Свет

Рейвен Кеннеди, 2022

Жизнь – золотая ложь. Смерть – сплошная гниль. Подобно фениксу, мне предстоит восстать из пепла и научиться владеть своей силой. Пускай с подрезанными крыльями, самое главное – что я больше не в клетке. Свободна и готова выпорхнуть из всех королевств, в которых меня удерживали! Если ты бросаешь вызов королю, то все остальные отворачиваются от тебя. Но у меня есть другой король. Мой. Правда, несмотря на устрашающую силу Слейда Ревингера, другие монархи все равно придут за мной. Поэтому мы с Ревингером будем сражаться друг за друга до последней минуты. И если нам придется стать злодеями, то так тому и быть.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Свет предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2 →

Посвящается всем, кто крепко стоит на ногах, несмотря на трудности. Продолжайте идти.

Raven Kennedy

GLOW

Глава 1

Королева Кайла

Все вокруг наполнено голосами и криками.

Во внутренний двор замка Рэнхолд океаном хлынули люди. Они прибывают и убывают пенистой волной, крича и колыхаясь мелкой рябью.

За моей спиной стража Рэнхолда пытается вытолкать людей за ворота, яростно отдавая приказы, которые едва различимы в этом хаосе. Одни пытаются вернуться и узнать, что происходит, а другие спасаются бегством.

Ману и мои стражники вывели нас из замка — и только. От этой суматохи мое сердце грохочет в груди, дыхание учащается, а кровь стремительно несется по венам. Я измучена и уязвима, а потому чувствую себя загнанным в угол зверем — замерзшим в снегу и не имеющим возможности сдвинуться с места. Но на самом деле меня сдерживают доносящиеся из замка звуки. Хлюпанье. Всплеск. Звон. Удары. И снова крики.

Когда из парадного входа внезапно вырывается жидкое золото, раздается еще один крик. Все отшатываются, громко охнув, и начинают в панике распихивать друг друга, пытаясь отойти подальше.

Ману и Кеон стоят лицом к замку и, стремясь защитить, отталкивают меня назад вместе с окружившей нас стражей. Не всем моим стражникам удалось выбраться, но я не желаю смотреть по сторонам и видеть, скольких уже потеряла.

Золото выплескивается из дверного проема и, стекая по ступеням, закручивается вокруг стен замка. Оно хватается за мужчину, словно протягивая руки, но в самую последнюю секунду его успевают спасти стражники.

Из-за неудачной попытки схватить того человека, жидкий металл с шумом обрушивается на землю и разлетается брызгами, словно по нему ударили кулаком. На покрытых снегом ступенях появляются золотые полосы, повреждающие камень. С наружных подоконников тоже, подобно крови, стекает эта драгоценная жидкость, заляпывая стекло и просачиваясь из-под рам.

На внешних стенах замка висят факелы, и хотя свет должен давать ощущение защищенности, он только удерживает всех в этой западне. Я уже готова предложить брату уйти, страшась, что золото продолжит изливаться дальше, и что мы рискуем оказаться заточенными вместе с остальными людьми, — но осекаюсь, услышав еще один громкий треск.

Я неистово бросаю взгляд то на брата, то на Кеона и недоумеваю, что еще обрушилось в замке, кого еще убили. Но этот странный звук стал признаком конца, потому что золото, покрывающее стены, вдруг начало тускнеть и замедлять свое движение.

Когда в замке внезапно повисает тишина, золото застывает.

Вопли толпы тоже смолкают и, затаив дыхание, все задаются вопросом: все действительно кончено?

Толком не знаю, долго ли мы тут стоим, слушаем и наблюдаем, но золотые пятна на сером мерзлом камне больше не двигаются. Все вокруг, несмотря на свет от факелов, словно погружается в темноту, а воздух становится холоднее.

Возможно, звуки прекратились, но во мне все оживает. Тело начинает дрожать, а в голове кружит вихрь мыслей.

Что, во имя Богов, сейчас произошло?

Пока я стояла на снегу, туфли промокли насквозь, а кожа покрылась мурашками на морозном воздухе. Я не должна была стоять на ветру в этом платье. Я должна сейчас находиться в бальной зале. Должна праздновать свою помолвку и строить планы о том, как расширить власть над Шестым царством.

В любом случае, я не должна тут мерзнуть.

Опустив взгляд, вижу, что мое темно-синее платье усеяно блестящими пятнами. После увиденного в той бальной зале я не осмеливаюсь провести по ним пальцем.

— Оно остановилось? — спрашиваю я.

Слишком простой вопрос для того, что сейчас тут произошло. Оно остановилось. Обезумевшее золото, которое только что взвилось, неистово движимое свирепыми мотивами. Я прекрасно понимаю, что еще долго буду держать в памяти события сегодняшнего вечера, буду прокручивать их снова и снова. Не смогу я забыть, с какой безумной скоростью лилось это золото. Как оно стекало по стенам. Как покрыло землю. Как оно разлеталось брызгами, нанося смертельные удары и поглощая все на своем пути.

— Оно остановилось? — повторяю я и тут же понимаю, что мне никогда еще не доводилось слышать у себя такого визгливого голоса.

Я ни разу не оказывалась в такой близости к смертельной опасности, и мое тело это понимает. Вот почему в ушах по-прежнему шумит от прилива крови. Вот почему я не могу остановить дрожь в теле.

— Думаю, да, — повернувшись ко мне, наконец отвечает Ману.

Кеон по-прежнему смотрит на замок, словно не может отвести от него взгляда. Словно ждет, что неистовый жидкий металл снова воспрянет духом.

— Да будьте вы прокляты, Боги, — слышу, как шепчет он.

Произнесенное им тихое ругательство будто вытаскивает пробку из закупоренной толпы, потому что во внутреннем дворе разносится поток голосов. Моя сила по привычке вырывается наружу, притягивая ко мне их слова. Магия устремляется вниз, подхватывает каждую фразу и выстраивает их у меня в голове.

— Что случилось?

— Это дар царя Мидаса, обращающий в золото.

— Где царь Мидас? Где король Рот?

— Наш принц мертв.

— Мидас сделал это нарочно?

— Но что случилось на самом деле?

Слова, изливающиеся из их уст, льнут ко мне, собираясь нитями, как в паутине, которую я должна сплести. Но вскоре сила становится не нужна мне, поскольку толпа начинает громко и лихорадочно требовать ответы.

— Черт, — сквозь зубы говорит Ману, повернувшись ко мне. — Может, тебе лучше…

Внезапно раздается чей-то крик:

— Я знаю, что случилось!

Все переводят внимание на женщину, которая, пошатываясь, выходит вперед. Она наводит дрожащий палец на двери, из-за которых ранее, словно из зияющей раны, вытекало золото.

— Царь Мидас ни при чем! — выплевывает она. У нее длинные черные волосы, а платье выглядит так, словно частично успело оплавиться. — Это его позолоченный питомец! Она украла у него силу!

От удивления я отшатываюсь, ее слова путаются у меня в голове.

— Кто это? — шепчет Ману.

Расталкивая толпу, вперед выходит мужчина.

— О чем ты толкуешь, женщина?

Она выпрямляется и окидывает толпу горделивым взглядом.

— Я одна из наложниц царя Мидаса и уверенно заявляю, что во всем виновата Аурен. Это ее вина! Когда он позолотил ее, эта шлюха украла у него силу и поняла, что может воспользоваться ею ради собственной выгоды. Она солгала ему, а теперь и напала. Я лично это видела, когда выбегала из замка!

Потрясение проносится по толпе, как весло, рассекающее волны.

— Какого хрена? — шипит Ману и поворачивается ко мне.

Когда женщина кладет руку на живот, до меня доходит, кто она.

Мист. Наложница, которую обрюхатил Мидас.

Осмыслив ее слова, я сначала качаю головой, отвергая эту идею, но все же это должно быть правдой, потому что в той зале я видела… Видела, что золото словно не подчинялось Мидасу, словно им управлял кто-то другой…

Почему я раньше не раскрыла эту тайну?

— Смотрите! — кричит кто-то. — Тимбервинги! Кто-то улетает на тимбервингах!

— Это она! Позолоченная убийца!

Я поворачиваю голову в сторону кричащего мужчины и смотрю, куда он показывает. Замечаю мелькнувшие перья и когти, которые через мгновение исчезают в облаках, поглощенные ночной темнотой.

Это улетают король Рот и леди Аурен?

— Я же вам говорила! — кричит Мист. — Она обманщица. Мошенница. Она соблазнила Мидаса и забрала у него силу, а теперь проделает то же самое с королем Ротом!

Крики в толпе становятся громче, а через пару мгновений эта сплетня разносится настолько сильным потоком, что его уже невозможно остановить.

Как, во имя Богов, я это упустила? Почему не поняла?

— Тебя трясет, — говорит брат, вырвав меня из нахлынувших мыслей. Он бросает взгляд мне за плечо. — Ваша королева замерзла. Укройте ее чем-нибудь.

Слышу сзади движение, а потом мне на плечи накидывают тяжелую мантию.

— Держите, королева Кайла.

Стиснув пальцами меха, я плотно заворачиваюсь в них, хотя они ни капли не защищают от холода, поскольку тот пронизывает меня до самых костей. Я слишком надолго тут увязла и потому, чтобы почувствовать подобие тепла, мне нужно вернуться в Третье королевство.

Однако отправляться домой еще рано. Нет, ведь все, ради чего я так старалась, теперь утекает сквозь пальцы.

Я чувствую обращенные на меня взгляды людей, которые ждут повелений.

— Ману, пусть кто-нибудь подтвердит, что Ревингер только что сбежал с леди Аурен.

Получив от меня повеление, брат кивает и отходит, а я слышу, как он раздает кому-то приказы. Я оглядываю внутренний двор и замечаю, что здесь собралась только гвардия Рэнхолда. Не вижу ни одного стражника Мидаса. В поле зрения вообще нет позолоченных доспехов.

— Кеон, — зову я, и он незамедлительно поворачивается ко мне. — Пусть кто-нибудь из стражи Рэнхолда войдет в замок и подтвердит, что опасность миновала. Вдруг они смогут найти Мидаса и ему нужна помощь.

Кивнув, он уходит, указав на стражников Пятого королевства, которые собрались возле затвердевшей золотой лужи на снегу и осторожно ее пинают.

Я же смотрю на замок, когда вдруг поднимается ветер, а с неба начинает сыпать ледяной дождь, словно здесь и без того не слишком уныло.

Трое солдат Рэнхолда отходят от остальных и с мрачными лицами идут к сломанному дверному проему. Идущий впереди протягивает руки остальным, а потом опускается на колени у первого пятна пролившегося золота, которое застыло на ступенях. Он прижимает к нему палец, но ничего не происходит, и тогда солдат снова встает, кивнув остальным. Они подходят к дверям, стуча ботинками по застывшему золоту, и исчезают в замке.

Мы ждем.

Собравшаяся толпа снова молчит, от тревоги у них словно потерялся дар речи.

Несмотря на раздирающие меня мысли, я подхожу к замку и, встав лицом к остальным, смотрю на них спокойно, но решительно. Их принц мертв, Рот сбежал, а Мидаса здесь нет — выходит, я единственная, к кому они могут обратиться, и мне важно взрастить в них доверие. Сейчас мне нужно, чтобы меня увидели.

— Не бойтесь, — уверяю я. — Опасность миновала, и я выясню, что из заявленного правда.

Люди переговариваются шепотом, а я с помощью своих сил подмечаю их облегчение, восхищение и уважение ко мне.

— Так держать, сестра, — еле слышно говорит Ману.

Когда появляется один из стражников, я кивком велю Кеону составить отчет. Он подходит к солдату и, безучастно выслушав, отпускает, но я обвожу толпу взглядом, улавливая силой их бормотание.

Когда Кеон возвращается, я на время отпускаю свою магию.

— Ну? — с тревогой спрашивает Ману.

— Похоже, золото остановилось и застыло, — тихо говорит он.

— А Мидас? — требовательно интересуюсь я.

Он переводит на меня карие глаза.

— Они считают, что он мертв.

От потрясения я резко охаю. Воздух застревает в горле, а слова сплетаются в голове сами по себе, оборачиваясь вокруг черепа опутывающими цепями.

Мертв.

Я поджимаю губы и чувствую, как пытаюсь испепелить замок взглядом. Все мои труды… я столько времени потратила на эти козни, а теперь произошло это.

Если царь Мидас мертв, он совершенно бесполезен.

Я прибыла сюда, чтобы договориться о сделках, осуществить свои желания, использовав впечатлительного принца и богатого правителя. Ситуация несколько изменилась, но к лучшему. У меня был план. Я собиралась стать первым монархом в истории, объединившим два королевства посредством брака и запустившим руку в третье. Потому что сила — это самое главное, и, возможно, я не могу при помощи магии превращать предметы в золото и умерщвлять гнилью, но у меня есть слова. А королева, сплетая паутину из людских тайн, способна на многое.

Заняв трон, я с тех самых пор неустанно трудилась, чтобы мой народ видел во мне такую же грозную силу, как и в любом другом монархе. И благодаря этим альянсам моя сила только бы увеличилась. А теперь все старания терпят крах.

И все из-за леди Аурен. Леди. Словно наложница имеет право на это звание.

Меня охватывают страх и гнев, хоть я этого и не показываю. Нельзя — за мной наблюдает слишком много людей. Я — женщина у власти и не могу позволить им увидеть свои истинные чувства, потому что тогда их используют против меня.

— Я хочу посмотреть.

И пока никто не успел меня остановить, широким шагом иду к замку, чувствуя, как холодеют пальцы ног, когда мои шелковые туфли наполняются снегом.

— Сестра, — окликает Ману, но я продолжаю идти. Слышу торопливые шаги, а когда подхожу к лестнице, Ману и Кеон меня догоняют.

— Хотя бы позволь, я войду первым, — говорит Кеон и резво вырывается вперед.

— Будь осторожен, — предостерегает Ману.

Кивнув, Кеон поднимается по ступенькам, я тут же следую за ним.

— Кайла, — шипит Ману. — Хоть золото и остановилось, это не означает, что это надолго. Мы же не знаем, насколько оно изменчиво.

— Оно застыло, — возражаю я, шурша туфлями по скользкому золоту. Мы встаем на верхней ступеньке и видим, что двери свисают с петель, как выбитые и кривые зубы.

— Оно и до того застывало, — парирует он. — И смотри, чем это обернулось.

— Именно это и собираюсь сделать.

Когда я вхожу в замок, слышу вздох Ману, но, оказавшись внутри, замедляю шаг. Пламя в настенных бра гаснет и снова вспыхивает, словно тоже волнуется и приходит в себя после атаки.

В передней^[1] раздается эхо наших шагов. Мы с Ману немного отстаем от Кеона, пока не подходим к бальной зале. И, встав в дверях, замираем.

Я моргаю, пытаясь привыкнуть к окутавшей залу темноте. К темноте и к золоту, которое мерцает затаенным предупреждением. Прежде зала освещалась пламенем из канделябров и настенных бра, и здесь было светло, как днем. Но теперь все окутано тенью. Единственный источник света — еще горящие железные печи в углу, и заметны они стали только сейчас, когда бальная зала опустела. Она даже отдаленно не похожа на ту, что была раньше. Словно все помещение сделано из воска, и к нему кто-то поднес горящую свечу. Стены кажутся наполовину оплавленными, а золото, стекающее по стенам, застыло. С потолка тоже свисают капли, больше похожие на сосульки, концы которых направлены на нас. С позолоченных колонн слетела позолота, весь золотой орнамент оплавился.

Пол представляет собой покрытую рябью развалину: где-то превратился в глыбу, вздувшись недвижимыми фигурами, из-за которых я прихожу в крайнее недоумение. Справа от меня видно очертание поднятой вверх и застывшей в таком положении руки. Возле помоста лежит, свернувшись, позолоченное тело. А под мезонином застыла волна, словно балкон оплавился и расплескался брызгами на пол — теперь там можно было увидеть чью-то ногу.

— Боги…

Слова Ману, произнесенные шепотом, побуждают к действию. Ноги сами несут меня через залу. Я настороженно перевожу взгляд с одного золотого пятна на другое. А когда прохожу дальше, от стен доносится жуткий стон. От пола. От потолка. Словно старое здание дает трещины и со скрипом проседает, но вот только этот звук намного страшнее. Он зловещий. Кажется, будто золото — это призрак, который сетует из-за нашего присутствия и грозит преследовать в кошмарах.

Я замираю, чувствуя, как кровь в висках стучит еще сильнее, чем до этого. Ману хватает меня за руку.

— Кайла, нужно убираться отсюда.

Стон со вздохом прекращается, и зала снова погружается в тишину.

Вырвав руку из его хватки, я продолжаю поиски.

— Я хочу посмотреть.

Кеон показывает вперед и говорит:

— Взгляните туда.

Посмотрев в ту сторону, куда он указал, я несусь вперед к самой дальней стене. К выпуклому пятну, которое теперь портит все убранство.

— О великие боги…

Это он.

Корона с его головы исчезла. Возможно, выплавилась в золото, которое теперь покрывает все его тело. Мидаса словно заточили в саму стену, словно она пыталась втянуть его в себя и поглотить сполна. На его лице отражено отчаяние. В широко раскрытых глазах застыли страх и потрясение.

Царь Мидас теперь всего лишь мертвец, заключенный в драгоценную гробницу.

Золото снова стонет, будто заявляя о своих правах.

— Нет…

Услышав женский голос, мы оборачиваемся и видим, как Мист, пошатываясь, идет вперед и с ужасом смотрит на Мидаса.

— Мой царь… — Она падает на колени, схватившись за живот, и в желтоватой, раскуроченной зале ее плач разносится эхом. — Это она. Она с ним это сделала.

— Но как? — шепчет Кеон, пока мы смотрим, как она рыдает. — Как такое возможно?

Я вспоминаю все слухи и толки, что до меня доходили. Смотрю на лицо Мидаса и размышляю. Прислушиваюсь. Перебираю нити давней паутины из слов, что я собрала — теперь они маятником раскачиваются в моих воспоминаниях.

Монархи не распространяются о своей магии. Это важно. Они знают, когда нужно продемонстрировать силу, и знают, когда ее нужно скрыть. Порой лучше обставить все так, чтобы люди вас недооценили. А иногда правители становятся известными благодаря такой неограниченной силе, и подданные либо почитают их, либо страшатся. А иногда и то и другое.

Мидас позолотил обеденный стол — впервые это произошло у меня на глазах. А еще для сегодняшнего празднества позолотил этот бальный зал. Два совершенных зрелища.

И все же сегодня золото вело себя так, словно вовсе не Мидас им управлял. Потому что так и было.

У меня нет ни тени сомнений, что сила золотого прикосновения была настоящей. И Мидас ни одного живого человека, кроме Аурен, не превращал в золото. Наверняка как раз по этой причине.

Я полагала, что главная ее тайна — это связь с командиром вражеской армии. Думала, что позолоченная фаворитка была для Мидаса всего лишь любимой наложницей для постельных утех.

И ошиблась во всем.

А я не выносила, когда допускала промахи.

Мидас превратил ее в яркий трофей, которым так часто кичился. У мужчин частенько бывают навязчивые идеи — особенно когда дело касается женщин. И азарт, который они демонстрируют по отношению к объектам своей одержимости, всегда балансирует на грани безрассудной страсти и ненависти. Один проступок — и господин ополчится на своего драгоценного питомца.

Однако, возможно, в этом случае… именно питомец ополчился на своего господина.

Страх, окутавший сознание, медленно оседает в желудке. Если Аурен и впрямь может украсть силу, тогда что случится, если она попытается украсть мою? Что, если ей это удалось?

Я клацаю и скрежещу зубами. Но впадать в панику не собираюсь — нужно понять, как обернуть ситуацию в свою пользу. Потому как если леди Аурен попытается украсть мою силу, то я ее уничтожу.

При виде затвердевшего металла я подкрепляю и свои безостановочно кружащие суждения. Мидас заключен в золото так, словно кузнец специально отлил для этого форму.

Я решила, что он бесполезен мне мертвым, однако, быть может, ошиблась. Возможно, мне остается лишь воспользоваться тем, во что его выковали.

Как оружием.

— Когда он ее позолотил, видимо, часть его силы перешла к ней, — тихо говорю я. — И он бы не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал.

Мидас был скрытным во всем, но такое? Это совсем иной вид опаснейших тайн на свете. Поэтому он держал ее при себе? Потому что натаскал воровать чужую силу, чтобы пользоваться ею в своих интересах?

— Это плохо, — замечает Кеон.

— Кайла, — начинает брат. — А если это не случайность? Вдруг это и есть ее магия? Вдруг она отнимала силу, когда ее применяли на ней? Ты?..

— Применяла, — резко кивнув, говорю я, чувствуя, как меня снова охватывает гнев.

— А если она украдет и твою силу?

Мне не нравится слышать, когда озвучивают то, что и так вызывает у меня беспокойство. Я выпрямляюсь и прижимаю язык к стиснутым зубам. Перемещаю взгляд на свое нечеткое отражение на позолоченной груди Мидаса.

Сегодняшний вечер должен был закончиться совсем не так. Я не рассчитывала, что окажусь в опасности, а кто-то, возможно, заберет мою силу и воспользуется ею против меня.

— Как нам пустить это в ход? — говорит Ману, потому что, как и я, всегда выворачивает ситуацию так, чтобы заполучить политическую выгоду. И случившееся сегодня ничем от того не отличается.

Я оглядываю бальную залу, но мы по-прежнему одни, если не считать Мист, которая рыдает, закрыв лицо ру — ками.

— Мы скажем людям правду, — говорю я. — Что фаворитка Мидаса его предала. Что она завела интрижку с королем Ротом, пытаясь вызвать у Мидаса ревность. Что она завидовала из-за моей помолвки с Мидасом.

— Пусть все знают, что она злодейка.

Я киваю.

— Ее возненавидит вся Орея.

— А Шестое царство? — спрашивает Ману. — Ведь брак теперь по понятным причинам не случится.

— Но мы при всех объявили о нашей помолвке, — отвечаю я. — Будет трудно, но если я правильно все разыграю, то все равно смогу установить над ним контроль.

— Народ в Шестом царстве еще бунтует, — напоминает Кеон. — А еще они убили свою прежнюю царицу. С чего ты решила, что после смерти Мидаса они примут тебя без церемонии бракосочетания?

Я улыбаюсь ему.

— Потому что я не их Холодная царица. Я приветливая, обаятельная, красивая Кайла Иоана. Я заставлю их полюбить меня так, как любят подданные Третьего королевства.

— Мы знаем, как наш народ любит Кайлу. У нее получится, — решительно кивнув, подтверждает мой брат.

— Придется действовать быстро, — говорит Кеон. — Нужно как можно скорее посетить Шестое царство, провести какую-нибудь церемонию, почтив память Мидаса. И при этом необходимо выставить тебя горюющей невестой, чтобы вызвать у них сочувствие.

Уж если я что-то и умею, так это вызывать любовь у целого королевства.

— Это мне по силам.

От пронзительных, судорожных причитаний за спиной я стискиваю зубы и бросаю на Мист еще один взгляд.

А вот с ней все равно придется разобраться.

Если я планирую занять трон Шестого царства, то, разумеется, не могу допустить, чтобы она родила незаконнорожденного наследника. Но с этой проблемой мы разберемся позже.

— Сейчас слишком много всего происходит, — тихо продолжаю я. — Как только остальные правители узнают о том, что леди Аурен может украсть силу, они захотят вмешаться. Да и остается проблема с Пятым королевством…

— На самом деле на этот счет у меня есть идея, — говорит Ману, и я тут же обращаю внимание на него.

Брат не просто так служит моим советником. У него блестящий ум, он знает, как играть на публику, он умеет видеть людей насквозь, и — что важнее всего — предан мне.

— Раз уж первым делом мы должны закрепиться в Шестом царстве и разобраться с леди Аурен, то и здесь, в Пятом королевстве, не должны лишиться влияния. Предлагаю немедля начать поиски ближайших родственников Фулька, потому что теперь, когда принц мертв, Рэнхолду нужен наследник. Мы разыщем всех, кто наделен силой, и отберем лучших претендентов на трон. А потом сами выберем, кто из них его займет. Именно мы определим, кому отойдет власть. А в обмен на нашу поддержку… они поддержат нас и только нас.

Я улыбаюсь.

— Брат, ты истинное совершенство.

Он отвечает мне точно такой же улыбкой.

— А если кто-нибудь попытается выступить против нас, заявив права на Шестое царство или помешав назначить наследника Пятого королевства? — взволнованно спрашивает Кеон.

Моя улыбка тут же меняется и становится беспощадной.

— Любой, кто проголосует против меня, лишится права голоса.

А если леди Аурен думает, что может отнять у меня все, ради чего я так упорно трудилась, то вскоре поймет, что не только она знает, как украсть желанное.

Может, я и не обладаю даром превращать предметы в золото и убивать гнилью, но слова — самое могущественное оружие на свете, и я умело им воспользуюсь.

Глава 2 →