Записки дизайнера. Тень

Лена Рышкина (2023)

Во второй книге «Записок дизайнера» Полина отправляется в отпуск на Бали, где её ждёт ласковый океан, шёпот пальм и блаженное ничегонеделание, одним словом — полный дзен. И главное — никаких мошенников. Не тут-то было! Даже на этом райском острове Полина оказывается втянутой в криминальную историю с подделкой картин! Но она не унывает и блестяще разбирается не только с картинами и закопанным трупом, но и со своими любовными перипетиями. А ещё выдаёт маму замуж!

Глава 45

За окном весна шумела свежей листвой, пела птичьими трелями и благоухала зацветшей на этой неделе черёмухой. Но я как будто не замечала всего этого великолепия. Я сидела на кухне, машинально помешивая остывший давно уже чай и мрачно смотрела в одну точку.

Эта мрачная задумчивость стала в последнее время моим обычным состоянием. От беспросветной грусти я стала плохо спать и есть.

Как не крути, а судьба нанесла мне двойной удар под дых, от которого я вот уже третий месяц не могу оправиться.

Бесконечно проводя анализ своей никчемной личной жизни, я постоянно спрашивала себя: «Почему так происходит? Что я делаю не так?».

С Олегом было всё ясно, мама правильно сказала. А Фил? Он просто развлёкся со мной, опоив коктейлем из сексуальной харизмы и чувства благодарности за спасение. Но ведь я с самого начала видела, что он представлял из себя. Почему же в этом случае я поддалась ему?

Это как с дизайнерскими туфлями: знаешь, что они тебе не подойдут и ты не сделаешь в них и пары шагов, но всё равно примеряешь их: «А вдруг?»

Однако потерю и Олега и Фила я пережила легко. Нельзя потерять то, чего нет, можно лишь окончательно лишиться иллюзий.

И только когда ушёл Мишка, я почувствовала, что солнце зашло за тучу и мир вокруг потерял свои краски. Всё стало серым и обыденным. Я потеряла вкус к жизни, который был у меня, оказывается, потому, что на меня с любовью смотрели эти глаза. Подозреваю, что я и сама любила его уже давно. Но иллюзии, заставлявшие меня всё время поглядывать на горизонт, мешали понять это. Права была мама всё-таки по поводу «принца».

Я бесилась, сходила с ума от душевной грусти и самобичевания, потом пыталась переключиться на работу, закончив в рекордные сроки проект Фёдора, но не могла перестать постоянно думать о Мишке. Вспоминая время, что мы провели вместе, я всё думала, как же оказывается всё это было здорово. А я не ценила этого, принимая как должное.

Я рассказала о своих переживаниях по телефону маме, и она, вздохнув, вынесла вердикт: «Что имеем — не храним, потеряем — плачем».

Кстати, она поделилась отличными новостями. Они с Евгением Николаевичем теперь вместе. Он приехал к ней в гости и остался навсегда. Теперь они подыскивают дом на черноморском побережье. Приглашала меня летом приехать отдохнуть.

Я не хотела отдыхать. Я хотела быть с Мишкой.

Вот только сообщить ему об этом я никак не могу. Он оборвал всякое общение со мной.

В одном из приступов тоски где-то месяц назад я приехала к воротам его дома и стала ждать. Я решила не уезжать, не поговорив с ним.

И вот, ближе к семи часам вечера кого вы бы думали я там увидела? Грудастую! Воспользовавшись ключом от домофона, она сначала открыла калитку, потом дверь подъезда и прошмыгнула внутрь. Затаив дыхание, я ждала, вперив взгляд в тёмные окна Мишкиной квартиры. Через некоторое время они осветились.

Стараясь не разреветься от обиды, я помчалась домой. Даже у меня не было такого ключа. Мишка как-то предлагал его мне, но я всё думала, взвешивала, да выжидала. И вот он отдал его Грудастой.

Проплакав всю ночь, я впала в беспросветную чёрную меланхолию, в которой пребывала до сих пор.

Из задумчивости меня вывел звонок телефона.

— Полиаморная моя, как дела? — жизнерадостным фальцетом поинтересовался Данко, который был немножко в курсе моих амурных дел, поскольку раз наблюдал, как «искрит» между мной и Филом.

— Где-то между «плохо» и «ужасно».

— А-а, — равнодушно протянул этот паршивец, — слушай, а ты к моей голубке не собираешься в ближайшее время?

Именно так — «моя голубка» — стал он именовать теперь Светлану. Знамя любви высоко реяло над его головой и он без конца звонил мне поговорить о ней, чем уже порядком действовал мне на нервы. Под разными предлогами он вместе со мной раза три наведывался к Светлане в гости.

— Данко, я уже закончила работу с этим объектом, — в который уж раз отвечала я ему. — Что мне там делать?

— Ну не знаю…картины развесить?

— Я уже их развесила. Если ты хочешь с ней увидеться, иди сам, меня не приплетай.

— Я тебя и не приплетаю, — обиженным голосом ответил он. — Хотел просто для компании.

— Зачем тебе компания? Если хочешь побыть с женщиной наедине, пригласи её ради разнообразия в ресторан, вместо того, чтобы всё время харчеваться в её доме, — я была несчастна и мне было не до пиетета.

— Что-то мне не нравится нынче твоё мефистофельское настроение. Услышимся!

— Данко, подожди, не отключайся!

— Слушаю тебя, — натянуто ответил он.

— Не обижайся, — примирительно сказала я. — Мне кстати нужно узнать твоё мнение по одному вопросу.

— Ну? — продолжал он тоном человека, оскорблённым в лучших чувствах.

— Ты слышал что-нибудь о фальшивых голландцах в Казахстане?

— Слышал. И что?

— А ты не думаешь, что…

Тут я замолчала, поскольку сама для себя ещё ничего не сформулировала. Были лишь какие-то смутные догадки.

— Думаю что? — нетерпеливо спросил Данко.

— Да нет, забей. Ничего. До связи!

— Чао! — и на том конце раздались короткие гудки.