Любовь под запретом

Инга Самойлова (2023)

Мое сердце умерло много лет назад. Для меня любовь — под запретом. Нежная наивная Алиса… Держись от меня подальше, если не хочешь пострадать.

Глава 8

Алиса

«Ой, мамочки!» — Выскакиваю из кабинета и мчусь в свою комнату. — «Как стыдно! Что я наделала!»

Захлопываю дверь, прижимаюсь спиной к ее холодной поверхности. А перед глазами его реакция на мой массаж. Не этого я хотела, а помочь! Ему же больно было! Прижимаю ладони к горящим щекам и чувствую легкие спазмы внизу живота. «Ну вот, дожила! Разве это нормально?»

Отсиживаюсь у себя в комнате, так как не знаю, как показаться Сергееву на глаза. Но ведь не я виновата! Он сам… Кого я обманываю? Он же мужчина, а я так глупо себя повела — плюхнулась перед ним на колени… Зажмуриваю глаза и в очередной раз прогоняю в голове все, что произошло. Я ведь очень хотела еще раз прикоснутся к его руке, чтобы более четко увидеть наши ауры. И он не отказал — протянул руку и так приятно обхватил мои пальцы. И снова была вспышка… А потом его аура начала обволакивать, проникать в меня. Теплое чувство, радость, счастье, томление… Вот то, что я испытала. Неужели он именно тот самый мужчина? Мой… И тут вспоминаю реакцию его тела, и снова краснею. Боже, да сколько же можно?!

… Через два часа нахожу в себе силы выйти из комнаты. Не могу же я вечно там прятаться!

Иду по коридору и слышу знакомый голос:

— Так вот ты где! А я тебя искал.

Оглядываюсь. Это тот самый парень из клуба — Сергей! Я про него уже забыла.

— Что, мышка, набегалась? — Он нагло ухмыляется и приближается ко мне — очень близко, нарушая мое личное пространство.

Отодвигаюсь:

— О чем ты, я от тебя не бегала.

И тут только по-настоящему осознаю, насколько внешне схожи этот наглец и Виктор Сергеев.

— Ты что, живешь здесь? — бледнею.

Ухмыляется:

— Теперь, думаю, да. А ты что здесь делаешь, мышка?

— Работаю, — без желания отвечаю, а он не отстает.

— Кем? Неужели, девочка по вызову?

Возмущаюсь:

— Ты что дурак?!

Он окидывает меня взглядом, мой медицинский халат.

— Не три икса, конечно, но потянешь…

Отталкиваю:

— Тебя манерам не учили?

— Зачем? В постели, знаешь ли, не до манер. А тебе бы я вдул…

Какой же он мерзкий!

— Ты не в моем вкусе.

— А кто в твоем? — спрашивает в тот момент, когда в коридоре появляется Виктор.

Опять вспоминаю о сегодняшнем инциденте. И краснею.

— Ты серьезно? — шепчет насмешливо нахал мне в ухо. — На отца моего запала? Да ты извращенка…

— Сергей, — окликает его Виктор. Окидывает нас внимательным взглядом. Смотрит на сына. — Ты здесь. Пойдем со мной. Нужно поговорить.

Его сын не торопится от меня отойти, отодвигаюсь сама. Сергей окидывает меня хмурым взглядом, идет по коридору в кабинет отца. Виктор молча следует за ним. Почти не хромает. Я этому рада.

Виктор

Пропускаю сына вперед и захожу в кабинет за ним следом. Комментирую его подкат к Бэмби:

— До сих пор только на блондинок западаешь? Если прикажу своей массажистке перекраситься, к примеру, в рыжий цвет, ты от нее отстанешь?

Сын смеётся, садится в кресло:

— Не знаю. Я на блондинок не западаю, я их трахаю. А ты, смотрю, сам ее для себя приметил. Хорошо делает массаж от преждевременной простаты?

— Следи за языком! — холодно предупреждаю.

— Да ладно, отец! — вздыхает. — Забыли. Говори, что тебе надо. Не о массажистке же позвал поговорить.

Перехожу к делу:

— Найди подход к своей бабке. Мне нужны картины. Я готов у нее их купить. За такие деньги, что сможет элитно жить на Канарах до конца своих дней.

Сергей меняется в лице, но уже через мгновение на его губах ухмылка:

— Хочешь, чтобы Обогоева вдвойне тебя осчастливила: и картины дочери отдала, и за горизонт свалила? Ты сам веришь в то, что говоришь?

— Сын, мне нужны картины. Я обещал твоей матери выставку, и обещание, чего бы мне не стоило, выполню.

Сергей предупреждающе цедит сквозь зубы:

— Попробуй только бабку мою тронь…

Осаживаю:

— Если хотел бы, давно «тронул». Но ее безумство терпеть тоже не намерен.

Сергей раздражается:

— Вы оба безумны! Когда вашей войне придет конец?

— Когда я заполучу картины. Так что, займись делом.

Сергей молчит, поднимается с места.

— Я тебя услышал, — произносит и идет к выходу.

Возле двери оборачивается.

Усмехается ядовито:

— Про презервативы не забывай, отец. Тебе не стоит больше иметь детей. Отец ты реально херовый…

Сергей

Я в городе уже неделю, а отец даже не соизволил позвонить лично. Все через Севу. Чему удивляться, у нас с самого начала не клеились отношения. Даже бабка, которая забрала меня из детдома в одиннадцать лет, после возвращения отца, отдалилась. На сколько ненавидела его, на столько стала ненавидеть меня. И только из-за того, что мы с годами стали внешне схожи!

Но если бабка в своем отношении прямолинейна, отец как всегда одинаково со всеми отстранен и холоден. Да он не ворон, а аллигатор! Вот и за границу сослал на учебу без зазрения совести. Одно пояснение: «Так надо». Кому надо? Точно, не мне! Ему. Ему надо. Он верит в правильность своих решений, не слышит ничьих аргументов!

Да, лучше навестить Обогоеву, чем заселиться в отцовский дом. Не дом, а хорошо охраняемая крепость. Для него. А для меня место пытки. Не физической — душевной. В его доме я зверею.

Сева при встрече убедил меня повидаться с отцом. Не скажу, что поверил его словам, что отец по мне тоскует, переживает, хочет видеть. Нет, конечно. Но все же стало любопытно, как же он сейчас живет.

Вот я и приехал. Иду по коридору к его кабинету и совершенно неожиданно встречаю ту самую блондинку из клуба. Кажется, Алиса? А говорила, что не знакома с отцом! Маленькая лицемерка!

О том, что она запала на моего отца, я понимаю сразу — по ее взгляду. Но то, как смотрит на меня и на нее отец, вызывает у меня удивление, затем раздражение. Неужели к этой Белоснежке он что-то испытывает? Я, бля, за десять лет не смог выдавить из него ни одну маломальскую эмоцию, а эта пробуждает в нем какие-то чувства! Хочется прощупать, что это: похоть, желание, интерес? Но не любовь, без сомнения! У него нет сердца, он не умеет любить.

Разговор в кабинете сводится к разговору о картинах. Опять бабка и отец втягивают меня в свое противостояние. Картины, картины, картины… А обо мне они когда-нибудь подумают? Хорошо, что я уже не маленький мальчик, которым они вертели, как им вздумается! Мне двадцать три. Взрослый, самостоятельный. Но, они мои единственные родственники. Я должен еще раз попытаться наладить с ними отношения…

Но, кажется, я переоцениваю свои возможности. При разговоре отец по-прежнему остается холоден, а меня распирает от раздражения.

— Про презервативы не забывай, отец. Тебе не стоит больше иметь детей. Отец ты реально херовый…, — не удерживаюсь от колючего комментария.

Выхожу из его кабинета и иду широким шагом по коридору. Бесит! Бесит своим отношением! Ничего не спросил: как я, как окончил эту долбанную учебу, а сразу заговорил о блондинке, потом о картинах! Достал! Зацепил за больное! Да он как айсберг, потопивший «Титаник»! Столько жертв вокруг, а ему похер! Бесчувственная ледяная глыба! Как же хочется вывести его на эмоции! Заставить что-то ко мне испытать. Да хоть ненависть!

Замедляю ход. А почему бы и нет? Погощу-ка я пока у своего папаши, присмотрюсь к его массажистке. Вдруг она действительно его слабое место? Отыграюсь. Хмыкаю. Что же, отец, поиграю я на твоих нервах…