Неточные совпадения
Весь день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна провела в сомнениях о том, всё ли кончено или есть надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или еще раз увидать его. Она ждала его целый день и вечером, уходя в свою комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он
придет, несмотря на слова
горничной, то, значит, он еще любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
«Сегодня в десятом часу вечера
приходи ко мне по большой лестнице; муж мой уехал в Пятигорск и завтра утром только вернется. Моих людей и
горничных не будет в доме: я им всем раздала билеты, также и людям княгини. Я жду тебя;
приходи непременно».
Когда он закуривал новую папиросу, бумажки в кармане пиджака напомнили о себе сухим хрустом. Самгин оглянулся — все вокруг было неряшливо, неприятно, пропитано душными запахами.
Пришли двое коридорных и
горничная, он сказал им, что идет к доктору, в 32-й, и, если позвонят из больницы, сказали бы ему.
Клим Самгин решил не выходить из комнаты, но
горничная, подав кофе, сказала, что сейчас
придут полотеры. Он взял книгу и перешел в комнату брата. Дмитрия не было, у окна стоял Туробоев в студенческом сюртуке; барабаня пальцами по стеклу, он смотрел, как лениво вползает в небо мохнатая туча дыма.
Кутузов толкнул Клима плечом в дверь, открытую
горничной, и, взглянув в ту сторону, откуда
пришел, похлопал
горничную по плечу...
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно, темной ночью, кто-то забрался из сада на крышу с целью выкрасть голубей и сломал замок голубятни. Это привело Безбедова в состояние мрачной ярости; утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря на холод, неистово ругал дворника, прогнал
горничную, а затем
пришел к Самгину пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
Алина пошла переодеваться, сказав, что сейчас
пришлет «отрезвляющую штучку», явилась высокая
горничная в накрахмаленном чепце и переднике, принесла Самгину большой бокал какого-то шипящего напитка, он выпил и почувствовал себя совсем хорошо, когда возвратилась Алина в белом платье, подпоясанном голубым шарфом с концами до пола.
— Да не человек
приходил,
горничная, — с невозмутимым хладнокровием отозвался Захар.
— Посмотри, что делает Захар? — пожаловался он ей. — На вот письмо и отдай его человеку или
горничной, кто
придет от Ильинских, чтоб барышне отдали, слышишь?
Она
пришла в экстаз, не знала, где его посадить, велела подать прекрасный завтрак, холодного шампанского, чокалась с ним и сама цедила по капле в рот вино, вздыхала, отдувалась, обмахивалась веером. Потом позвала
горничную и хвастливо сказала, что она никого не принимает; вошел человек в комнату, она повторила то же и велела опустить шторы даже в зале.
Разговоры между ними происходили урывками, при встречах в коридоре, на балконе, на дворе и иногда в комнате старой
горничной тетушек Матрены Павловны, с которой вместе жила Катюша и в горенку которой иногда Нехлюдов
приходил пить чай в прикуску.
Теперь, Верочка, эти мысли уж ясно видны в жизни, и написаны другие книги, другими людьми, которые находят, что эти мысли хороши, но удивительного нет в них ничего, и теперь, Верочка, эти мысли носятся в воздухе, как аромат в полях, когда
приходит пора цветов; они повсюду проникают, ты их слышала даже от твоей пьяной матери, говорившей тебе, что надобно жить и почему надобно жить обманом и обиранием; она хотела говорить против твоих мыслей, а сама развивала твои же мысли; ты их слышала от наглой, испорченной француженки, которая таскает за собою своего любовника, будто
горничную, делает из него все, что хочет, и все-таки, лишь опомнится, находит, что она не имеет своей воли, должна угождать, принуждать себя, что это очень тяжело, — уж ей ли, кажется, не жить с ее Сергеем, и добрым, и деликатным, и мягким, — а она говорит все-таки: «и даже мне, такой дурной, такие отношения дурны».
Три подводы с тетенькиным скарбом: сундуками, пуховиками, подушками и проч., еще вчера
пришли вместе с
горничной Липкой, которая уже приготовила их комнату, расставила в двух киотах образа, выварила клопов из кроватей и постлала постели.
Так я простоял в гостиной перед креслом и апельсином до полного рассвета, пока не
пришла мать с
горничной, чтобы привести все в порядок. Мать удивилась, застав меня уже одетого и страшно мечтательного.
Тит все время наблюдал Домнушку и только покачал головой: очень уж она разъелась на готовых хлебах. Коваль позвал внучку Катрю и долго разговаривал с ней.
Горничная испугалась не меньше Домнушки: уж не сватать ли ее
пришли старики? Но Домнушка так весело поглядывала на нее своими ласковыми глазами, что у Катри отлегло на душе.
Пошлите-ка лучше
горничную за экономкой, скажите, чтобы она передала, что, мол,
пришел один гость, постоянный, по делу, что очень нужно видеть лично.
Недели через три после состояния приказа, вечером, Петр Михайлыч, к большому удовольствию капитана, читал историю двенадцатого года Данилевского […историю двенадцатого года Данилевского. — Имеется в виду книга русского военного историка А.И.Михайловского-Данилевского (1790—1848) «Описание Отечественной войны в 1812 году».], а Настенька сидела у окна и задумчиво глядела на поляну, облитую бледным лунным светом. В прихожую
пришел Гаврилыч и начал что-то бунчать с сидевшей тут
горничной.
Она заплакала и не могла продолжать. Волнение истощило ее, она упала на диван, закрыла глаза, зубы ее стиснулись, рот судорожно искривился. С ней сделался истерический припадок. Через час она опомнилась,
пришла в себя. Около нее суетилась
горничная. Она огляделась кругом. «А где же?..» — спросила она.
— Ах, оставьте меня в покое, — закричал он на
горничную, которая от Софьи Ивановны
пришла спросить его: как его зубы? и не хочет ли он сделать себе припарку? Вслед за тем, сказав, что постель мне сейчас постелят и что он сейчас вернется, он пошел к Любовь Сергеевне.
Поутру
горничная передала Дарье Павловне, с таинственным видом, письмо. Это письмо, по ее словам,
пришло еще вчера, но поздно, когда все уже почивали, так что она не посмела разбудить.
Пришло не по почте, а в Скворешники через неизвестного человека к Алексею Егорычу. А Алексей Егорыч тотчас сам и доставил, вчера вечером, ей в руки, и тотчас же опять уехал в Скворешники.
Тщательно скрывая от дочерей положение несчастной
горничной, она спешила ее отправить в деревню, и при этом не только что не бранила бедняжку, а, напротив, утешала, просила не падать духом и беречь себя и своего будущего ребенка, а сама между тем
приходила в крайнее удивление и восклицала: «Этого я от Аннушки (или Паши какой-нибудь) никак не ожидала, никак!» Вообще Юлия Матвеевна все житейские неприятности — а у нее их было немало — встречала с совершенно искренним недоумением.
— Еще ругается, пропоец этакий!.. Ну,
приди ты у меня в другой раз, я те спроважу в полицию! — проговорил ему вслед солдат; письмо Янгуржеева, впрочем, он отдал Лябьевым, от которых через
горничную получил новое приказание никогда не принимать Янгуржеева.
— Это после, погодите, — перебила ее Миропа Дмитриевна, — но теперь вы прикажите моим
горничным, чтобы они
пришли сюда, а то ваша старушонка очень глупа.
— Прошу вас, дайте мне руку, я проведу вас, — говорил помощник капитана с мягкой ласковостью. — Я
пришлю вам
горничную, у вас будет ключ, вы можете раздеться, если вам угодно.
Горничные ходили на цыпочках; ключница Акулина совалась, как помешанная: назначено было после обеда варенье варить, и вот
пришло время, ягоды вычищены, готовы, а от барыни ни приказу, ни отказу нет; садовник Матвей
пришел было с вопросом, не пора ли персики обирать, но в девичьей так на него цыкнули, что он немедленно отретировался.
— Что мне в голову
пришло! Помнится, я была еще маленькая… У нас ушла
горничная. Ее поймали, простили, и она долго жила у нас… а все-таки все ее величали: Татьяна беглая. Не думала я тогда, что и я, может быть, буду беглая, как она.
Пришел наконец день испытания; с двенадцати часов Ваву чесали, помадили, душили; сама Марья Степановна затянула ее, и без того худенькую, корсетом и придала ей вид осы; зато, с премудрой распорядительностью, она умела кой-где подшить ваты — и все была не вполне довольна: то ей казался ворот слишком высок, то, что у Вавы одно плечо ниже другого; при всем этом она сердилась, выходила из себя, давала поощрительные толчки
горничным, бегала в столовую, учила дочь делать глазки и буфетчика накрывать стол и проч.
Он вздрогнул… Неужели Ирина? Точно: она. Закутанная в шаль своей
горничной, с дорожною шляпою на неубранных волосах, она стоит на платформе и глядит на него померкшими глазами."Вернись, вернись, я
пришла за тобой",говорят эти глаза. И чего, чего не сулят они! Она не движется, не в силах прибавить слово; все в ней, самый беспорядок ее одежды, все как бы просит пощады…
Долинский нашел чай и позвал старуху. Принесли горячей воды, и Вера Сергеевна села делать чай.
Пришла и
горничная с большим узлом в салфетке. Вера Сергеевна стала разбирать узел: там была розовая подушечка в ажурном чехле, кисея, собранная буфами, для того, чтобы ею обтянуть стол; множество гирлянд, великолепный букет и венок из живых роз на голову.
На другой день после описанного нами горестного события княгиня получила от Петицкой записку, которую та
прислала к ней со своей
горничной, очень безобразной из себя.
— Да вчера к ней-с эта проклятая
горничная Елены Николаевны
пришла, — продолжала Марфуша. — Она больше у нашей барышни не живет-с! — И начала ей рассказывать, что Елена Николаевна из заведенья переехала в гостиницу, в нумера, к этому барину Жуквичу.
После описанной нами прогулки княгиня в самом деле видно расхворалась не на шутку, потому что дня два даже не выходила из своей комнаты. В продолжение всего этого времени князь ни разу не зашел к ней; на третье утро, наконец, княгиня сама
прислала к нему свою
горничную.
— Как это было глупо вчера с вашей стороны, — начал князь, —
прислать вдруг
горничную сказать нам, как школьникам, чтобы не шумели и тише разговаривали!..
Князь и Елена в этот самый день именно и недоумевали, каким образом им пригласить священников крестить их ребенка: идти для этого к ним князю самому — у него решительно не хватало духу на то, да и Елена находила это совершенно неприличным; послать же
горничную звать их — они, пожалуй, обидятся и не
придут. Пока Елена и князь решали это, вдруг к ним в комнату вбежала кухарка и доложила, что маменька Елены Николаевны приехала и спрашивает: «Примут ли ее?».
Елене
пришло в голову, что не удар ли случился с Николя, и он лечится электричеством; но машина, собственно, была куплена для больной бабушки Николя; когда же та умерла, то Николя машину взял к себе для такого употребления: он угрозами и ласками зазывал в свой кабинет лакеев и
горничных и упрашивал их дотронуться до машины.
Разговор этот был прерван приходом
горничной, которая доложила Домне Осиповне, что Михаил Сергеевич просит позволения
прийти к ней.
Он недолго дожидался разрешения этой загадки. Возвращаясь, часу в двенадцатом ночи, в свою комнату, шел он по темному коридору. Вдруг кто-то сунул ему в руку записку. Он оглянулся: от него удалялась девушка, как ему показалось, Натальина
горничная. Он
пришел к себе, услал человека, развернул записку и прочел следующие строки, начертанные рукою Натальи...
Шишкин. Ну, знаете… неприлично это! Недостойно интеллигентного человека! И вообще он — буржуй! Хотя бы такая история. Его
горничная ходила в воскресную школу. Чудесно! Он же сам прескучно доказывал мне пользу воскресных школ… о чем я его совсем не умолял! Он даже хвастался, что я-де один из инициаторов устройства школы. И вот недавно, в воскресенье,
приходит он домой и — ужас! Дверь отворяет не
горничная, а нянька! Где Саша? В школе. Ага! И — запретил
горничной посещать школу! Это как назвать, по-вашему?
И каково же было его удивление, когда он услышал, что Юлия, которую он ожидал увидеть в страшной истерике или по крайней мере в слезах, вскоре же после его ухода уехала, и уехала к Санич, то есть к французу, а после того
прислала записку к
горничной, чтобы та привезла ей все вещи!
Она плакала навзрыд, и, несмотря на то, что стоны ее доходили до ожесточенного супруга, он не только не
пришел к ней помириться, но, напротив, послал к ней
горничную и велел спросить ее, когда она его оставит.
Несколько минут она не могла
прийти в себя, так поразила ее сообщенная
горничною новость.
Переговорив таким образом, сваха
пришла к Юлии и посоветовала ей велеть
горничной тотчас же укладываться. Таким образом, на другой день поутру супруги вышли, каждый из своей комнаты, не говоря друг с другом ни слова, сели в экипаж и отправились в путь.
И опять железо… Время тянулось длинно, а часы в нижнем этаже били часто. И то и дело слышались звонки;
приходили доктора… Вошла
горничная с пустым стаканом на подносе и спросила...
Приходил маленький, рыженький, с длинным носом и с еврейским акцентом, потом высокий, сутулый, лохматый, похожий на протодьякона; потом молодой, очень полный, с красным лицом и в очках. Это врачи
приходили дежурить около своего товарища. Коростелев, отдежурив свое время, не уходил домой, а оставался и, как тень, бродил по всем комнатам.
Горничная подавала дежурившим докторам чай и часто бегала в аптеку, и некому было убрать комнат. Было тихо и уныло.
Старуха
горничная сказала, что барыни нет дома и что, должно быть, они скоро
придут.
— Не понимаю. Вчера ввечеру пошла было в сад и вдруг вернулась вне себя, перепуганная.
Горничная за мной прибежала. Я
прихожу, спрашиваю жену: что с тобой? Она ничего не отвечает и тут же слегла; ночью открылся бред. В бреду бог знает что говорила, вас поминала.
Горничная мне сказала удивительную вещь: будто бы Верочке в саду ее мать покойница привиделась, будто бы ей показалось, что она идет к ней навстречу, с раскрытыми руками.
Однажды я
пришел на урок. Леонида дома не было: это с ним часто случалось. Я прошел в кабинет. Мимо растворенных дверей промелькнула
горничная, потом другой раз, третий — и, наконец, вошла в кабинет.
Я позвал
горничных женщин и с помощью их вынес бесчувственную Марью Виссарионовну; Пионову тоже вывели в двои руки.
Пришел священник, Леонид очень долго исповедовался, причастился и ни слова уже потом не говорил. Приехали медики, но было бесполезно: он умер.
— Сашка! А тебя Свечниковы на елку звали.
Горничная приходила, — прошептал он.
Прихвоснев. Как мне не знать-с, я вам ее и поставил. Аполлон Алексеич тогда заехал ко мне и говорит: «У Софьи Михайловны нет
горничной,
пришлите к ней какую-нибудь понадежнее».