Сезон королевской охоты

Алекс Орлов, 2005

Быть шпионом чести мало, таких не берут в плен и вздергивают на ближайшем дереве, однако король Ордос не отказался от намерений захватить герцогство Ангулемское, и, чтобы узнать о его намерениях, в столицу королевства – Харнлон – под видом купцов едут Каспар Фрай и его бессменная команда. Им придется сражаться с магами, выступать на стороне короля и пережить собственную смерть, чтобы выполнить приказ герцога.

16

Устроив Фундинула в гостинице и наказав ему без причин не высовываться на улицу, Каспар отправился домой и по дороге встретил знакомого владельца кабака «Ваза».

— Здравствуйте, ваша милость, — поздоровался тот. — Давненько вас не было в нашем заведении.

— Да, не было, — согласился Каспар.

— Раньше заходили чаще.

— Да, раньше заходил чаще, но теперь я семейный человек.

— Наверное, вам жена готовит?

— О да, уж готовит так готовит. Кстати, Гейне, ты не можешь мне подсказать, сколько нужно сил и времени, чтобы приготовить обед?

— Это зависит от того, какой обед, из скольких блюд.

— Ну, — Каспар начал вспоминать и загибать пальцы, — бобовая похлебка была со свининой…

— С поджаренной?

— Да.

— Горячее?

— Большой кусок говядины в соусе.

— Может быть, слоп?

— Точно, слоп это называется! Дальше, были картофельные оладьи, пирожки…

— Пирожки с чем?

— С печенкой и еще с курицей.

— Так.

— Рыба была — карп.

— Жареный, тушеный?

— Тушенный в молоке. Что еще? Яйца были фаршированные.

— Чем фаршированные?

— Зеленью и грибами. А почему ты так подробно спрашиваешь?

— Видите ли, ваша милость, каждая дополнительная мелочь отбирает у повара время и труд, здесь все важно.

— Понятно. Еще был пудинг, а пиво не считается — оно в подвале стоит.

— А сколько было еды, на сколько персон обед?

— На сколько персон? — Каспар начал высчитывать. Углука можно было посчитать за четверых, гнома — за одного, да еще сам Каспар, получалось шесть персон. — Можно считать как для шестерых гостей.

— О, довольно много!

— Так сколько же нужно времени?

— Ну, если повар хороший да четыре помощника, часов за восемь можно управиться.

— Пятеро за восемь часов?! — поразился Каспар.

— А что вы хотите, ваша милость, блюда сложные.

— Вот так дела… Ну спасибо, Гейне, ты очень мне помог.

— И вам всего хорошего, ваша милость, — ответил кабатчик и пошел прочь, недоумевая, отчего этот везунчик-проныра задавал вопросы про стряпню.

Каспар возвращался домой погруженный в мысли. Впервые ему пришло в голову провести подобное расследование, раньше все кулинарные подвиги жены он принимал как само собой разумеющееся, полагая, что это по силам любой работящей женщине.

Оказавшись дома, он чувствовал себя несколько смущенным, не зная, с чего начать разговор.

— Дорогая, я хотел бы с тобой поговорить.

Генриетта, не сидевшая без дела ни минуты, перестала вытирать пыль и недоуменно уставилась на мужа.

— О чем, дорогой? — Она подошла и присела рядом. — Что-нибудь про твой новый поход?

— Нет, я хотел поговорить о сегодняшнем обеде.

— Об обеде? Милый, ты хорошо себя чувствуешь? Что-нибудь с животом? — В голосе Генриетты послышалась тревога.

— Я здоров, и обед мне очень понравился, но вот что меня удивляет. Я сообщил тебе о том, что у нас будут гости, в половине девятого, а к часу дня ты уже наготовила угощений, да еще в таком количестве.

— А что не так, дорогой? Ты меня пугаешь этими расспросами.

— Понимаешь, — Каспар чувствовал себя полным идиотом, устраивая допрос любимой супруге, — мне показалось очень странным, что работу, которую могут сделать лишь пятеро мужчин, да еще за восемь часов, ты сделала одна вдвое быстрее.

— А откуда ты знаешь, что нужно пятеро мужчин?

— Я спрашивал у владельца кабака «Ваза», у Гейне. Он попросил перечислить, какие нужно приготовить блюда и в каком количестве, я как мог перечислил, а он сказал — пять человек за восемь часов.

— И что ты хочешь узнать?

— Я хочу узнать, как ты это делаешь.

— Руками, дорогой, это ведь дело привычки. Я и раньше умела быстро работать, когда еще была твоей служанкой.

— Да, я помню, ты всегда справлялась и поддерживала дом в идеальном состоянии, но скажи, не пользуешься ли ты…

— Колдовством?

— Да! — выдохнул Каспар, довольный, что Генриетта помогла ему задать этот вопрос.

— Я не знаю, как это назвать, меня этому мама научила.

— Чему научила?

— «Золотые ручки» называется.

— Что такое «золотые ручки»?

— Ну, когда я начинаю что-то делать по дому, я призываю на помощь «золотые ручки».

— Заклинанием?

— Я не знаю, что такое заклинание, просто произношу слова и прошу «золотые ручки» помочь мне.

— И как же это выглядят? Они что, из стены растут?

— Нет, ну что ты, — я бы испугалась. Просто стоит мне почистить одну картофелину, как почищенными оказываются четыре.

— Вон как!

— Да, леплю пирожок, а получается — пять, говядину варю всего четверть часа, а проваривается как за полтора.

— Вот это да, мне бы так научиться — рубишь одного врага, а валятся пятеро.

— Нет, это было бы страшным колдовством, — запротестовала Генриетта. — Про тебя и так говорят всякое…

— Правда? И что же говорят?

— Что ты заговоренный от стрел и от меча, что чужими жизнями от смерти откупаешься.

— И ты веришь?

Генриетта только пожала плечами:

— Ты мой муж и отец моего ребенка, для меня главное, чтобы ты возвращался целым, а как ты это делаешь — не важно.

Такого ответа Каспар не ожидал, он думал, что Генриетта вместе с ним посмеется над глупыми выдумками завистников.

— Дорогая, но это же бред! — Каспар взял жену за руку. — Эти глупости выдумывают мои враги. Да, я ввязывался в самые опасные кампании, да, я терял много людей, но никого из них я не подставлял под стрелы, — мы были в одном строю. Просто мне везло чуть больше, чем им.

— Это и есть заговоренность.

— Но не все погибали в моих походах, дорогая, были и те, кто возвращался.

— Люди говорят, они все умерли.

— Что значит «умерли»?

— Все, кто вместе с тобой вернулись, — умерли. Кто-то спился, кто-то под телегу попал, других утащили озерные люди.

Каспар хотел возразить, что и это все выдумки, но, посмотрев Генриетте в глаза, понял, что она говорит правду. Он медленно выпустил ее руку, отошел к витражному окну и стал смотреть на улицу.

— Почему ты не говорила мне, что твоя мать учила тебя колдовству?

— Не колдовству, — упрямо возразила Генриетта.

— Ну хорошо — не колдовству, а некоторым приемам.

— Мне и в голову не приходило, что я должна тебе что-то рассказывать. Но водный знак я тебе показывала — помнишь?

— Помню.

— И ты не задавал мне никаких вопросов.

— Тогда я не придавал этому значения, я думал — ерунда какая-то…

— А позже? — Генриетта заметила, как изменилось лицо мужа. — Ты применял его?

— Применял, в прошлом походе.

— Помогло?

Каспар вспомнил, как посланцы огненной стихии распылили в тонкий пепел всех врагов, а затем бросились на его отряд, он помнил нестерпимый жар, визг обезумевших лошадей и запах горящей плоти. А еще ощущение нереальности происходящего, когда он словно не своей рукой вычерчивал в воздухе магические руны водного знака.

— Помогло, правда, мессира Маноло это очень напугало, он сказал, что по своему невежеству я мог погубить наш мир.

— Ну вот еще! — отмахнулась Генриетта. — Не думаешь же ты, что моя мама показала бы мне, как погубить мир, вот это действительно глупость. Водный знак нужен, чтобы погасить огонь, если у тебя загорелся амбар, — вот и все. Может, ты неправильно его сделал?

— Я уже не помню. А что еще помогают делать «золотые ручки»?

— Да все что угодно, стирать пеленки, гладить белье — любую домашнюю работу.

— А твоя тетка тоже знает эти способы?

— Конечно, мы же из одного рода.

— То-то я заметил, что чистые пеленки для Хуберта как будто сами собой и стираются, и сохнут, а ведь так не должно быть.

— Силен ты задним умом, — усмехнулась Генриетта.

— А что ты еще умеешь? — не унимался Каспар.

— Да ничего особенного, знаю, как кровь остановить, как рану закрыть, знаю о травах, а еще знаю, когда тебе плохо приходится — мне тогда становится очень страшно.