Любовь под запретом

Инга Самойлова (2023)

Мое сердце умерло много лет назад. Для меня любовь — под запретом. Нежная наивная Алиса… Держись от меня подальше, если не хочешь пострадать.

Глава 6

Виктор

Оставляю в саду девицу и иду в сауну, куда направлялся ранее. Но все равно о ней думаю. Эта массажистка — ходячее недоразумение! Чуть не подвернула ногу на предпоследней ступеньке лестницы. И опять уткнулась в меня лицом. Очередная рубашка испорчена ее помадой. Как можно быть такой неловкой?

Вадим уже подготовил сауну. В моей охране он совсем недавно. Этот парень отсидел в тюрьме два года за драку — «неудачно» заступился за девчонку. К нему еще нужно присмотреться: надежный ли и стоит ли его у себя оставлять…

— Виктор Юрьевич, все готово, — сообщает. — Только осторожно с дверью.

— А что с дверью?

— Если захлопнуть, то потом не открыть. Я принесу инструменты, исправлю.

— Займешься этим позже, — распоряжаюсь, прикидывая, что дверью хлопать я не собираюсь, а вот расслабить мышцы перед массажем мне нужно. — Скажи массажистке, что я жду ее здесь через двадцать минут. Пусть все необходимое подготовит.

— Хорошо, Виктор Юрьевич.

Он уходит, а я раздеваюсь. Проверяю дверь. Вроде бы все нормально. Вхожу в сауну, и все же не закрываю дверь до щелчка. Прикрываю веки. Жарко. Сухой горячий воздух раскрывает поры, расслабляет мышцы… И тут слышу шум. Открываю глаза и вижу, как массажистка влетает в сауну, быстро и громко захлопывает дверь.

— В чем дело? — Мой голос звучит сурово. Она резко оборачивается и смотрит на меня. Окидывая взглядом, краснеет, а я смотрю на плотно закрытую дверь и вспоминаю слова Вадима. Твою же мать! Сразу становится на пару градусов жарче.

Прохожу мимо нее к входу, поворачиваю ручку, толкаю со всей силы дверь, но она не открывается.

Оборачиваюсь к малахольной:

— Ты что наделала?

— Я? Что?

— Убить нас хочешь?

— Вы с ума сошли? Откройте дверь и выпустите меня! Здесь очень жарко…

— Конечно, жарко, это сауна. Но ты только что лишила нас возможности отсюда выйти.

— Как? — Она подбегает к двери и начинает ручку дергать. — Ой, мамочки! И что теперь делать?!

Стоит совсем рядом и смотрит снизу вверх на меня своими большими растерянными глазами. Бэмби…

Щурюсь и сухо отвечаю:

— Молиться.

— А где ваша охрана?

— Как видишь, я их в сауну с собой не беру.

Девчонка поворачивается и стучит в дверь. Кричит. Присаживаюсь на скамью, прикидываю, что можно сделать. Если не выберемся, бесславная будет смерть… Пусть поорет. Может быть, реально ее кто-нибудь услышит. Смотрю на нее, а она уже вся взмокла. Блузка прилипла к девичьему телу, а белокурые локоны превратились в завитушки…

Неожиданно она замолкла, ее повело в сторону. Чисто рефлекторно подскакиваю, чтобы подхватить. И девчонка оказывается на моих руках в полуобморочном состоянии.

— Эй, Бэмби? — зову, а она приоткрывает глаза.

Опускаю ее на скамью. Расстёгиваю пуговицы блузки.

— Что вы делаете? — шепчет, слабо перехватывая мою руку. — Не надо…

— Тебе станет легче дышать.

Она прикрывает глаза.

— У вас такая аура… Сильная… Она мне нравится…

Бредит? И тут слышу треньканье где-то в ее кармане. Шмонаю и выуживаю телефон. Вот дуреха!

Снимаю ее пальцем блокировку. Заряд уже на пределе. Набираю Севу.

— Толя! В сауну, срочно. Вопрос жизни и смерти!

Он не успевает ничего ответить, как садится батарея.

Алиса

Вначале он расстегнул мою блузку, затем облапал. И вроде бы были веские причины это делать, но не могу остаться спокойной.

— Зачем вы меня облапали? — шепчу, с усилием располагаясь сидя.

— Что? — задает вопрос, а я не понимаю, что скрывается за его непроницаемым лицом. Непонимание? Удивление? Недовольство?

— Вы могли просто попросить меня дать вам телефон, — поясняю, запахивая расстёгнутую блузку.

А его глаза перемещаются на мои груди.

— Перестаньте!

Он переводит взгляд на мои глаза:

— Ты перегрелась?

Голос стальной. Но я же видела его взгляд!

— Если вы будете продолжать, то я соберу вещи и уеду!

Смотрит на меня, как на дуру. Выдаю:

— Я, конечно, блондинка, но не дура!

Мне кажется, я сломала его систему координат. Потому что Виктор Сергеев представление не имеет, что сказать, и даже не двигается с места.

Так молча и смотрим друг на друга.

Слышим шум за дверью и голос Анатолия Савельева.

— Ворон, ты там?

— Да, — отзывается Сергеев, не отводя от меня взгляда. — Дверь заклинило. Не тяни. Тут Бэмби дышать нечем.

— Бэмби? — удивляется Савельев. — Сейчас откроем!

— Вы специально? Почему я Бэмби? У меня имя есть! Я Алиса!

Он не отвечает, лишь усмехается, отходит в сторону. Достает бутылочку с водой. Откручивает пробку, а я судорожно сглатываю — пить хочется, во рту все пересохло. А Сергеев тем временем делает глоток, другой, на меня смотрит.

Подходит ближе, наклоняется:

— Пить будешь? После меня?

И всовывает бутылочку мне в руки. Отходит. Я пить хочу! Можно и подождать, когда нас освободят, но…

Прикладываю горлышко ко рту и делаю глоток, потом еще. Мне кажется, что в его взгляде что-то неуловимо меняется…

В этот момент раздается шум болгарки, и через пару минут дверь открывают. Савельев окидывает нас удивленным взглядом:

— Вы чем тут занимались? Может, мне выйти?

Плотнее запахиваю блузку и быстро спускаюсь со скамьи. Со стыда сгораю. Проскальзываю мимо Савельева, но на пороге застываю, как вкопанная. Опять эта собака!

К счастью Сергеев выходит следом и берет ее за ошейник…

Виктор

Реально, она ненормальная. Проблемная. Пусть еще обвинит в домогательстве.

Отхожу от нее, пью воду, а она прожигает меня своими большими глазами. Пить хочет. Ханжа. Побрезгует пить после меня?

Специально предлагаю. Она не отказывается, делает глоток, другой, не морщится. Не все потеряно — случай не безнадежный.

На замечание вошедшего Севы реагирует моментально — пытается скрыться прочь, как будто действительно делала здесь что-то предосудительное. Но на пороге застывает. Вижу рядом с ней Честера. Подхожу и беру паскудную собаку за ошейник. Отвожу в сторону. Указываю на нее, строго приказываю:

— Трогать нельзя! Охранять!

Собака гавкает, виляет хвостом.

— Дай себя обнюхать, — предупреждаю Бэмби, отпуская Честера. Он подбегает, нюхает испуганную девушку. — Погладь его. Честер не тронет.

— Нет, — отвечает и зажмуривает глаза. Пес гавкает, просит внимания. А девушка вздрагивает и вся сжимается. Подхожу, беру ее за руку и вместе со своей ладонью опускаю на голову собаки. Провожу нашими руками по шерсти. Она открывает глаза и смотрит на меня. В ее взгляде удивление и что-то еще.

Отпускаю ее руку.

— Теперь сама погладь.

Бэмби переводит взгляд на собаку — Честер терпеливо ждет. Проводит рукой по шерсти и быстро убирает.

Поворачиваюсь к Севе.

— Скажи Вадиму, пусть займется дверью.

Он кивает, еще раз окидывает нас взглядом, едва ухмыляется. Хмурюсь на его ухмылку, а он зовет с собой Честера и уходит. А эта непутёвая собирается уйти за ним следом.

— Стоять! — приказываю. Девушка замирает. — Кто массаж будет делать?

Растеряно спрашивает:

— Можно хотя бы переодеться?

Киваю на вешалку:

— Халат надень. И приступай.

Она колеблется.

— Не трать мое время!

— Хорошо…

Медсестричка подхватывает халат и исчезает в раздевалке. Споласкиваюсь в душевой, натираюсь полотенцем. Возвращаюсь и ложусь на кушетку. Хорошо так — попарился. Чуть Богу душу не отдал. И все эта… С ней или на ноги встану, или наоборот, протяну…

Чувствую ее возвращение. Останавливается рядом. Что-то переставляет на столике, затем ощущаю, как масло растекается по моей коже и ее ладони начинают растирать его на моем теле. От удовольствия прикрываю глаза. Все-таки руки у нее волшебные.

Алиса

Делаю массаж и молчу. Не понимаю своего к нему отношения. Когда в сауне наши руки вновь соприкоснулись опять произошла эта вспышка, а потом такое чувство возникло, будто жар проник в каждую частичку моего тела… И потом, когда погладили собаку… Тревожит меня моя на него реакция. Вот и сейчас делаю ему массаж, а мне приятно его касаться. Нравится проводить руками по его коже. Даже кончики пальцев покалывает. Стоп! Зажмуриваюсь, прекращая массаж. К моему счастью приходит Вадим и начинает менять дверной замок. Поглядывает на меня, и это помогает отвлечься от мыслей о Викторе Сергееве и сосредоточиться на работе.