Любовь под запретом

Инга Самойлова (2023)

Мое сердце умерло много лет назад. Для меня любовь — под запретом. Нежная наивная Алиса… Держись от меня подальше, если не хочешь пострадать.

Глава 21

Виктор

Вхожу в бутик и вижу Бэмби. Яркая. Красивая. Как и положено выглядеть моей любовнице. Но… Но ей некомфортно в таком образе. На что же ты рассчитывала, девочка?

— Ты готова. Пойдем. — Протягиваю руку, она вкладывает в мою ладонь свои пальчики. Веду её из бутика.

— Мой вид… Вам нравится? — спрашивает так, будто разочарована.

Отвечаю подчеркнуто коротко:

— Да.

Но Алиса не удерживается от комментария:

— Виктор… Я выгляжу как… эскортница.

Останавливаюсь, поворачиваюсь к ней. Точно подметила. Но такова её роль. Моё сопровождение. Моя любовница. Моё временное развлечение. За это её ждут бонусы. Дорогие подарки, наряды, украшения. Протекция.

Смотрю в её глаза, а в них столько надежды на то, что она ошибается! Нет, не сейчас, потом обсудим условия.

Произношу четко:

— Алиса, позже поговорим. Едем на встречу.

Идем к машине, садимся. Автомобиль трогается. Быстро движется по дорогам города. Девушка молчит, на меня не смотрит, о чем-то думает, хмурится.

Протягиваю ей бархатную коробку с золотистым вензелем:

— Надень.

Она упирает взгляд на неё:

— Это украшения? Виктор, я…

— Ну же, Алиса. — Открываю футляр.

На дне уложены колье и серёжки. Переливаются, поблёскивают… Алиса реагирует не так, как следует. Лицо ее грустнеет, она опускает глаза. Без желания надевает серёжки. Сам надеваю ей колье. Не отказываю себе в праве, в удовольствии провести пальцами по её нежной коже, родинке на правом плече.

Алиса замирает, задерживает дыхание. Наконец-то отвлекается от своих мрачных рассуждений. У самого ушка спрашиваю:

— Нравится?

— Что? — Бэмби вздрагивает.

Усмехаюсь:

— Украшение.

Алиса слегка отстраняется, оборачивается:

— Зачем всё это?

— Хочу быть с тобой щедрым, Бэмби.

— Виктор, — она набирает больше воздуха в легкие, чтобы продолжить, — я вижу это совсем по-другому, понимаете?

Конечно, «по-другому». Я её подкупаю. Покупаю. И хочу купить дорого.

— Чего вы добиваетесь? — не унимается.

— Бэмби, — глажу её по щеке, — будь проще. Не забивай себе голову.

Машина останавливается. Сжимаю её ладонь:

— Пойдём.

Выходим, и Бэмби послушно следует за мной. В ресторане нас провожают до столика, за которым уже Сумароков со своей любовницей. Алисе совсем не нужно знать, кто он, только быть красивой и улыбаться. Но ей хватает одного взгляда на его любовницу, чтобы окончательно сникнуть. Алиса смотрит вниз, молчит, не улыбается.

Обсуждаем вопросы с Сумароковым, его подружка между делом поглядывает на меня, стреляет глазками. Игнорирую. Пару раз с недовольством отмечаю, как Сумароков сально окидывает взглядом Алису. А она сидит не жива, не мертва. Опускаю руку на её колено. Она вздрагивает. Пытается незаметно для других убрать мою ладонь. Не позволяю, сжимая. Смотрит на меня, я же продолжаю разговор с Сумароковым. Совсем не ожидаю, что Алиса погладит меня по руке. От её действия мурашки пробегают от кончиков пальцев до затылка. Поворачиваюсь к ней. Она только губами беззвучно произносит:

— Пожалуйста.

Переворачиваю руку ладонью вверх, переплетаю наши пальцы и продолжаю беседу.

Алиса

Кусок в горло не лезет. Чувствую дикое разочарование и унижение. Эта девушка напротив: не жена, не возлюбленная, она приложение, дорогая вещь. Как я. Но между нами разница: она хочет быть такой, а я нет. Так, значит, вот кто я для Виктора! Возникает желание встать и уйти. Но этого не делаю. Нужно придумать иной выход из ситуации…

Ладонь Виктора опускается на моё колено, и я вздрагиваю. Пытаюсь отодвинуть, не получается. Кожа горит от его прикосновения. На мгновение прикрываю глаза. А затем поглаживаю костяшки пальцев Виктора, чтобы привлечь его внимание. Мне удается. Виктор поворачивается и смотрит на меня.

Губами беззвучно шепчу:

— Пожалуйста.

Он сразу понимает меня, отпускает колено, но только для того, чтобы переплести наши пальцы.

— А что, Виктор, скрепим нашу договоренность? — произносит сальный мужлан напротив. — Поехали в сауну, девочек с собой возьмем. Обменяемся. Как на это смотришь?

Виктор на мгновение сжимает мою руку и отпускает, а до меня доходит смысл слов, и внутри всё холодеет.

Виктор перехватывает столовый нож, наклоняется вперед и сквозь зубы произносит:

— Тебе жить надоело?

Грязный тип напротив бледнеет и покрывается пятнами. Плотно сжимает губы, молчит и только на него пялится.

Виктор поднимается, не сводя с него глаз, протягивает мне руку:

— Пойдём.

Вкладываю в его ладонь свою, он помогает мне подняться. Надменно швыряет нож на стол, говорит знакомому:

— Убирайся из моего города. Если через час ещё будешь здесь, убью.

Ведёт меня прочь. Следую за ним в полном шоке. Садимся в машину. Едем. Молчу. И Виктор молчит. Кидаю на него взгляд. Он очень серьёзный, сосредоточенный, хмурится. Взгляд холодный и злой. Устрашающий.

— Спасибо, — произношу.

Он поворачивается, смотрит на меня.

— И мне очень жаль, что так вышло.

— Не извиняйся. Тут нет твоей вины, — отвечает холодно и отворачивается.

Выезжаем за город.

— Гриша, к речке, — распоряжается Виктор, и водитель меняет направление.

Через пять минут останавливаемся на берегу. Виктор выходит, оставляя дверь открытой. Набирает номер, отходит дальше, разговаривает по телефону. Затем отключает его, кладёт в карман, подходит к самой кромке воды, смотрит вдаль широкой полноводной реки. Выбираюсь из машины, не без труда на каблуках подхожу к нему.

— Виктор, — зову. — Теперь у вас неприятности?

— Всё нормально.

— Вы его…

— Нет.

Я ему верю. Мне хочется верить.

Молчу, набираясь храбрости, прежде чем сказать:

— Виктор… Возможно, я не совсем вовремя завожу этот разговор… Но лучше сейчас, чтобы не было недоразумений. Я… Всё, что на мне, не моё. Не для меня. Я не гожусь для этого.

Поворачивается ко мне, смотрит своим ледяным взглядом:

— Что тебя не устраивает?

— Я… Я не хочу и не смогу подстраиваться. Мне неуютно в такой одежде, в этом образе. И если вы хотите, чтобы я была такой, то я разочарую вас.

Молчит. А я начинаю дрожать от порывов усиливающегося ветра. Становится пасмурно, так как тучами заволокло небо.

— Алиса, — Виктор притягивает ближе к себе, снимает пиджак и накидывает на мои плечи. — Будь собой. Я ничего не хочу в тебе менять.

Виктор

— Я… Я не хочу и не смогу подстраиваться. Мне неуютно в такой одежде, в этом образе. И если вы хотите, чтобы я была такой, то я разочарую вас.

Молча смотрю на неё. Только сейчас в полной мере осознаю, что макияж и одежда ей и в правду не идут. Не её. С такой ролью не справится, сломается. А я не хочу её ломать. Она дрожит от моего взгляда, порывов ветра, обхватывает себя руками. Такая беззащитная, что хочется защитить её…

— Алиса, — притягиваю ближе к себе, снимаю пиджак и накидываю на её хрупкие плечи. — Будь собой. Я ничего не хочу в тебе менять.

— Правда? — Она с надеждой смотрит на меня.

— Правда.

— Тогда… Я могу эту одежду снять?

Усмехаюсь:

— Прямо здесь и сейчас?

Смущается:

— Нет, конечно. В машине. Я хочу переодеться в свою одежду.

— Тебе помочь?

— Не надо!

Идет к машине на высоких каблуках, которые в песок проваливаются. Оглядывается и наивно улыбается. Опять занимается самообманом. Думает, из-за неё вышвырнул Сумарокова из города. Ошибается. Он позарился на моё. На мою собственность. Это мой город. Мои правила. Алиса тоже моя…

Алиса

Прошло два дня после неудачной поездки с Виктором. Как обещал, больше он не стремился меня под себя «переделывать». И вместе с тем перестал уделять мне внимание. Только иногда замечаю, как он задумчиво наблюдает за мной. Не представляю, о чём он размышляет. Получается, что мы вернулись к прежним, деловым отношениям. Но мне не хватает общения с ним. Невольно вспоминаю наши беседы, поцелуи и ничего не могу с собой поделать. Как быть? Что делать?

Хорошо хоть Сергей уехал. Краем уха слышала, как Виктору докладывали, что его сын в тот же день укатил на машине в другой город к своему другу. Егору Орлову, кажется. Хотя бы одной головной боли меньше. Не хватало ещё бегать от Сергея. Он неплохой, но не привлекает меня, как его отец. И опять в своих размышлениях возвращаюсь к Виктору.

Почему он стал ко мне холоден? Неужели, из-за того, что я отказалась от драгоценностей и не захотела носить такие открытые наряды, которые он желал на мне видеть? От таких предположений испытываю огорчение и обиду. Неужели Виктору я не нравлюсь такая, какая есть? Но он же сказал, что не хочет, чтобы я менялась! Так почему же он… Так, всё, стоп! Хватит ходить кругами. Нужно постараться о нём не думать. И если уж есть свободное время, стоит заняться собой: привести к гармонии тело и мысли.

Переодеваюсь в спортивную одежду, беру коврик и направляюсь в сад. Сегодня погода просто преотличная. Займусь йогой на открытом воздухе.

Выбираю место, расстилаю коврик, включаю на телефоне умиротворяющую музыку. Располагаюсь в позе лотоса и начинаю занятие с медитации. Концентрируюсь на правильном дыхании, постепенно прихожу в равновесие. Затем приступаю к разминке для разогрева мышц. Неспешно меняю одну за другой асаны, они становятся более спокойными и плавными…

Сидеть, лежать, стоять и скручиваться, управлять напряжением, концентрировать мысли на тренировке, следить за дыханием и ощущениями в теле…

Заканчиваю занятие шавасаной: лежу неподвижно продолжительное время, расслабляюсь, отдыхаю и перезагружаю тело и ум, ощущаю прилив сил после нагрузок…

И в голову приходит образ Виктора. Он лежит рядом, расслабленный, смотрит в небо, наши руки слегка соприкасаются…

Вздрагиваю, усаживаюсь. Конечно же, никого рядом нет. Мне привиделось. Но почему-то не могу избавиться от ощущения, что чувствую его тепло, его запах… Прикрываю лицо ладонями. Боже! Почему я в него так втюрилась?!