Между земным и небесным

Владимир Константинов

По мнению автора, путь духовного поиска складывается из двух составляющих. Это личный опыт и осмысление. Смысл книги лучше всего передаёт фраза Антония Великого: «Бог благ, бесстрастен и неизменен». Идёт ли речь о чуде, действии благодати или молитве автор пытается понять суть явлений, опираясь на это высказывание святого Отца.

В поисках истины

«Спасаяй да спасет свою душу» (Быт. 19: 17), — сказано остатку христиан, сказано Духом Божиим. — Себя спасай! блажен, если найдешь одного верного сотрудника в деле спасения: это — великий и редкий в наше время дар Божий.

Остерегись, желая спасти ближнего, чтоб он не увлек тебя в погибельную пропасть. Последнее случается ежечасно. Отступление попущено Богом: не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам: и этого с тебя достаточно. Ознакомься с духом времени, изучи его, чтоб по возможности избегнуть влияния его» (свт. Игнатий Брянчанинов).

О принципе подобия

«Понимание некоторых принципов

освобождает от знания многих фактов».

(Клод Адриан Гельвеций)

Трудно разобраться в духовных законах, и не о всех мы можем говорить, так как существует уровень бытия, который нам совершенно недоступен. Тем не менее, представлять перспективу нашего движения и развития необходимо. Для установки ориентиров мы и используем принцип подобия. Мы видим, как работают законы в физическом мире, познание которых до определенной степени вполне доступно нам. Также мы можем попытаться войти и в духовный пласт. Не все в нем поддается анализу, потому что ум мыслит рационально, и здесь нам может помочь интуиция, потому что, опираясь на накопленный опыт, она опускает логические связи. А вера позволяет принимать в простоте, не подвергая сомнению, знания и опыт старцев. И не просто принимать, но и пытаться воплотить его в своей жизни, поступая сообразно с рекомендациями. Иначе вся работа может оказаться пустой.

Возвращаясь к принципу подобия, можно сказать, что если вы видите, что растения и деревья растут корнями вниз, а листвой вверх, то из этого можно заключить, что так было всегда и везде. И, даже, если на другой планете есть растительная жизнь, мы, несомненно, обнаружим сходство. Если основой жизни является вода, значит везде, где она может находиться, можно с большой долей вероятности обнаружить в ней жизнь. Это я и называю принципом подобия. Принцип этот работает и в области духа. Опираясь на него, мы можем прогнозировать последствия нашей жизнедеятельности. Для этого нужна наблюдательность, анализ и вера. Обо всем этом хотелось бы поговорить в следующих главах.

Мы не сможем что-либо утверждать с полной уверенностью — слишком много белых пятен. Но когда в мозаике отсутствует часть пазлов, мы домысливаем очертания картины по тем, что уже сложены. Поэтому нашей задачей станет сложить как можно больше элементов, чтобы избежать многих ошибок. Поскольку предмет весьма сложен, хотя вместе с тем интересен и загадочен, то попрошу не судить строго, ведь все о чем будет сказано далее — это всего лишь частное мнение, в котором, безусловно, могут содержаться ошибки. Но, как известно, кто ничего не делает — тот не ошибается.

Иисус Христос сказал: «Я есть Истина и путь и жизнь». Именно поэтому мы и будем говорить в основном об Евангельских истинах. И если мирская формула гласит: «Всякое изреченное слово есть ложь», то Евангельское слово утверждает обратное:

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть…» (Ин. 1: 1).

В следующих главах будут рассмотрены вопросы, которые давно волновали меня, но на них был найден ответ лишь недавно. Ответы добывались из святоотеческой литературы, а также путем естественного познания, основанном на моделировании аналогичных, знакомых ситуаций. Через подобного рода параллели можно получить ответы на вопросы, кажущиеся не имеющими решения.

Ни в коем случае не верьте моим выводам. Исследуйте все самостоятельно и проверяйте каждое слово. Может быть, мы найдем точки соприкосновения, а может быть, нет. Но и в том и в другом случае вы сможете взглянуть на предлагаемую работу критически и начать свой поиск жизненных смыслов.

Хочу обратить внимание, что каждая последующая глава вытекает из предыдущей и чаще всего имеет с ней непосредственную связь. Так, если в главе «Бог благ и бесстрастен и неизменен», объясняется именно это изречение Антония Великого, и прп. Марка Подвижника, то в следующей главе «Как действует молитва?» предполагается твердое знание, что означают эти слова, иначе вторая упомянутая глава может быть не вполне понятна.

Бог есть любовь?!

О чем эта всем известная фраза? О чем вы думаете, когда слышите ее в очередной раз? О милосердии? О привязанности? А может быть, это утверждение вызывает у вас непонятные чувства, ведь речь идет не о той любви, что связывает людей на земле, имея в своем основании влечение.

Давайте рассмотрим отрывок из Евангелия от Иоанна:

«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3: 16).

Обычно наше внимание направляется на первую часть: «Бог возлюбил мир и отдал за него Сына Своего…» Продолжение обычно с такой пристальностью не рассматривается: «…дабы ВСЯКИЙ, верующий в Него, не погиб…» О чем это? О том, что слова эти относятся к мизерному количеству спасающихся — к верующим. А как же остальные? Миру он говорит:

«Се, стою у двери, и стучу: если кто услышит голос Мой, и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3: 20).

Вспоминаются и иные слова Христа: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями…» (Мф. 7: 6). Видите, однако, не ко всем Христос относился одинаково. Трудно любить свиней! Прибавьте к этому и следующие слова: «Много званых, но мало избранных» (Мф. 22: 14). Значит, любовь Божия подразумевает еще и жесткий отбор? Продолжим ряд: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира… Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его… И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную…» (Мф. 25: 31).

Значит, любовь Божия не имеет жалости? Что же это за любовь такая?

Давайте скажем честно, сопоставив все эти отрывки (а можно добавить и еще), что не на всех распространяется любовь. А если учесть, что в грядущее царствие ничто нечистое не войдет, но только святые, давайте представим, где окажется большинство. Надо понимать, что все, что мы говорим о Боге — неверно и не отражает настоящей Его сущности, но все слова адаптированы к нашему пониманию, то есть, огрублены и приземлены — небесное сведено к земному по причине грубости нашей падшей природы.

Авва Исаия, приоткрывая смысл этого заезженного слова — любовь, говорит: «Повержение себя пред Богом с разумом, и повиновение заповедям со смирением приносят любовь, а любовь — бесстрастие» (слово 25).

Понимаете, что Бог не плачет о каждом отвернувшемся от него! Любовь — это бесстрастие, то есть отсутствие привязанностей ко всему земному.

И вот о чем еще говорит прп. авва Исаия: «Вот что жалко, что бесстрастие имеем мы в устах, а беззаконие и зло имеем в сердце».

Также и другие св. отцы говорили о том же: «Порождение бесстрастия — любовь; бесстрастие же есть цвет деятельной жизни, а деятельная жизнь состоит в исполнении заповедей. Блюститель сего исполнения заповедей есть страх Божий, который есть плод правой веры, вера же есть внутреннее благо души…» (авва Евагрий: 85, 604).

Вот мы и пришли к пониманию причинно-следственной связи между словами: бесстрастие — любовь, деятельная жизнь — исполнение заповедей, вера — страх Божий. А так же: вера — есть внутреннее благо души. Приложим к этим словам и следующие:

«Бесстрастие не имеет врагов, не боится падения, чуждо неверия, безопасно от возмущений, не имеет пожелания какой-либо вещи» (прп. авва Исаия: 60, 145). Также и эти: «Не считай себя бесстрастным, пока влечет тебя грех». (прп. авва Исаия: 85, 343).

«В состоянии бесстрастия человек достигает чистой любви, и мысль его начинает постоянно пребывать при Боге и в Боге» (свт. И. Брянчанинов: 40, 167).

Но, несмотря на кажущуюся простоту, обрести бесстрастие оказывается весьма сложно, потому что вместо бесстрастия и любви легко обретается равнодушие и душевная черствость.

Выводы:

1) Ни в коем случае нельзя путать чувство любви с влечением, состраданием или жалостью (врач безжалостно отсекает ногу или руку, если в этом есть необходимость!)

2) Наша цель состоит в обретении бесстрастия, потому что «порождение бесстрастия — любовь».

3) Необходимо быть внимательным к себе, потому что часто равнодушие принимается за бесстрастие.

4) Часто, игнорируя требования души, мы идем на поводу собственных желаний, легко поддаваясь требованиям тела. А это отводит от главной цели…

5) Удержание внимания на несправедливости по отношению к себе или другим тут же включает защитный механизм, вследствие чего течение мысли блокируется, а в мышцах наблюдается напряжение.

Поскольку в природе нет ничего напрасного, то наблюдение помогает выявить механизм этого непроизвольного действия. Посмотрите на улитку: прикосновение к ней включает рефлекс, и она непроизвольно съеживается, исчезая в ракушке. Такова реакция на опасность.

Так же реагирует на опасность и человек. Но в зависимости от степени совершенства или расположения духа, он может отреагировать на опасность двояко: или впадает в ступор (подобно улитке, закрывшись в себе), или становится решительным, выходя за пределы своих возможностей.

Человек, совершенный в вере, не боится опасности, потому что у него работают механизмы высшего порядка. Он всецело полагается на Бога. Смерть ему не страшна, она для него ничто — переход в иное состояние.

Вы можете провести опыт: если вас посетили плохие мысли, остановите их и сместите внимание на свое тело, вы обнаружите напряжение в мышцах. Они сковываются непроизвольно, реагируя на малейшее движение духа, который допускает негодные мысли. Причина этого находится в страхе перед неизвестностью. Когда человек не понимает, как себя вести в критической ситуации, он испытывает страх и зажим внутренний и внешний. Это происходит рефлекторно. Данный механизм предохраняет человека от необдуманных действий. Это говорит о том, что дух наш теснейшим образом связан с телом. Поэтому, упражняя тело, мы воздействуем на дух и наоборот. И тут мы делаем следующие выводы — где есть место страху, там невозможна свобода и любовь.

В этом месте просто необходимо сослаться на апостола любви:

«В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви» (1 Ин. 4: 18).

***

Как видим, Божественная любовь отличается от любви падшего человека. Чтобы она вспыхнула в душе, ей надо дать простор, а для этого вначале необходимо уничтожить тернии страстей. Часто повторяющаяся ошибка состоит в том, что любовью называют привязанность или влечение к другому человеку. Кажется, это происходит по недоразумению. Такая любовь легко распознается по оттенку эгоизма, который проявляется в ревности и желании безраздельно обладать человеком, как собственностью, лишив его свободы. Такая любовь вопреки той, о которой пишет ап. Павел, ищет своего. И в зависимости от того, сколько человек вложил в другого (неважно, материального или душевных сил), он ждет отдачи в виде взаимности. И кажется странным, когда христиане сравнивают другие религии по наличию или отсутствию в них любви, с помощью которой они пытаются измерить глубину этих религий. Формула «Бог есть любовь» в таком случае используется в качестве мерила. В зависимости от того, присутствует данная установка в религиозном учении или нет, они говорят о его глубине.

«Могут ли закон или энергия быть объектом любви?» — спрашивает диакон А. Кураев и отвечает в книге «Дары и анафемы»:

«Язычество Дальнего Востока имеет не более оснований, нежели язычество Средиземноморья, сказать, что «Бог есть любовь». Высшее начало мироздания здесь называется Дао. Дао — это закон. Он правит, но ничего не желает. Он всем управляет, но не ставит никакой цели. Он проявляет себя в мире людей, но люди для него не более чем предмет воздействия, ибо, как говорит один китайский текст, для Вселенной человек, «если сравнить его с тьмой вещей, похож на кончик волоска лошадиной шкуры» (Чжуан цзы. 17) [99]. И сколь странно выглядело бы утверждение о том, что «третий закон Ньютона любит людей», столь же странно выглядело бы и утверждение о том, что Дао любит людей. Таблица умножения не испытывает любви к нам. И аналогично не стоит приписывать это чувство «всемирному закону Дао».

Во-вторых, любовь не мыслится в буддизме как совершеннейшее состояние бытия. Конечно, буддисты прежде всего люди, и, как и все люди, они считают, что лучше любить, чем ненавидеть.

Но есть все же такое состояние души, которое в буддизме мыслится как возвышающееся над любовью. Это — БЕССТРАСТИЕ. Буддийский идеал недеяния предполагает, что человек должен остановить все свои действия, чтобы они не порождали следствий и не продолжали «кармической цепи» бесконечных чередований следствий и причин. Остановить все действия означает: в том числе и те действия, которые происходят не в физическом мире, а в «ментальном», т.е. — остановить все движения ума и все движения сердца».

Правомерно ли таким образом ставить вопрос? Прежде хотелось бы уточнить, о какой любви идет речь! Если о человеческой, то она не может рассматриваться, потому что замешана на страстях, а если о Божественной, которая отдает, не считая, и ничего не требует взамен?

Вы видите, бесстрастие мыслится в буддизме как возвышающееся над любовью. А о чем у нас шел разговор в начале данной главы? Святые отцы считают бесстрастие даром Божественной благодати.

По слову св. Иоанна Лествичника, «бесстрастие есть воскресение души прежде воскресения тела, или, совершенное, после Ангелов, познание Бога и чистота, вводящая в нетление тленных».

Поэтому данное сравнение кажется странным. Ведь святоотеческое учение о любви говорит как раз о бесстрастии как о «чистоте, вводящей в нетление». Мы знаем множество значений слова «любовь», но нас интересует одно — любовь как производная бесстрастия.

Мы не знаем, сколько значений это слово имеет в буддизме. Но если они говорят, что бесстрастие — это состояние, при котором останавливаются все действия, в том числе и все движения ума и все движения сердца, то мы находим, что в этом есть очень много схожего с православием:

Преп. Исихия, пресвитер Иерусалимский говорит: «Образцом СЕРДЕЧНОГО БЕЗМОЛВИЯ да будет тебе держащий в руках зеркало и смотрящий в него со вне; и тогда ты увидишь, как в сердце твоем будет мысленно написываться и злое и доброе».

«Блюди присно, чтобы никогда никакого помысла не иметь в сердце своем, ни бессловесного, ни благословенного, дабы таким образом удобно было тебе узнавать иноплеменников, т. е., первородных сынов Египетских».

Может быть, все дело в терминологии?

Не хочу, чтобы кто-либо подумал, что я подвожу некую платформу под экуменизм. Напротив, считаю величайшей глупостью, зная тропу, ведущую к вершине, не по ней идти, а бегать вокруг горы, сравнивая тропы.

Мы могли бы обойти данный вопрос, тем более что тема эта весьма сложна, если бы в православной среде не было распространено надмение, порождаемое поставлением себя на первое место при сравнении религиозных течений. В мою задачу не входит опровергнуть дьякона Андрея Кураева — может быть, я чего-то недопонимаю в данной логике — это естественно. Но хочу обратить ваше внимание на тот факт, который встает пред нами во весь рост, как только мы начинаем сравнивать себя с иными религиями.

Игра в православие

Правосла́вие — калька с греч. ὀρθοδοξία, буквально: «правильное славление (прославление)», исторически, по смыслу — «правильное мнение».

Православие! Какую гордость мы испытываем произнося это слово и отождествляя себя с ним. Кажется, мы в этот момент соприкасаемся с чем-то великим. Но как только мы отнесли себя к категории «православный», мы тут же отделили себя от всех остальных. Таковы правила игры. Люди, причислив себя к той или иной группе, разделяют традиции данного образования, образ жизни, форму, содержание, ценности. Во всяком случае, так должно быть. И все это запечатывается словом — названием. Если кто-то начинает говорить или действовать, не соотнося свои действия с данным образованием, он автоматически выпадает из него или его исторгает среда, видя в нем угрозу к разрушению системы. Поэтому, любое образование (система) стремится в лице ее лидеров выработать единый алгоритм действий и стремится к однотипному мышлению. Так на этом фоне лучше видно чужака, который, вливая новизну, раскачивает конструкцию.

Но такие люди с нестандартным мышлением есть и будут всегда. Поэтому конструкцию необходимо забетонировать таким образом, чтобы она не имела возможности раскачиваться. Этот процесс естественный, и благодаря ему начинают формироваться догматы — основные, незыблемые положения, которые являются опорами — скрепляющими столбами. И тут мы встречаемся с первым парадоксом: говоря о свободе, запираем себя в клеть догматов. Но, в конце концов, это решаемо, и в свое время церковь была спасена от торжества ересей. Но законсервировав себя подобным образом, человек делается неудобоповоротливым и неспособным отвечать на возникающие вызовы, потому что внешняя среда изменяется, искушения и соблазны стремительно развиваются вместе с технологиями, а противостоять всему этому натиску приходится консервативной структуре, неповоротливой и не имеющей инструментов для борьбы с новыми вызовами современности, потому что она находится в замороженном состоянии.

Как только образование почувствовало себя в безопасности, отгородившись частоколом из догматов, оно начинает коснеть. Ни для кого не секрет, что пророчества говорят об оскудении Духа в мире по мере приближения к последним временам. Как же так? Мы же практически «заперли Дух в своей, клетке», почему оскудение? Разве нам не рассказано как верить? Разве не растолкована каждая буква Писания? Думаю, что в вере задействованы иные механизмы. Понимать как летает параплан или самолет, не то же самое, что управлять ими. Пилот, может не понимать как устроен самолет, однако легко поднимает машину в воздух. Стало быть для этого необходимы иные навыки? Так и догматы могут настолько вовлекать внимание в рассмотрение «состава» Троицы и во взаимоотношение лиц, что внутренняя брань отходит на второе место. Протоиерей Олег Давыденко говорит, что Тайна Пресвятой Троицы постигается, причем лишь отчасти, только в опирающемся на Откровении опыте духовной жизни и это постижение всегда сопряжено с аскетическим усилием.

Что же происходит с человеком, хорошо знающим догматическую часть, но игнорирующим аскезу? Он ничем не отличается от человека мира. Мало того, зачастую, именно такой человек и становится фарисеем в худшем значении этого слова. Под аскетикой следует понимать не внешнее следование установленным правилам, а истинное самоотречение. Но, поскольку таких людей крайне мало, то мы, выучив Символ Веры, лишь умом постигаем его значимость. Мы не способны постичь тайну Пресвятой Троицы, по причине вращения ума в материальной плоскости. Поэтому невозможно достичь единомыслия. Происходит естественный процесс дробления любого сообщества. Надо понимать, что этот процесс закономерный.

Духовный закон.

Работает, если хотите, духовный закон. Если данное образование считает себя выше и праведнее других, оно неминуемо падет. Гордость всегда скидывает с пьедестала, который воздвигает себе человек. И хорошо, если он видит свое падение, чаще в ослеплении он просто теряет способность видеть что-либо и различать (в этом случае очень полезна молитва Ефрема Сирина о даровании видения своих грехов).

Второй момент весьма интересен.

Вы не видели в храмах людей с фотоаппаратами? Если нет, значит, вы блаженный человек — вы настолько поглощены молитвой, что вас ничто не может отвлечь. Здорово! Но сейчас о другом. Вы можете подумать, что снимки эти призваны рассказать о красоте службы и являются рупором православия. О, если бы это было так!

Спросите своего батюшку об отчетности, и он вам скажет, что обязан отчитываться о всех проведенных мероприятиях перед начальством, и что бумажной и бухгалтерской работы в наше время больше, чем работы с людьми. Сюда же прикладываются и фотоотчеты о проделанной работе.

Все!

Вас посадили в клеть. Сказали, что клеть золотая, потому что состоит только из верных слов, связали руки и заткнули рот, потому что любое ваше слово будет теперь рассмотрено как вызов, как покушение на слом системы. И в самом деле, что говорить, если все уже сказано до вас — сидите, заполняйте бумаги, прикладывайте фотографии, улавливайте новые души…

***

Да, мы имеем лучшую школу, оставленную нам в наследие святыми отцами, которые исследовали каждую букву Писания и создали систему, которая является мощнейшим инструментом и поддержкой каждому, кто со всей искренностью вступает на путь спасения.

Но тех, кто следует этим путем — их просто мизерное количество. Ведь понимание бывает разное, когда человек делает дело или когда он понимает, как это дело делает кто-то. Можно пройти курс лекций по строительству и понимать, как возводятся дома. Но не то же самое построить один дом. Вылезает куча нестыковок, которые необходимо как-то решать индивидуально. И каждый их решает в силу своих возможностей и способностей. Можно понимать, что значат слова «продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах…» (Мф. 19: 21), а можно пойти и раздать. И это не одно и то же, как не одно и то же пройти мимо бездомного «самарянина», понимая, что хорошо бы ему помочь; а можно (даже не понимая смысла Писания и устройства Троицы) остановиться и реально помочь, потому что того требует душа, а человек просто чувствует это требование, потому что у него еще не заглушен голос совести. И для этого не надо произносить ежеминутно слово «Бог».

Не раз видел, как сидят мужики с пивом и кричат футболистам в телевизор: «Ну кто так играет? Как ты передашь мяч?» Вот они, те, кто понимает смысл игры! Эх, не пускают на поле.

Какая религия самая лучшая

(Самый лучший дом — притча)

Один человек приобрел проект самого лучшего дома. К нему прикладывалась сопровождающая документация по возведению. Каждое утро и вечер он прилежно перечитывал ее и умилялся, думая о том, что его воображаемый дом — самый лучший. Но поскольку проект был типовой, то у этого человека появились друзья, с которыми он (по большей части в интернете) обсуждал планы по возведению самого лучшего дома. Начали возникать споры. Чтобы экономить время на спорах и найти лучшее решение, друзья создали сообщество в интернет-пространстве и назвали его «Поиск идеала». Спорили о деталях возведения, о материалах, но более всего о сопровождающей документации (как правильно понимать то или иное место). Споры были жаркими и отнимали большую часть времени и сил. Каждый пытался убедить других, что он лучше понимает основы строительства. Поэтому в душе каждого был разлад, раздражение и негодование. Прохожие, видя склоку, пытались скорее удалиться, высказывая сомнение в верности выбранного ими пути. Но в спину им кричали, что они ничего не понимают и что проект курирует архитектор самого высокого звания.

Время шло, а на пустыре так и стояли времянки, и шансы построить самый лучший дом таяли на глазах. Вера в достижение идеала стала потихоньку перерождаться в привычку, и поэтому друзья не оставляли своего чтения документов по строительству и почти выучили их наизусть. Они могли цитировать целые главы наизусть, но пустырь от этого не изменился. По этой причине в компании стало расти раздражение на ближнего, и каждый стал обвинять другого в том, что именно благодаря ему возникли противоречия. Иной говорил, что непримиримость третьего не позволила объединить усилия в строительстве, иной сетовал на то, что есть в компании те, которые не чтут отцов, оставивших толкования к инструкции и не используют их опыт по возведению зданий. И вот, кто-то заметил: «А ведь у нас ушли лучшие годы жизни на бесполезный базар. Инструкцию мы уже знаем наизусть, а к строительству так и не приступили, к согласию не пришли, и времянки наши изрядно потрепаны, а вместо красивой цели в душе осталось лишь раздражение, ненависть и пустота».

Так никто и не понял в этой компании, что причина неудач состоит в нем. А рядом стояли скромные домики, построенные по иным, простым проектам, и проживали в них простые люди, которым нечем было кичиться, ведь дома вовсе не были самыми лучшими, но зато в них просто можно было жить…

О превозношении

«Дивлюсь, до чего простирается дерзость человека: если умер, согнивает; а пока жив, превозносится» (прп. Ефрем Сирин: 33, 186).

«Неусыпно наблюдай душевным твоим оком за возношением; ибо между обольщениями нет ничего губительнее сей страсти» (прп. Иоанн Лествичник).

«Этот психологический эксперимент в 1970 провела учительница Джейн Эллиотт с учениками третьего класса.

Для этого женщина поделила класс на группы — на кареглазых и голубоглазых. В первый день эксперимента Эллиотт сказала всем ребятам, что группа с голубыми глазами лучше, умнее и привилегированнее группы кареглазых. Первым разрешалось играть в новом гимнастическом зале, они могли получать дополнительную порцию еды на ланч и задерживаться на перемене. Учительница хвалила голубоглазых за успехи. Кареглазым же в это время запрещалось играть с ребятами из другой группы, пить с ними из одного фонтанчика с водой. Их отсадили на задние парты и вдобавок повесили на них темные воротнички.

Результаты появились мгновенно. Голубоглазые стали делать заметные успехи в учебе, увереннее себя чувствовать, но при этом задирали и обижали кареглазых. Последние же стали тихими и забитыми, перестали справляться с простыми заданиями.

На следующий день Эллиотт провела тот же эксперимент, но поменяла роли групп. Ситуация повторилась: теперь «привилегированные» кареглазые почувствовали уверенность и стали обижать и унижать голубоглазых, которые, в свою очередь, притихли и превратились в подавленных детей.

Джейн прекратила эксперимент. Она обсудила с ребятами произошедшее и выяснила, что дети усвоили урок и стали иначе относиться к теме расизма и дискриминации. В конце концов, ребята просто обнялись и закончили вражду» (Н. Козочкина).

Видите, что происходит?

Наказание заложено Богом в самом грехе. Это трудно понять лишь потому, что греховное состояние лишает человека ума. Как мало человеку надо, чтобы он пал. Скажите ему, что он лучше других по национальному, половому, религиозному, по уму или любому иному признаку… И если только он это принял, вы мгновенно почувствуете перемены. А он сам, наверное, не всегда, как те дети. Как красивое с виду, но червивое яблоко не знает о том, что оно больно, так и надменный человек не знает, что он болен. Именно поэтому он ищет недостатки или хотя бы любые несхожести с собой у других.

Так и любая религия!

Как только провозглашается, что мы или они лучшие, стоит посыпать свою голову пеплом и просить Господа о помиловании, всеми силами отторгая заразу превозношения. То же самое происходит, когда один человек укоряет другого. Это то же самое превозношение, только в скрытом виде. Ведь в самом деле, не будет же человек, осознающий свою греховность, учить другого праведности. Значит, он ощущает себя выше? Может быть, такой человек не знает притчу о мытаре и фарисее? Конечно же, знает! Но в том и состоит его логика, чтобы извратив слова, придать им иной смысл. Разве вы услышите из уст осудившего слова: «Сегодня я подумал о том или ином человеке плохо»? Или не просто подумал, но и произнес, а может, не только произнес, но и сделал о нем общее заключение! Нет! Скорее всего, можно услышать слова иного рода: «Я обличил его недостатки». Если его спросить, почему он так считает, то, наверное, можно будет услышать примерно такой ответ: «Так учат святые отцы», или иной: «А вы сами разве не видите? Это же очевидно, он — еретик», и т. д.

Здорово, не правда ли? Отсюда вытекает главный вопрос. Почему же каждый из нас с таким же усердием не обличает свои недостатки, о чем учат святые отцы, а все норовит смотреть на ближнего? Ответ кроется в этом загадочном слове — превозношение. И это состояние ума страшно тем, что оно не позволяет заглянуть вглубь себя. Очень страшно увидеть свои грехи. Это состояние застилает глаза и переводит взор на окружающих. Обращение же взора вовне обеспечивает строй мыслей, позволяющий осознавать себя выше других. А это греет душу и создает видимость собственного благополучия. Сам себе человек кажется вполне благопристойным, а «не как тот мытарь»… Мы боимся остаться наедине с собой. Грехи сделались нашей частью, и нам страшно их с себя сбросить, потому что надо признать, что вера у нас мизерная. И мы полагаем, что отстав от грехов, потеряем вместе с ними и часть себя, а вместо этого обретем пустоту. Почему же пустоту? Да потому что мы бесконечно далеки от Бога. И как сказал Авва Исаия: «Вот что жалко, что бесстрастие имеем мы в устах, а беззаконие и зло имеем в сердце…»

***

Поэтому гениальные дети, вырастая, часто становятся самыми обыкновенными. Превозношение и людская слава ломают психику. Не лучше дела и у взрослых. Очень трудно преодолеть навыки, которые взращивались годами и сделались частью естества…

О книге Дао дэ Цзин

«Книга пути и благодати» (взгляд христианина)

И вот, женщина хананеянка, выйдя из тех мест, кричала Ему: «Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется». Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: «Отпусти ее, потому что кричит за нами». Он же сказал в ответ: «Я послан только к погибшим овцам дома Израилева». А она, подойдя, кланялась Ему и говорила: «Господи! Помоги мне». Он же сказал в ответ: «Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам». Она сказала: «Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их». Тогда Иисус сказал ей в ответ: «О, женщина! велика́ вера твоя; да будет тебе по желанию твоему». И исцелилась дочь ее в тот час (Мф. 15: 22—28).

«Ибо и пси, — говорит она, — Едят от крупиц падающих от трапезы господей своих». И эти воистину мудрые и весьма благоразумные и смешанные со смирением слова женщины как бы заключали в себе следующую мысль: «Потому что хотя я и язычница и признаю себя грешницей, однако и язычники пользуются от Бога заботой по причине Его несказанного человеколюбия и благости, как, впрочем, и все у Него — грешники» (Евфимий Зигабен).

***

В Евангелии есть несколько мест, где вера язычников ставится в пример Израилю. Это же мы видим на примере самарянина. Притча рассказывает о милосердии и бескорыстной помощи попавшему в беду человеку со стороны прохожего самарянина — представителя этнической группы, которую евреи не признают единоверцами, в то время как священник и левит прошли мимо. То же самое мы видим, когда Христос обличает фарисеев. Везде работает один и тот же закон: «…многие же будут первые последними, и последние первыми» (Мф. 19: 30).

Теперь, поняв недопустимость считать себя лучше кого бы то ни было по одной лишь принадлежности к лучшей школе, рассмотрим элементы «Книги пути и благодати» в толковании Ван Би:

«То, что было прежде всего, зовется Началом. То, что находится в конце, зовется Матерью. Сокровенное темно, безмолвно и отсутствующе. Это то, откуда проистекают и Начало, и Матерь. Ему нельзя дать имя, а потому и невозможно говорить о нем. Говоря о сокровенном и называя его — „сокровенное“, его нельзя достичь и назвать таким образом. Называя его таким образом, его нельзя определить лишь „сокровенным“, и дав ему имя — просто утратим его. Поэтому и говорим „о сокровенном и еще раз сокровенном“. Из него исходит все утонченно-потаенное, потому мы и зовем его „вратами ко множеству потаенного“».

В книге пути и благодати Бог не наименован. Даны лишь Его очертания, спрятанные за словом «сокровенный». Как видите, это уже не язычество в чистом виде. В данной философии исследуется естественный порядок вещей, но не исследуется Творец, поскольку в этом случае внимание переключается на исследование свойств Бога, что в свою очередь затеняет следование путем самоотвержения. Это происходит, потому что ум вращается в ином измерении и не способен ухватить то, что составляет основу Сущего. Но зато автор, усматривая естественный порядок вещей, говорит: «Тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну (дао)…», «Осуществление недеяния всегда приносит спокойствие».

Что значат эти слова?

Не что иное, как уход от повседневных забот с целью, отсечения себя от бытовых вихрей и сокращения своего присутствия в мире.

Вспоминаются слова ап. Павла: «…ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим. 2: 14).

Тут же, после этих слов, апостол обращается к законникам: «Вот, ты называешься Иудеем, и успокаиваешь себя законом, и хвалишься Богом, и знаешь волю Его, и разумеешь лучшее, научаясь из закона, и уверен о себе, что ты путеводитель слепых, свет для находящихся во тьме, наставник невежд, учитель младенцев, имеющий в законе образец ведения и истины: как же ты, уча другого, не учишь себя самого? Проповедуя не красть, крадешь? говоря: „не прелюбодействуй“, прелюбодействуешь? гнушаясь идолов, святотатствуешь? Хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога? Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников» (Рим. 2: 17).

Можно привести сравнение: выходят на ринг представители разных школ — известная и малоизвестная, которая побеждает в схватке. Как же так, ведь первая школа технична и имеет огромный опыт? В том и дело, как только имеет место превозношение, тут же активизируется компенсационный механизм, вследствие чего происходит расслабление и поражение. Таким образом рушатся империи. Когда кажется, что ничто не может помешать их величию, когда они находятся на вершине славы, то начинают совершаться ошибки. Все это мы наблюдаем постоянно и на исторических примерах, и сегодня, но ничто не способно научить нас скромности.

Если сравнить Книгу пути и благодати с Евангелием, то можно обнаружить очень много схожего. Может быть, огромная ее часть останется непонятой, но стиль ее (вспомните главу «В чем проблема?») чрезвычайно напоминает Евангелие:

§7 «Поэтому мудрец, становясь позади всех,

оказывается впереди всех,

пренебрегает собой и потому сберегает себя.

Разве этим он не преследует личных целей?

Поэтому он и может достичь их».

(Лао-цзы в переводе А. А. Маслова)

Поразительные слова. Это же, практически Евангелие.

«Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).

«Поэтому мудрец, становясь позади всех, оказывается впереди всех».

***

«Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет

ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и

Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8: 35).

«Пренебрегает собой и потому сберегает себя».

***

Теперь посмотрите на эти слова, которыми заканчивается седьмой параграф.

«Разве этим он не преследует личных целей?

Поэтому он и может достичь их».

Режет ухо, не правда ли? Они как будто нарушают общий строй и противоречат Евангелию. Как будто в них звучит эгоистическая нота. Но не спешите делать выводы.

В этом месте хочу привести один диалог, который все прояснит:

Как-то меня спросили:

— Как понимать слова Евангелия: «Ударившему тебя по щеке подставь и другую» (Лк. 6: 29)?

Тогда я ответил как смог:

— Удар по щеке — это не побои — это оскорбление. Как на него реагировать, чтобы зло не увеличивалось, а пресекалось? Просто не отвечать. До тех пор, пока вы не отвечаете на зло, оно вам не принадлежит. Это проблема нападающего, потому что люди распространяют зло лишь от внутреннего не устройства. Это состояние тяжелое, и его хочется разделить с кем-либо. Смирение является железным занавесом для него. Поэтому по учению святых отцов в среде монахов принято правило — прощения просит оскорбленный, а не препирается, чувствуя свою невиновность.

— Как же так, — недоумевал вопрошавший? — В этом же нет справедливости!

— Действительно, по мирским понятиям справедливости нет. Наша гордыня требует компенсации, но ведь христианин не живет по мирским понятиям. Он со смирением отдает суд Богу, поскольку не знает мотивации человека, который наносит оскорбление и тогда действует духовный закон — его зло обращается на него же самого, не найдя удобренной почвы в душе оскорбленного, чтобы пустить свои корни. То есть, оно возвращается к первоисточнику и, не находя выхода, начинает терзать его изнутри. У ап. Павла есть несколько слов об этом: «Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12: 20).

Тут собеседник торжественно воскликнул:

— Вот оно что — это же эгоизм! — вспомните параллель из «Книги пути и благодати», те слова, на которых было прервано повествование: «Разве этим он не преследует личных целей?..»

— В этом видится отделение себя от других, замкнутость на себе и выключение себя из общего процесса, — продолжал собеседник. — Это напоминает приемы в дзюдо, когда используется не прямая сила, а сила противника, сила инерции, которую умело направляет обороняющийся. Главное дать возможность противнику совершить действие и направлять его в свою пользу. В этом видится ухищренное зло. Низложить врага, не запятнав себя, и выглядеть при этом этаким ангелом.

— А ты попробуй, — возразил я, — Мало у кого получается. Чаще происходит один из двух вариантов: или человек впадает в самооправдание, чем навлекает на себя еще больше подозрений, или он в ответ нападает, используя те же приемы противника. Тогда все это выглядит просто безобразно. Приняв же на себя вину, он снимает тем противоречия и оставляет укоры в свой адрес на совести осуждающего.

Этот случай вспомнился потому, что некоторые элементы Писания понимаются так, что христиане представляются бесхребетными. Это вовсе не так. Искусство ведения брани со злом для христианина является первейшей задачей. И вести ее необходимо так, чтобы не оказаться в водовороте событий, чтобы не увеличивать количество зла, а уменьшить его посредством герметизации, отстранившись, предоставив его самому себе, даже если приходится неоправданно пострадать.

Живи и пой. Спешить не надо.

Природный тонок механизм:

любое зло — своим же ядом

свой отравляет организм.

(И. Губерман)

Так и в «Книге пути и благодати» предлагается, созерцая происходящее, смотреть на то, как делаются дела и быть вне этого водоворота. Рассматривая подобным образом Писание и книги из иных культур, мы никак не можем сравнивать их. Из приведенного примера видно, насколько сложно бывает понять истинный смысл текста. Чаще всего он бывает просто непереложим на иную культуру без утраты существенных элементов — требуется его адаптация. Прибавьте к этому издержки перевода, массированную обработку сознания в рамках своей культурной среды, тогда станет понятно, что любое сравнение и разговоры о том, что наша вера правая не только недопустимы, но являются вредными. «А разве есть вера лучше нашей?» — предполагаю я вопрос. Нет! Разговор не об этом, а о том, что каждый раз, начиная любое сравнение, мы входим в область логических связей, оставляя область веры. А логика — плохой помощник. Сравнение всегда сопровождается возвышением себя и умалением второй стороны, иначе оно было бы нецелесообразно. Но именно это и подводит нас к тому, о чем мы говорили чуть выше: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20: 16).

«Поэтому мудрец, становясь позади всех,

оказывается впереди всех». (Книга пути и благодати)

Теперь отступим назад, и приложим фразу ап. Павла к учению Лао-цзы: «Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон…» (Рим. 2: 14).

В «Книге пути и благодати» высвечивается закон, опираясь на который можно править свой путь к Тому, имя Которого не названо. То есть, книга эта приводит прямо к Евангелию, прямо к Тому, Кто наименовал этот путь, сказав: «Я есмь путь и истина и жизнь…» (Ин. 14: 6).

«Ибо Он тот, о Котором сказал пророк Исаия: глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3: 3).

«Путем Господним и стезями Его называет души, к которым должно прийти слово Евангелия. Он убеждает приготовить их или очистить посредством покаяния, исторгая терние страстей, выбрасывая камни греха и делая их, таким образом, расположенными и благоприятными для принятия этого слова» (Евфимий Зигабен).

«Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь;

никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14: 6).

«Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца

Моего. И отныне знаете Его и видели Его» (Ин. 14: 7).

Как вы поняли, в Евангелии и в «Книге пути и благодати» есть очень много схожего, потому что закон восхождения — он един, и те, кто ощущает его, неизбежно приходят ко Христу. И тут мы подошли к очень интересному моменту. Как в «Книге пути и благодати» не названо имя Творца, так и одно из христианских течений отнимает все известные имена, характеризующие Творца.

«В Душе нет другого познания, кроме знания,

каким образом она не знает Его».

(Блаж. Августин)

Апофатическое (отрицательное) богословие с ранних времен является в святоотеческой мысли в виде двух различных течений. Одно из них резко отрицает возможность какого бы то ни было знания о Боге, по природе непостижимом.

Мы можем постигать Бога не в том, что Он есть, а в том, что Он не есть, отвлекая от Него всякие определения и имена. Таково учение Климента Александрийского: «Имена, обозначающие Бога: Единый, Благой, Разум, Сущий, Бог, Творец, Господь, — не имеют значения имен в применении к Нему и употребляются лишь во избежание других обозначений, еще более унижающих абсолютную Непостижимость».

Этим Климент Александрийский указывает на то, что говоря о Боге-Творце, мы лишь указываем на свойства Его, которые ни объяснить ни передать не можем. Поэтому мы и адаптируем каждое слово к нашим понятиям, огрубляя и низводя небесное к земному. Библия обращает особое внимание на то, что Бог не имеет никакого образа. И это мы должны держать в уме. Во время молитвы мы не только помыслы должны отсекать, но и всякие образы. Только тогда и может открыться духовная глубина, в которой человек соприкасается с Творцом. Именно о ней Давид говорит: «Из глубины воззвах к Тебе!» — то есть из глубины сердца!

В какого Бога мы веруем?

(Какой Бог вам ближе?)

Подумайте, каким вы себе представляете Бога, грозным судьей, гневающимся на творящих неправду? Милующим вернувшихся на путь правды? Или же вам ближе вторая позиция, — Бог прост в существе своем и неизменяем! Отвечая на эти вопросы, возьмите в помощь труд свт. Василия Великого, который говорит о гневе Божием так: «Не тетива напрягает Божий лук, но карающая сила, которая иногда напряжена, а иногда ослаблена. Посему слово (см. Пс. 7: 14) грозит грешнику тем, что готово ожидающее его наказание, если пребудет во грехе, потому что в луке уготованы сосуды смертные, а сосуды смертные суть силы, потребляющие врагов Божиих… Как огонь произведен для сгораемого вещества, создан не для алмаза, который не расплавляется в огне, а для возгорающихся дров, так и стрелы Божии соделаны для душ удобосгораемых, в которых собрано много вещественного и годного к истреблению. Посему, которые имеют уже в себе предварительно разжженные стрелы дьявола, те приемлют на себя и стрелы Божии» (свт. Василий Великий: 5, 181—182).

Вот что говорит свт. Григорий Палама: «Гнев Божий может ли кто выдержать? — Страшно, братие, впасть в руки Бога Живого; ибо если мы страшимся рук врагов, в то время как Господь говорит: «Не убойтеся от убивающих тело» (Мф. 10: 28), то кто имеющий ум не устрашится рук Божиих, во гневе поднимающихся против неверующих? Ибо гнев Божий откроется против всякой души тех, которые в распутстве и насильничестве проводят жизнь, не зная обращения, и истину подавляют неправдою (ср.: Рим. 1, 18)» (свт. Григорий Палама: 26, 246).

А может быть, вам ближе иное утверждение, которое мы находим у преподобного Антония Великого, который говорит следующее:

«Бог Благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благосклонным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако, как Он, будучи таков, о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним, то на сие надо сказать, что Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтобы Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит. Вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым. А мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него. А сие значит не то, что Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют. Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение во грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили или переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость. Так что сказать: „Бог отвращается от злых“ есть то же, что сказать: Солнце скрывается от лишенных зрения».

«Оказывается, Бог не мстит человеку за его беззакония и не награждает за добродетели. Как благоденствие, так и скорби являются лишь естественными следствиями законной или беззаконной жизни не только отдельного человека, но и — целых народов. Под законом здесь, конечно, подразумеваются не какие-то внешние предписания Бога по отношению к человеку, но — сама наша богоподобная природа. Так, поступая вопреки замыслу Божию о нас, мы пожинаем горькие плоды этого насилия над собственным естеством. Стремление же соответствовать Божьей воле, данной всем нам в заповедях Христовых, как раз и открывает перед человеком эту удивительную истину христианства: „Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем“ (1 Ин. 4: 16), но открывает ее только в той мере, какую каждый человек стяжал своей жизнью по Евангелию» (А. Ткаченко).

Рассуждая о разнице понятий этих равновеликих мужей, мы делаем выводы, что учение св. отцов преследует, прежде всего, педагогическую цель. Это хорошо видно из объяснений И. Златоуста: «Пастырь так должен отличаться от подначальных ему, как пастух от овец». Святые отцы не вправе давать нам объективную картину мира. Да мы ее и не поймем, поэтому они и разговаривают с нами, нисходя на наш уровень, наделяя Бога именами и свойствами, понятными человеку. Из этого следует, что пастух разговаривает со стадом на понятном ему языке и, оберегая стадо, действует не одним только пряником, но часто и кнутом.

***

Все то, что последует далее, будет основано на неизменной формуле св. Антония Великого: «Бог благ и бесстрастие и неизменен…»

Рассуждая о механике чуда, касаясь вопроса веры или действия молитвы и благодати, мы во всех случаях будем помнить эти слова святого, пытаясь согласовать с ними дальнейшие рассуждения.

В христианской среде все, что непонятно, находит один ответ — чудо. Но в большинстве случаев мы просто отворачиваемся от понятных и приемлемых объяснений. Конечно, нам легче представить Бога, неким фокусником, реагирующим на наши запросы и решающим наши проблемы, чем оставаясь рассудительными, попытаться увидеть все как есть, или хотя бы максимально приблизиться к этому. Именно по этой причине возникают совершенно неприемлемые вопросы. Например, в социальной сети «Елицы», один из пользователей поставил вопрос: «Страдает ли Бог?» И большая часть пользователей отвечает: «О, да, — конечно! Страдает безмерно о своем творении…» Кроме улыбки это ничего не вызывает. Поэтому мы будем отсекать любую мысль, которая приводит к сентиментальности. Она расслабляет и уводит от истины. Мы будем добывать понятные ответы, прибегая к естественным знаниям о человеке и его месте в мире, не забывая о его взаимосвязи с Создателем, имея в виду взаимоотношения Творца и твари.

«Бог благ и бесстрастен и неизменен» (св. Антоний Великий)

Как было сказано, этот наиважнейший посыл лежит в основе всех последующих рассуждений.

Он означает, что действие Божие в мире всегда неизменно одинаково. Поскольку Бог является источником энергий, то не может быть никакой избирательности по отношении к нам. Поэтому слова «наказует, милует, помогает, ожесточает, уничтожает» и множество других имеют лишь условное значение, приемлемое лишь на стадии ознакомления с действием Бога в мире. Именно об этом и говорит Климент Александрийский:

«Имена, обозначающие Бога: Единый, Благой, Разум, Сущий, Бог, Творец, Господь, — не имеют значения имен в применении к Нему и употребляются лишь во избежание других обозначений, еще более унижающих абсолютную Непостижимость».

Вот что говорит об этом же пр. Марк Подвижник:

«Господь положил, чтобы за каждым делом, добрым или злым, приличное ему ВОЗДАЯНИЕ СЛЕДОВАЛО ЕСТЕСТВЕННО, а не по особенному назначению, как думают некоторые, незнающие духовного закона.

БЛАГОДАТЬ ДУХА ЕДИНА И НЕИЗМЕННА, но действует в каждом, как хочет. Как дождь, излившись на землю, питает и поддерживает в растениях свойственное им качество, в сладких — сладость, в терпких — терпкость, так и Благодать, наитствуя сердца верующих, сподобляет их воздействий своих, сообразно с их добродетелями, сама в себе не изменяясь.

Алчущему Христа ради бывает она пищею, жаждущему — сладким питием, зябнущему — одеждою, труждающемуся — успокоением, молящемуся — извещением (что молитва услышана), плачущему — утешением. Итак, когда услышишь слова Писания о Святом Духе, что Он «седе на едином коемждо из Апостолов» (Деян. 2, 3), или что Он «взыде на Пророка» (1Цар. 10, 10), или что Он действует (1Кор. 12, 11), бывает оскорбляем (Ефес. 4, 30), угашаем (1Сол. 5, 19), раздражается (Деян. 17, 16), также, что одни имеют начаток Духа (Римл. 8, 23), другие же исполнены Духа Святого (Деян. 2, 4), то не думай так о Духе, будто в Нем бывает какое раздробление, или преложение, или изменение, но веруй, как прежде сказали мы, что Он непреложен, неизменен и всемогущ. Посему и в воздействиях Своих Он и пребывает одним и тем же, и всякому боголепно уделяет подобающее. Он, подобно солнцу, всецело излился на крещенных, но каждый из нас просвещается по той мере, как, возненавидев омрачающие его страсти, истребляет их в себе, а насколько оказывается любящим их, настолько помрачается» (К тем, которые думает оправдаться делами, 226 глав).

Таким образом, для понимания этих слов (низводя небесное к земным символам и образам) мы можем действие благодати уподобить действию электрического тока в проводнике, где ток уподобим благодати, а проводник — человеческому телу. Правильное соединение проводов и соразмерная нагрузка (лампочка или двигатель), позволяет правильно работать электрической цепи. Короткое замыкание или встроенное сопротивление уподобим греху. При этом происходит нагрев сопротивления или проводника и выгорание его, то есть — смерть. Таким образом, резко сокращается срок его службы.

То же происходит и с человеком. В идеале, чистый, безгрешный разум, (необремененный скверными помыслами), должен быть проводником благодати и способствовать правильной работе органов. Грех, подобно короткому замыканию, блокирует проникновение и распространение в нас благодатной энергии и способствует «выгоранию» (то есть, способствует сокращению заложенного в нас Создателем ресурса).

Как это выражено в Евангелии? О неизменности действия Божьего в мире мы читаем в «Апокалипсисе»: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр. 3: 20).

1) Первая фраза «Се, стою у двери и стучу» — как раз означает постоянство и неизменность действия Божия.

2) «Если кто услышит голос Мой и отворит дверь» — эта фраза означает то, что совсем не каждый может услышать и распознать голос Божий (действие Его). Тот, кто не смог распознать, — как бы остается в стороне, на обочине магистральной дороги. А отворение двери означает решимость и действие. Мало просто услышать, надо что-то и предпринять, совершить усилие. А это действие человека, а не Бога (мы помним, что Бог действует неизменно одинаково на всех).

3) «Войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». Эта фраза означает обожение, воссоздание в душе подобия Божия. Энергия благодати проникает и освящает только тех, кто не чинит ей препятствий. Подобно тому как чистое стекло пропускает свет, человек, свободный от страстей, дает место благодати, освящающей его. И это состояние называется рождением свыше. «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2: 20).

Серафим Саровский также говорит о стяжании Духа Святаго. А это действие опять же человека. Он может понудить себя к действию, следствием которого станет способность воспринимать движение Духа Божьего, который «дышит где хочет».

4) «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его». Эти слова можно понять опять же однозначно — вся брань происходит в человеке (на это указывает слово «побеждающему»).

Таким образом, мы можем увидеть, что от нас требуется решимость и действие. Бог при этом действует всегда неизменно одинаково. Действие Его проявляется в благодатной энергии, освящающей и просвящающей все живое.

Как же мы можем применить к нашей схеме слова пр. Паисия Святогорца, который говорит: «Когда человек делает один шаг к Богу, то Бог навстречу ему делает тысячу шагов?» Пусть никого не смущает наше представление о Боге! Рассуждая подобным образом, мы никак не погрешаем против высказывания святого старца. Ведь что обозначают слова «шаг к Богу?» Покаяние является нашим шагом к Богу. А слово «покаяние» переводится с Греческого как перемена ума. Можно сказать — обновление ума! Говоря языком молодежи, — перезагрузка ума, при которой из памяти должны стереться негативные, «закольцовывающие психику» стереотипы. Слезами покаяния смываются грехи — плохие программы, понуждающие нас действовать сообразно заложенному в них негативу. Перезапустив таким образом мозг, мы открываем тем самым путь благодати, которая, будучи неизменной, начинает течь потоком, вовлекая в свое поле и смывая даже те малые грехи, которые мы, может быть, и забыли уже.

Таким образом, дети, строя плотины в весеннем ручье, наблюдают, как малая брешь в построенной ими стене расширяется потоком воды, и стена таким образом бывает смываема. Видите, как от ребенка требуется мало, лишь проделать малое отверстие — все остальное делает поток воды. Таково и действие благодати. Один правильный шаг с нашей стороны может впустить поток «воды живой». Путь бывает пробиваем в том месте нашего сознания, какое мы истончили посредством внутренней брани. Таким образом, мы можем говорить словами старца: «Когда человек делает один шаг к Богу, то Бог навстречу ему делает тысячу шагов». В этом случае «смываются» и некоторые болезни, но, вместе с тем более высокая ступень, на которую становится в этом случае человек, готовит сюрпризы, к которым мы не всегда бываем готовы, так что мало взойти на новую ступень бытия, надо на ней удержаться, исследуя движение помыслов и замечая малейшее отклонение от нормы.

Иное понимание ставит нелепые вопросы: «Свободен ли Бог?» Ведь если Он вынужден отвечать на наши запросы, значит, свобода Его оказывается ограниченной между «да» и «нет»; ответить или не ответить. А это само по себе нелепо. Это мы можем помочь или пройти мимо старушки. Можем проголосовать за либерала или консерватора. «Дух дышит, где хочет» — это как раз означает полную свободу Бога, не стесненную ничем земным. И не стесненную выбором между тем, чтобы ответить или не ответить на молитву, потому что «ответ» идет постоянно, даже когда мы забываем молиться. «Ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6: 8).

Смотрите, что говорит Иоанн Златоуст:

«Но если Он знает, — скажет кто-либо, — в чем мы имеем нужду, то для чего нужно молиться? Не для того, чтобы указать Ему твои нужды, но для того, чтобы преклонить Его; чтобы через непрестанное моление соединиться с Ним, чтобы смириться перед Ним, чтобы вспомнить грехи свои».

Видите — не для того нужна молитва, чтобы Бог услышал нас (ибо нет Ему нужды в этом). Она нужна нам для того, чтобы «через непрестанное моление соединиться с Ним, чтобы смириться перед Ним, чтобы вспомнить грехи свои».

Поэтому можно сказать, что слова Иоанна Богослова «стою у двери и стучу» означают еще и всеобъемлемость, всеохватность, постоянство и повсеместное распространение благодати. Человек, «рожденный свыше», способен различать голос Бога в себе среди иных голосов (его стук в двери наших сердец).

А от нашего умонастроения, благочестивой или греховной жизни зависит принятие или отказ от благодати.

Притча о блудном сыне также говорит о том, что сын сам меняет свою судьбу — вначале гуляет, после возвращается в отчий дом, в котором все остается в неизменности. По всем этим причинам слова Антония Великого («Бог благ и бесстрастен и неизменен») мне кажутся понятными, хотя и он наделял Бога человеческими качествами. Но это он делал лишь по причине нашей грубости, как о том и говорит Св. Иоанн Златоуст: «Когда ты слышишь слова: „ярость и гнев“, в отношении к Богу, то не разумей под ними ничего человеческого: это слова снисхождения. Божество чуждо всего подобного; говорится же так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых». Авва Арсений говорил: «Если мы ищем Бога, Он явится нам, и если удержим Его, то Он останется с нами».

***

Есть иной подход к этому вопросу — Бог вмешивается в судьбы или производит некое действие по отношению к каждому человеку в ответ на молитву. Такой взгляд мы в основном и встречаем повсеместно. И он порождает всякие нелепости. Так, человек может годами болеть и ожидать, что его терпение будет однажды вознаграждено. Бог слышит, но не приходит на помощь, испытывая больного — то есть долготерпит. Таковые вспоминают больного лежащего при купели 38 лет. Они не понимают, что необходимы внутренние перемены и вера, которая зависит только от нас. Они лежат и ждут, и ничего не происходит, «И вряд ли что-нибудь произойдет».

Конец ознакомительного фрагмента.