
имена вещей.
Он давал имена другим богам, а
имена вещам устанавливали люди – святые мудрецы.
Мы можем поменять
имена вещей, как это происходит при переводе из одного языка в другой, не влияя на логические связи между объектами нашего рассуждения.
Как вообще
имя вещи может заменить саму вещь или способность?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: всыпка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Первоначальным такое предложение называется потому, что оно образует начало всякого рассуждения, ибо без понимания
имени вещи, о которой идёт речь, ничего не может быть доказано.
Нет больше пространства, где прошлое навсегда улажено, где нет нужды искать
имена вещам, где они все в точности на своих местах, как и люди, которые суть просто разновидности вещей.
Короче говоря, традиционно-кошачьи
имена вещь ненадёжная. Остаются версии оригинальные…
Вместо того, чтобы для начала узнать
имена вещей, он, похоже, без слов устанавливает с этими вещами связь, поскольку, обращаясь к иной их ипостаси, каковой он считает и слова, трогая, ощупывая и осязая эти вещи, он отыскивает в них искорку их собственного света и избирательное сродство с землёй, небом и водой, а также со всеми другими творениями.
Кого направо – тот должен был до конца своей жизни быть рабом во дворце, исполнять безумные прихоти падишаха, а кого уводили налево – того ждала смерть во
имя вещей птицы – Ворона.
Поэтому те, кто принимает
имя вещи за её идею, ошибаются.
Ибо тот, кто наблюдает, как ежедневно возникают новые имена и исчезают старые и как различные нации употребляют различные имена, кто видит, что между именами и вещами нет никакого сходства и невозможно никакое сравнение, не может серьёзно думать, будто
имена вещей вытекают из их природы.
К первым относятся
имена вещей (человек, камень), к последним – имена имён и предложений (всеобщий, частный, род, вид, умозаключение и т. п.).
Поэтому-то и случается, что люди неправильно высказываются по вине собственной небрежности, отступая от твёрдо установленных
имён вещей, между тем как они не были введены в заблуждение ни самими вещами, ни своими органами чувств.
Но так как слова: необходимо, случайно, сами по себе, акцидентально – являются именами не вещей, а предложений, то, говоря, что некоторая вещь существует сама по себе, мы связываем
имя вещи с именем предложения.
Из западных книг мы научились произносить по складам
имена вещей.
Они первые предали наших богов во
имя вещей хаоле.
Имя вещи вносит в вещь её резкую отграниченность, определённость, т. е. наличие предела, связывает её беспредельную растекаемость, оформляет её неудержимо рвущееся вперёд бытие в устойчивый и изваянный лик.
Опять это «собственничество», подводящее в отношении
имён вещей, и теперь – в отношении человеческого опыта…
И всё же сама способность приносить
имена вещам как отданным в распоряжение человека говорит о его богоподобии, ибо имя обладает властью творить.
Следовательно, в каком-то смысле символ (то есть имя или какой-то иной образ) является вещью, и манипуляция с символическим образом – такая, как произнесение
имени вещи в соответствующей церемонии (изображение зверей) даёт власть над соответствующими объектами.
И потому мне пришлось начать жить сызнова, с самого начала, нарекать
имя вещам и нарекать имя себе.
Используемый в повседневной жизни естественный язык изначально является языком
имён вещей и событий, а любому имени присущи типизация и обобщение, относящиеся к превалирующей в данной лингвистической группе системе релевантностей, в рамках которой оно определяется; какая вещь заслуживает присвоения отдельного имени.
Она начала часто путать
имена вещей, после чего, забывала на совсем.
Именно по этой причине они утешают себя тем, что дают новые
имена вещам, старым как мир, громогласно объявляя, что открыли что-то совершенно новое.
Если я ничего не путаю, именно так назывался древнеславянский рай, по созвучию с которым могла получить
имя вещая птица.
Символическая форма – это как ключ владения тайным
именем вещи или какая-то её часть.
Занятия литературой позволяли ему не замечать окружающую действительность, по многу часов зависая над листом бумаги и обдумывая
имена вещей и явлений, значение которых он открывал заново.
Утром она проснулась и обрадовалась солнцу, словно впервые увидела его; и всё вокруг казалось ей новым и незнакомым, и она не знала
имён вещей.
Древние мудрецы стремились познать истинные
имена вещей.
Под водой не требовалось давать
имена вещам, чтобы загнать их в привычные рамки.
И действительно, если он принимает
имя вещи за то же, что есть она сама, он либо будет вынужден произнести имя ничего, либо если он назовёт имя как имя чего-то, то получится только имя имени, а не чего-либо другого.
Раввинская трактовка предпологает, что высшее свойство мудрости формулировать понятия и давать
имена вещам.
Это поразительно, но это – достоверный факт психологии нашего восприятия: если человек не знает
имени вещи, он никак не воспринимает её.
Если назвать истинное
имя вещи, ничто не может потеряться в переводе просто по определению; у любого другого человека будет то же абсолютное понимание значения этого слова.
Колдуны годами бьются, чтобы истинное
имя вещей узнать, а ты вот так, походя, у какой-то крысы…