Любовь под запретом

Инга Самойлова (2023)

Мое сердце умерло много лет назад. Для меня любовь — под запретом. Нежная наивная Алиса… Держись от меня подальше, если не хочешь пострадать.

Глава 17

Виктор

Наивная девчонка! Верит в то, что обо мне думает. Не переубедить. Воспользоваться этим? Она меня привлекает. Мог бы прямо там, в бассейне, взять ее. Что же меня остановило? Ее просьба? Нет. Не захотел всё усложнять. Ей еще у меня работать. А такая романтичная девчонка будет надеется на большее. На то, что я не способен дать. Начнутся истерики, слезы…

Возвращаюсь к себе в комнату. Останавливаюсь в коридоре. Вспоминаю ее мокрую футболку, просвечивающиеся груди с торчащими сосками… И вновь чувствую прилив возбуждения. Что в самом деле я пекусь о ее чувствах? Пойду к ней и сделаю своей. Пока на меня работает. Потом расстанемся. Я не обижу, поддержу финансово и обеспечу протекцию. Кем она там хочет стать? Врачом? Значит, будет. Делаю шаг к ее комнате и останавливаюсь. Полчаса назад я сам отпустил ее. Она так на меня благодарно смотрела. Будто я ее герой. Она мне верит. В меня верит. Как это моя Полина делала… Провожу рукой по мокрым волосам. Я ни с кем никогда не стану так близок, как был с Полиной. Алиса должна понимать это прежде, чем станет моей. Я должен оставить ей выбор.

Резко разворачиваюсь и иду к себе в комнату. Громко захлопываю дверь.

… Ночка выдается беспокойной. С трудом засыпаю, потому что мысли не дают покоя… А потом грезится Полина, как мы счастливы. Мы молоды, смеемся, дурачимся, я ее обнимаю, она убегает… Потом всё меркнет, наступает темнота, из которой я не могу выбраться… Пока меня не касается чья-то рука. Я знаю эти руки: одновременно сильные и нежные. В полной темноте обхватываю девушку, прижимаю к себе. Да, это точно она… Тук, тук. Тук, тук.

Просыпаюсь от робкого постукивания в дверь. Уже утро. Встаю с кровати, прохожу к двери и резко распахиваю. На пороге стоит Алиса.

— Доброе утро, Виктор, — произносит смущенно, утыкаясь взглядом в мой обнаженный торс.

Молча смотрю на нее. В еще сонном сознании мелькает мысль, что во сне я ее обнимал… Алиса переводит взгляд выше, смотрит своими большими глазами мне в глаза.

— Вы идете? — спрашивает.

— Куда? — не сразу понимаю, о чем она.

— На тренировку. Мы ведь с вами договаривались!

Молчу. Просто меня напрягает ее выканье. Ночью в бассейне горела в моих объятиях, отвечала на мои поцелуи, а сейчас подчеркивает между нами дистанцию — огромную разницу в возрасте…

— Алиса…

— Да? Только не говорите, что вы передумали!

— Алиса!

Замолкает. Удивленно моргает глазами. А я ведь на нее голос повысил…

Вновь становлюсь сдержанным, спокойно произношу:

— Сделай одолжение. Обращайся ко мне на «ты».

Удивленно открывает рот. Закрывает.

— Когда мы наедине? — уточняет.

— Да.

— Хорошо.

Невольно улыбаюсь ей, а она мне.

— Иди, — говорю. — Я подойду через пятнадцать минут.

Она кивает, улыбается, уходит.

Как и обещал, через пятнадцать минут спускаюсь вниз. Иду в тренажерный зал. Открываю дверь. Вижу Сергея и Алису. Он ее обнимает, по голове поглаживает, что-то шепчет. Закипаю…

Алиса

Спускаюсь вниз в приподнятом настроении. Прохожу мимо кухни. И слышу о себе сплетни.

— Эта медсестричка та еще штучка! Вы бы видели, что она вытворяет, — слышу мужской голос.

— Что? — интересуется женщина.

— Что-что! Клеится к Ворону, вот что! Он ночью в бассейне плавал, а она к нему приперлась…

Зажимаю рот руками, потому что кричать хочется!

— Что, серьезно? А он что? — слышу еще одну женщину. Кажется, это домработница Ульяна.

— А ты как думаешь?

— Пф, всё из себя недотрогу строит, а сама, то с сыном, то с отцом…

— Хватит сплетни таскать, — прерывает их знакомый голос. Это помощница Арсена — Варвара. — За работу принимайтесь.

— Варвара, что ты раскомандовалась?

— Ничего. Арсен придет, ему будете объяснять, почему до сих пор завтракаете. А ты что здесь делаешь? У тебя ведь смена закончилась.

— Что, и кофейку попить нельзя? — фыркает мужчина.

— Что ты, Варвара, к Комару цепляешься? Пришел человек пообщаться, а ты сразу выгоняешь.

— Да, и за ту заступаешься. Разве мы не правы? Если она с Вороном, зачем с его сыном мутит? Разве это правильно?

— Не судите, да не судимы будете, — резонно отвечает. — А теперь за работу.

Она их выпроваживает, а я стараюсь уйти незамеченной. Дойдя до тренажерного зала, всхлипываю. Что я им сделала? Зачем сочиняют? Я с Сергеем? С чего они взяли? Мы просто общаемся. А они…

— Привет! — слышу за спиной голос Сергея. — Эй, ты что, плачешь?

— Нет, я не плачу, — отворачиваюсь.

— Я же вижу! Тебя отец обидел?

Отрицательно мотаю головой.

— Тогда кто? Арсен?

Снова отрицательно качаю головой.

— Кто-то из работников?

Он берет меня за плечи, разворачивает.

— Не надо, — произношу и аккуратно освобождаюсь, — пожалуйста!

— Что не надо?

— Я не хочу, чтобы о нас сплетничали!

— Алиса, что произошло?

Слезы льются из глаз.

— Все считают, что я… Я… Распутная…

Сергей меняется в лице, кается:

— Алиса, прости. Это моя вина. Я сейчас с ними разберусь!

Хватаю его за руку:

— Сергей, не надо, прошу! Я… Не нужно вмешиваться.

— Глупая, такое не надо спускать.

— Я… Я справлюсь.

Смахиваю слезы, а они всё равно катятся.

— Справишься? Малышка, да они матерые волки! Запросто тебя сожрут.

Он притягивает к себе и гладит по голове.

— Что ты делаешь? — смущенно бормочу.

— Что делаю? Успокаиваю.

— Спасибо тебе за поддержку, но…

— Что здесь происходит? — слышим холодный голос Виктора. Синхронно с Сергеем оглядываемся. Внутренне содрогаюсь. Таким взглядом можно убивать…

Я отстраняюсь от Сергея.

— Алиса, иди к себе в комнату, — приказывает Виктор.

— А как же тренировка?

— Отменяется.

Сергей

Возвращаюсь в дом отца только по утру. Ночка бурная задалась. В клубе познакомился с блондинкой, и всю ночь с ней прокувыркались. Будто целью задалась меня вымотать. Как оказалось, так оно и было. Отец ее ко мне подослал. Для чего? Для того, чтобы я к Алисе не подкатывал? Хочется отцу много чего высказать…

На входе сталкиваюсь с охранником. Санька Комаров — Комар, мы учились в одной школе когда-то.

— Серый, привет!

— Привет, — на ходу отвечаю.

И тут приходит в голову просмотреть камеры. Останавливаюсь, возвращаюсь:

— Кто до утра дежурил на камерах?

— Я, — отвечает.

— Хочу кое-что посмотреть. Пойдем, покажешь.

Он сомневается:

— Послушай, не положено. Ворон не одобрит. Только с его разрешения…

— Он мне всё разрешает, — сухо напоминаю, — ты же знаешь.

Нехотя соглашается.

В мониторной включаем просмотр записей. Заступивший на пост охранник на нас подозрительно косится. Отцу доложит? Пофиг…

— Где запись с камеры из коридора, той, что возле комнаты Алисы?

— Зачем тебе это?

— Надо. Показывай.

Комар действует быстро и уверенно, как будто знает, на какое время надо перемотать. Вижу, как Алиса в пижаме покидает комнату. Время за полночь.

— Куда она направилась? Ну!

Он включает запись камеры возле бассейна. Наблюдаю, как отец ее в воде зажимает.

— А ничего такая. Безотказная, — вставляет фразочку Комар.

— Я тебя не просил комментировать, — раздраженно одергиваю его. Досматриваю до конца.

Молча выхожу из мониторной. Глупая девчонка меня не послушала! Иду к себе в комнату. Нужно всё обмозговать. Первым делом душ, свежая одежда, а потом начну действовать.

Через двадцать минут спускаюсь в тренажерный зал. В это время отец постоянно там ошивается. Однако застаю только Алису, и она плачет.

Предполагаю, что из-за отца, но она отрицает. Оказывается, что о нас сплетничают. Ее грязью поливают. Эта дурочка так расстроена, что мне становится совестно.

Каюсь:

— Алиса, прости. Это моя вина.

Готов пойти и разобраться с обидчиками. Наверняка, дело рук Комара! Если так, то ему не поздоровится…

— Я сейчас с ними разберусь!

Но Алиса хватает меня за руку:

— Сергей, не надо, прошу! Я… Не нужно вмешиваться.

— Глупая, такое не надо спускать.

— Я… Я справлюсь.

Усиленно смахивает слезы, а они всё катятся. Смотрит своими большими наивными глазами… Хрупкая и маленькая. Такую защищать нужно…

— Справишься? Малышка, да они матерые волки! Запросто тебя сожрут.

Притягиваю к себе и глажу по волосам.

— Что ты делаешь? — смущенно бормочет.

Усмехаюсь:

— Что делаю? Успокаиваю.

— Спасибо тебе за поддержку, но…

— Что здесь происходит? — слышим холодный голос моего отца. Оборачиваемся.

Вижу взгляд бати. Вот оно! Неужели какие-то живые эмоции?