Цитаты из русской классики со словосочетанием «писатель хотел»
Русская литература XIX в. носила учительский характер, писатели хотели быть учителями жизни, призывали к улучшению жизни.
Пришла мне мысль — сыграть нам театр, хороший, настоящий, и мой взгляд по сему предмету таков, чтобы взять для представления что-нибудь из Шекспира; так как сего великого писателя хотя и играют на сцене, но актеры, по их крайнему необразованию, исполняют его весьма плохо.
Неточные совпадения
Левин нахмурился, холодно пожал руку и тотчас же обратился к Облонскому. Хотя он имел большое уважение к своему, известному всей России, одноутробному брату писателю, однако он терпеть не мог, когда к нему обращались не как к Константину Левину, а как к брату знаменитого Кознышева.
Впрочем, если слово из улицы попало в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят в таком количестве, что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу в русском вкусе.
Его раздражали непонятные отношения Лидии и Макарова, тут было что-то подозрительное: Макаров, избалованный вниманием гимназисток, присматривался к Лидии не свойственно ему серьезно, хотя говорил с нею так же насмешливо, как с поклонницами его, Лидия же явно и, порою, в форме очень резкой, подчеркивала, что Макаров неприятен ей. А вместе с этим Клим Самгин замечал, что случайные встречи их все учащаются, думалось даже: они и флигель писателя посещают только затем, чтоб увидеть друг друга.
Из флигеля выходили, один за другим, темные люди с узлами, чемоданами в руках, писатель вел под руку дядю Якова. Клим хотел выбежать на двор, проститься, но остался у окна, вспомнив, что дядя давно уже не замечает его среди людей. Писатель подсадил дядю в экипаж черного извозчика, дядя крикнул...
— Приехал один молодой писатель, ух, резкий парень! Хочешь — познакомлю? Тут есть барышня, курсистка, Маркса исповедует…
— Нет, — сказал Самгин. Рассказ он читал, но не одобрил и потому не хотел говорить о нем. Меньше всего Иноков был похож на писателя; в широком и как будто чужом пальто, в белой фуражке, с бородою, которая неузнаваемо изменила грубое его лицо, он был похож на разбогатевшего мужика. Говорил он шумно, оживленно и, кажется, был нетрезв.
— Чехов и всеобщее благополучие через двести — триста лет? Это он — из любезности, из жалости. Горький? Этот — кончен, да он и не философ, а теперь требуется, чтоб писатель философствовал. Про него говорят — делец, хитрый, эмигрировал, хотя ему ничего не грозило. Сбежал из схватки идеализма с реализмом. Ты бы, Клим Иванович, зашел ко мне вечерком посидеть. У меня всегда народишко бывает. Сегодня будет. Что тебе тут одному сидеть? А?
— Жульнические романы, как, примерно, «Рокамболь», «Фиакр номер 43» или «Граф Монте-Кристо». А из русских писателей весьма увлекает граф Сальяс, особенно забавен его роман «Граф Тятин-Балтийский», — вещь, как знаете, историческая. Хотя у меня к истории — равнодушие.
— Пророками — и надолго! — будут двое: Леонид Андреев и Сологуб, а за ними пойдут и другие, вот увидишь! Андреев — писатель, небывалый у нас по смелости, а что он грубоват — это не беда! От этого он только понятнее для всех. Ты, Клим Иванович, напрасно морщишься, — Андреев очень самобытен и силен. Разумеется, попроще Достоевского в мыслях, но, может быть, это потому, что он — цельнее. Читать его всегда очень любопытно, хотя заранее знаешь, что он скажет еще одно — нет! — Усмехаясь, она подмигнула...
Но все-таки он понимал, что бывать у писателя ему полезно, хотя иногда и скучно.
— Вот с этого места я тебя не понимаю, так же как себя, — сказал Макаров тихо и задумчиво. — Тебя, пожалуй, я больше не понимаю. Ты — с ними, но — на них не похож, — продолжал Макаров, не глядя на него. — Я думаю, что мы оба покорнейшие слуги, но — чьи? Вот что я хотел бы понять. Мне роль покорнейшего слуги претит. Помнишь, когда мы, гимназисты, бывали у писателя Катина — народника? Еще тогда понял я, что не могу быть покорнейшим слугой. А затем, постепенно, все-таки…
— Зачем тебе? Не хочешь ли писать «Mystères de Petersbourg»? [«Петербургские тайны» (фр.). Здесь Штольц намекает на многочисленные подражания роману «Парижские тайны» французского писателя Э. Сю (1804–1857).]
Конечно, если бы Марья Алексевна знала хотя половину того, что знают эти писатели, у ней достало бы ума сообразить, что Лопухов плохая компания для нее.
Но он остается одним из самых замечательных у нас явлений, одним из величайших русских писателей, хотя и испорченных газетами.
Он хотел быть покровителем наук и искусств и этим развращал писателей и артистов.
А он на каждой сотни наживает, да и писателем драматическим числится, хотя собаку через «ять» пишет.
Ничего больше он нам не сказал, и мы не спрашивали… Чтение новых писателей продолжалось, но мы понимали, что все то, что будило в нас столько новых чувств и мыслей, кто-то хочет отнять от нас; кому-то нужно закрыть окно, в которое лилось столько света и воздуха, освежавшего застоявшуюся гимназическую атмосферу…
Труд сего писателя бесполезен не будет, ибо, обнажая шествие наших мыслей к истине и заблуждению, устранит хотя некоторых от пагубныя стези и заградит полет невежества; блажен писатель, если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотя сердце посеял добродетель.
Ибо тогда, как пишут и утверждают писатели, всеобщие голода в человечестве посещали его в два года раз или по крайней мере в три года раз, так что при таком положении вещей человек прибегал даже к антропофагии, хотя и сохраняя секрет.
— Ну как же, важное блюдо на лопате твой писатель. Знаем мы их — теплые тоже ребята; ругай других больше, подумают, сам, мол, должно, всех умней. Нет, брат, нас с дороги этими сочинениями-то не сшибешь. Им там сочиняй да сочиняй, а тут что устроил, так то и лучше того, чем не было ничего. Я, знаешь, урывал время, все читал, а нонче ничего не хочу читать — осерчал.
— Хотите читать этого писателя?
— Господин Кольберт, — начал объяснять за него Плавин, — собственно, хочет посвятить себя русской музыке, а потому вот и просил меня познакомить его с людьми, знающими русскую жизнь и, главным образом, с русскими писателями, которые посоветовали бы ему, какой именно сюжет выбрать для оперы.
— Может быть, он и ту способность имеет; а что касается до ума его, то вот именно мне всегда казалось, что у него один из тех умов, которые, в какую область хотите поведите, они всюду пойдут за вами и везде все будут понимать настоящим образом… качество тоже, полагаю, немаловажное для писателя.
Чтобы объяснить эти слова Клеопатры Петровны, я должен сказать, что она имела довольно странный взгляд на писателей; ей как-то казалось, что они непременно должны были быть или люди знатные, в больших чинах, близко стоящие к государю, или, по крайней мере, очень ученые, а тут Вихров, очень милый и дорогой для нее человек, но все-таки весьма обыкновенный, хочет сделаться писателем и пишет; это ей решительно казалось заблуждением с его стороны, которое только может сделать его смешным, а она не хотела видеть его нигде и ни в чем смешным, а потому, по поводу этому, предполагала даже поговорить с ним серьезно.
— «Мужики, говорит, все нынешние писатели, необразованные все, говорит, худородные!..» Знаешь, это его выражение… Я, признаться сказать, поведал ему, что и ты пишешь, сочинителем хочешь быть!
Ну, положим, хоть и писатель; а я вот что хотел сказать: камергером, конечно, не сделают за то, что роман сочинил; об этом и думать нечего; а все-таки можно в люди пройти; ну сделаться каким-нибудь там атташе.
Анна Андреевна, например, никак не хотела поверить, что новый, прославляемый всеми писатель — тот самый Ваня, который и т. д., и т. д., и все качала головою.
— Писатели, сударыня, подробностей этих никогда не открывают. Хотя же и не отказываются от приличного за труды вознаграждения, однако все-таки желательнее для них, чтобы другие думали, якобы они бескорыстно произведениями своего вдохновения досуги человечества услаждают. Так, сударь?
— Помню, как ты вдруг сразу в министры захотел, а потом в писатели. А как увидал, что к высокому званию ведет длинная и трудная дорога, а для писателя нужен талант, так и назад. Много вашей братьи приезжают сюда с высшими взглядами, а дела своего под носом не видят. Как понадобится бумагу написать — смотришь, и того… Я не про тебя говорю: ты доказал, что можешь заниматься, а со временем и быть чем-нибудь. Да скучно, долго ждать. Мы вдруг хотим; не удалось — и нос повесили.
К удивлению моему, оказалось, что, хотя они выговаривали иностранные заглавия по-русски, они читали гораздо больше меня, знали, ценили английских и даже испанских писателей, Лесажа, про которых я тогда и не слыхивал.
Лично я, впрочем, выше всего ценил в Мартыне Степаныче его горячую любовь к детям и всякого рода дурачкам: он способен был целые дни их занимать и забавлять, хотя в то же время я смутно слышал историю его выхода из лицея, где он был инспектором классов и где аки бы его обвиняли; а, по-моему, тут были виноваты сами мальчишки, которые, конечно, как и Александр Пушкин, затеявший всю эту историю, были склоннее читать Апулея [Апулей (II век) — римский писатель, автор знаменитого романа «Золотой осел» («Метаморфозы»).] и Вольтера, чем слушать Пилецкого.
В забвение вами мне сея великия вины вспомяну вам слова светского, но светлого писателя господина Татищева: „А голодный, хотя бы и патриарх был, кусок хлеба возьмет, особливо предложенный“.
Юлия Филипповна. Она, вероятно, с этим писателем. Ты, кажется, хотел идти на реку? Иди, нам без тебя не будет скучно…
Басов. Это надо терпеть, мой друг. Проезжая по Волге, обязательно едят стерляжью уху, а при виде писателя — всякий хочет показать себя умницей; это надо терпеть.
Шалимов (возбужденно). Позвольте! Почему вы применяете ко мне иные требования… иные мерки, чем вообще к людям?.. Вы все… живете так, как вам нравится, а я, потому что я писатель, должен жить, как вы хотите!
Некоторые писатели, лишенные чутья нормальных потребностей и сбитые с толку искусственными комбинациями, признавая эти несомненные факты нашей жизни, хотели их узаконить, прославить, как норму жизни, а не как искажение естественных стремлений, произведенное неблагоприятным историческим развитием.
— Да вот поделиться с нами твоими воспоминаниями, рассказать l'histoire intime de ton coeur… [твою интимную сердечную историю… (франц.)] Ведь ты любил — да? Ну, и опиши нам, как это произошло… Comment cela t'est venu [Как это случилось с тобой (франц.)] и что потом было… И я тогда, вместе с другими, прочту… До сих пор, я, признаюсь, ничего твоего не читала, но ежели ты про любовь… Да! чтоб не забыть! давно я хотела у тебя спросить: отчего это нам, дамам, так нравится, когда писатели про любовь пишут?
— Вы хотите спросить меня о чём-нибудь? — сказал писатель.
Начитавшись романтических писателей французской романтической школы, она сама очень порядочно страдала романтизмом, но при всем том она, однако, понимала свое положение и хотела смотреть в свое будущее не сквозь розовую призму.
Так говорит сам Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году французы били русских, когда шли вперед, били их же, когда бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
Пусть современные французские писатели, всегда готовые платить ругательством за нашу ласку и гостеприимство, кричат, что мы варвары, что, превратя в пепел древнюю столицу России, мы отодвинули себя назад на целое столетие: последствия доказали противное; а беспристрастное потомство скажет, что в сем спасительном пожаре Москвы погиб навсегда тот, кто хотел наложить оковы рабства на всю Европу.
Мольер. Что еще я должен сделать, чтобы доказать, что я червь? Но, ваше величество, я писатель, я мыслю, знаете ли, я протестую… она не дочь моя! (Бутону.) Попросите ко мне Мадлену Бежар, я хочу посоветоваться.
Теология, древние писатели, еврейский язык, объяснения темных фраз какой-нибудь рукописи, опыты без связи, наблюдения без общей цели — вот их предмет; когда же им случится иметь дело с действительностию, они хотят подчинить ее своим категориям, и из этого выходят пресмешные уродства.
Верх ее искусства, апогей ее благотворности — если она захочет и сумеет показать значение произведений того или другого писателя для его времени и потерю этого значения в наше время.
Так, под 1113 годом, говоря о печерской дани, которой не хотели платить новгородцы, автор замечает: «Писатели приписывают сие тому, что князь Всеволод Мстиславич, быв не токмо кроток, но и слаб, не содержал их в надлежащем порядке, оттого и своевольствовали».
(44) Г-н Соловьев поместил в «Архиве» г. Калачова статью о русских исторических писателях XVIII века, в которой разбирает некоторых писателей. Не знаем, почему именно тех, а не других. Если он хотел рассмотреть только замечательнейших, то неужели труды Елагина и Эмина замечательнее «Записок о русской истории»?
— Что истребило наши две славные Династии, говорит один Китайский Писатель: то, что они, не довольствуясь главным надзиранием, единственно приличным Государю, хотели управлять всем непосредственно и присвоили себе дела, которые должны быть судимы разными государственными Правительствами.
— А что, нет ли у вас каких-либо свежих известий с войны? — спросил Рыбников. — Эх, господа! — воскликнул он вдруг и громыхнул шашкой. — Сколько бы мог я вам дать интересного материала о войне! Хотите, я вам буду диктовать, а вы только пишите. Вы только пишите. Так и озаглавьте: «Воспоминания штабс-капитана Рыбникова, вернувшегося с войны». Нет, вы не думайте — я без денег, я задарма, задаром. Как вы думаете, господа писатели?
Разговаривая очень приятно, Константин сделал Гоголю вопрос самый естественный, но, конечно, слишком часто повторяемый всеми при встрече с писателем: «Что вы нам привезли, Николай Васильевич?» — и Гоголь вдруг очень сухо и с неудовольствием отвечал: «Ничего». Подобные вопросы были всегда ему очень неприятны; он особенно любил содержать в секрете то, чем занимался, и терпеть не мог, если хотели его нарушить.
Действительной жизни он не хотел знать и даже полагал, кажется, что о ней можно говорить не иначе, как низким слогом, которого должен избегать порядочный писатель.
Ассоциации к слову «писатель»
Синонимы к словосочетанию «писатель хотел»
Предложения со словосочетанием «писатель хотел»
- Когда писатель хочет подчеркнуть напряжённость чувств своих героев или драматизм их положения, он прибегает к излюбленной форме сказа.
- На рыбок, которые знают, что писатель хочет их подманить, подсечь и навсегда вытащить из моря.
- Но когда кто-нибудь из поэтов или писателей хотел привести пример художника, которого все и во все времена признавали великим, чаще всего называлось имя именно этого древнегреческого скульптора.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «писатель»
Сочетаемость слова «хотеть»
Значение слова «писатель»
ПИСА́ТЕЛЬ, -я, м. Тот, кто пишет литературные произведения. Талантливый писатель. Союз советских писателей. (Малый академический словарь, МАС)
Значение слова «хотеть»
ХОТЕ́ТЬ, хочу́, хо́чешь, хо́чет, хоти́м, хоти́те, хотя́т; несов. 1. Испытывать желание, охоту, ощущать потребность, необходимость в чем-л. Хотеть пить. Хотеть есть. (Малый академический словарь, МАС)
Афоризмы русских писателей со словом «писатель»
- Писатель должен много писать, но не должен спешить.
- Невнимание писателя к форме способно обернуться невниманием читателя к содержанию.
- Величайшее умение писателя — это уметь вычеркивать.
- (все афоризмы русских писателей)
Отправить комментарий
Значение слова «писатель»
ПИСА́ТЕЛЬ, -я, м. Тот, кто пишет литературные произведения. Талантливый писатель. Союз советских писателей.
Все значения слова «писатель»Значение слова «хотеть»
ХОТЕ́ТЬ, хочу́, хо́чешь, хо́чет, хоти́м, хоти́те, хотя́т; несов. 1. Испытывать желание, охоту, ощущать потребность, необходимость в чем-л. Хотеть пить. Хотеть есть.
Все значения слова «хотеть»Предложения со словосочетанием «писатель хотел»
Когда писатель хочет подчеркнуть напряжённость чувств своих героев или драматизм их положения, он прибегает к излюбленной форме сказа.
На рыбок, которые знают, что писатель хочет их подманить, подсечь и навсегда вытащить из моря.
Но когда кто-нибудь из поэтов или писателей хотел привести пример художника, которого все и во все времена признавали великим, чаще всего называлось имя именно этого древнегреческого скульптора.
- (все предложения)
Синонимы к словосочетанию «писатель хотел»
- настоящий писатель
- хорошие писатели
- великий писатель
- профессиональный писатель
- мастерство писателя
- (ещё синонимы...)