Любовь под запретом

Инга Самойлова (2023)

Мое сердце умерло много лет назад. Для меня любовь — под запретом. Нежная наивная Алиса… Держись от меня подальше, если не хочешь пострадать.

Глава 2

Алиса

— Алиса! — зовет меня Катя, а я не успеваю от нее спрятаться в сестринской. Она заскакивает за мной следом. — Я тебя зову, зову! А ты меня не слышишь! Ты нужна мне сегодня!

Вздыхаю:

— Катя, прости. Сегодня был тяжелый день. Эта авария на мосту… Семен Семенович определил меня на «скорую» помогать фельдшерам… Столько пострадавших… Честное слово, я очень устала. Давай не сегодня.

Она возмущается:

— А как же я? Как я узнаю, подходит он мне или нет? Ты должна на него посмотреть! Алиса! Подруга ты мне или кто?!

Нервно тереблю рукав своего белого халата. Проще согласиться пойти с подругой в клуб и посмотреть на нового знакомого Кати, чем отказать.

— Ладно, — обреченно соглашаюсь, — только не долго. Посмотрю и уйду. И, пожалуйста, никаких двойных свиданий!

Она сопит:

— Как хочешь. Ох, Алиска, довыпендриваешься, так и останешься старой девой. — Смотрит на часы. — Еще час до окончания смены. Встретимся здесь, поедем ко мне, переоденемся…

— Только чур я без переодеваний! Не хочу, как в прошлый раз…

— Алис, не будь скучной! Ну реально, может быть с кем-то познакомишься. У тебя ведь такая способность! Не прогадаешь.

— Нет, Кать, не хочу в клубе знакомиться.

— Как знаешь.

Когда она уходит, опираюсь о стену и прикрываю веки. И опять, как в замедленной съемке всплывает воспоминание: проезжаю на скорой помощи, вижу мужчину, сидящего на заднем сидении черного внедорожника, и его зеленые глаза…

— Алиса, радость моя, ты спишь, что ли? — слышу голос нашего главврача Потапова и друга моей недавно умершей тёти.

Вздрагиваю:

— Простите, Семен Семенович!

Он насмехается:

— Ты прямо как солдат на ночной вахте — спишь стоя.

— Еще раз, простите! Просто у меня подработка…

Он хмурится:

— Зачем тебе подработка?

Смущаюсь:

— Ну…

— Эх, моя хорошая, — он по-отцовски обнимает за плечи, — тебя бы замуж выдать за хорошего человека, чтобы берег, защищал. Трудно тебе одной, да и опасно.

Вступаюсь за себя:

— Вы так обо мне говорите, будто я маленькая девочка. Мне уже двадцать лет!

Семен Семенович улыбается:

— Ты добрая и доверчивая, Алиса.

— Разве это плохо?

— Нет. Но такие качества притягивают всякую грязь, которая норовит замарать.

— Семен Семенович, спасибо вам за поддержку. Но не переживайте за меня, я справлюсь. К тому же, в этом году я в университет поступаю.

Он задумчиво улыбается, затем меняет тему:

— Что-то мы заболтались. Иди в седьмую палату. Капельницу Ивановой поставь…

Иду выполнять свои обязанности. Беседую с пожилой пациенткой, пока ставлю ей капельницу. Краем уха слышу, как обсуждают некоего Виктора Сергеева и его охрану, которые первые кинулись помогать пострадавшим на мосту и тонущих спасли. А у меня из головы не выходят зеленые глаза мужчины, который сидел во внедорожнике. С него стекала вода… Это о нем говорят?

Час пролетает незаметно — смена закончилась, и по дороге к сестринской сталкиваюсь с Катей.

— Смотри, Алиса, тут такое! Уже вирусным стало — куча просмотров.

Смотрю в ее телефон. На дисплее видео, которое снимали очевидцы аварии. Не люблю такое: первым делом нужно пострадавшим помогать… Вижу того самого зеленоглазого мужчину лет сорока, может, чуть старше, он раздает распоряжения своей охране, они оказывают помощь, автобус вытягивают, он проходит, все проверяет. Затем наклоняется над перилами моста, что-то кричит своим, ныряет. Дальше очевидец не поленился к краю моста подбежать, чтобы заснять, как мужчина плывет, затем ныряет под воду, и спустя какое-то время показывается над водой с ребенком в руках. Его телохранители к нему подплывают, тоже ныряют, а затем вытаскивают женщину и мужчину.

— Кто он? — произношу и поясняю свой порыв:

— Есть же добрые и отзывчивые люди!

Катя удивленно смотрит на меня:

— Алиска, ты что, действительно, ничего о нем не знаешь? Это Виктор Сергеев. Про него много чего говорят! Но добрый и отзывчивый?! — Она ко мне наклоняется, шепчет: — Он бандит. Держит под контролем весь город. Даже полицию. Мэр вообще его боится.

Сомневаюсь. Не могу с ней согласиться:

— Катя, за него говорят его поступки! Разве ты не видишь?

Она вздыхает:

— Ох, Алиса! Откуда ты такая?

— Какая?

— Наивная, что ли.

Ну вот, опять! И почему я наивная? Я же вижу, что он делает. Как он и его охрана людей спасают.

Заходим в сестринскую. Катя начинает переодеваться. Я тоже. А из головы не выходит Виктор Сергеев…

Виктор

Уже вечер, когда подъезжаем к больнице. Семен — здесь главврач, но что важнее, он травматолог от Бога.

— Етить колотить! — выдает Сева, уткнувшийся в телефон.

— Что? — коротко задаю вопрос.

— На, сам посмотри.

Беру телефон, смотрю видео, снятое на мосту. Просмотров больше тысячи…

— Нас не поймут, — доносит свою мысль.

Да. Подумают, дал слабину.

— Нужно изъять. Звони Нео.

Толя нехотя набирает номер хакера, недовольно бурчит. Что-то у них там не заладилось из-за дочери…

Заходим в фойе, идем по коридору. Хромаю. В руках ненавистная трость, без которой я долгое время не обходился. Пока меня не подлатал эскулап Семен Семеныч. За мою неосторожность сейчас он меня на какой-нибудь дыбе растянет: может — прямо, а может — фигурально. А колено-то болит, и в бедро отдает тупой болью.

На повороте в коридоре сталкиваемся с какими-то девчонками, одна из них на меня налетает, поднимает голову, смотрит большими глазами загнанного олененка, краснеет, извиняется. Другая тянет ее за руку, уводит. Кошусь на свою охрану. Как такое допустили. По лицам вижу, понимают, что будет им за оплошность.

— У тебя помада, розовая, — замечает Сева. Смотрю туда, куда он смотрит. На белоснежной рубашке с левой стороны отпечатались следы девчачьих губ.

Беру платок, пытаюсь оттереть. Бросаю затею.

Идем в кабинет главврача.

Семен встречает на пороге, ждет нас. Приветствуем друг друга. Отводит в смотровую. Пока осматривает колено, тыкает пальцем в рубашку:

— А девица не промах — прямо в сердце поцеловала.

Сева хмыкает, но молчит, о чем-то своем размышляет. Сердце… У меня нет сердца. Выгорело давно…

А Семен продолжает:

— Видел я на видео твои и твоих парней выкрутасы. Впечатлен!

Лучшие бы эти клоуны, чем видео снимать, пострадавшим помогали…

— Ты сегодня немногословен, — продолжает врач.

— Я всегда немногословен, — сухо отвечаю.

А он где-то на ноге нажимает, аж в глазах темнеет.

Шиплю сквозь зубы:

— Ты мне помочь хочешь или покалечить?

— Эх, батенька мой, ты сам себя калечишь! Моя помощь тебе не нужна. — Встает, идет к столу. — Думаю, операционное вмешательство не потребуется. На всякий случай сделаем рентгенографию. Поможет массаж и физиотерапевтические процедуры.

Он задумчиво почесывает подбородок.

— Есть у меня тут девочка одна — медсестра, массажист от бога. Не просто делает массаж, буквально лечит руками. К тому же, подработка ей не помешает. Только…, — Семен замолкает.

— Что только?

— Пообещай девчонку не обидеть. Добрая она, хорошая, верит людям. К тому же у нее совсем недавно тетка умерла. Больше нет у нее никого. Сирота.

— Семен, я обещаний никому не даю. Хочешь, присылай ее, хочешь, найди другую. Я оплачу.

Он вздыхает. Пишет мне рекомендации, отдает Севе. Между делом Савельев интересуется, нужна ли помощь пострадавшим в аварии. Семен отводит на рентген, убеждается, что был прав, только после этого нас отпускает.

… Когда садимся в машину, Сева интересуется:

— К Сергею поедем?

— Нет. Позвони ему. Скажи, пусть завтра приедет, — а потом обращаюсь к шоферу, — Гриша, в аптеку…