Будущее уже было

Юрий Анатольевич Кириллов, 2023

«Народ, забывший своё прошлое,обречён пережить его вновь»Схиархимандрит Илий (Ноздрин)Автор представляет свой жанр, как историческая фантасмагория.Произведение повествует о новых необычных похожденияхи приключениях с перемещениями во времени героев, уже известных по сценариям Александра Шевцова «Мы из будущего» и «Мы из будущего-2» ©ВГТРК (Россия-1). На этот раз им предстоит поучаствовать в гуще событий и сравнить произошедшее в Киеве в 2014-ом с тем, что пришлось пережить в Петрограде в феврале 1917 года, встретившись лицом к лицу с реальными и известными участниками событий настоящего и прошлого.

Тревожные ожидания

На станции в Симферополе из прибывшего поезда вываливают более двухсот грязных ободранных в забрызганной кровью одежде пассажиров. Но, несмотря на свой совсем непрезентабельный вид, глаза их светятся счастьем и радостью от того, что, наконец, шагнули на родную землю, и в тоже время проникнуты грустью и страхом от всего случившегося. Каждому хочется быстрее к своим родным, близким, детям, родителям, да и просто элементарно помыться и отдохнуть. Распрощавшись друг с другом, большинство сразу направляются по домам.

Отправляются домой и наши герои. У Александра Михайловича с супругой Людмилой на окраине города большой двухэтажный дом с садом, огородом, летним домиком, уютным навесом с зоной отдыха и огромным столом на свежем воздухе. В этом доме часто собираются многочисленные друзья полковника, как по службе, так и просто близкие знакомые. Супруга давно уже привыкла к шумным посиделкам, где могут обсуждаться самые разные вопросы. Именно в этот дом и прибывает вся многострадальная компания.

Летний домик, облюбовавшие Олег с Машей, проживая в нём последние четыре года, любезно предоставляют для ночлега своим дорогим петербургским друзьям, сами же решают расположиться в одной из многочисленных комнат на втором этаже основного дома.

После обильного семейного ужина уже подготовлена жаркая банька. Тут предусмотрены, и отдельная парилка, и сухая сауна, и даже небольшой бассейн. Основным местом отдыха в банном пространстве является небольшая, но очень уютная комната с бильярдным столом, баром и телевизором. Всё по вкусу обычного служащего среднего достатка и уровня.

После обильной и жаркой парилки полковник с сыном за кружкой пенного уже принимаются за шахматную партию. И пока, Олег с Машей засели в сауне, Сергей, крепко и нежно обняв свою девушку, жадно ловит новости по телевизору, пытаясь найти хоть что-то о случившемся, но, ни в украинских, ни в российских новостях так и не находит ни слова. Все муссируют только силовой переворот и захват власти в Киеве. Нет точных данных и о нахождении представителей законной власти. Никто не утверждает с уверенностью, живы ли вообще президент и премьер-министр, на всех каналах только лишь предположения, зачастую полностью расходящиеся в своих мнениях. По последним данным президент вылетел в Харьков, но никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт. Лишь обрывистые данные о захвате резиденции повстанцами.

Олег, выйдя с супругой из сауны, достаёт из холодильника запотевшую бутылку водки, разливает по рюмкам, и предлагает мужчинам «не чокаясь за всех, кто не вернулся сегодня вместе с ними». Каждый, даже не задумываясь, молча опрокидывает.

Через какое-то время, молодые пары всем своим видом начинают давать понять, как же им уже не терпится уединиться, и компания начинает расходиться по своим комнатам. Такой страстной ночи любви обе любящие пары, пожалуй, уже не испытывали давно, возможно даже с тех самых их первых встреч знакомств.

Каждая из девушек хочет в эту ночь обладать своим мужчиной целиком и полностью, ведь он для неё единственный и неповторимый, которого никогда ни при каких обстоятельствах просто нельзя потерять. Именно сейчас каждая из них ещё раз для себя понимает и отчётливо убеждается, что рядом с ней тот самый, без которого вся дальнейшая жизнь становится бессмысленной, что нужно дорожить каждой минутой, проведённой вместе, доверять и отдаваться без остатка. Любить нежно, любить жадно, любить по-настоящему. Тела соединяются в страстном порыве, отдаваясь чувствам.

Каждый мужчина понимает, насколько же рядом с ним самый дорогой для него милый и хрупкий человек, за которого он несёт полную ответственность, которого нужно всегда и от всего оберегать, нужно защищать, нужно любить, и ни в коем случае невозможно потерять. Трепетно и нежно полностью объяв и окутав руками и ногами то самое своё, то самое любимое, каждый с осторожностью пытается обладать телом своей избранницы, чувствуя каждое её движение, улавливает каждое её желание, в любой момент готовый защищать от любых неожиданностей и малейших неприятностей.

***

Утро выдаётся солнечным. Молодые люди, взбодрившись в прохладном бассейне и приведя себя в порядок, в компаниях своих подруг присоединяются к завтраку. Гостеприимная хозяйка дома Людмила Степановна напоминает, что сегодня предстоит официальная регистрация молодых, и по такому случаю вечером приглашены гости. Александр Михайлович при этом добавляет:

— Только сначала съездим на площадь. Мне звонил мой друг Жора и сообщил, что сегодня утром прибывает поезд из Киева, — после чего не отводя пристального взгляда от Сергея, продолжает. — Удивительным образом, видимо по чьей-то убедительной просьбе, но новая власть пошла на снисхождение и проявила благородный поступок, освободив из плена наших ребят «Беркута», и вместе с убитыми, в полном составе отправили по домам.

— Думаю, что встречать их соберётся весь город, — с восхищением поддерживает Маша. — Нужно обязательно там быть.

Сразу после завтрака все вместе спешно собираются и едут в центр города. На центральной площади уже многолюдно. Новость разлетелась моментально, и вот уже тысячи встречающих и неравнодушных готовы выразить дань уважения лично. Александр Михайлович подводит друзей, к одному из офицеров, рядом с ровным строем «Беркута», где среди товарищей уже в новой форме и полном обмундировании красуется и Михаил. Полковник знакомит родственников с офицером:

— Мой друг — Георгий Чибисов, командир крымского батальона.

Молодые люди интересуются, долго ли ждать? На что, сам же Михалыч и отвечает:

— Полковнику сейчас самому нелегко, его ребят везут в гробах, а вы с вопросами. Имейте терпение.

— Посмотрите, мужики, какая поддержка, — переводит разговор командир «Беркута», — Моральная поддержка своего народа — это самое главное. Ребят пришли встречать, как героев.

— Они и есть герои, — подтверждает Олег.

Командир обращается к отставному полковнику:

— Михалыч, ничего не кончилось. Ты же понимаешь, что всё только начинается. Хунта будет мстить спецназу. Мы — неудобные свидетели преступлений кучки главарей Майдана, которые узурпировали власть. Уже поступили сведения, что новое правительство нас собираются расформировать. А потом националисты будут вылавливать каждого из «беркутовцев» и ставить на Майдане на колени, и сразу за решётку.

— Не бывать этому. Народ Крыма не позволит. Я сам лично соберу и возглавлю народное ополчение. Вот прямо сейчас здесь и начнём, — и, обращаясь к родственникам, отставник громко обращается. — Правда, ведь, молодёжь? Сделаем?

— Обязательно! — тут же восклицает дочь, первая кому такая идея пришлась по душе.

Друзья обращают внимание, как на другой стороне площади уже начинается стихийный митинг, устанавливают микрофон, готовятся выступающие. Около десятка мужчин стоят цепью бок о бок друг к другу. Не желая оставаться в стороне, полностью беря инициативу в свои руки, Маша, принимает решение присоединиться к митингу. И вот уже она, оказавшись привычно в своей стихии, одна из первых подходит к микрофону, и произносит пламенную душещипательную речь о том, что именно видела своими глазами на Майдане, и то, что такого ни в коем случае нельзя допустить на их родной земле, о том, как националисты поступают с ними, издеваются и планируют истребить всех несогласных, о том, что ребята из «Беркута» — это настоящие герои, защищавшие законную власть, оказавшиеся преданные ею, теперь могут стать мишенью для подонков и националистов, и о том, что нужно своими силами защищать свою родную землю. Неожиданно наша активистка во всеуслышание провозглашает о создании Крымского народного ополчения, открывая запись для всех желающих.

Заметно, как отец с гордостью наблюдает за каждым словом дочери. С первых же её слов люди целым потоком начинают подходить с огромным желанием быть одними из первых в этом строю, чтобы при каждом зове встать в строй и дать отпор отморозкам. В руках каждого из друзей моментально появляются пачки бумаг, и они с трудом успевают записывать всех желающих вступить в отряды самообороны. Поводы у всех разные, но причина одна — защитить свой дом, своих родных и близких.

Митинг не прекращается, среди желающих выступить и простые крымчане и уже подошедшие представители местной власти. К микрофону подходит председатель Госсовета республики в компании с депутатами и другими несогласными активистами и начинает свою речь: «Сегодня — день защитника Отечества, сегодня день настоящих мужчин. И сегодня, как никогда, Отечество находится в опасности. Сегодня люди проверяются, кто есть на самом деле. Или ты сидишь в самолёте и бросаешь своих людей, своих избирателей и удираешь, как щенок, куда глаза глядят, или ты находишься со своими людьми и идёшь с ними до конца, независимо от того, какая тебе судьба уготована…»

Тут под несмолкаемые овации и аплодисменты длинным слегка неровным строем, но с гордо поднятыми головами, на площадь входят прибывшие из Киева раненые и измученные ребята из «Беркута». На руках они вносят и ставят по центру три гроба. Командир крымского батальона перечисляет имена и объявляет минуту молчания: «Старший прапорщик Андрей Федюкин… старший лейтенант Дмитрий Власенко… старший лейтенант Виталий Гончаров…»

После паузы ведущий митинга объявляет: «Главный лозунг сегодняшнего дня: «Крым прежде всего!»… Мы понимаем, что, возможно, нужно будет оказать серьезное сопротивление тем, кто попытается здесь наш мир и наше спокойствие разрушить… Крымчане не признают никакой незаконной власти, а народные дружины будут координировать свои действия с органами охраны правопорядка».

В этот момент Настя, отозвав Сергея в сторону, сообщает ему:

— Звонила Наталье… Ну, той самой, которая приютила нас в Киеве.

— Ну, понял я уже, какой именно Наталье… Дубровской. И что?

— Хотела рассказать о празднике, а узнала новость о том, что девушка только что на эмоциях уволилась из прокуратуры. Понятно, что по идейным соображениям и не желая служить нацикам. Да, ещё и напоследок высказала там руководству свои возмущения.

— И что? Она цела?

— Пока ещё цела. Но, в итоге, оставшись в этой полыхающей столице совершенно одна, она уже сейчас немедленно попадёт под жестокие гонения. А, понимая, как сейчас в Киеве поступают с несогласными, думаю, что ей вообще грозит незамедлительная физическая расправа…

Даже не дослушав подругу до конца, Сергей тут же набирает Тараса:

— Добрый день, дружище… Спасибо, у нас всё в порядке… Опять срочно нужна твоя помощь… Нет, теперь уже не нам. Здесь уже сами справимся. Помощь нужна Наталье… Нужно помочь ей беспрепятственно покинуть столицу, чтобы добраться до Симферополя…

Без лишних вопросов, Тарас вызывается лично привезти её с вещами в Крым, чтобы избежать малейших эксцессов по дороге. Поблагодарив друга, Сергей успокаивает любимую и, приобняв её возвращаются к митингу. У микрофона уже другой интеллигентный депутат из той же компании: «Крымчане будут вправе предпринять адекватные действия с точки зрения формирования органов власти. Если мы будем понимать, что это мнение всех крымчан, независимо от национальности, то мы сможем здесь дать отпор любым подонкам. И мы им говорим сегодня: приезжайте к нам отдыхать, приезжайте к нам работать, приезжайте строить отношения, но не приезжайте нас учить и нас строить. Приехать вы можете, но уехать не сможете. Уверен в том, что республика даст отпор любым радикалам, которые попытаются вводить свои порядки в республике».

Желающих записаться в ополчение всё прибывает и прибывает, люди уже терпеливо стоят в очереди. Своими активными действиями Маша за несколько минут из знакомых и друзей уже смогла организовать целый штаб активистов, отдавая распоряжение продолжать приём и составление списков вплоть до последнего желающего.

В её же собственной личной жизни в этот день предстоит ещё одно очень важное событие — поставить штамп в паспорте, и, наконец, уже официально предстать в качестве законной жены. Молодожёны вместе со свидетелями спешно отправляются домой, чтобы привести себя в подобающий для такого торжественного мероприятия вид, а уже через несколько часов в присутствии самых близких и родных под нестареющий вальс Мендельсона ставят свои подписи в книге регистраций.

***

Вечером по такому случаю за большим столом под закрытым навесом собрался званый праздничный ужин. Несмотря на зимнее время, здесь довольно тепло, даже с открытыми дверями. На столе самые разные, приготовленные мясные блюда, салаты из свежих овощей, разновидности вин и другого спиртного, сладости, фрукты, выпечка. Пока активисты действовали на площади, Людмила Степановна постаралась на кухне и по дому. За столом немногочисленно, но, заметно, что важные персоны и друзья семейства Бочаровых.

Душевные слова поздравления звучат из уст мамы и хозяйки дома. Отец преподносит подарок от всей семьи — банковскую карту на сумму, которую оставляют в тайне. Звучат крики «Горько!» Наконец, подходит очередь подарка и свидетелям. Сергей с Настей с нескрываемым удовольствием дарят своим друзьям в качестве свадебного путешествия недельную путёвку в Санкт-Петербург с проживанием в фешенебельном отеле.

Когда веселье уже в самом разгаре, у ворот с визгом останавливается большой внедорожник, и на порог входит молодая пара. Стильный мужчина с ниспадающими до плеч волосами, в шикарном светлом костюме держит в руках огромный букет розовых роз. От молодой стройной девушки невысокого роста в изящном вечернем платье и накинутой поверх меховой жилетке, вообще трудно оторвать глаз.

— Тарас, ну, наконец-то! — Олег, передавая цветы жене, встречает друга, после чего пытается представить вновь прибывших. — Прошу любить и жаловать, знакомьтесь, это Наталья…

— Да, знакомы уже…, — негромко, но отчётливо доносится от кого-то из представителей «высшего сословия». — С возвращением на родную землю.

Сергей всматривается в интеллигентного с виду, средних лет мужчину, и узнаёт в нём человека с сегодняшнего митинга, стоявшего рядом с председателем Госсовета. На немой вопрос Маша ему тихо шепчет на ухо: «Сергей Аксаков», при этом незаметно поднимая указательный палец вверх, давая понять, какой величины персона. Рядом с ним в красивом парадном казацком кителе седой коренастый мужчина с большими усами. По всему виду, настоящий атаман.

Вновь-прибывшие усаживаются за стол и веселье продолжается. Немного выпив и уже изрядно закусив, гости начинают застольные беседы, и свадьба постепенно превращается в вечер воспоминаний вчерашних событий. Уже, знакомый всем, полковник Чибисов, рассказывает, как брошенный, преданный, отравленный гарью крымский спецназ пробирался домой:

— Мы уже понимали, что всё кончено. Нас предали. Первой уходила севастопольская группа «Альфа». Их зажали под Уманью в поле. Порезали колёса, побили транспорт. На дорогах специально появились блокпосты активистов, которые не хотели выпускать «Беркут». Нам пришлось стоять. Договориться получилось, только после того, как связались с местными депутатами. Пришлось объяснить, что мы не хотим столкновений, но, если будут провокации и стрельба в нашу сторону, мы готовы будем ответить очень жёстко. Прямо сказали: «Угомоните своих героев, потому что они «герои», только до первого нашего выстрела».

— Мы под Борисполем натолкнулись на такой же блокпост, — продолжает Михалыч. — Пытались поговорить с их руководителем, чтобы нас пропустили, объяснить, что мы мирная делегация. Нам показали под куртками обрезы, и прямо ответили, что пропустить не могут, что, если мы поедем дальше, они обязаны будут нас положить на месте. Зять мой как-то с ними смог договориться по-хорошему, что нас отпустили, но, пришлось разворачиваться в сторону Корсуни. Но, там нас ждала ещё одна засада ярых националистов. Я слышал там и польскую, и румынскую, и венгерскую речь. Целый конгломерат. Ну, а результат всем уже известен.

— Известен только нам. Ни в одних новостях об этом не сказано ни слова. Неизвестно и где теперь забирать тела? И будут ли они вообще похоронены?

После некоторой паузы и опрокинутой рюмки, Георгий Чибисов продолжает:

— Киев пал и был отдан на разграбление сотням активистов Майдана. Подписанное соглашение — это документ, характеризующий предельную степень цинизма и обмана. На подписях благообразных европейцев ещё чернила не просохли, а на законного президента уже была объявлена настоящая охота. Должен был быть реализован ливийский сценарий, как с Каддафи. Мне сообщили, как Азаров в Харькове спасался с одним портфелем и двумя охранниками. У него жена не переносит авиаперелётов малыми самолётами, поэтому он отправил её на автомобиле. Сразу от самых ворот за ней погнались отморозки, по дороге поравнялись и выпустили из автомата целую обойму. Нападавшие были уверены, что в машине сам премьер. Но, по неопытности, все пули угодили в двигатель, и жена чудом осталась жива. Личным вертолётом с несколькими сопровождавшими покинул свою резиденцию и Янукович, бросив свою охрану и здания на растерзание зверствующим боевикам. Всё решалось на минуты. Вертолёт с президентом ещё кружил над резиденцией, а на территорию уже ворвалась эта бунтующая свора. Говорят, что их кто-то смог предупредить буквально за несколько минут.

Тарас молча смотрит на Сергея. Тот, даже не моргнув и не подав вида, внимательно вслушивается, но не вступает в разговор. Командир продолжает рассуждение:

— Крымский «Беркут» сегодня постановил: «Узурпаторам, растоптавшим Конституцию, живьём не сдадимся». Будем держать оборону. Мы на базе начали подготовку, завозим мешки с песком и щебнем. В Киеве, правда, очень быстро узнали, что наша база превращается в крепость. Звонили мне сегодня, спрашивали. Я отшутился, конечно, мол на строительство нового тира задумали, закупили два Камаза щебня, да полторы тысячи мешков песка.

Ещё немного помолчав, опять добавляет:

— Одним нам, вряд ли справиться. Спасибо, крымчане помогают. Казаки вот рядом целый день.

Командир «Беркута» указывает на сидящего неподалёку атамана. Тот поддерживает разговор:

— Наши земляки погибали на Майдане от этой сволочи. И, теперь мы же понимаем, что наш спецназ по сути один на один с этой фашиствующей мразью. Оставлять их никак нельзя, иначе стервятники придут в Крым, в наши дома…

К разговору активно присоединяется и Маша:

— Мы и не оставим. Народ Крыма не оставит. Все, как один встанем рядом. Вы видели, сегодня за один только день в состав народного ополчения записалось больше двух тысяч человек, а это два полноценных батальона.

— Вот, что значит, дочь офицера, — звучат из-за стола слова восхищения.

— И, между прочим, это очень серьезные люди — отцы семейств, зрелые люди, которые в этой жизни состоялись уже, — не замечая слов похвалы продолжает Маша. — Они сами говорят, что надо объединяться, надо защищаться. Все прекрасно всё понимают и обоснованно предполагают, что националисты, после того, что они сделали в Киеве, обязательно направятся в Крым. Мы выстоим. Мы вместе.

— Мы уже создали десяток рот самообороны, — подтверждает отец.

— При чём, две из них казачьи, — подтверждает атаман.

— У нас и медицинская рота есть, которая сформирована из женщин, — новоиспечённая жена продолжает роль активистки.

Чибисов с настороженностью спрашивает полковника в отставке:

— Михалыч, это большие массы, обязательно начнутся провокации.

На что тот отвечает:

— Мы создадим из самых надёжных ополченцев резервные группы реагирования.

— С оружием? Это же будет противозаконно…

— А ты нас арестуй, — Михалыч с самым серьёзным видом глядя в глаза отвечает действующему командиру спецназа.

Сергей всё это время внимательно наблюдает за Тарасом и его спутницей. Невооружённым взглядом заметно, как его друг от чего-то сам не свой. Спокойствие и уверенность, всегда источаемые одним его видом, куда-то вмиг бесследно исчезло. В движениях появилась неуверенность, словно страх сделать что-то не так. Зато сидящая рядом Наталья наоборот искрится внутренним самобладанием. Она очень внимательно и увлечённо слушает все речи за столом, пытаясь улавливать каждое слово. Взгляд целеустремлён, и, кажется, пронзает насквозь всех, лишь изредка, как бы невзначай, но, с еле заметным прищуром, поглядывая на спутника рядом. Во всём поведении и взгляде усматривается её внутренняя собственная уверенность и понимание того, что мужчина полностью в её молчаливом подчинении. Чтобы сгладить столь напряжённую обстановку, Сергей решает полюбопытствовать и подсаживается ближе к паре:

— Как вы добрались? Без приключений?

— О, да, огромное спасибо вашему другу, — Наталья очень мило улыбается своему спутнику, и с мягкостью и нежностью в голосе продолжает. — Тарас очень вовремя подъехал. Я уже не знала, что мне и делать. Он так меня выручил. Если бы не вы, если бы не Настя, если бы не Тарас… Я всем вам так благодарна. Я вообще не знаю, что могло бы быть сейчас со мной.

— Неужели всё так серьёзно? — теперь уже проявляет своё любопытство и, присоединившаяся к обсуждению, Настя.

— Мне вообще кажется, что у нас с тобой особая кармическая связь. Ты позвонила мне в тот самый момент, когда мне было хуже всего на свете, я была в таком отчаянии, совершенно не зная, что дальше делать, прекрасно понимая и осознавая, что ко мне ворвутся в любую минуту. В ту самую минуту я думала уже только о своей дочери. Я уже хотела набрать свою Настю, чтобы на прощание услышать её голос, но, услышала звонок от другой Насти…А, вскоре уже появился Тарас.

После небольшой паузы, во время которой девушка, не отводя глаз, мило смотрит на спутника, продолжает свой рассказ:

— Я ведь и не думала, что всё так получится. Утром, как обычно, пошла на работу. Понимала, что будут глобальные перемены. Была настроена. Ожидала многого. Нам сразу представили нового генерального. Им оказался бывший начальник адвокатской конторы одной из националистических партий с фашиствующими лозунгами. Мне внутри сразу стало так противно, при этом одновременно обидно и ужасно. Я никогда не умела врать, а потому всей своей внешностью показала, что такое не признаю. Вешаю себе на костюм георгиевскую ленту и еду в генеральную прокуратуру. На входе у турникета стояли не солдаты, как обычно, а националисты с красно-чёрными повязками.

— Это очень смелый поступок, — вновь отзывается тот самый интеллигентный мужчина высокого ранга, даже издалека прислушиваясь к рассказу. — Пройти сквозь строй одиозных националистов с георгиевской лентой на лацкане…

— Они почему-то не особо акцентировали внимание на молодую девчонку, пришедшую на работу. А вот в здании прокуратуры свои же коллеги встретили меня в штыки. Вокруг одни только разговоры: «Слава Богу, свергли эту коррупционную власть… Теперь наступят светлые дни…Европа… Евросоюз… Разгуляемся… Заживём…» А, я-то понимаю, что не могу смириться с узурпацией власти этими новыми лидерами.

— Похвально, Наталья. Похвально, и достойно только уважения, тем более для такой хрупкой девушки. Вас сразу уволили? — на фоне уже всеобщей заинтересованности притихшего стола отзывается Аксаков.

— Мой начальник позвал к себе в кабинет и говорит: «Ты сильно своё убеждение сейчас не выказывай, молчи и никому ничего не говори». Я просто обомлела. Моё благоразумное начальство посоветовало мне лишний раз не высовываться!.. Получается, что в демократической стране это небезопасно. Лучше молчать, и не говорить!.., — Наталья очень эмоционально пытается вновь пережить всю ситуацию, нисколько не сдерживая свои чувства. — Молчать нельзя! С молчаливого согласия наблюдать, как убивают — это тоже преступление! Нельзя молчать!.. Молчанием можно и Бога предать…

Тарас молча слушает, опустил голову. В какой-то момент он замечает, как от столь эмоционального рассказа у Натальи пересохло в горле, и он тут же успевает подать ей стакан воды. Все присутствующие за столом уже внимательно слушают только рассказ молодого прокурора. После небольшой паузы, девушка продолжает.

— Подавать рапорт на увольнение я пришла, так и не снимая георгиевскую ленту. Так и ждала вопроса, типа: «Ты что, оборзела?» Но, никто ничего не спросил. Видимо, в моих глаза уже читалась такая обида. В своём рапорте о причине увольнения я прямо написала, что «стыдно жить в стране, где по улицам свободно разгуливают неофашисты и диктуют свои условия, так называемой, новой власти».

— Не жалеете о таком дерзком поступке? Это ведь действительно в тех условиях было небезопасно.

— Это моё единственно правильное решение было на тот момент. Другого быть не может, и просто не могло быть. Страшно стало уже потом, когда стала осознавать, что из-за моих поступков могут пострадать близкие — родители и дочь. Но, это правое дело. По-другому нельзя. Придя домой, я поняла, что нужно срочно собирать вещи и уезжать. Оставаться там больше было нельзя. Особенно, когда уже на балкон прилетела бутылка с горючей смесью.

— Вы очень смелая девушка, хотя на вид очень нежная и хрупкая, — свои слова восхищения пытается выразить и начальник «Беркута».

— Я хочу, чтобы мой ребёнок жил в честной стране, а не в бандеровской, предательской, нацистской. Мне стало стыдно, что я гражданка такого государства. Мне бабушка звонила и плакала в страхе, что неужели возвращаются такие же времена, как когда была оккупация. Ей сейчас 86. Она помнит немцев и помнит украинских полицаев. Помнит, как они издевались. Как я буду смотреть бабушке в глаза, если надену форму и буду служить этой самой «Галичине»? Когда об этом думаешь, страха нет.

К разговору вновь присоединяется депутат Аксаков, вставая с места:

— Прошу прощения, но, я, среди присутствующих, наверное, дольше всех и, пожалуй, лучше всех знаю Наталью Владимировну. Это с виду она хрупкий ангел. А внутри у неё такой жёсткий стержень. Я её помню ещё по Крымской прокуратуре. Несколько лет назад Наталья здесь у нас в республике отчаянно вела борьбу с организованной преступностью. Она не побоялась выступить обвинителем в нашумевшем тогда процессе против бывшего депутата и руководителя крупной дерзкой банды, занимавшейся рэкетом, грабежами и убийствами, — после чего обращаясь напрямую к Наталье, спрашивает. — Я слышал даже, что после того дела, из мести на Вас было совершено жестокое нападение в подъезде собственной квартиры?

На что девушка сначала ничего не отвечает, смущённо опуская глаза, и лишь тихо произносит:

— Слухи…

Чувствует на себе пристальный и пронзающий взгляд Тараса, Наталья незаметно для других слегка приподнимает рукой локоны волос с его стороны, показывая только одному ему прямо у виска глубокий шрам, и очень тихо, почти шёпотом, гладя прямо в глаза, произносит:

— Память на всю жизнь…

Тарас ещё долго не отводит взгляда, словно через глаза пытаясь разглядеть всю глубину души этой миловидной и прелестной девушки. Образовавшуюся паузу вновь прерывает депутат:

— В наше неспокойное время очень сложно найти верных и надёжных, а главное смелых людей. В сложившихся обстоятельствах, полагаю, что завтра состоится отставка действующего Крымского правительства. Не сомневаюсь, что Верховный Совет примет именно такое решение. Будет формироваться новый состав. Коллеги предлагают мне его возглавить и взять на себя эту нелёгкую ношу. При таком раскладе мне нужны будут надёжные люди в своей команде. Я могу положиться на каждого, сидящего за этим столом, потому что в этом доме собираются только самые верные и самые надёжные, — после чего тут же, обращаясь лично к Наталье, продолжает. — Не знаю ваших планов, но, хотел бы предложить и вам влиться в нашу команду. Именно такие смелые и принципиальные нам сейчас и всегда очень нужны.

— Сергей Валентинович, я, как бывший сотрудник генеральной прокуратуры, для того, чтобы уберечь и спасти крымчан, готова на любую работу, хоть бумажки печатать. Любую помощь готова оказывать, лишь бы эти фашисты не пришли в Крым.

— Полагаю, что для такого отчаянного человека найдётся место и подостойнее.

Тут начальник милицейского батальона переводит разговор на другую тему:

— Друзья мои, думаю, что завтра и у нас будет неспокойно. Действующий сейчас в республике премьер-министр просто так не сдаст своих позиций.

— Да, он будет готов сдать мятежникам все и вся в обмен на гарантии личной безопасности и сохранения своих активов. Такие персонажи у нас есть и в депутатском корпусе. К сожалению, иуды были, есть и будут всегда и везде. Но, в большинстве своем люди ясно осознают свою ответственность перед крымчанами, перед историей и ведут себя достойно. Они поддержат его отставку, — пытается уверить всех Сергей Аксаков.

— Националисты сделают всё, чтобы сессия Верховного Совета не состоялась. Поступают сведения, что в Крыму уже орудуют ячейки международных террористов, затесавшихся среди крымских татар. Они будут провоцировать беспорядки. Вместе с экстремистскими крымско-татарскими организациями они уже собирают многотысячные митинги. Сейчас их задача — это взорвать мир в Крыму.

— Да, всем известно, какая у них финансовая поддержка, — вторит командиру депутат Аксаков. — Они содержатся Западом. Их лидер уже лично встречался с президентом Соединённых Штатов и даже получил от него внушительную сумму. Безусловно, эти деньги частично разворовываются, но много и тратится на русофобию и антикрымскую политику, которую сейчас проводят в Крыму. Меджлисовские пропагандисты распускают самые дикие слухи, вплоть до того, что крымских татар, якобы, будут депортировать.

К разговору вновь присоединяется атаман:

— Большинство крымских татар не удалось купить на агитацию провокаторов и националистов. Я лично знаю многих. Все они с нами, и будут в наших рядах.

— В составе нашего народного ополчения вообще люди разных национальностей, — подтверждает Александр Михайлович. — Одной из рот командует крымский татарин, другой — армянин. Здесь одна национальность — крымчане.

Такое заключение вызывает всеобщий восторг, и как повод, очередной тост: «За крымчан!»

— Сегодня в Севастополе тоже состоялся митинг народной воли, — продолжает Аксаков. — Там митингующие точно также отказались признавать происходящее в Киеве, выразили всеобщее недоверие городской власти и единогласно все вместе, а там собралось более ста тысяч горожан, выбрали народным мэром Алексея Чалова. И это буквально через час после попыток его ареста, попыток предательства со стороны действующей администрации города, попыток взболтать ситуацию. К вечеру уже под давлением жителей города создали координационный совет по жизнеобеспечению города и переподчинили себе милицию.

— Севастопольцы — это как заградотряд. Когда наступают на Севастополь — за нами только море. Севастопольцы всегда стоят до конца, потому что некуда отступать, — тихо, но с уверенностью произносит сидящий в углу в кресле дедушка, с большой кружкой в руках, слегка прикрытый тёплым пледом.

Вдруг неожиданно Наталья спрашивает:

— А почему бы не обратиться за помощью к России? В Крыму подавляющее количество жителей — русские. Россия не оставит в беде русское население. Ведь, даже исторически — это исконно-русские земли.

Как-то за столом сразу все затихли. Аксаков прерывает молчание:

— Честно, говоря, такая мысль была давно. Но, международная обстановка сейчас очень сложная и напряжённая. Чтобы обращаться за помощью, нужна абсолютная поддержка всего населения республики. А это значит, опять референдум.

— Так давайте объявим и проведём всеобщий референдум, — вдруг громко заявляет Олег. — И, вообще, предлагаю ввести Крым в состав России. Я, думаю, что вся наша страна будет только «за». Так ведь, Сергей?

Новоиспечённый жених пытается подключить к разговору в свою поддержку друга. Историк с удовольствием присоединяется:

— Безусловно, более двух столетий история Крыма неразрывно связана с Россией. С тех самых пор, как, вследствие Первой Русско-турецкой, Крым получил независимость от османов, здесь появились первые русские крепости. Потом Манифест нашей Екатерины Великой и князь Потёмкин принимает присягу на верность России крымской знати и населения. С того самого дня и началась славная эпоха российского Крыма… Кстати, с того же времени началась и русофобия, мифотворчество, искажение истории, или фейки, как сейчас говорят. Столетия прошли, а ничего не меняется. Помните ведь мифы про «потёмкинские деревни»? Выдуманную историю австрийским князем быстро тогда подхватили и раструбили по всей Европе. Хотя, на самом деле Потёмкин пользовался уважением и успехом у местного населения. И, между прочим, именно он для крымских татар издал коран.

— Молодой человек, вы углубляетесь далеко в историю, — пытается вернуть историка к более поздним событиям депутат Аксаков. — Крым, действительно долгие столетия был российским. Вот только почти сразу после смерти Сталина, в 1954-ом Хрущёв, плюнув на все законы, чтобы обеспечить себе позиции во внутриполитической борьбе и получить поддержку украинского руководства, преподнёс своеобразный подарок — кусок от большого пирога в виде Крыма, тем самым он нарушив сразу две Конституции, собственноручно подписав решение Президиума Верховного Совета. Хотя, такое решение должно было приниматься исключительно Верховным Советом и подписываться Малинковым. Правильно я говорю, господин прокурор?

Наталья только и ждёт, когда сможет вставить своё слово в этой дискуссии, ведь она так многое может сказать об истории полуострова:

— Решение о передаче Крыма вполне правомерно считать нелегитимным. Насколько я знаю из материалов, на том заседании Президиума РСФСР даже не было кворума. Его решение ничтожно, и его вообще не имели юридического права принимать. Факт передачи Крымской области был проведён с грубейшими нарушениями.

— Вот именно, что Крымской области, — продолжает Сергей Аксаков. — В документе о Севастополе, к примеру, вообще никакой речи не шло. А ведь Севастополь на тот момент не входил в состав Крыма. Это отдельная административно-территориальная единица. Но, не смотря на это, Севастополь вдруг тоже стал украинским, хотя ни одного документа по его передаче вообще не существует.

— Это крупнейшая геополитическая афера в рамках одного государства, — вновь присоединяется к обсуждению Сергей Филатов. — Волюнтаризм и правовая безграмотность Хрущёва стали причиной произошедшего.

— Пренебрежение волей народа — вот, что стало основной причиной, — пытается возразить прокурор.

— Пусть так, — соглашается историк. — Только вот для этой новой власти, Ленин, который вообще создал эту Украину и отдал им Одессу и Донбасс, и Сталин, присоединивший к Украине Львов, теперь преступники. А на настоящие преступления Хрущёва готовы закрывать глаза. Потому что так удобно.

Олег с интересом наблюдает за темой разговора, которую он, по сути, и затеял, пытаясь вновь включиться в разговор:

— Значит, надо объявить всему миру, что передача Крыма была незаконной, признать решение недействительным, и заявить о возвращении в состав России. Ну, или, провести референдум.

— Ну, во-первых, сейчас новые власти ни в коем случае не позволят нам здесь провести референдум.

— А зачем нам их спрашивать? — не унимается молодой россиянин. — Сами всё организуем и проведём. Сегодня народ вон с каким желанием шли записываться в ополчение. Точно так же и на референдум придут.

— Не сомневаюсь. Только вот однажды, ещё в далёком 91-ом мы уже проводили общенародный референдум на эту тему. Народ Крыма хорошо помнит об этом, — поясняет Аксаков. — Ни в царской России, ни в советской истории вообще никогда не было такого. А мы сделали. Был ошеломляющий результат. За восстановление независимой от Украины Автономной Республики Крым, как участницы союзного договора с Россией, проголосовало тогда подавляющее большинство — 93 процента населения. Наш уважаемый сторожила, вот должен помнить об этом, он был в то время секретарём крымского обкома и одним из основателей этого первого крымского референдума.

Депутат вдруг обращается к сидящему в кресле Машиному дедушке — отцу хозяйки дома.

— Эх, господа-товарищи, тут нужно понимать, какое это было время. Тогда всех опьянял ветер свободы и перемен, — окунается в воспоминания бывший уже престарелых годов чиновник. — Когда пошёл этот «парад суверенитетов», Украина взяла курс на незалежность. Стали открыто поднимать головы недобитые бандеровцы и им сочувствующие. Крым им был не нужен. Москва удивительным образом тоже абстрагировалась. Крым превратился в отдельный полуостров свободы. Перед нами встал вопрос — что же нам делать? Как себя спасать? Референдум ставил перед собой важнейшие задачи — восстановить справедливость и украденный Хрущёвым статус, обрести независимость и вернуться на своё законное место. Ведь Украине, пусть противозаконно и необоснованно, но была тогда передана область, а Крымская автономия была и должна была остаться частью России.

— Кто тогда принял решение о проведении референдума? Руководство? — не успокаивается Олег.

— Да, в том-то и дело, зятёк, что инициатива исходила от самого крымского народа. Не из России, не от украинского политического класса, а крымчане сами в тот сложный для всех народов момент приняли решение о необходимости восстановления справедливости…Вот сын, молодым был ещё, но тоже очень активно принимал участие. Должен помнить.

К разговору присоединяется ещё один интеллигентный и деловой мужчина средних лет, по внешнему виду тоже кто-то из депутатов, родной дядя невесты:

— Какая же это была романтическая эпоха. Все мы были молодыми, горели желанием. Как проводить такое масштабное мероприятие тогда никто не знал. Что мы только ни делали — рисовали самодельные плакаты, агитировали на улицах, писали листовки. Мы искренне верили в то, что мы хотим — исполнится. Мы были неразрывно связаны с народом Крыма. Мы выполняли его волю. Был только один выбор — вернуться в Россию мирным правовым путём. И для этого нужно было всего лишь отменить это позорное решение Хрущёва. И мы в это искренне верили. Мы понимали и то, что подобное мероприятие уникально. Уникальность была в том, что это был первый в истории плебисцит…

— Что, простите? — переспрашивает молодой зять.

— Всеобщий референдум, — уточняет рассказчик. — Впервые спросили волю народа, обратились к народу, а не сверху дали команду партийные бонзы.

— Ну, а сели народ проголосовал, то, почему Крым остался украинским? — вдруг интересуется и молодой Михаил, всё это время с любопытством вслушиваясь в беседу.

— Действительно, почему мы всё ещё не в России? — поддерживает вопросом своего брата и Маша.

Разъяснить вызывается депутат Аксаков:

— Видите ли, автономный статус Крыма был в рамках Российской Федерации, а не в рамках Украины, поэтому важным было восстановить положения, которое было до присоединения Крыма к Украине. А крымчане, когда голосовали, они точно также, как и вы сейчас, думали, что речь идёт не просто о предании Крымской области статуса автономии, но и о передаче этой территории в состав России. Кстати, так думали и многие в России.

— Да, погоди, Валентиныч, совсем запутаешь молодёжь, — вновь присоединяется дедушка — свидетель тех событий. — Такие результаты застали всех врасплох и в Москве, и в Киеве. Что с этим делать, никто не знал. Волю народа надо было исполнять, а как? Долго думали. Месяца два не было никакого решения. Потом, видимо, юристы в Москве порылись в документах, проанализировали, и пришли к выводу, что Хрущёвская сделка по сути не имела никакой законной силы и юридически ничтожна настолько, что и отменять по сути нечего. Ничего не оставалось, как заглянуть правде в глаза, и сделать всё по закону. Позвали украинское руководство тогда и объявили, что Постановлением Верховного Совета страны предыдущие Указы по Крыму аннулируются, и больше нет никакой Крымской области, а есть Крымская АССР. По сути, это юридически, или, как вы сейчас говорите, железобетонно, закрепляло статус Крыма в составе России.

— Ну, если в Москве это признали железобетонно, то, тем более непонятно, почему Крым до сих пор в Украине? — опять не понимает молодой внук.

— Скажу больше, — подтверждает такую трактовку и Сергей Аксаков. — Тогда весной 1991-го Верховная Рада утвердила эти результаты референдума, а своим Постановление Верховный Совет России признал Крым частью Российской Федерации. Но, уязвлённый такими результатами и решением Москвы, Кравчук пока никак не торопился признавать автономию.

— Но, почему, если всё сделано по закону, народ высказался, В Москве признали? — теперь уже возмущается Маша.

Всех за столом уже так увлекла эта тема, что дедушка вновь пытается разъяснить:

— Ребятки, нужно было понимать, какая обстановка в тот момент вообще была в нашей общей стране. Это ведь ещё был Советский Союз. И какие были взаимоотношения между новыми лидерами. Будущий российский президент не желал портить отношения, мало того, он заведомо дистанцировался от проблем Крыма. А, когда эта троица в Беловежской Пуще азартно рвали на куски страну с тысячелетней историей, им уж точно было не до Крыма. Хотя…

— Что, хотя? — интересуется внучка, ожидая продолжения рассказа.

— Видите ли, законной власти ведь в СССР на тот момент уже не было. Ни президента, ни правительства. И каждому из этой тройки нужна была только личная власть в отдельном самостоятельном суверенном государстве. Когда делили страну, Ельцин даже не обмолвился о Крыме. Для него это было несущественным. Ему в первую очередь нужна была власть, и избавиться от главного соперника — Горбачёва. А, наш хитрый лис всё понимал, но, молчал. Я считаю, что вот именно тогда и был упущен единственный шанс безболезненно вернуть Крым в состав России. Хотя, Кравчук был готов. Ради суверенитета и независимой власти на тот момент он был готов о безоговорочной передаче и Крыма, и Севастополя. И с его решением согласились бы все украинские депутаты, включая последнего бандеровца в горах Галичины. Но, Ельцин одним щедрым росчерком пера, не вдаваясь в подробности, по сути, сделал щедрый подарок, тем самым, плюнув на мнение самих жителей Крыма.

— Да, тогда получается, что украинские чиновники своими проволочками провели аннексию полуострова, обманув его жителей, пренебрегая их мнением и общенародного референдума, — резюмирует Наталья.

— Что же нам мешает сейчас вновь провести такой же референдум? — не унимается Олег. — Если прежняя российская власть не поддержала крымчан, это совсем не значит, что Россия сейчас не поддержит и останется в стороне. Сейчас другая власть, другие времена.

— Тот референдум был заранее согласован и разрешён властью Украины, поэтому он был легитимным. Сейчас никакие результаты эта новая власть не признает, — разъясняет молодой прокурор. — Да и западная общественность будет против. Но, я считаю, что в сложившейся обстановке, это, действительно единственно правильный шаг. И, если Россия нас признает, пусть хоть сколько потом кричат и вопят. А Россия — великая держава, с её мнением все будут считаться.

— Вот бы такую отчаянную казачку, да в наши ряды, — выражает восхищение атаман.

— Она уже и так в наших рядах, не так ли, Наталья Владимировна? — с улыбкой спрашивает Аксаков.

— Ну, конечно, — уверенно и утвердительно отвечает молодая девушка. — Только завтра к родителям в Евпаторию на денёк съезжу, дочку повидаю. Разрешаете?

Депутат только молча разводит руками, Наталья переводит взгляд на Тараса.

— Я сам тебя утром отвезу, — сразу же тихо отвечает тот на немой вопрос, положив свою руку поверх её ладони, не моргая и не отводя глаз.

Мимо внимания Сергея не ускользает, как девушка не возражает против таких знаков внимания, возможно в знак благодарности, а возможно и в следствие взаимной симпатии.

А за столом продолжает работу «стратегический штаб» действий.

— Мужики, завтра здесь будет совсем непросто. Будут провокации, возможны стычки. Могут быть и жертвы. Нужно не допустить у нас ещё одного Майдана, — уже начальник милиции пытается настроить всех на противостояние.

— Нужно быть готовыми применять силу против приехавших националистов, но не против крымчан, вне зависимости от национальности, — предупреждает депутат Аксаков.

— Мы уже расставили свои патрули на въездах в город, на вокзале. Наши группы самообороны всю ночь посменно будут контролировать, чтобы в город не попала всякая сволочь, боевики с оружием и зажигательными коктейлями, — объясняет ситуацию Михалыч.

— Я дам своих ребят вам в помощь, — поддерживает атаман, — у них есть опыт в таких делах. Собаководов подключим.

— К нам уже присоединились севастопольские подразделения «Беркута», включая командиров и офицеров. Они незамедлительно выдвинулись, чтобы встать в первую линию обороны, обезопасить полуостров от возможного проникновения диверсионных групп со стороны Украины. Встретим всех достойно. Мы перекрыли все въезды в Крым. На случай возможных провокаций или захвата здания у нас и возле входа в парламент осталась группа народных дружинников. А утром там их будет больше двух тысяч.

Неожиданно Маша заявляет:

— Нужно сделать всеобщий призыв в соцсетях и на телевидении. Катюша, ты ведь сможешь организовать такое обращение утром к жителям с экрана? — обращается она к одной из сидящих за столом своих подруг, и тут же представляет её гостям, — Катя работает на телевидении и, думаю, сможет нам помочь.

— Конечно, можно попробовать, — соглашается молодая симпатичная девушка.

— Отличная идея, — подтверждает Аксаков. — Нужно сделать призыв к народу, чтобы пришли на площадь с требованием подчинения народу Крыма, а не бандитам и убийцам из Киева. Да, да. Прямо именно такими словами и призывать. Чтобы было доступно и понятно. Главные лозунги — «Родина в опасности!» и «Все на защиту Крыма!»

— А я думаю, что завтра будний день, и нужно ещё обратиться к руководителям, чтобы отпустили на митинг своих работников, — дополняет молодая журналистка. — Чтобы приходили все вместе, а бизнес за один день потеряет немного, зато обретаете свободу и уверенность в завтрашнем дне.

— Прекрасно, — депутат остаётся доволен таким решением и провозглашает новый тост. — За таких прекрасных дам!

Вспоминают, наконец, и про виновников торжества и настоящую причину застолья. Вновь все хором кричат: «Горько!»

Ближе к полуночи гости начинают расходиться по домам. Насте, пожалуй единственной, кому могли наскучить эти разговоры о политике, поскорее ведёт Сергея в свои отдельные «апартаменты» с огромным желанием вновь уже оказаться наедине с любимым, чтобы сладострастно слиться с ним в едином объятии. Олег и Михаил ещё продолжают о чём-то увлечённо беседовать в дедушкой. Маша уводит Наталью в дом, чтобы показать место её ночлега. Тарас медленно выходит на террасу, открывающую вид на простирающую вдаль гладь застывшего озера. Следом сзади неслышно подходит отец Маши и кладёт руку на плечо молодого человека, делающего вид, чтобы прислушивается к вечерней тишине. После долгой паузы, так и не поворачиваясь, тот произносит:

— Я знаю, как вы меня ненавидите… Вам приходится быть гостеприимным, пренебрегая своим принципам, принимать меня в своём доме, не смотря на то, что для вас я настоящий враг.

— Не говори глупости, — тихо отвечает полковник. — Ты — мой гость.

— Откровенно говоря, я могу и в городе переночевать…

— Хочешь обидеть меня?.. Я другое хочу тебе сказать. Хочу прощения у тебя попросить… Это правда. И, хочу поблагодарить тебя… За сына поблагодарить. Да, и вообще, я вижу, что ты парень-то неплохой. Как говорят — свой человек. Не скрою, поначалу, я действительно относился к тебе, скажем так, с осторожностью… Сам ведь понимаешь…

Тарас слушает молча, не отрывая взгляда от заката, после чего, также не поворачиваясь, произносит:

— А я и есть свой. Я ведь с детства воспитывался в львовском детдоме. Уже только в зрелом возрасте решил раскопать свои корни, найти родителей. И, оказалось, что родом я вообще с Донецка. Отец мой в шахте погиб, когда мне было два года. Ещё через пару лет мать от болезни умерла. Так и оказался в детдоме. Переводили сначала в Харьков, потом вот, почему то, попал во Львов. А там знаете, условия не из лёгких. Но, я рос парнем боевым, спуску не давал. Быстро обратили внимание. Определили в освободительные отряды из таких же малолеток как я. Обучали «родину любить», жизнь не жалеть, врагов ненавидеть. Книжки там всякие. Оружие в руках держать. Кормили исправно…

— И друг твой тоже оттуда?

— Сирый-то? Да, там же встретились. Его отец как раз содержит эти лагеря, где из детей воспитывают управляемых отморозков. Он и сына привозил иногда позаниматься, чтобы из слюнтяя, как он считал, воспитать мужчину. В отряде как-то стали подшучивать над ним, а я заступился. Так и сдружились. С того времени и стал мне, как младший брат. А, у меня, как будто бы семья появилась…Но, это лишь иллюзия. Моя собственная иллюзия… Никто меня, конечно же, в семью впускать не собирался. Просто нянькой ему стал. Охранял всегда и везде, заступался, чтобы никто не обижал, защищал, когда он задирался на других, вытаскивал из разных передряг. Так и стал личной охраной мажорика. Он в деньгах купается, ну, и мне кое-что перепадает. Хотя, честно сказать, и двери многие передо мной уже с лёгкостью открывались, и знакомства хорошие появились, что, конечно же, подкупало. Но, когда попытался уйти, быстро припомнили, откуда меня вытащили… Правда, после этого остались хорошими друзьями. Охрана у него появилась другая, в соответствии со статусом. А вообще, по-настоящему, парень-то он неплохой. Положение родителей его обязывает быть таким.

— Ну, ты на меня тоже зла не держи. Попробуй понять мои отцовские чувства.

— Да, что вы, я и не держу. Думаете мне всё это по душе, что вокруг происходит, что со страной творится, все эти нацистские организации? Думаете, я из-за идейных соображений с ними? Я может тоже также думаю, как все за этим столом сегодня, как сотни тысяч других украинцев, которых сейчас просто хотят запугать. Или, может, думаете, что я не люблю русских? Я вот сегодня слушал всех, и понимал, какие правильные слова говорятся. И, возможно, я тоже должен быть здесь, с вами. Я ведь ещё сам не определился, где моё настоящее место. Но, точно не хочу жить под страхом, и сам не хочу наводить страх, чтобы меня боялись и подчинялись. Не так всё должно быть. Не на страхе должны основываться отношения, а на уважении.

— Правильные слова говоришь, мой друг. Только ты сейчас это о чём? О каких отношениях?.. — с некоторой усмешкой спрашивает Михалыч.

Тарас первый раз вопросительно, как бы, не понимая о чём речь, поворачивает взгляд на отставного полковника. Пенсионер похлопывает мужчину по плечу:

— Нравится девчонка?.. Можешь не отвечать, вижу, что нравится. Хорошая, умная, перспективная…

— Александр Михайлович, я и не отрицаю, было бы глупо. Да, только какие мои шансы? Кто она? — поднимая палец вверх, отвечает Тарас. — И кто я… К тому же она всегда во мне будет видеть такого же националиста, как те, что разводили костры перед её окнами.

— А вот это ты зря. В каждом должно быть своё достоинство. Крепкое и мужское. И женщины его видят и чувствуют. А в тебе оно есть. И, никогда не принижай его в себе. И, не будь она глупой — тоже увидит… Да, я и сейчас вижу, как она на тебя смотрит. Не упускай свой шанс, дружок.

Ещё раз похлопав гостя по плечу, хозяин приглашает в дом:

— Я тебе так скажу, оставайся у нас столько, сколько захочешь. Ты — мой гость. Мой дорогой и уважаемый гость.

Поблагодарив за гостеприимство, Тарас отправляется в домик с баней, где уже заранее облюбовал себе тёплое место на ночлег.