Хроника Эвилиона. Сильф

Лео Рин (2024)

Жизнь Вивиан резко меняется после загадочной встречи на автобусной станции. Она возвращается в родной Кэмкастл, где её ждет семья и работа в издательстве. Однако после грозы, застигшей её в дороге, город преображается, и к Вивиан возвращаются сны и воспоминания, связанные с легендарным королём Артуром и его рыцарями. Девушка начинает исследовать своё прошлое и сталкивается с различными версиями истории любви Артура и Гвиневры, а также с тайнами, окружающими самого короля. В процессе она узнаёт о своей роли в этой эпической саге и о том, как её судьба переплетена с судьбой Ланселота. Произведение представляет собой ретеллинг легенд об Артуре и рыцарях круглого стола, разворачивающийся в современном мире. В центре сюжета — первая королева Эвилиона, чья история раскрывает новые грани известных легенд и поднимает вопросы о любви, предательстве и человеческих пороках.

Уханье филина.

Боль была настолько сильной, что я с трудом могла её вынести. Казалось, прошла вечность с того момента, как я погрузилась в сон под звон бьющегося стекла. Иногда, собравшись с последними силами, я открывала глаза и видела размытый силуэт, подносящий к моим губам воду. Сознание возвращалось лишь на короткие мгновения, а большую часть времени я оставалась в плену бреда. Часы тянулись в полной тишине, усиленной этой невыносимой пыткой.

Вскоре кошмары уступили место гнетущей пустоте, и я прекратила звать на помощь. Силы постепенно восстанавливались, и я начала различать ярко-голубые глаза человека, заботливо ухаживавшего за мной. К лекарствам, которые он давал, добавились загадочные травяные сборы. Боль уходила, уступая место спокойствию, и я погружалась в глубокий, исцеляющий сон.

Прошло некоторое время, и силы вернулись в моё измученное тело. Я медленно приоткрыла веки, чувствуя, как первые робкие лучи света проникают сквозь сомкнутые ресницы. Осторожно провела ладонью по голове, и на этот раз не ощутила ни малейшего намёка на боль.

Поднявшись с подушки, я огляделась. Солнечный свет заливал пространство, ослепляя меня. Я невольно зажмурилась, пытаясь привыкнуть к ярким краскам после длительного плена во мраке.

— Где я? — спросила я скорее, чтобы услышать свой голос, чем в ожидании ответа. Медленно сев на кровати, я почувствовала лёгкое головокружение, которое вскоре прошло.

Теперь я могла лучше разглядеть место, где оказалась: каменные стены, витражные окна в пол, резная деревянная мебель. Всё вокруг было мне незнакомым. Я попыталась вспомнить, что произошло, но в голове царил туман.

— Ты дома, — раздался мягкий, обволакивающий голос из противоположного угла комнаты.

Стараясь не тревожить ноющее от долгого нахождения в кровати тело, я медленно повернулась в сторону звука.

В тени огромного резного окна сидел темноволосый юноша с пронзительными голубыми глазами. Я вспомнила, что именно он всё это время помогал мне справиться с болезнью. Я внимательно рассматривала его, удобно устроившегося в деревянном кресле с книгой в руках. Длинные, чёрные, как вороново крыло, волосы были подвязаны синей лентой, подчёркивая высокие скулы и слегка желтоватую кожу. Одет просто, но элегантно: свободная сорочка синего цвета и чёрные брюки. Ворот был расстёгнут, открывая широкую грудь, на которой, выгравированная из голубых линий, красовалась татуировка — узор перевёрнутого месяца и звёзд. Он поймал мой взгляд и наклонился чуть вперёд, позволяя рассмотреть её полностью. Его лицо озарила озорная ухмылка.

— Ты помнишь, кто ты? — спросил он, голос прозвучал мягко, но в глазах вспыхнула алая искра, заставившая меня вздрогнуть. Мои губы уже приоткрылись, чтобы произнести утвердительное «да», но внезапно я осознала, что ровным счётом ничего не помню.

В моей голове не было ни единой мысли. Я не понимала, кто я и есть ли у меня семья. Всё казалось каким-то странным, словно кадры из старого фильма, которые вырезаны и склеены неправильно.

Заметив моё смятение, уголок его губ приподнялся в лёгкой улыбке.

— Так я и думал, ты потратила слишком много энергии, моя любовь.

Он глубоко вздохнул и продолжил, щёлкнув пальцами:

— Мне не следовало оставлять тебя без присмотра. Я испугался, увидев, сколько магии ты призвала, и как она практически полностью поглотила твое тело. Твой обморок — это целиком моя вина.

В голове начали складываться фрагменты воспоминаний: он выходит из комнаты, я, дождавшись, когда его шаги стихнут в коридоре, проскальзываю в кабинет-библиотеку за томом по чародейству. Там, работая над заклинанием трансформации, я призываю слишком много маны, теряю контроль и…

— Ты очень напугала меня, юная Нимуэ. Я места себе не находил, а ты ещё умудрилась сделать это накануне нашей свадьбы.

Я удивлённо посмотрела на свой безымянный палец. На нём блестело изящное золотое кольцо с узором из тончайших листьев, украшенных россыпью сапфиров. Оно было, несомненно, обручальным.

Он стремительно пересек комнату и сел рядом, его дыхание коснулось моей кожи.

— Я так долго ждал этого момента, — шептал он, нежно обнимая меня. — Ниньен…

Последнее слово он прошептал мне на ухо, и я ощутила, как по моей коже пробежала дрожь. Ниньен… Я повторила это имя про себя, и тепло разлилось по всему моему телу. Мне определённо нравилось, как оно звучит.

— Эмрис? — мелькнуло в моей голове.

Мужчина на мгновение замер.

— Пожалуйста, назови моё имя ещё раз, — хрипло попросил он. — Эмрис… — тихо повторила я, как он и просил.

Он со стоном прильнул к моим губам, заставляя меня подчиниться и следовать за движениями жадных губ. Что-то было не так. Его близость вызывала страх, я попыталась отстраниться, но крепкие руки не позволили этого сделать. Он что-то прошептал, и вокруг нас возникла сиреневая дымка. Тревога, терзавшая меня, исчезла, в воздухе разлилось спокойствие, и желание быть ближе к нему стало почти непреодолимым. Я обвила руками его шею и прижала к себе.

На мгновение он замер, и в его голубых глазах зажглись алые искры. В следующее мгновение быстрым движением он откинул одеяло в сторону и притянул меня к себе. Его объятия становились всё крепче, а поцелуи — всё глубже. Я чувствовала, как наша энергия искрится в воздухе, словно электрические разряды, наполняя пространство вокруг нас.

— Чёрт! — он резко отпрянул. Гнев исказил красивое лицо. Однако он быстро взял себя в руки, и его взгляд вновь стал спокойным и сосредоточенным.

— Моя леди, вам следует отдохнуть, я пошлю к вам служанку. А мне нужно идти, — произнёс он, вставая и направляясь к двери.

— Эмрис, где моя семья? — спросила я, и он остановился, медленно обернувшись. Вместо страсти в воздухе повисло напряжение.

— Я — твоя семья, — твердо ответил он и вышел из комнаты, оставив меня в полном смятении.

***

Звук шагов Мерлина, подобно эху в мрачном подземелье, разносился по каменному коридору, отражаясь от низких сводов. Он спускался всё ниже, пытаясь унять бурю эмоций, бушевавшую внутри. Его не устраивала сильная магическая защита девушки — он жаждал обладать ею немедленно. Сделать своей. Уничтожить её память. Стереть свои воспоминания о той, чьей почти копией она была.

Остановившись перед массивной деревянной дверью, он резко ударил кулаком по стене, и языки пламени от факелов взметнулись вверх, лизнув потолок. Огненный коридор отражался в его глазах, и демоническая сущность ликовала: «Завладей, отбери и никому не отдавай», — шептал холодный голос. «Она твоя, всегда была твоей, её отобрали. Не позволяй забрать то, что ты желаешь».

«ЗАТКНИСЬ!» — прорычал Мерлин, кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Он чувствовал, как тьма внутри него поднимается, словно волна, грозящая поглотить душу целиком. Он знал, что не может позволить этому голосу управлять разумом. Не сейчас, когда так много было поставлено на карту. Нужно найти способ справиться с этим, иначе он потеряет контроль над собой и всем, что ему дорого.

До момента призыва маг был заточен в мрачном замке, где посвятил свою жизнь изучению всех доступных наук. Он жил историей этого мира, и каждое новое открытие запечатлевалось в его сознании.

Он почти обрел счастье, окруженный лишь Архимедом и маленькой зайчихой, которую не мог оставить со времен Эвилиона.

Но всё изменилось, когда её ладонь коснулась коры древнего дуба. В тот же миг замок великого чародея пробудился, и Мерлин поспешил наверх, чтобы узнать, что произошло. Согласно наложенному им самим заклятию, это могло случиться лишь при величайшей угрозе для Артура или по призыву хозяина леса.

Он появился на ветке рядом с ней, и его взору открылось лицо, искажённое ужасом. Он хотел было ускользнуть, но крепкие объятия не позволили ему это сделать. Она приняла его за дерево и прильнула к нему всем телом.

В этот момент чудовище, дремавшее в глубинах Мерлина, пробудилось. Оно ощутило, как близка сила девушки к той, что оно так долго искало.

Разум Мерлина погрузился в туман, и древнее наследие вырвалось наружу. Он больше не отпустит её. Монстр внутри него холодно рассмеялся, разрушая последние искры сознания мага.

Появление фамильяра развеяло зловещее наваждение, и когда чародей пришёл в себя, след девушки уже исчез. Словно одержимый, он поспешил в свой кабинет, где достал платиновый волос и прошептал заклинание слежения. Нить магии связала его с домом потомков Артура. В мгновение ока он оказался там. Он наблюдал за ней, затаив дыхание, но вот она произнесла имя, пронзившее его тело жгучей ревностью. Чудовище, дремавшее в сердце, вновь подняло голову, выпустив когти. В гневе он применил свои дьявольские силки, и они достигли цели. Но лишь на мгновение. Защита её матери, словно непробиваемая стена, отразила атаку, отрезвила его разум ледяными иглами и заставила отступить.

Покинув её дом, он брёл по современному Эвилиону, как вдруг почувствовал энергию существа, которого не ожидал здесь встретить. Если это так, то его пробуждение связано не с этой юной особой.

Он сразу же отправился на зов и вскоре оказался на окраине города, где возвышался дом, принадлежавший Лугу — древнему кельтскому богу, который попал в ловушку. Чародей надеялся, что наставник поможет ему одолеть демона, неистово терзающего плоть. Он обнажал все тайные желания, одно за другим. Мысли мага волнами окутывал густой туман, а разум разрывался на части в постоянной борьбе с самим собой и ложными воспоминаниями. Он больше не мог понять, где его собственные мысли, а где — результат влияния тёмной стороны.

Но Луг не увидел изменения в нем. Он не смог почувствовать присутствие того, кого собственноручно запечатал.

Мерлин толкнул тяжелую дверь и ступил на каменную лестницу, ведущую вниз. Мерцание искр озаряло его путь. Он не знал наверняка, удалось ли призвать на помощь существо, столь же древнее, как сам мир. Время поджимало. Нужно было предупредить его о грозящей опасности.

Шепча заклинание, он спускался всё ниже, пока не очутился под сводами пещеры. Ржавые факелы вспыхнули с глухим треском, наполняя воздух едким запахом старого масла.

Каменные стены были окутаны безмолвием, и ни один звук не проходил сквозь них. Мгновенная мысль пронзила сознание: «Не успел».

— Юный маг, это ты? — раздался скрипучий голос из темноты.

Мерлин резко обернулся, тяжело дыша. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками впились в него, проникая в самую глубину души.

— Приветствую тебя, И Драйг Гох! — произнёс он, чувствуя, как заклинание первородного пронизывает тело.

— Дитя, — камни под ногами задрожали, и из мрака медленно вышел древний красный дракон. — Я был крайне удивлён, услышав твой зов. Думал, ты мёртв.

Драг, кряхтя, улегся на пол пещеры и продолжил:

— Эсули и Вильдан хотели пойти со мной, но я не пустил их, пока не убедился, что это не ловушка.

Мерлин приблизился к старому другу и осторожно коснулся пары серебристых чешуек на морде.

— Не думал, что мы когда-нибудь встретимся снова, — произнёс он с лёгкой грустью.

С этими словами он опустился рядом с драконом, прислонившись к горячей шее.

— Мне осталось немного времени, но сегодня, услышав зов, я не смог его проигнорировать, и это было верное решение. Перед тем как уйти, я хотел увидеть тебя ещё раз. — Драг склонил голову, глядя в голубые глаза юноши. — Но, вижу, ты призвал меня из-за какой-то тревоги?

Рождённый из первого пламени обладал мудростью, которая простиралась за пределы человеческого понимания. Мерлин нуждался в его знаниях и силе.

— Покажи мне, что произошло с Нимуэ.

— Ты всё ещё не смог отпустить ее, — с грустью произнёс он. — Ты так же стремишься к тому, что тебе не предназначено судьбой.

Мерлин замер, не отрывая печального взгляда от своего друга. Он знал, что Драг владеет магией времени и может показывать прошлое.

— Но я не могу тебе отказать, — продолжил тот после долгого молчания. — Смотри.

Мерлин закрыл глаза, и перед его внутренним взором возникла картина той ночи, когда в замок проник незаконнорождённый сын Артура. Он сжал челюсти, наблюдая, как Нимуэ взмывает в небо, раскрыв гримуар и торопливо произнося заклинание. Её тело, охваченное вспышкой, излучало всю свою энергию. Магия перемещения. Магия защиты.

Он оглянулся и увидел, как те, кто успел прорваться к замку, растворились в воздухе, спасаясь от адских псов. Но когда он обернулся, то увидел лишь пустые, безжизненные глаза.

Колдун, охваченный воспоминаниями и потерявший контроль над иллюзией, в мгновение ока оказался рядом с телом женщины. Губы шептали древнее, тайное заклинание воскрешения, созданное древом мироздания. В крови кипел адреналин, и он, не отдавая себе отчёта в своих действиях, продолжал произносить запретные строки, за которые многие расплачивались жизнью. Мерлин дрожал, шепча заклинание, но оно оседало кровавыми искрами на земле. Раскачиваясь, он терял рассудок от высвобождаемой магии.

Он не заметил, как к ним приблизился выживший сын Артура. Его взгляд был пустым и безжизненным, чёрные доспехи пропитанные кровью. Мордред медленно опустился на одно колено перед неподвижным телом женщины и долго смотрел на неё, не решаясь прикоснуться. Его зрачки метались и дрожали, отражая бурю эмоций, бушевавшую внутри него. Он сомневался.

Мерлин ощутил тонкий аромат благовоний, исходящий от кулона. Едва этот запах достиг его ноздрей, как воздух рассекла стремительная тень. Меч сверкнул в ночи и одним быстрым, точным движением отсек голову леди Озера.

Первобытный гнев охватил мага. Крик боли разорвал пространство вокруг. Тёмная сила, дремавшая внутри него, пробудилась, и он ощутил её ледяное дыхание на своей коже. Он с яростью бросился за Мордредом, выкрикивая заклинания, которые, однако, не могли пробить его чёрную броню.

— Эмрис… — доносился беспокойный голос дракона сквозь туман.

Попытка разбудить юношу оказалась тщетной. Иллюзия усиливала его эмоции, тело сотрясала дрожь, а вокруг сгущалась тьма.

— Не сдавайся! — с тревогой воскликнул Драг, наблюдая, как из головы Мерлина начали прорастать два обсидиановых рога. Знакомое чувство охватило старого дракона — эта энергия… Времени оставалось совсем немного.

Быстро очертив огненным кругом мага, он терзался сожалением о том, что исполнил его просьбу. Однако и не выполнить её он не мог — его род был обязан ему.

Драг бросил тревожный взгляд на его руки и заметил, что ногти уже обратились в острые когти, а тень добралась до локтя. Если не остановить распространение скверны, маг рискует превратиться в демона. Он может не успеть. Превращение шло очень быстро. Практически ничего не осталось от человеческих черт. Сквозь приоткрытые веки сверкала красная радужка глаз.

В глубинах пещеры зазвучала погребальная песнь, исполненная скорби и печали. Драконы пели её, чтобы очистить свои сердца и души от боли утраты, которая ослепляла их и вела к разрушению.

Голос первородного воззвал к древу, и на последней ноте две капли упали на землю, превратившись в яркие искры.

С глубокой печалью в глазах дракон наблюдал за тем, как тело юноши вновь обретает человеческий облик. Он нежно коснулся лба мага своим когтем, погружая его в целительный сон.

«Бедное дитя», — думал Драг, следя за тем, как к тому возвращаются человеческие чувства.

«Ты всегда был особенным. Но если бы ты поверил тогда, что дева Нимуэ не твоя судьба, многое бы могло не случиться».

Смотря за процессом восстановления энергии, Драг задумался, сейчас, когда сила Мерлина не заглушает нити магии вокруг, его ноздрей коснулся знакомый по воспоминаниям аромат… Запах Нимуэ? Он сделал еще пару вдохов. Нет. Наверху ее дочь, о которой маг не проронил ни слова, определённо. Драг тихонько выдохнул дым и начал пристально всматриваться в него. Тревожные клубы поднимались в воздух, складываясь в причудливые картинки. Золотые глаза сузились, когда огонь рассказал ему о том, что произошло некоторое время назад. Во-первых, его юный друг стёр ей память, и Драг не мог проникнуть в её мысли. Во-вторых, её аура отличалась от человеческой и ведьминской, что вызывало у первородного беспокойство. Её жизнь была тесно связана с судьбами тех, кого она когда-то разлучила навсегда. И, наконец, он ощущал слабый отголосок энергии, показавшейся ему смутно знакомой, словно эхо из далёкого прошлого.

— Драг? Ты здесь? — юноша медленно приоткрыл веки, и алый блеск сменился голубым цветом глаз.

Дракон встрепенулся, очнувшись от раздумий.

— Юный Мерлин, я рад, что ты не переступил черту, прошу, отпусти свою ненависть и продолжай жить. Верни девушку, что заперта наверху, её семье. Ты не сможешь завладеть ею силой, как бы ни желала этого тёмная часть твоего сердца.

Он расправил крылья.

— Ты дал мне пищу для размышлений. Дай время, и мы снова увидимся. Мне нужно обдумать всё, что я здесь увидел и услышал, — произнёс он, его голос эхом разнёсся по залу. — Если ты возьмёшь её силой — погубишь навсегда. Заклинание Нимуэ — это могущественная родительская защита, и за ней стоит кто-то ещё, гораздо более сильный. Без её желания ты никогда не сможешь овладеть её телом. Оставь эту затею, ибо те, кого ты стёр из памяти, пожертвуют всем, чтобы вернуть её.

Дракон начал медленно исчезать в мрачной бездне портала.

«Я сделаю так, что она сама захочет меня», — эти слова стали последним, что он услышал, прежде чем окончательно раствориться в окружающей тьме. Первородный не заметил холодного и торжествующего оскала, внезапно появившегося на лице Мерлина.

***

После того как Эмрис покинул комнату, я несколько минут сидела, задумчиво глядя на закрытую дверь.

«Твоя семья — это я…» — эти слова эхом звучали в моей голове. Его тон был непреклонен. Неужели это означало, что у меня нет родных, кроме него? Но это казалось невозможным.

Я откинулась на подушки, закрыла глаза и попыталась вспомнить о тех, кто мне дорог. Но в мыслях возникали лишь обрывочные образы: зал замка, кафе, комната с огромным белоснежным псом. Люди без лиц пытались докричаться до меня, но я не могла разобрать их речь. Чем больше я вслушивалась, пытаясь уловить смысл, тем больше слова рассыпались, звеня, словно осколки стекла. Устав от этих бесплодных попыток, я снова открыла глаза. Чётко я помнила только последнее воспоминание с Эмрисом, когда я украдкой пробиралась в библиотеку.

Как он меня назвал? Ниньен… Значит, это моё имя. Ну что же… Оно отозвалось тёплым чувством в моей груди.

Неожиданный стук в дверь прервал мои мысли.

— Войдите! — сказала я, приподнимаясь на кровати и поворачиваясь на звук. Сначала в комнату медленно вкатился столик на колёсиках, а затем…

Я невольно открыла рот, когда вслед за ним появилась белая зайчиха в скромном переднике. Она вошла с грацией, достойной человека, слегка склонив голову и устремив на меня взгляд своих чёрных, как бусины, глаз. Казалось, она внимательно изучает меня.

— Привет, — мой голос дрогнул, выдавая волнение.

Зайка изящно присела в реверансе и подкатила столик к моей кровати. На нём стоял поднос с ароматным завтраком. Мой желудок, давно не знавший пищи, громко заурчал, ощутив запах яичницы. Она быстро отвернулась, и я услышала тихое фырканье, которое можно было принять за смешок.

— Рада, что повеселила тебя, — сказала я беззлобно, придвигая поднос ближе.

Я с восхищением рассматривала посуду. Сделана из керамики, а её орнамент украшали лесные мотивы: листья, ветви, птицы и звери.

— Как красиво! — не удержалась я от возгласа.

На тарелке уже лежала яичница с кусочками ветчины, а рядом — тёплая булочка с сыром.

— С твоего позволения, — обратилась я к Зайчихе, но сразу забыв о приличиях, с жадностью принялась за еду.

Она едва заметно повела ушами и скрылась в тени дальней части комнаты. За одной из штор притаилась еще одна, совсем крошечная каморка. Услышав журчание воды, я невольно вздохнула с облегчением. Ванна! Здесь была ванна! Пушистая служанка с деловитой поспешностью наполняла ее водой и извлекала из шкафов разнообразные принадлежности для купания. Я наблюдала за ней, радуясь скорой возможности смыть с себя неприятный запах, который теперь ощущался особенно остро.

— Ты не можешь говорить со мной? — мой вопрос прервал её тихие хлопоты.

Зайчиха медленно кивнула.

— Но ты же понимаешь меня. Как же нам быть? Я бы хотела обращаться к тебе по имени. У тебя есть имя?

Она покачала головой из стороны в сторону.

— Тогда не возражаешь, если я придумаю его?

Она обернулась, и в её чёрных, бездонных глазах мелькнула радость, которую я восприняла как согласие.

— Может быть, Лола? — в моей голове возник один из ярких мультипликационных персонажей.

Её носик сморщился, выражая несогласие.

— Флаф? Тоф? Джуди?

Её вид ясно говорил, что всё не то.

— Тогда, — обижено протянула я, — может, сама намекнёшь?

Она задумалась, а затем подошла ко мне и указала на узор из диких лесных лилий на тарелке.

— Поняла. Могу я звать тебя Лили?

Лёгкий утвердительный топот её задних лапок и забавное фырканье подтвердили мой выбор.

— Что ж, Лили, благодарю за завтрак. Теперь я бы с превеликим удовольствием воспользовалась бы ванной.

Она кивнула и грациозно покинула комнату, унося с собой столик и пустой поднос.

Моё тело ощущалось хрупким и измождённым. Я присела на край кровати, свесив ноги, которые не касались пола.

Ну что ж, попробуем. Взгляд мой упал на мягкие шерстяные тапочки, и я, надев их, осторожно поднялась. Голова кружилась. Держась за край кровати, я начала медленно продвигаться в сторону стены, за которой скрывалась ванная комната. Но вот опора закончилась, и передо мной возникла задача пройти несколько шагов без возможности держаться за что-нибудь. Глубоко вздохнув, я сделала первый шаг, колени подогнулись, и пол начал стремительно приближаться ко мне, и я напряглась, ожидая удара. Но ни в этот миг, ни в следующий его не последовало. Открыв один глаз, я обнаружила, что остановилась всего в паре сантиметров от пола. Позади раздался шум, и в комнату вошёл Эмрис. Его лицо выражало тревогу, а рука была направлена на меня. Я поняла, что его магия предотвратила моё болезненное падение. Увидев, что он успел вовремя, Эмрис с облегчением выдохнул.

— Эмрис, — прошептала я, борясь с вернувшимся головокружением, — прошу тебя, отпусти меня.

— Возможно, чуть позже, когда я вдоволь налюбуюсь видом, — медленно произнес он, стоя в дверях.

Я замерла, ощущая себя обнаженной под его пристальным взглядом. Тонкий хлопок рубашки едва прикрывал мое тело. Голубые глаза потемнели, словно штормовое море.

— Пожалуйста, — попросила я, чувствуя, как к щекам приливает краска.

Он моргнул и удивленно посмотрел на меня:

— Ты что, стесняешься?

— А сам как думаешь? — прошептала я, стараясь скрыть тело руками.

С лёгким щелчком он оказался рядом и поднял на руки. Мне хотелось закричать на него, но я не могла найти в себе сил.

— Прости, — он прижал меня крепче. — Иногда я забываю, что ты не… — он замолчал и нежно поцеловал в макушку. — Тем не менее, так лучше, так безопаснее. Последние слова он произнес скорее для себя.

Он медленно направился к эркеру, где стояла ванна, и бережно опустил мое слабое тело на пуф рядом с ней. Щелкнув пальцами, он прошептал заклинание, и вода стала молочно-белой. Эмрис, не глядя на меня, отвернулся.

— Раздевайся и входи.

— Ты что, здесь будешь? — пискнула я, быстро стянула рубашку и скользнула в ванну.

— Да, а то вдруг утонешь.

Он сел рядом.

— Тяжело, наверное, с такой копной волос, — он нежно перебирал мои золотистые локоны.

— Нет, мне они нравятся. Иногда помогают, знаешь ли, скрыть свое тело от похотливых магов. Хоть и частично.

С этими словами я опустилась в ванну по самый нос.

Юноша лишь усмехнулся моей шутке. Я не видела его, но отражение в воде едва заметно отражало силуэт. Внезапно раздался щелчок, и с полки к нам направилась корзина, наполненная разнообразными флакончиками и расчёской.

Эмрис взял щетку для волос и, тихо напевая под нос, начал бережно распутывать мои локоны, спутанные от долгого сна.

— Слушай, — обратилась я к нему, — а как мы с тобой познакомились?

Рука на мгновение замерла, перестав скользить по моим волосам.

— Это было давно, — произнёс он с лёгкой печалью в голосе. — Когда я был совсем один…

В его словах звучала тоска. Я повернулась к нему, чтобы увидеть его взгляд.

— Я поведаю тебе позже, это долгая история, — пообещал он.

Но он так и не рассказал…

***

Прошли дни с того момента, как я пробудилась в замке Эмриса. Постепенно я начала чувствовать себя здесь спокойно, но сегодня, не обнаружив мага за завтраком в столовой, я направилась прямиком в сад. Там, за небольшим столиком, в тени уютной беседки из переплетенных крон деревьев, Лили заботливо накрывала для меня утренний чай.

Мы с ней стали чем-то вроде подруг, несмотря на то, что она не могла общаться со мной человеческим языком. Но её выразительная мордочка и глаза говорили сами за себя, и я постепенно начала понимать её без слов. Помимо Лили, в замке жил только огромный филин Архимед. Он почти всегда сопровождал Эмриса и проявлял ко мне глубокое уважение, но никогда не оставался со мной наедине. Хотя, признаться, иногда его резкие повороты головы на 180 градусов немного пугали меня. Я передернула плечами, вспоминая нашу первую встречу.

В тот день я искала Эмриса и, ведомая любопытством, направилась в библиотеку. Он сидел за простым деревянным столом, на котором в беспорядке громоздились колбы и ступки, модель какого-то загадочного устройства и множество книг. Эмрис был поглощён изучением древнего трактата, но едва я переступила порог, как тот мгновенно исчез под грудой бумаг.

— Хотела предложить тебе выпить со мной чаю, — произнесла я, стоя в дверях и наблюдая за ним.

Сегодня он казался ещё более экстравагантным, чем обычно. Его длинные волосы превратились в дерзкую короткую стрижку, а пронзительные голубые глаза прятались за круглыми очками в золотой оправе. В ушах у него сверкало столько серёг, что даже мастера пирсинга аплодировали бы ему стоя.

Я всё ещё не могла привыкнуть к причудливому смешению эпох в этом месте. Здесь, в сказочном лабиринте, мирно соседствовали средневековые мотивы и современные чудеса техники, выхваченные из моих воспоминаний.

Эмрис, подобно художнику, который создаёт удивительные образы, часто комбинировал элементы одежды из разных эпох, порой вызывая у меня недоумение. Сегодня, например, он облачился в синюю мантию, расшитую звёздами, чёрную блузку с воланами, кожаные штаны и… синие кеды с персонажами диснеевского мультфильма.

— С радостью, дорогая, но сейчас слишком много дел, — ответил он, и в его голосе слышалось напряжение.

Я подошла к нему и, преодолевая внутреннее смятение, нерешительно положила руки на ссутулившиеся плечи. Эти простые движения давались мне с трудом, несмотря на то, что он был моим женихом.

— О, какое чудесное чучело совы! — воскликнула я, восхищаясь его изящной спинкой, чьи перья переливались на солнце.

— Это Архимед, — произнес Эмрис, указывая на сову.

Я не смогла удержаться и протянула руку к его блестящим перьям, чтобы коснуться их. Внезапно сова повернула голову, и её огромные круглые глаза уставились на меня.

От неожиданности я резко отдернула руку, прячась за спиной Эмриса.

— Оно живое! — заикаясь, произнесла я.

— Конечно, — с улыбкой ответил он. — Это мой фамильяр, проводник в мире магии, если говорить проще.

При этих словах моё сердце сжалось от тоски по кому-то очень близкому. По руке пробежал лёгкий ветерок, как будто я коснулась мягкой шерсти.

— Фамильяр, — повторила я вслед за ним.

Эмрис взглянул на меня, и в мгновение ока я оказалась у него на коленях. Послышался щелчок.

— Не переживай, он не кусается, — произнес он, наклоняясь ближе к моему лицу.

Его озорная улыбка выдавала намерения, и вот теплые губы соприкоснулись с моими. Но не прошло и пары секунд, как воздух вокруг него снова начал искриться.

— Раздражает, — процедил он сквозь зубы и отстранился. — Чем больше я хочу тебя, тем больше моя магия не слушается.

Он выпустил меня из своих объятий.

— Иди, выпей чаю, — произнес он, не отрываясь от стола. — Мне нужно работать.

С этими словами он снова склонился над бумагами, полностью игнорируя мое присутствие. Кипы документов были сдвинуты в сторону, и я краем глаза заметила пергамент с названием «Разрушение оберегающих заклятий». Это показалось мне странным.

Но за дверью уже слышался столь знакомый топот, сопровождаемый нетерпеливым фырканьем. Лили, нервно подергивая ушками, осторожно заглянула в кабинет. Я улыбнулась и поспешила ей навстречу. Она стала отдушиной и моей компаньонкой в этом безлюдном замке. По вечерам, когда Эмрис был занят, она присоединялась ко мне в гостиной. Я с увлечением погружалась в чтение книг по управлению маной и основам магии. Иногда я переходила к изучению истории, но многие книги были надежно заперты от меня.

Благодаря Лили замок перестал быть для меня запутанным лабиринтом. В один из первых дней она провела меня по всем его уголкам, и я наконец-то смогла разглядеть каждую деталь. Я пыталась найти что-то, что напомнило бы мне о прошлом, но всё было как чистый лист.

Замок оказался невелик, но удивительно уютен. Всё в нём дышало любовью к природе: обилие дерева, зелени, камня и аромат трав создавали атмосферу гармонии и покоя. Высокие сводчатые окна, пропускающие много солнечного света, служили не только для украшения, но и, как обмолвился Эмрис, для приготовления зелий. Их стёкла переливались всеми оттенками радуги, словно приглашая заглянуть внутрь и увидеть таинственные процессы, происходящие за ними.

Еще одной отличительной чертой было обилие книг — множество, самых разных: от ярких томиков саг о юных волшебниках до рассказов о средневековье, легенд о Тристане и Изольде и шекспировских «Ромео и Джульетты».

Но самое удивительное заключалось в том, что я помнила эти книги, их сюжеты и эмоции, которые они у меня вызвали, но не могла вспомнить, когда их читала.

На каждой обложке на маленьком листке было что-то написано, и я разобрала несколько фраз: от вполне осмысленных до откровенной чепухи. Последняя относилась к саге о вампирах.

«Сам ты чушь!» — прошипела я, проходя мимо записки на книге с изображенным красным яблоком на черном фоне. Папа-доктор всегда был для меня незыблемым идеалом.

Все они хранились с особой заботой, и все заметки велись не на страницах, а на небольших листках, прикреплённых к обложкам. Эмрис относился к ним с благоговением. Да и вообще, я всегда видела его с книгой в руках, кроме тех редких моментов, когда он обнимал меня.

Миновав несколько комнат, я очутилась на кухне, где царила волшебная атмосфера. Я уже успела привыкнуть к тому, как миски, ножи и прочая утварь сами собой передвигаются по столу, но сегодня это зрелище казалось особенно завораживающим. Осторожно обойдя скалку, которая усердно раскатывала тесто, я вышла в небольшой сад, раскинувшийся вокруг замка. Там, за столиком, меня уже поджидала Лили, её уши нетерпеливо подрагивали. Рядом с ней исходил паром чайник с ароматным чаем, а на тарелочке красовались аппетитные пирожные. Её взгляд метался между входом и книгой, лежавшей на столе, словно она не могла решить, что для неё важнее: встретить меня или начать рассматривать картинки.

Ей очень нравилось, когда я читала ей. Помню, как-то раз я сидела в саду, погружённая в мир «Маленьких женщин», и искренне сопереживала героям.

Дойдя до места, где Джо отказала Лори, я не смогла сдержать эмоций. Отложив книгу, я разразилась тирадой о том, насколько сильным был эгоизм Джо, несмотря на её юный возраст. Видимо, мои высказывания привлекли внимание Лили, и она подошла ко мне.

— Ох, Лили, прости, я слишком увлеклась, — извинилась я.

Она посмотрела на меня и положила лапку на обложку, в ее черных глазках сквозило любопытство.

— Ты хочешь узнать, что там? — удивленно спросила я.

Она кивнула. С тех пор каждый день за чашкой чая я погружалась в свои любимые книги, читая их вслух для неё.

И вот она стоит, нахмурившись, и нетерпеливо шевелит ушками, ожидая моего появления.

Я улыбнулась, заметив её волнение, подбежала к столику и нежно почесала её за ушком.

— Вот и я!

Она бросила на меня пронзительный взгляд и пододвинула новую. Я перевела глаза на обложку. Название было мне неведомо, но по яркому и привлекательному оформлению я поняла, что это исторический любовный роман.

— Не припомню такую, — произнесла я, нахмурив брови. — Только не говори, что ты стащила её у Эмриса.

Лили пожала плечами, кивнула и, устроившись поудобнее на траве, приготовилась слушать. Судя по её виду, ей было совсем не стыдно. Я хихикнула.

— Итак, начнём, — сказала я и открыла первую страницу.

Роман повествовал о бесстрашном рыцаре, чья преданность королю не знала границ. Во время путешествия он встретил девушку, чьи красота и благородство покорили храброе сердце. Однако её отец, суровый и могущественный вельможа, был категорически против того, чтобы дочь вышла замуж за человека без титула, который мог бы сравниться с ним по статусу.

Юноша, некогда полный жизни и радости, начал угасать. Весёлость и оптимизм исчезли, оставив лишь печаль и злость. Желая помочь своему верному слуге, король решил просить руки прекрасной девушки для него у склочного вельможи. Однако, увидев её, он забыл о миссии и сам возжелал красавицу.

Когда рыцарь узнал об этом, он не мог противиться желанию своего господина, но и существование без любимой невыносимо. В отчаянии он отправился к лесной ведьме и попросил её забрать его жизнь, превратив в цветок. Колдунья предупредила, что цветок будет появляться рядом с ложем предателя — короля, напоминая о его эгоистичном поступке. А рыцарь будет чувствовать боль каждый раз, как стебель цветка будет срезан.

Завершив чтение, я уже собиралась закрыть книгу, но обнаружила, что осталось ещё несколько страниц. Перелистнув их, я увидела изображение рыцаря. Платиновые волосы, холодная красота и сине-зелёные глаза были искусно переданы художником.

Слёзы потекли по щекам, а сердце сжалось от боли, пронзённое острыми шипами, которые с каждой секундой проникали всё глубже. Я захлопнула книгу и, уткнувшись головой в ладони, разрыдалась от нахлынувших чувств.