Неточные совпадения
«
И полно, Таня! В эти лета
Мы не слыхали про любовь;
А то бы согнала со света
Меня покойница свекровь». —
«
Да как же ты венчалась, няня?» —
«Так, видно, Бог велел. Мой Ваня
Моложе был меня, мой свет,
А было мне тринадцать лет.
Недели две ходила сваха
К моей родне,
и наконец
Благословил меня отец.
Я горько плакала со страха,
Мне с плачем косу расплели
Да с пеньем в церковь повели.
— Я тут еще беды не вижу.
«
Да скука, вот беда, мой друг».
— Я модный свет ваш ненавижу;
Милее мне домашний круг,
Где я могу… — «Опять эклога!
Да полно, милый, ради Бога.
Ну что ж? ты едешь: очень жаль.
Ах, слушай, Ленский;
да нельзя ль
Увидеть мне Филлиду эту,
Предмет
и мыслей,
и пера,
И слез,
и рифм et cetera?..
Представь меня». — «Ты шутишь». — «Нету».
— Я рад. — «Когда же?» — Хоть сейчас
Они с охотой примут нас.
Вы, плугари, гречкосеи, овцепасы, баболюбы!
полно вам за плугом ходить,
да пачкать в земле свои желтые чеботы,
да подбираться к жинкам
и губить силу рыцарскую!
«Слышь ты, Василиса Егоровна, — сказал он ей покашливая. — Отец Герасим получил, говорят, из города…» — «
Полно врать, Иван Кузмич, — перервала комендантша, — ты, знать, хочешь собрать совещание
да без меня потолковать об Емельяне Пугачеве;
да лих, [
Да лих (устар.) —
да нет уж.] не проведешь!» Иван Кузмич вытаращил глаза. «Ну, матушка, — сказал он, — коли ты уже все знаешь, так, пожалуй, оставайся; мы потолкуем
и при тебе». — «То-то, батька мой, — отвечала она, — не тебе бы хитрить; посылай-ка за офицерами».
Да это,
полно, та ли-с?
Татьяна Юрьевна!!! Известная, — притом
Чиновные
и должностные —
Все ей друзья
и все родные;
К Татьяне Юрьевне хоть раз бы съездить вам.
—
Да полно тебе Лазаря петь, [Лазаря петь — калики перехожие
и слепцы, чтобы разжалобить слушателей, пели стих о евангельском Лазаре. Здесь в переносном смысле — жаловаться.] — перебил опять Базаров. — Сядь лучше вот тут на диван
да дай на себя посмотреть.
Она так
полно и много любила: любила Обломова — как любовника, как мужа
и как барина; только рассказать никогда она этого, как прежде, не могла никому.
Да никто
и не понял бы ее вокруг. Где бы она нашла язык? В лексиконе братца, Тарантьева, невестки не было таких слов, потому что не было понятий; только Илья Ильич понял бы ее, но она ему никогда не высказывала, потому что не понимала тогда сама
и не умела.
— Э,
полно! Человек создан сам устроивать себя
и даже менять свою природу, а он отрастил брюхо
да и думает, что природа послала ему эту ношу! У тебя были крылья,
да ты отвязал их.
—
Полно тебе, болтунья! — полусердито сказала бабушка. — Поди к Верочке
и узнай, что она? Чтобы к обедне не опоздала с нами! Я бы сама зашла к ней,
да боюсь подниматься на лестницу.
—
Полно тебе, Борюшка! видишь, она договорилась до чего,
да и сама не рада!
— Судьба придумает!
Да сохрани тебя, Господи,
полно накликать на себя! А лучше вот что: поедем со мной в город с визитами. Мне проходу не дают, будто я не пускаю тебя. Вице-губернаторша, Нил Андреевич, княгиня: вот бы к ней!
Да уж
и к бесстыжей надо заехать, к Полине Карповне, чтоб не шипела! А потом к откупщику…
— Теперь оно
и начинается:
полно скакать
и бегать, ты не мальчик,
да и она не дитя. Ведь сам говоришь, что соловей вам растолковал обоим, что вы «созрели» — ну, так
и остепенись!
—
Полно тебе вздор молоть, Нил Андреич! Смотри, ты багровый совсем стал: того
и гляди, лопнешь от злости. Выпей лучше воды! Какой секрет, кто сказал?
Да я сказала,
и сказала правду! — прибавила она. — Весь город это знает.
Я пустился домой; в моей душе был восторг. Все мелькало в уме, как вихрь, а сердце было
полно. Подъезжая к дому мамы, я вспомнил вдруг о Лизиной неблагодарности к Анне Андреевне, об ее жестоком, чудовищном слове давеча,
и у меня вдруг заныло за них всех сердце! «Как у них у всех жестко на сердце!
Да и Лиза, что с ней?» — подумал я, став на крыльцо.
— Не то что смерть этого старика, — ответил он, — не одна смерть; есть
и другое, что попало теперь в одну точку…
Да благословит Бог это мгновение
и нашу жизнь, впредь
и надолго! Милый мой, поговорим. Я все разбиваюсь, развлекаюсь, хочу говорить об одном, а ударяюсь в тысячу боковых подробностей. Это всегда бывает, когда сердце
полно… Но поговорим; время пришло, а я давно влюблен в тебя, мальчик…
«Ах
да, я тут пропустил, а не хотел пропускать, я это место люблю: это Кана Галилейская, первое чудо… Ах, это чудо, ах, это милое чудо! Не горе, а радость людскую посетил Христос, в первый раз сотворяя чудо, радости людской помог… „Кто любит людей, тот
и радость их любит…“ Это повторял покойник поминутно, это одна из главнейших мыслей его была… Без радости жить нельзя, говорит Митя…
Да, Митя… Все, что истинно
и прекрасно, всегда
полно всепрощения — это опять-таки он говорил…»
«Вот если бы я знала, что я в живых останусь
и опять в порядочные барышни попаду, мне бы стыдно было, точно стыдно… а то что?» — «
Да кто вам сказал, что вы умрете?» — «Э, нет,
полно, ты меня не обманешь, ты лгать не умеешь, посмотри на себя».
Да, ныне она наработалась
и отдыхает,
и думает о многом, о многом, все больше о настоящем: оно так хорошо
и полно! оно так
полно жизни, что редко остается время воспоминаньям; воспоминания будут после, о, гораздо после,
и даже не через десять лет, не через двадцать лет, а после: теперь еще не их время
и очень еще долго будет не их время. Но все-таки бывают они
и теперь, изредка, вот, например
и ныне ей вспомнилось то, что чаще всего вспоминается в этих нечастых воспоминаниях. Вот что ей вспоминается...
Катерина Васильевна была очень одушевлена. Грусти — никаких следов; задумчивость заменилась восторгом. Она с энтузиазмом рассказывала Бьюмонту, — а ведь уж рассказывала отцу, но от одного раза не унялась, о том, что видела поутру,
и не было конца ее рассказу;
да, теперь ее сердце было
полно: живое дело найдено! Бьюмонт слушал внимательно; но разве можно слушать так?
и она чуть не с гневом сказала...
В это время дверь одного из шалашей отворилась,
и старушка в белом чепце, опрятно
и чопорно одетая, показалась у порога. «
Полно тебе, Степка, — сказала она сердито, — барин почивает, а ты знай горланишь; нет у вас ни совести, ни жалости». — «Виноват, Егоровна, — отвечал Степка, — ладно, больше не буду, пусть он себе, наш батюшка, почивает
да выздоравливает». Старушка ушла, а Степка стал расхаживать по валу.
—
Полно врать, Антон Пафнутьич. Знаем мы вас; куда тебе деньги тратить, дома живешь свинья свиньей, никого не принимаешь, своих мужиков обдираешь, знай копишь
да и только.
— Ох, барин, слышали так
и мы. На днях покровский пономарь сказал на крестинах у нашего старосты:
полно вам гулять; вот ужо приберет вас к рукам Кирила Петрович. Микита кузнец
и сказал ему:
и полно, Савельич, не печаль кума, не мути гостей. Кирила Петрович сам по себе, а Андрей Гаврилович сам по себе, а все мы божьи
да государевы;
да ведь на чужой рот пуговицы не нашьешь.
Полно!
Живи себе!
Да помни
и об нас,
Родителях названых! Мы не хуже
Соседей бы пожить умели. Дай-ко
Мошну набить потолще, так увидишь:
Такую-то взбодрю с рогами кику,
Что только ах,
да прочь поди.
— Смейся, смейся! — говорил кузнец, выходя вслед за ними. — Я сам смеюсь над собою! Думаю,
и не могу вздумать, куда девался ум мой. Она меня не любит, — ну, бог с ней! будто только на всем свете одна Оксана. Слава богу, дивчат много хороших
и без нее на селе.
Да что Оксана? с нее никогда не будет доброй хозяйки; она только мастерица рядиться. Нет,
полно, пора перестать дурачиться.
— А ты —
полно! — успокаивала она меня. — Ну, что такое? Стар старичок, вот
и дурит! Ему ведь восемь десятков, — отшагай-ка столько-то! Пускай дурит, кому горе? А я себе
да тебе — заработаю кусок, не бойсь!
Но, любезный читатель, ты уже зеваешь.
Полно, видно, мне снимать силуэты. Твоя правда; другого не будет, как нос
да нос, губы
да губы. Я
и того не понимаю, как ты на силуэте белилы
и румяна распознаешь.
—
Да полно! Что за пустяки, никакого права не имею! Что у тебя язык отломится от слова-то, что ли?.. Неужели
и в самотко не попросишь?
—
Да,
полно, бог с тобой! Я
и без твоих денег это сделаю, — проговорил полковник, отстранясь от денег.
—
Полно, Наташа, — спешил я разуверить ее. — Ведь я был очень болен всю ночь: даже
и теперь едва стою на ногах, оттого
и не заходил ни вечером вчера, ни сегодня, а ты
и думаешь, что я рассердился… Друг ты мой дорогой,
да разве я не знаю, что теперь в твоей душе делается?
—
Полно, кум! — не глядя на него
и скривив губы, говорила женщина. — Ну, что ты такое? Только говоришь
да, редко, книжку прочитаешь. Немного людям пользы от того, что ты со Степаном по углам шушукаешь.
"Не хочу,
да не хочу!"
да и полно; а почему"не хочу" — молчит: просто, говорит, не хочу! — что ж с ним станешь делать!
Бегу я это
и не думаю ничего; все это одна у меня в голове дума:"Куда же, мол, это поле запропастилося! было, кажется, рукой подать, а теперь вот словно час бегу — не добегу,
да и полно"…
— Только стало мне жить при ней полегче. Начала она меня в скиты сговаривать; ну, я поначалу-то было в охотку соглашалась,
да потом
и другие тоже тут люди нашлись:"
Полно, говорят, дура, тебя хотят от наследства оттереть, а ты
и рот разинула". Ну, я
и уперлась. Родитель было прогневался, стал обзывать непристойно, убить посулил, однако Манефа Ивановна их усовестили. Оне у себя в голове тоже свой расчет держали. Ходил в это время мимо нашего дому…
Болит не потому, чтоб ежовые рукавицы оставили в его уме неизгладимо благодарные воспоминания, а потому что вслед за вопросом о том, куда девались эти рукавицы, в его уме возникает
и другой вопрос:
да полно, нужны ли они?
А то, что прямо было обозначил ему: «
Полно, говорю, ваше сиятельство, барин ты умный, не порти, говорю, дела, возьми наперед отступного спокойным делом,
да и баста!
— Полно-ка,
полно, старый барин хороший, на почине оговаривать, возьми-ка лучше прядку
да и разговаривай.
—
Полно, братец!
и не думай,
да и я тебя не пущу, — отвечал Калугин, очень хорошо зная однако, что Гальцин ни за что не пойдет туда. — Еще успеешь, братец!
Подхалюзин. Погоди
да погоди! — Уж я
и так ждал довольно. Ты
полно пужать-то: не страшно.
—
Да полно, ради бога! — сказала она убедительно
и указала на племянника.
— Ну, пора, бог с вами! — говорил Антон Иваныч, —
полно, Анна Павловна, вам мучить-то себя! А вы садитесь, Александр Федорыч; вам надо засветло добраться до Шишкова. Прощайте, прощайте, дай бог вам счастья, чинов, крестов, всего доброго
и хорошего, всякого добра
и имущества!!! Ну, с богом, трогай лошадей,
да смотри там косогором-то легче поезжай! — прибавил он, обращаясь к ямщику.
—
Да не кто другой. Вот, примерно, тянулось раз судишко на бичеве из-под Астрахани вверх по матушке-Волге. На судишке-то народу было немало: всё купцы молодцы с пищалями, с саблями, кафтаны нараспашку, шапки набекрень, не хуже нашего брата. А грузу-то: золота, каменьев самоцветных, жемчугу, вещиц астраханских
и всякой дряни; еще, али
полно! Берег-то высокий, бичевник-то узенький, а среди Волги остров: скала голая,
да супротив теченья, словно ножом угол вышел, такой острый, что боже упаси.
—
Да полно тебе вины-то его высчитывать! — сказала она Иоанну сердито. — Вместо чтоб пожаловать его за то, что он басурманов разбил, церковь Христову отстоял, а ты только
и смотришь, какую б вину на нем найти. Мало тебе было терзанья на Москве, волк ты этакий!
—
Полно бога гневить, Максим Григорьич! — прервал его Серебряный, — чем ты не брат мне? Знаю, что мой род честнее твоего,
да то дело думное
и разрядное; а здесь, перед татарами, в чистом поле, мы равны, Максим Григорьич,
да везде равны, где стоим пред богом, а не пред людьми. Побратаемся, Максим Григорьич!
— Тише, Галка,
полно те фыркать, — говорил он, трепля лошадь по крутой шее, — вишь, какая неугомонная, ничего расслушать не даст. Фу ты пропасть, никак
и места не спознаю! Все липа
да орешник, а когда в ту пору ночью ехали, кажись, смолою попахивало!
Батюшка тускло взглянул на нее, как будто хотел спросить:
да ты,
полно, знаешь ли, что такое «свой хлеб»? — но посовестился
и только робко запахнул полы своей ряски.
— Сестрица, бывало, расплачутся, — продолжал успокоенный Николай Афанасьевич, — а я ее куда-нибудь в уголок или на лестницу тихонечко с глаз Марфы Андревны выманю
и уговорю. «Сестрица, говорю, успокойтесь; пожалейте себя, эта немилость к милости».
И точно, горячее
да сплывчивое сердце их сейчас скоро
и пройдет: «Марья! — бывало, зовут через минутку. —
Полно, мать, злиться-то. Чего ты кошкой-то ощетинилась, иди сядь здесь, работай». Вы ведь, сестрица, не сердитесь?
8-го ноября. В день святых
и небесных сил воеводы
и архистратига Михаила прислан мне пребольшущий нос, дабы не токмо об учреждении общества трезвости не злоумышлял, но
и проповедовать о сем не смел, имея в виду
и сие,
и оное,
и всякое,
и овакое, опричь единой пользы человеческой…
Да не
полно ли мне, наконец, все это писать? Довольно сплошной срам-то свой все записывать!
— Ну,
полно, — перебил отец Захария. —
Да тебе, братец, тут нечем
и обижаться, когда у тебя такое заведение мечтовать по разрешении на вино.
Приходит, например, ко мне старая баба. Вытерев со смущенным видом нос указательным пальцем правой руки, она достает из-за пазухи пару яиц, причем на секунду я вижу ее коричневую кожу,
и кладет их на стол. Затем она начинает ловить мои руки, чтобы запечатлеть на них поцелуй. Я прячу руки
и убеждаю старуху: «
Да полно, бабка… оставь… я не поп… мне это не полагается… Что у тебя болит?»
Один заседатель, лет десять тому назад служивший в военной службе, собирался сломить кий об спину хозяина
и до того оскорблялся, что логически присовокуплял к ряду энергических выражений: «Я сам дворянин; ну, черт его возьми, отдал бы генералу какому-нибудь, — что тут делать станешь, — а то молокососу, видите, из Парижа приехал;
да позвольте спросить, чем я хуже его, я сам дворянин, старший в роде, медаль тысяча восемьсот двенадцатого…» — «
Да полно ты,
полно, горячая голова!» — говорил ему корнет Дрягалов, имевший свои виды насчет Бельтова.