Не существует даже общего языка между психотерапевтическими направлениями, не говоря уже о том, что язык православной
аскетики практически непонятен неподготовленному читателю.
Нам важно понять сущность этих состояний и найти способы исцеления от них с учётом христианского мировоззрения и опыта святоотеческой
аскетики.
Ещё больше написано о духовной жизни и о тонких вопросах
аскетики.
Святоотеческая
аскетика даёт нам не только утверждения такого рода, но и тщательное описание этого процесса, а также и «инструменты», позволяющие направлять процесс в заданном векторе.
Что любовь как влюблённость изобрели трубадуры, перенёсшие правила
аскетики (созерцание отсутствующего, нежная дума о невидимом, важность икон и реликвий, сердечная глубина переживания) на любовную область.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: подверстачье — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но, имея «такое облако свидетелей» за собою, опираясь на весь святоотеческий опыт
аскетики, подвижник, творец умной молитвы, есть в то же время и носитель истинного духовного просвещения.
У афонцев есть книги: «Путь ко спасению» (очерк
аскетики), «Что есть духовная жизнь», «Письма о духовной жизни», «Невидимая брань»…
И у меня даже язык не поворачивается назвать современную
аскетику согласным учением отцов о душе.
Описанная старцем, древняя
аскетика выглядела чем-то мистичным, интригующим и пугающим одновременно.
Могу тебе твёрдо сказать, что без знания и использования базовых принципов
аскетики невозможно продвижение по пути схимы, как в монастыре, так и миру.
Проще говоря, именно
аскетику можно считать наукой о внутренней дисциплине ума, чувства и воли для овладения духовной силой.
Притом иногда очень вдумчиво, потому что родители были православные и знали хотя бы основы
аскетики.
Христианская
аскетика рассматривает тщеславие как страсть, или, иначе говоря, как свойство человеческой природы, которое оказалось изуродовано грехом до неузнаваемости и превратилось в собственную противоположность.
Антиномия религиозной
аскетики и многообразия светской культуры разрывает человеческое сознание, заставляя делать жёсткий и подчас ложный выбор.
Настоящей православной
аскетики отцов белозерья в церкви нет уже более 500 лет.
Современное аскетическое богословие – это ничтожно малая часть
аскетики святоотеческой.
Синодальная
аскетика была под копирку списана с западного аскетического богословия католической церкви в 17-м веке, а потому целенаправленно делает упор только на моральные и нравственные качества, а не духовные.
Но ты схимник и поэтому тебе жизненно необходимо владеть
аскетикой по учению древних отцов, которые получили это великое знание по традиции отшельничества, уходящей в глубь веков.
Так появилась
аскетика, а внутри неё – учение о страстях как источнике греха.
Аскетика может быть названа наукой о сущности христианского подвижничества.
Этим и объясняется то обстоятельство, что основной упор делался на катехизис, церковные таинства и душепопечение, а психология и
аскетика церкви были попросту не нужны, как инструменты.
– Разница в том, что в современной
аскетике отсутствует практически вся мистическая сторона подвижничества, включая высшие ступени духовного знания и делания, связанные с достижением духовного совершенства.
В значительной мере к этому искажению
аскетики приложила руку власть и государство, желавшее видеть в церкви своего помощника и союзника по управлению обществом.
Нас с тобой в данной связи больше интересует не история
аскетики, а её практическое использование в практике схимы.
Вся дохристианская восточная
аскетика имеет два уклона: отрицательный – поборающий и положительный – возводящий.
В высказывании речь идёт о «наитии свыше», которое в
аскетике называется «сердечным извещением».
Подлинная
аскетика – это всегда производное от радости встречи.
Это та подлинная причина, которая и понудила нас углубиться в святоотеческое наследие и предание, чтобы подвести под создаваемый ими курс не академическое, не гуманистическое и не нравственно-ориентированное в самом широком смысле слова, а именно святоотеческое основание и понимание души через призму
аскетики с вытекающим именно из этого аскетического понимания инструментарием и практическими подходами.
После этой беседы со старцем, в сердце монаха неожиданно проснулась давно уже забытая тревога, связанная с опасностью оккультизма, поскольку откровение старца об
аскетике коснулось именно тех тем и вопросов, которые в христианстве и православии всегда считались оккультными и запретными, не говоря о том, чтобы разбираться в этом детально и глубоко.
В три стиха вкладывается всё содержание библейской
аскетики и науки покаяния.
Можно сказать, что из всех задач
аскетики самой главной является научить человека непрестанной молитве, ибо это – и начало, и бесконечный конец духовной жизни.
Именно так христианская
аскетика понимает высшее искусство.
Но смысл
аскетики совсем не в этом.
Не случайно обет немоты является одной из основных практик монахов, отшельников, подвижников (например, характерный для восточно-христианской мистики и
аскетики исихазм; немота как подвижничество и пр.).
При этом понятие «воцерковление» совершенно не предполагает глубоких знаний
аскетики и святоотеческой психологии, как учения о душе, её энергетическом устройстве, структуре и состоянии сил души, состояниях души и этапах достижения душой совершенства по «тетраморфу».
Эта методология спасения имеет на порядок более высокую планку требований и связана с полным отречением от мира, следованием пути
аскетики и полным послушанием духовному наставнику (учителю, старцу), который и осуществляет руководство процессом внутренней трансформации (преображения) личности ученика (послушника) на основе глубокого знания (ведения) о душе и её энергийно-силовой природе.
Не любящие нас и хвалящие, а именно ненавидящие нас и наши враги по учению отцов и православной
аскетике являются нашими лучшими тренерами в жизни, которые и помогают нам вырабатывать непадательность, силу и несгибаемость духа, повышая совершенство души и силу любви.
Вместе с тем, преимуществом данного аскетического базиса и подхода и было то, что при прочих равных обстоятельствах, он давал поистине фундаментальный взгляд на природу человека по всей вертикали его потенциала – тело, душа, дух и обеспечивал соответствие курса согласному учению отцов о душе и преемственность самой святоотеческой традиции в свете современного понимания
аскетики через призму современной психологии.
Под
аскетикой следует понимать не внешнее следование установленным правилам, а истинное самоотречение.
В
аскетике учение о молитве занимает огромное место.
Парадокс русской
аскетики: выдать нужду за добродетель, бедность фактическую за интенцию бедности, самоограничения.
Без самопознания нет покаяния, без самопознания нет духовной жизни, без самопознания не может быть
аскетики.
Православная
аскетика накопила многовековой опыт наблюдений и борьбы со страстями, который позволил свести их в чёткие схемы.
Восточное христианство ставит познание человеком самого себя как одно из самых важных, приоритетных положений
аскетики.
Своим жизненным примером он показывал, что молитва и
аскетика сочетаются с активным социальным служением.
И поэтому изложение православной
аскетики более всего уместно на основании учения о восьми человеческих страстях и противоборстве с ними.