Любовь под запретом

Инга Самойлова (2023)

Мое сердце умерло много лет назад. Для меня любовь — под запретом. Нежная наивная Алиса… Держись от меня подальше, если не хочешь пострадать.

Глава 19

Алиса

«Выпорет?!»

Шарахаюсь от него и попой приземляюсь на кровать. Он окидывает меня непроницаемым взглядом, разворачивается и уходит.

Смотрю на сумку. И снова начинаю плакать. Какая же я глупая! С чего решила, что ему нравлюсь? Он… опасный. Бандит! Все мне говорили, а я не верила. Как мне вообще в голову пришло, что он хотел за меня заступиться?! Главное для него — его власть над всеми и авторитет. Мнение других, мое мнение ничего не значат. А теперь он мне угрожает! Выпорет… Вздрагиваю только от одного слова и зажмуриваюсь. Какой-то страх из детства, но не могу вспомнить. Открываю глаза и обхватываю себя руками. Может быть, он просто меня пугает?

И тут слышу, как щелкает дверной замок снаружи. Подскакиваю к двери, пытаюсь открыть, не получается. Меня заперли! Всхлипываю.

Не хочу здесь оставаться! Теперь все тут еще больше меня презирают. Почему он не хочет меня отпустить? Если человек нравится, так с ним не поступают! Или я ошибаюсь?

От этих мыслей сердечко предательски сжимается. Я ведь его… люблю. Но его темная сторона… Она меня пугает! Смотрю на свои ладони. Неужели мой дар меня подводит? Я его совсем не знаю…

Несколько часов просиживаю в запертой комнате. Есть хочется. Смотрю на телефон. Вздыхаю. Связь не ловит. И кому я могу позвонить, кроме Кати? Семену Семеновичу? Разве это поможет?

Дверь открывается и входит с подносом Варвара.

— Я тебе поесть принесла, — сообщает, проходя в комнату. Ставит поднос на прикроватную тумбу.

— Спасибо… Варвара, скажи, он вас… всех… наказал?

Она молча поджимает губы. Конечно, наказал!

— Как?

Присаживается на кровать рядом:

— Оштрафовал. Урезал жалование на два месяца.

— Оу… Мне очень жаль. Я этого не хотела.

Она цыкает:

— Рано или поздно Ворон всё равно бы узнал. И всем бы прилетело. Так что зря ты ему перечила. Тем более, при всех.

Чувствую, как предательски краснею. Отворачиваюсь и спрашиваю:

— Значит, меня он тоже… оштрафует?

Пожимает плечами:

— Не знаю. Ты нарушила его правила.

Поворачиваюсь к ней и моргаю глазами:

— Какие правила? Я ничего о них не знаю.

Она не отвечает, встает:

— Ладно. Не переживай. Обойдется всё.

— Разве это нормально? Вы на него работаете, но в этом доме очень странные взаимоотношения между работниками и работодателем.

Она усмехается:

— И это ты мне говоришь?

Тушуюсь от ее замечания. Женщина идет к выходу.

— Варвара, — окликаю. Она оглядывается. — Спасибо.

Она уходит и вновь запирает дверь.

Виктор

«Выпорю», — произношу и ухожу из ее комнаты.

Вынудила. Иду в кабинет в другой конец коридора. Вот и заступился! Вместо благодарности прилюдно осудила. Неблагодарная. Забыла, что при моих людях просила наказание? Я не забыл. Будет.

Пока дохожу до кабинета, немного остываю. Подобное поведение не могу оставить без внимания. Правильным будет ее уволить. Немедленно. Пусть уезжает.

Вхожу в кабинет и захлопываю дверь. Какая-то часть меня противится этому решению, потому что не хочет ее отпускать. Потираю колено.

Входит Сева.

— Мы планировали поездку на завод. Так мы едем? — уточняет.

Смотрю на часы:

— Конечно.

А сам не двигаюсь с места. И что теперь делать с Алисой? Отпустить или оставить?

— Виктор?

Оборачиваюсь к Толе. Вздыхаю. Принимаю решение.

— Передай охране, когда массажистка решит уехать, пусть ее не задерживают. Я ее увольняю.

Его брови взлетают вверх:

— Во как! Отпускаешь?

— Зачем она мне?

— А разве не нужна?

— Нет.

Вздыхает:

— Как знаешь. Ладно, — идет к выходу. — Я буду ждать тебя внизу.

Алиса

Просыпаюсь и осознаю, что уже вечер. Видимо, из-за всех переживаний я крепко уснула. И тут же закрадываются сомнения. Я никогда так не засыпала. А вдруг в еду что-то добавили? Но тут же отгоняю эти мысли. Нет, бред. Кому это надо? Тем более, меня заперли. Поднимаюсь с кровати. Пить хочется. Иду к двери. Нужно отсюда выбираться. На удивление дверь не заперта. Но не тороплюсь покинуть комнату. Духу не хватает. Наслышана, что Виктор никогда не бросается словами. Неужели и вправду выпорет? Мне вообще такое не нравится! Прохаживаюсь по комнате, поглядывая на выход.

И долго я буду тут прятаться? В конце концов, я ни в чем не виновата. Всё Сергей и Виктор. Зачем шум подняли? Подумаешь, сплетничали и не разговаривали! Что, я маленькая девочка, не могу за себя постоять? Могу, без шума и препирательств. Теперь все еще больше убедятся, что у меня что-то с Виктором. Снова вздыхаю. Затем делаю решительный шаг к выходу.

Прохожу на кухню. В «святая святых» Арсена Багратовича приятно пахнет. Втягиваю носом. Чувствую, как слюни заполняют рот. А я, оказывается, проголодалась. Не успеваю что-либо сделать, слышу тяжелые шаги повара. Ну надо же! Сейчас начнется…

— Голодная? — спрашивает.

Удивленно смотрю на него.

— Садись, буду откармливать.

Мне дискомфортно от того, что Виктор принудил его изменить ко мне отношение. Произношу:

— Арсен Багратович, не стоит переступать через себя.

Фыркает:

— Арсен никогда не переступает через себя! Делаю, что считаю нужным. Садись. Буду тебя угощать. Армянским пирогом.

Отрезает кусок, пока я опускаюсь на стул, и ставит мне тарелку. Пробую.

— Вкусно! А что добавляете? Если не секрет, конечно. Привкус такой интересный…

— Какой секрет! Яблоки, корица, грецкий орех…

— Грецкий орех?! — прижимаю ладонь к горлу, смотрю на него большими глазами, а он меняется в лице.

— У тебя что, аллергия?!

Хихикаю:

— Я пошутила. Простите.

Фыркает:

— Шутница. Ремнем тебя по заднице за такие шутки!

Смущенно утыкаюсь в тарелку, вспоминая угрозу Виктора. «Выпорю». Он и вправду меня выпорет? Или пугал? Неужели, он из этих — бдсмщиков? Нет, я на такое не подписывалась!

— Чего покраснела? Да шучу я. Пусть тобой Ворон занимается.

Ответ Арсена еще больше меня смущает.

— А что… Виктор Юрьевич таким… увлекается?

Спрашиваю, а сама уже понимаю, глупость сморозила. Нашла, у кого спрашивать! Но отступать уже поздно.

— Чем таким? — переспрашивает, отвлекаясь от своих кастрюль на плите. Я, наверное, пунцовая, раз он уточняет:

— У тебя точно не аллергия?

— Нет, нет, всё в порядке! Пойду я.

Срываюсь с места. Пока Арсен не догадался, о чем я спрашивала. За себя стыдно. Это же надо такое ляпнуть…

Виктор

Мерю кабинет шагами из стороны в сторону. Час прошел, как мы вернулись с Толей. Сразу поднялись ко мне, порешали вопросы до тех пор, пока не заявился ухмыляющийся Арсен. Спустя пять минут выставил их смеющихся за порог. Что они себе позволяют?! Алиса тоже хороша! Мое обещание выпороть возвела в извращение. Это же надо такое высказать, да еще при Арсене!

Смотрю на часы. Уже прошло полчаса, как отправил сообщение Бэмби, а она до сих пор не явилась. Избегает меня. Опасается, что я исполню свое обещание. И правильно делает. Хотя своей нерасторопностью только усугубляет. Лопнет мое терпение…

Слышу робкий стук в дверь. Подхожу, распахиваю. Алиса вздрагивает и смотрит на меня большими глазами.

— Ты опоздала.

— Извини…те, я не видела сообщение, — произносит.

С прищуром смотрю на нее. Вот как! Бэмби мне врет. Когда отправлял сообщение, наблюдал за ней из окна: она гуляла в саду и сразу прочитала то, что я написал.

Пропускаю ее в кабинет, она мгновение сомневается, затем входит. Хмыкаю. Закрываю дверь и замыкаю.

Она резко оборачивается:

— Зачем вы дверь заперли?

— Чтобы нам не помешали. Я буду тебя наказывать. За ложь. За непослушание.

Не сводя с нее глаз, медленно тянусь к пряжке ремня, расстегиваю. Это же надо — как меняются эмоции на ее лице: вначале покраснела от смущения, потом, увидев, как вытягиваю ремень из брюк, побледнела, как простыня. Подхожу. У нее губы дрожат.

— Не надо! — произносит с мольбой.

Молчу.

— Пожалуйста!

Такая напуганная… Неожиданно она кидается в мою сторону, толкает и мчится к выходу. Успеваю схватить ее за руку. Чуть вместе не падаем. Держу, а она брыкается. Да так отчаянно, что в жар кидает. Прижимаю ее к себе спиной, руки зажимаю. Пищит, извивается.

— Пошутил я! — признаюсь, чтобы перестала бояться. — Ты слышишь? Пошутил!

— П..пошутил?

Ее потряхивает, но, по крайней мере, не брыкается. Что за реакция такая? Личный опыт?

— Перестань бояться, — шепчу на ухо, — я пороть тебя не собираюсь. И БДСМ я не увлекаюсь.

Отпускаю. Резко отскакивает и оборачивается. Глаза большие, как блюдца! Испуганная, потрепанная. Было бы чего бояться…

— Хотя, если тебе нравится, я могу попробовать, — откровенно над ней насмехаюсь.

— Нет! — отвечает резво. — Мне такое не нравится!

— А что нравится?

Бэмби краснеет, резко переводит тему:

— Это Арсен Багратович вам рассказал?

Да, Саркисян. Но не буду же я его выдавать.

Наклоняюсь к ней. Убираю непослушный локон с ее лба. Вздрагивает, но хотя бы не шарахается от меня.

Интересуюсь:

— Тебе разве не говорили, что нехорошо вопросом на вопрос отвечать?

— А вам? — смелеет, но недостаточно.

— Опять обращаешься на «вы»?

— Вам не нравится?

Усмехаюсь:

— А может, правда тебя отлупить?

Она уворачивается от меня и оказывается по другую сторону стола.

— Скажите честно, что вы решили? Какое наказание меня ждет? Штраф? Я согласна.

Вот тебе раз! Будто я ее мнение спрашивал!

Сажусь в кресло. Смотрю на нее непроницаемым взглядом, молчу. Постукиваю пальцем по столешнице. Мысли непристойные возникают. Нагнул бы ее над этим столом и поимел бы до потери сознания…

— Виктор Юрьевич?

Поправляю часы на запястье.

— Решила бы уехать, я бы тебя уволил без оплаты услуг. А так… Да, штраф.

— Я бы и не смогла уехать. Вы ведь меня заперли!

Удивляюсь:

— Запер?

Она теряется:

— А разве не вы…

— Алиса?

— Нет, ничего. Наверное, дверь заклинило… Пойду я, если вы не против. Или вам что-то нужно? Вы ведь меня вызвали…

Смотрю на нее. Бэмби опять мне лжет. Мне это не нравится. Боится теперь каких-либо разборок. Но что это за история с дверью? Что за херня творится в моем доме?

— Будь на связи, — распоряжаюсь, — и сразу являйся по моему зову. А сейчас иди.

Алиса кивает и, покопавшись с замком, выскальзывает в коридор.

Когда закрывает за собой дверь, звоню начальнику охраны. Даю распоряжение отправить мне записи с камер в коридоре, примерно указываю время. Спустя десять минут он отправляет их мне на компьютер. Вижу, как к комнате Алисы подходит Сева и быстро дверь запирает. Приближается к камере, с усмешкой ключом перед ней машет и произносит:

— Ты мне еще спасибо скажешь.

Вот же потс! После нашего утреннего разговора сразу пошел и запер Бэмби, чтобы не сбежала. Разве я такое давал указание? Зачем ему это?