Не буди лихо…

Евгений Ерофеев

Что делать, если из-за простой ошибки строителей пробудилось древнее зло? Можно ли спастись от целой стаи кровожадных упырей, алчущих свежей крови? Кто может спасти деревню от набега орды нежити? Волею судеб ответы на эти и многие другие непростые вопросы придется искать героям этой книги, нашим современникам и обитателям совсем другой эпохи, следы которой можно найти лишь в истлевших летописях. Смогут ли герои пережить самую страшную ночь в своей жизни?

* * *

Сергею Петровичу Толкуну не спалось. Давно уже минула полночь, а он сидел в своем кабинете на третьем этаже в кресле у большого панорамного окна и смотрел вниз. На заднем фоне бухтел телевизор, а на столе работали все три монитора. На первом экране пестрел интригующими заголовками новостной сайт, а два других показывали изображения со всех камер, которыми был усеян участок Толкуна. Он зябко поежился, толстыми пальцами потрогал батарею и удовлетворительно надул пухлые губы.

Дом Сергея Петровича был притчей во языцех всего Кукуево. В далекие шестидесятые, когда дядя Сереня, как ласково называли его соседи, был молод и хорош собой, у него приключился роман с прекрасной студенткой медицинского института. Толкун был парнем из простой семьи, окончил 9 классов средней школы и поступил в ПТУ, где и болтался неприкаянным четыре года. Случайная встреча с девушкой своей мечты полностью изменила жизнь Сергея Петровича. Началось все классически — были и встречи под фонарем, и прогулки в парках, и цветы с конфетами. Все было идеально вплоть до знакомства с родителями Светочки. Маститый профессор, знаменитый на всю Россию кардиохирург, рассмотрел в Толкуне прямую угрозу светлому будущему своей ненаглядной дочуре и с первого же дня их встречи начал вставлять палки в колеса потенциальному зятю, с немого одобрения своей молчаливой жены. Все боялись того, что «мерзкий гопник» играет с чувствами молодой девочки ради денег. Света, привыкая во всем слушаться своих родителей, изменилась не в лучшую сторону, ежевечерняя промывка мозгов от отца и немые укоры матери сделали свое дело. Но и Толкун решил не сдаваться без боя. Он поступил на вечернее отделение философского факультета Герцена, ночами штудировал книги давно умерших мудрецов, бросил пить и курить, занялся тяжелой атлетикой, чудом совмещая учебу и работу грузчиком в рыбном магазине. Бесконечная любовь к Светочке сделала из отъявленного хулигана и повесы кого-то другого. Но и это не помогло. Прошло еще три года, полных скандалов, интриг и сплетен, — и Сергей Петрович не выдержал. Он влез в долги у всех своих знакомых и друзей, собрал все свои сбережения и накопления и купил кольцо. Теплым июньским вечером он явился в дом возлюбленной с цветами наперевес. О своих намерениях он решил доложить сперва отцу Светы в приватной беседе. Ответ поразил его.

— Вы все равно не будете вместе, как бы ты ни старался, — седой тиран был непреклонен, — я уже давно нашел ей достойного человека. Молодой терапевт с амбициями! Вы не ровня, что бы ты ни делал. Ты должен быть благодарен Светику за то, что она сделала из серости и слякоти достойного представителя рабочего класса.

— То есть как это, не будем? — не понял потрясенный Толкун.

— Да очень просто. Она помолвлена с другим. Она не говорила просто, тебя, дурака, жалела. А сказать стоило, я ей говорил, не дело двоим головы морочить.

Сергей Петрович сидел как громом пораженный, сжимая в потных руках дорогущее кольцо. На глаза предательски наворачивались слезы. Изо всех сил он сдерживался, чтобы не выглядеть посмешищем перед своим главным врагом.

— Ты думаешь, я вселенское зло, мальчик, — вздохнул властный старикан, — послушай тогда следующее. Я предлагаю тебе сделку. Это твой шанс в жизни, другого не будет, поверь мне. Отстань от Светки, прекрати всякие контакты, и я подарю тебе нашу дачу.

— Что? — от удивления Толкун выпучил глаза.

— Что слышал. Отступись от моей дочери и получишь прекрасный участок в Ленобласти и дом в придачу. Сможешь продать это все и разбогатеешь. Или переезжай туда. Но если обманешь, держись. Я задействую все свои связи, чтобы…

— Бред какой-то, — Сергей Петрович поверить не мог, что все это происходит на самом деле, — дайте мне поговорить со Светой.

— Кто тебя держит? Ступай себе. Ко мне не забудь заглянуть только.

Несчастный влюбленный пулей вылетел из кабинета профессора. Обида жгла нутро не хуже чистого спирта. Все происходящее больше походило на дурной, тягостный сон. Света была у себя. Что-то мурлыкая себе под нос, она конспектировала статью из большого потрепанного учебника.

— Это правда? — с порога спросил Толкун, уставившись на любовь всей своей жизни.

— Да, — Света даже не подняла глаза на него.

— Понятно, — тихо сказал студент, подошел к столу и положил кольцо на самый край стола. — Это тебе на память.

Он без стука вошел к отцу Светы.

— Я согласен, — больше он не проронил ни слова.

Ближе к зиме он перебрался в пригород, в поселок Кукуево, на улицу Дорожную. Дом был по советским меркам просто шикарный. Двухэтажный, с застекленной верандой, темно-зеленого цвета, он вызывал зависть у прохожих и соседей, обладателей более скромной недвижимости. Сергей Петрович, как и обещал, прекратил общение со Светой и ее семьей. Далось ему это непросто, первые месяцы он прожил в настоящем черном кошмаре, серость и бессмысленность будней не удавалось разбавить даже таблетками и алкоголем. Но мало-помалу раненая душа Толкуна все же справилась, страшные шрамы зарубцевались и лишь изредка беспокоили Сергея Петровича по ночам или в минуты слабости. То, что он испытывал к Свете, обратилось в пыльный прах, иногда он и сам не понимал, зачем он с таким садистским удовольствием подвергал себя страданиям. Свежий ветер перемен игриво дул прямо в серое, изможденное лицо Толкуна.

Каково же было его удивление, когда спустя три года у калитки теперь уже его дома радостно махала рукой его бывшая любовь. Время не пошло Светлане на пользу. Она располнела, потускнела, увяла. И даже тонны дорогущей импортной косметики и фальшивая улыбка не смогли скрыть от наблюдательного Сергея изменений. Оказалось, что подающий большие надежды врач, будущий супруг Светы, сидел на морфине уже который год. Когда правда раскрылась, он бросил ее, напоследок поставив внушительный фингал под глазом вечно сующего нос не в свои дела любимого папочки. Ко всему прочему студентка была на четвертом месяце беременности.

— Но ты же меня еще любишь? Все еще можно исправить, — проскрипела она, распахивая объятия на кухне Толкуна.

Тот молча встал, допил чай до конца, открыл входную дверь и тихо попросил:

— Уйди.

Душа безмолвствовала и не просилась, как раньше, вырваться из бренного тела. Толкун с интересом смотрел на мир, а мир смотрел на него.

Сергею Петровичу очень нравилось жить тут. Он и не думал возвращаться в Петербург, лишь изредка приезжал туда проведать пьющих родителей. Жизнь шла своим чередом, годы летели все быстрее, вот уже и замаячил миллениум.

Холостой Толкун, до сих пор работая на местном заводе, вдруг решился на весьма опрометчивый поступок. Ни с того ни с сего, к вящему удивлению своих соседей, он вдруг начал строить что-то монументальное прямо рядом со своим домом. Сначала ходили сплетни, что это гараж и ушлый Сергей Петрович наконец-то наворовался как следует и купит «жигули». Но непонятное строение из белого кирпича и не думало обзаводиться крышей. Вырос как на дрожжах высокий второй этаж. Ну а когда постройка начала потихоньку обрастать третьим этажом, живущие рядом люди начали недовольно шептаться. Как вообще Толкун смог получить разрешение на такое «чудо»? Да и зачем оно нужно посередине дачного поселка?

Стройкой занимался лично Сергей Петрович. По выходным он изредка приглашал двух своих коллег на подмогу, и вместе они возводили аляповатое нечто несколько месяцев кряду. Эксцентричный хозяин все продолжал и продолжал копошиться в вечной стройке годами, не думая останавливаться. Соседи уже привыкли к его постоянной активности, поэтому не лезли с расспросами. Но все так или иначе хотели понять причину, по которой сумасбродному Толкуну приспичило строить сомнительного вида бандуру…

Как-то раз в ночную смену Толкуну пришла в голову безумная идея. Он решил построить новый дом. Старый уже давно перешел в разряд «ветхой развалины», то тут, то там уже начали появляться новомодные домики европейского образца. Но средств и возможностей нанимать строителей не было, Сергей Петрович привык жить скромно и экономно. Первый этаж широким жестом был отведен под склад и гараж (хотя никакой машины у него на ту пору не было), а второй и третий Сергей Петрович отводил под свои «апартаменты», как он сам горделиво именовал их. Год за годом дом обрастал все новыми и новыми деталями — как внутри, так и снаружи. И скоро аляповатая конструкция стала этакой местной достопримечательностью, памятником перестроечного конструктивизма, а старожилы не могли представить себе другой картины из окна. Да и дядя Сереня, сам того не осознавая, стал неотъемлемой частью уютной жизни на Дорожной улице. Большой, степенный и важный, он расхаживал по улице вдоль своего забора, все придумывая и придумывая новые архитектурные решения. Соседские дети по-доброму посмеивались над седым, вечно небритым толстяком, он знал об этом, но был не против. По его чуть припухшим векам и неизменной щетине живущие неподалеку бабульки подозревали, что он не дурак заложить за галстук, но скоро эти нелепые подозрения развеялись как дым. Чудаком он был безобидным и никому не досаждал. Больше своей стройки Толкун любил быть в курсе всего на свете. Началось это давно, в начале девяностых он увидел телевизионную передачу о заговоре мирового закулисья. В ней ведущий тревожным голосом рассказывал о страшнейшем заговоре против всего человечества, о готовящихся ужасах и смуте, о народных волнениях. Простодушный Толкун, застыв с дымящейся чашкой чая в руках, слушал мерзкие пророчества, а в голове уже зрел план подготовки к обороне. С тех пор он начал методично готовить свое жилище к долгосрочной осаде. И хотя все его действия были смехотворны, самого Сергея Петровича это устраивало. Это было своеобразным хобби — монтировать системы видеонаблюдения, укреплять забор, откладывать деньги на покупку патронов, устанавливать прожектора и тайники, ставить на двери ненужные защелки и цепочки. Толкуна это успокаивало, и, занимаясь подобным, он испытывал ни с чем не сравнимый кайф. Скоро он взял под опеку всю округу. Темными зимними вечерами он с биноклем зорко следил за близлежащими покинутыми участками и домами, фактически бесплатно осуществляя функции сторожа. Соседи поняли, что с Сергеем Петровичем не забалуешь, когда однажды спонтанно приехали посреди ночи на дачу. Дверь примерзла и не думала открываться, глава семейства копошился с замком, тихо матерясь, как вдруг тьму разрезал яркий луч мощнейшего фонаря, а с балкона Толкуна раздался скрипучий гнусавый голос:

— Леша, это ты?

Получив утвердительный ответ, Сергей Петрович еще несколько секунд понаблюдал за происходящим и только потом вырубил прожектор.

Он первее всех узнавал, кто продал участок, кто купил новую машину, когда Степановы будут строить забор и что за три участка от него сдают дачу на лето. Если кому-то нужны были свежие сплетни и вести, то обращались всегда к владельцу несуразного огромного полудома-полусклада. Однако, друзей и приятелей Толкуна можно было пересчитать по пальцам одной руки, он вел уединенный образ жизни, получая удовольствие от своего одиночества.

Этот холодный вечер не стал особенным. Как и обычно, Сергей Петрович дежурил у себя наверху в «командном пункте», как он называл спальню, совмещенную с кабинетом. Что-то привлекло его внимание на мониторе, показывающем изображение с улицы. Прямо посередине дороги бежал человек. Толкун сделал картинку побольше и прильнул к экрану:

— Интересно, что за дела?

Некто проскочил мимо камеры с такой скоростью, что тайный наблюдатель даже не успел глазом моргнуть. Но тут стало еще интереснее — следом за неизвестным субъектом появилось еще что-то. Сперва Сергей Петрович подумал, что это собака, но скоро понял, что ошибается. Это был человек. Только он преследовал свою жертву весьма пугающим образом, живо передвигаясь на всех четырех конечностях, ловко притягивая ноги к рукам. При этом преследователь был «размыт» и нечеток, камера не могла сфокусироваться на его изображении. Толкун почувствовал неприятный холодок на загривке. Он быстро встал, задев объемным пузом клавиатуру, и направился к балкону. Бесшумно открылся недавно установленный стеклопакет, а бдительный пенсионер уже всматривался вслед исчезнувшим. Тут он услышал, как на участке напротив громко хрустнула ветка. Что-то черное быстро перемахнуло забор и стремительно исчезло во тьме. Судя по треску кустов, это «что-то» тоже двигалось в направлении дороги.

Толкун еще долго не спал, все перематывая и перематывая запись видеокамер. Даже когда он уже лег в кровать, перед глазами все стоял скачущий на карачках «мутный» человек. Сергей Петрович успокоился только тогда, когда положил на кровать рядом с собой потрепанный дробовик, предварительно зарядив его.