Не буди лихо…

Евгений Ерофеев

Что делать, если из-за простой ошибки строителей пробудилось древнее зло? Можно ли спастись от целой стаи кровожадных упырей, алчущих свежей крови? Кто может спасти деревню от набега орды нежити? Волею судеб ответы на эти и многие другие непростые вопросы придется искать героям этой книги, нашим современникам и обитателям совсем другой эпохи, следы которой можно найти лишь в истлевших летописях. Смогут ли герои пережить самую страшную ночь в своей жизни?

* * *

Кукуево было поселком городского типа. Тут были и густые леса, небольшая речка, широкие поля и необъятные просторы, будто сошедшие с классических пейзажей. Ближе к железнодорожной станции стояла самая настоящая школа, куда ходили местные дети. В нескольких метрах от нее лезли друг на друга ржавые гаражи, а за ними шла теплотрасса.

Место это было знаковым. По вечерам вся самая «продвинутая» молодежь собиралась именно там. Зимой и осенью тут было не холодно, можно было сидеть на горячих трубах и греть пятую точку. Школа с прилежащей территорией располагалась на пригорке, поэтому за гаражами открывался живописный вид на речку внизу и мост через нее. Подростки могли зависать там часами напролет, распивали алкоголь, курили траву и гашиш, иногда употребляли кое-что посерьезнее.

Этот холодный дождливый вечер не был исключением, на трубах сидела по меньшей мере дюжина молодых людей. Отсутствие света компенсировалось дисплеями мобильных, кто-то включил навязчивую резкую музыку. Несколько ребят курили марихуану, передавая по кругу большую двухлитровую бутылку, наполненную дымом, старательно сдерживая кашель и затыкая носы, влюбленная парочка самозабвенно целовалась, держась чуть поодаль, а еще пятеро азартно резались в карты. Ночная идиллия была нарушена громким топотом и хриплым дыханием.

— О, это Вадос по ходу опять под спидами колбасится, — оторвавшись от страстного поцелуя, констатировал вожак «стаи».

Остальные заулыбались, предвкушая появление своего обдолбанного товарища. Но из узкого прохода между гаражами выскочил отнюдь не «Вадос». Кто-то, еле передвигая ногами, выполз из-за угла и прислонился к высокой березе, сипло вдыхая морозный воздух. Сразу несколько фонариков одновременно направились в его сторону. Низкорослый белобрысый мужик ошалело уставился на окружающие его тени и вдруг, абсолютно неожиданно, визгливо заорал, закрываясь руками:

— Не-е-е-е-ет, уйдите на хрен!!!!

В наступившей тишине один из подростков, самый смелый и общительный, робко поинтересовался:

— Мужик, ты чего?

Ночной гость безумно улыбнулся и захохотал, откинув голову назад:

— Ну вот, не вышло Пашу задрать, да, Толян? Нежданчик? Выкусите, суки!

Он обернулся в сторону прохода и показал темноте два средних пальца.

— Ребята, как мне повезло, что вы тут тусуетесь, вы бы знали…

Молодые люди чувствовали себя крайне некомфортно. Непонятный мужик точно был то ли под серьезной наркотой, то ли просто невменяемым. А это всегда было опасно и страшно, непонятно, что ждать от таких индивидуумов. Ко всему прочему, странный тип постоянно крутил головой по сторонам, пытаясь рассмотреть в темноте что-то. Все надеялись, что он быстро отлипнет, но не тут-то было. Сумасшедший сел на трубы максимально близко к одному из парней, полностью игнорируя понятие о личном пространстве. Разговоры замолкли, всем стало понятно, что вечер испорчен.

Тот самый пацан, рядом с которым приземлился нервный мужчина, тут же деланно-бодро вскочил на ноги, с хрустом потягиваясь. Он сильно недолюбливал бомжей и психопатов, считая их разносчиками опасных инфекций и бактерий. В глубине души он свято верил, что у них не заржавеет наслать порчу на тех, кто был с ними недостаточно обходителен или посмел выказать неуважение. Именно поэтому он старательно скрывал свое отвращение, стараясь ничем не вызвать подозрения у зловещего бездомника.

— Поздно уже, — застегивая пуховик и зевая, сообщил он, — пойду я.

— Как это? — первым поразился мужчина. — Куда? Туда нельзя идти!

Атмосфера стала взрывоопасной. Все подростки, упорно делавшие вид, что все в полном порядке, разом замолкли, словно по мановению волшебной палочки. Точка невозврата была пройдена, теперь проблему с умалишенным, быстро ставшим опасным, нужно было решать, переждать уже не получится.

— Ты о чем, дядя? — закурив, невзначай спросил вожак «стаи».

Пальцами он нащупал в кармане зажигалку и сжал ее в кулаке. Все, кроме четырех укурков, встали. Обстановка стала — хуже не придумаешь. Казалось, одно неверное движение, и начнется драка с непонятным исходом.

— Вы думаете, я почему бежал? — выпучил глаза мужчина, вытирая потные ладони о колени. — Просто так, перед сном решил? Черта с два!!! Там в темноте вас поджидает такое, что вы даже не можете представить.

— Да? — беззаботно хмыкнул главарь, хотя внутри он был напряжен, как натянутая тетива. — И что же там такое, расскажешь?

Сумасшедший встал, заглянул за угол и тихо прошептал:

— Не знаю, что это. Демоны, монстры или страшилы из детских сказок, а может, и сам дьявол. Знаю одно, до утра нам нужно продержаться вместе, иначе все до единого сдохнут страшной, мучительной смертью!

Лицо безумца подсвечивал фонарик, и выпученные глаза с застывшей гримасой ужаса на плоском лице делали его речь еще более пугающей:

— Думаете, я загашенный торчок, да? Я бы и сам так подумал, если бы услышал такой бред от не пойми кого. Но, ребята, клянусь вам, стоит разделиться — и все. Всем конец.

Снова воцарилась тишина, лишь слышно было, как далеко-далеко на шоссе громко и сердито пробурчал грузовик, набирая скорость и надсадно крякая передачами. Поэтому визгливый, оглушающий смех одного из парней прозвучал как гром среди ясного неба. Вздрогнули все, а одна девушка даже взвизгнула. Лидер банды с укором уставился на весельчака. Одет тот был явно не по погоде — белая рубашка-поло навыпуск, тоненькая джинсовая куртка. В темноте светились, как привидения, два его белоснежных больших кроссовка. Густые черные волосы выбивались из-под классической спортивной кепки, а темные глаза буравили незнакомца.

— Скажи мне, только честно, ты-ы-ы-ы, — он поцокал языком, подбирая более точные эпитеты, — долбанутый?

На этот раз засмеялись все, лед был сломан, чему все были рады. Теперь большинство молодых людей предвкушали бредовый и абсурдный диалог с помешанным, а не грязные разборки с полоумным агрессивным бомжом.

— Жека, ты вообще красавчик, как всегда, — кто-то хлопнул балагура по плечу, — умеешь настроение поднять!

— Вы не поняли, — возвысил голос «мутный типок», как его уже успели шепотом окрестить в компании, — это не шутки!

Но было поздно. Все снова начали заниматься своими делами, разговаривать, хохотать. Передумал уходить и рыжеватый паникер, сидевший рядом с вопящим бомжом. Поняв, что тот не опасен, он все же незаметно перебрался поближе к своим, под защиту тяжеловесных дружков. Весельчак Жека, наоборот, отвлекшись от шуток, сел на корточки рядом с пугающим «кликушей».

— Слышь, — Жека смачно сплюнул на землю, — так а чего ты там порол-то? Про демонов и так далее?

На деле он был единственным, кто мог бы поверить Аксенову Павлу Олеговичу, чудом сбежавшему от своих бывших работников, мистическим образом превратившихся в непонятно что. Обладая пытливым умом, Женя Федоренко любил вникать в самые запутанные и невероятные теории. Не было более благодарного слушателя, чем он. Даже когда накуренные вдрызг приятели лопотали очередную чушь, придумывая ее на ходу и перемежая рассказ блеющим козлиным смехом, Женя, сложив на груди мозолистые руки-лопаты, покровительственно кивая головой, слушал. Взгляд черных глаз-бусин замирал на лице собеседника, а сам Федоренко превращался в безмолвную статую. Неважно, что в большинстве случаев друзей Жени ждал один и тот же вердикт, выраженный в форме вопроса:

— Скажи мне честно, ты долбанутый?

Парень испытывал постоянную жажду знаний. Обычная школьная программа была ему неинтересна, поэтому учился он на трояки, компенсируя пробелы самообразованием и чтением. Ко всему прочему, отец Жени, бывший профессиональный борец, изо всех сил пыжился, чтобы чадо не превратилось в «ботаника». Для него это был худший кошмар из всех возможных, поэтому Женя с трех лет занимался то дзюдо, то вольной борьбой, то русским рукопашным боем, то еще чем-нибудь. В итоге к семнадцати годам он превратился в весьма интересный незаурядный экземплярчик. Его деревенская непосредственность и неотесанность удивительным образом сочеталась с добрым нравом и любознательностью.

— Что, что, — схватился за голову Аксенов, — какая теперь разница? Мы, считай, уже на том свете. Особенно я. За мной первым придут.

— Да кто придет-то? — хохотнул Жека. — Ясен хрен, что тебе никто не верит, потому что ты ничего толком не сказал.

Глубоко вздохнув, Павел Олегович постарался как можно более сжато рассказать своему новому молодому слушателю о своих злоключениях. Всех остальных это устроило как нельзя лучше — для чужака нашлась добровольная «нянька», больше он не орал и не пророчил гибель для всех, а значит, можно было продолжать веселье.

— Я не въехал, — потряс головой Женя, — так это получается, они превратились в каких-то зомби?

Впервые за долгое время он не закончил разговор своим любимым вопросом.

— Откуда мне знать, — зло огрызнулся Павел Олегович, — зомби не бывает, это долбаное американское кино мозги всем уже промыло. Вообще, я в темноте не особо рассмотрел, но Толик выглядел просто как с того света вернулся. А второго, Раду, я не видел, только слышал. По кустам щемил, нормально, да? Может, тут какие-то военные испытания? Распылили химикаты и давай наблюдать?

— Почему же тогда все не превратились? — резонно заметил парень. — Тем более это Кукуево, чувачок, ты что. Сорок километров от Питера, стали бы тут, конечно, такое проводить. Ты бредишь. Уж если бы и заморочились, тогда нашли какую-нибудь деревеньку за тридевять земель и жахнули. Может, тебе просто показалось? Может, прикол такой у твоих гастарбайтеров? Зарплату не платишь или просто затрахал, вот и решили проучить.

— Не может такого быть, — наотрез отказался признавать доводы собеседника Аксенов. — Я ж не совсем «ку-ку», как вы все тут думаете. Ничего, скоро все встанет на свои места. Вот пойдут твои дружки до дома в темноте, тогда и посмотрим, что будет.

Многие краем уха слушали перепалку Жени с чудаком, иногда сознание вылавливало из речи странные и пугающие слова — зомби, химикаты, военные испытания. Большинство из компании занервничало, но никто и вида не подал. Поддаться панике и поверить какому-то «торчку» значило навсегда дискредитировать себя в глазах местной общественности.

И опять, почуяв нервозность, домой засобирался тот самый рыжий трусоватый парень.

— Ладно, полпервого уже, я пошел, завтра геометрия первая, проверочная, — буркнул он, застегивая до подбородка черную теплую куртку. Отточенным щелчком зашвырнув бычок далеко в кусты, старшеклассник попрощался со всеми и пошел в темный проход.

— Первая жертва людоедов, — громко прокомментировал его уход главарь, стараясь, чтобы уходящий их услышал, — беги, не оглядывайся, Димас!

— Да пошел ты, — донеслось в ответ. Обматерить «вожака» безнаказанно не разрешалось никому, но и уйти молча после издевки значило потерять лицо, закон джунглей. Показывать свою слабость нельзя было ни при каких условиях.

Димас изо всех сил старался идти медленно и вальяжно. Каждая мышца в теле была напряжена до каменного состояния. Нападения можно было ждать откуда угодно, поэтому он даже не смотрел по сторонам. Скоро впереди замаячила дорога с фонарями. Парень приободрился и даже ускорился, мысленно успокаивая себя и сдерживаясь, чтобы не понестись во весь опор. Когда до шоссе оставалось всего метров пятьдесят, не больше, от угла одного из домов отделилась фигура и стремительно перекрыла путь молодому человеку. Ужас парализовал идущего, обездвижил ноги, перекрыл дыхательные пути. Димас замер на месте, как кролик перед удавом, сомлел и сдался на милость убийцы.

— Прекрасная ночь, не правда ли? — до боли знакомым голосом произнес предполагаемый людоед. — Осень вступила в свои права, но еще не чувствуется дыхание зимы… Я дико извиняюсь, у вас не найдется мелочевки, дабы уважаемый интеллигент со стажем смог украсить свой законный досуг алкогольными возлияниями?

Дима с шумом выдохнул. Сердце снова заработало, стуча с утроенной скоростью, будто желая нагнать секунды простоя, мозги со скрипом заворочались, а оцепенение спало.

— Твою мать, Степаныч! Я чуть в штаны не наложил! — севшим от испуга хриплым голосом сообщил он любителю изысканного слога.

Степанычем звали местного алкаша. Весь день он курсировал между привокзальными ларьками и магазинами, периодически отклоняясь от курса за пополнением наличности. Будучи ненавязчивым мирным попрошайкой, он вскоре расположил к себе местных гопников и молодежь. Заставив его станцевать или спеть, многие охотно делились с ним мелочью, порой балуя даже сторублевыми купюрами. Обычно к вечеру Степаныч уже надирался до бессознательного состояния и шел к себе в «будуар», как он называл палатку под мостом. Видимо сегодня алкоголик не выпил своей нормы, вот почему маялся бессонницей.

На радостях Дима выгреб из карманов все монетки, какие у него были, и всучил их запойнику. Выйдя на освещенную дорогу, он и думать забыл про параноидальные россказни мужика на трубах. Подходя к дому, он уже рылся в холодных карманах в поисках ключей, как вдруг что-то заставило его обернуться. Прямо посередине дороги стоял, замерев, еще один пьяница.

«Сегодня что, ночь живых алкашей? — весело подумал парень, нащупав наконец связку ключей. — Теперь понятно, почему к нам явился этот недоделок и пургу нес про страшилищ из темноты. Их тут и правда немерено».

Тихо стоящий мужик вдруг чуть присел, словно берущий старт бегун, и живо понесся на Диму. Его тело сработало быстрее, чем мозг. Он со всей силы шарахнул дверью, закрылся на все замки и прижался к стенке, переводя дух, прежде чем до него дошло, что происходит. Из комнаты вышла сонная и злая мать Димы:

— Опять пьяный приперся? Завтра поговорим, в армию тебя отдам, на хер. Беспрокий, как твой отец. Яблочко от яблоньки.

Степаныч шел к станции, отчаянно выписывая зигзаги, но при этом стоически сохраняя равновесие. Вот уже замаячили огни привокзальных ларьков, «пятака», как называли это место аборигены. Даже если бы выпивоха не был отравлен огромной дозой алкоголя, он все равно не смог бы услышать, как что-то быстрое и юркое неотступно крадется за ним по кустам. Оно подступало все ближе и ближе и наконец замерло, как перед прыжком. В этот момент Степаныч шагнул на мост, ведущий в сторону железнодорожного вокзала. Тихо и спокойно журчала бегущая внизу неглубокая речка. Существо в темноте недовольно заворчало, рискуя быть обнаруженным. Спустя мгновение оно исчезло, испарившись в ночном холоде.