Неточные совпадения
Еще
в первое время по возвращении из Москвы, когда Левин каждый раз вздрагивал и краснел, вспоминая позор отказа, он говорил себе: «так же краснел и вздрагивал я, считая всё погибшим, когда получил единицу за физику и остался на втором
курсе; так же считал себя погибшим после того, как испортил порученное мне дело сестры. И что ж? — теперь, когда прошли года, я вспоминаю и удивляюсь, как это могло огорчать меня. То же будет и с этим горем. Пройдет время, и я буду к этому равнодушен».
Окончив
курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни
в гимназии, ни
в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Уже перед концом
курса вод князь Щербацкий, ездивший после Карлсбада
в Баден и Киссинген к русским знакомым набраться русского духа, как он говорил, вернулся к своим.
В этом-то
курсе Александр Петрович показал, что знает, точно, науку жизни.
И становился
в этом
курсе совершенно другой Александр Петрович и с первых же раз возвещал, что доселе он требовал от них простого ума, теперь потребует ума высшего.
Только что он был удостоен перевода
в этот высший
курс как один из самых лучших, — вдруг несчастие: необыкновенный наставник, которого одно одобрительное слово уже бросало его
в сладкий трепет, скоропостижно умер.
Но судите, однако же, какое бойкое перо — статс-секретарский слог; а ведь всего три года побыл
в университете, даже не кончил
курса.
Эту-то науку жизни сделал он предметом отдельного
курса воспитания,
в который поступали только одни самые отличные.
— Нет, я вас не отпущу.
В два часа, не более, вы будете удовлетворены во всем. Дело ваше я поручу теперь особенному человеку, который только что окончил университетский
курс. Посидите у меня
в библиотеке. Тут все, что для вас нужно: книги, бумага, перья, карандаши — все. Пользуйтесь, пользуйтесь всем — вы господин.
В свободной развязности детей первого
курса почудилось ему что-то необузданное.
— Кошкарев продолжал: — «…
в словесных науках, как видно, не далеко… ибо выразились о душах умершие, тогда как всякому, изучавшему
курс познаний человеческих, известно заподлинно, что душа бессмертна.
Я помню из них три: немецкую брошюру об унавоживании огородов под капусту — без переплета, один том истории Семилетней войны —
в пергаменте, прожженном с одного угла, и полный
курс гидростатики.
К полудню на горизонте показался дымок военного крейсера, крейсер изменил
курс и с расстояния полумили поднял сигнал — «Лечь
в дрейф!»
Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с
курса, и «Летучий голландец» [Летучий Голландец —
в морских преданиях — корабль-призрак, покинутый экипажем или с экипажем из мертвецов, как правило, предвестник беды.] с неистовым своим экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка
в штиле или излюбленном кабаке.
— То есть не то чтобы… видишь,
в последнее время, вот как ты заболел, мне часто и много приходилось об тебе поминать… Ну, он слушал… и как узнал, что ты по юридическому и кончить
курса не можешь, по обстоятельствам, то сказал: «Как жаль!» Я и заключил… то есть все это вместе, не одно ведь это; вчера Заметов… Видишь, Родя, я тебе что-то вчера болтал
в пьяном виде, как домой-то шли… так я, брат, боюсь, чтоб ты не преувеличил, видишь…
— Но — разве она не писала тебе, что не хочет учиться
в театральной школе, а поступает на
курсы? Она уехала домой недели две назад…
— А тебе, Лида, бросить бы школу. Ведь все равно ты не учишься. Лучше иди на
курсы. Нам необходимы не актеры, а образованные люди. Ты видишь,
в какой дикой стране мы живем.
— Недавно один дурак
в лицо мне брякнул: ваша ставка на народ — бита, народа — нет, есть только классы. Юрист, второго
курса. Еврей. Классы! Забыл, как недавно сородичей его классически громили…
Самгин не знал, но почему-то пошевелил бровями так, как будто о дяде Мише излишне говорить; Гусаров оказался блудным сыном богатого подрядчика малярных и кровельных работ, от отца ушел еще будучи
в шестом классе гимназии, учился
в казанском институте ветеринарии, был изгнан со второго
курса, служил приказчиком
в богатом поместье Тамбовской губернии, матросом на волжских пароходах, а теперь — без работы, но ему уже обещано место табельщика на заводе.
— Не знаю, — равнодушно ответил Иноков. — Кажется,
в Казани на акушерских
курсах. Я ведь с ней разошелся. Она все заботится о конституции, о революции. А я еще не знаю, нужна ли революция…
— Прислала мне Тося парня, студент одесского университета, юрист, исключен с третьего
курса за невзнос платы. Работал
в порту грузчиком, купорил бутылки на пивном заводе, рыбу ловил под Очаковом. Умница, весельчак. Я его секретарем своим сделал.
Но на четвертом
курсе я женился, жена из солидной судейской семьи, отец ее — прокурор
в провинции, дядя — профессор.
В пять минут Клим узнал, что Марина училась целый год на акушерских
курсах, а теперь учится петь, что ее отец, ботаник, был командирован на Канарские острова и там помер и что есть очень смешная оперетка «Тайны Канарских островов», но, к сожалению, ее не ставят.
В конце концов Сомова оставила
в нем неприятное впечатление. И неприятно было, что она, свидетель детских его дней, будет жить у Варвары, будет, наверное, посещать его. Но он скоро убедился, что Сомова не мешает ему, она усердно готовилась на
курсы Герье, шариком каталась по Москве, а при встречах с ним восхищенно тараторила...
— Во сне сколько ни ешь — сыт не будешь, а ты — во сне онучи жуешь. Какие мы хозяева на земле? Мой сын, студент второго
курса,
в хозяйстве понимает больше нас. Теперь, брат, живут по жидовской науке политической экономии, ее даже девчонки учат. Продавай все и — едем! Там деньги сделать можно, а здесь — жиды, Варавки, черт знает что… Продавай…
Рассуждал он обо всем: и о добродетели, и о дороговизне, о науках и о свете одинаково отчетливо; выражал свое мнение
в ясных и законченных фразах, как будто говорил сентенциями, уже готовыми, записанными
в какой-нибудь
курс и пущенными для общего руководства
в свет.
Между тем он учился, как и другие, как все, то есть до пятнадцати лет
в пансионе; потом старики Обломовы, после долгой борьбы, решились послать Илюшу
в Москву, где он волей-неволей проследил
курс наук до конца.
Cousin, [Двоюродный брат (фр.).] который оставил ее недавно девочкой, кончил
курс ученья, надел эполеты, завидя ее, бежит к ней весело, с намерением, как прежде, потрепать ее по плечу, повертеться с ней за руки, поскакать по стульям, по диванам… вдруг, взглянув ей пристально
в лицо, оробеет, отойдет смущенный и поймет, что он еще — мальчишка, а она — уже женщина!
А потом опять все прошло, только уже
в лице прибавилось что-то новое: иначе смотрит она, перестала смеяться громко, не ест по целой груше зараз, не рассказывает, «как у них
в пансионе»… Она тоже кончила
курс.
Она как будто слушала
курс жизни не по дням, а по часам. И каждый час малейшего, едва заметного опыта, случая, который мелькнет, как птица, мимо носа мужчины, схватывается неизъяснимо быстро девушкой: она следит за его полетом вдаль, и кривая, описанная полетом линия остается у ней
в памяти неизгладимым знаком, указанием, уроком.
Он учился всем существующим и давно не существующим правам, прошел
курс и практического судопроизводства, а когда, по случаю какой-то покражи
в доме, понадобилось написать бумагу
в полицию, он взял лист бумаги, перо, думал, думал, да и послал за писарем.
Дети ее пристроились, то есть Ванюша кончил
курс наук и поступил на службу; Машенька вышла замуж за смотрителя какого-то казенного дома, а Андрюшу выпросили на воспитание Штольц и жена и считают его членом своего семейства. Агафья Матвеевна никогда не равняла и не смешивала участи Андрюши с судьбою первых детей своих, хотя
в сердце своем, может быть бессознательно, и давала им всем равное место. Но воспитание, образ жизни, будущую жизнь Андрюши она отделяла целой бездной от жизни Ванюши и Машеньки.
А отчего нужно ему
в Петербург, почему не мог он остаться
в Верхлёве и помогать управлять имением, — об этом старик не спрашивал себя; он только помнил, что когда он сам кончил
курс ученья, то отец отослал его от себя.
Скоро он перегнал розовеньких уездных барышень и изумлял их силою и смелостью игры, пальцы бегали свободно и одушевленно. Они еще сидят на каком-то допотопном рондо да на сонатах
в четыре руки, а он перескочил через школу и через сонаты, сначала на кадрили, на марши, а потом на оперы, проходя
курс по своей программе, продиктованной воображением и слухом.
— Вот видите: мне хочется пройти с Марфенькой практически историю литературы и искусства. Не пугайтесь, — поспешил он прибавить, заметив, что у ней на лице показался какой-то туман, —
курс весь будет состоять
в чтении и разговорах… Мы будем читать все, старое и новое, свое и чужое, — передавать друг другу впечатления, спорить… Это займет меня, может быть, и вас. Вы любите искусство?
Только на втором
курсе, с двух или трех кафедр, заговорили о них, и у «первых учеников» явились
в руках оригиналы. Тогда Райский сблизился с одним забитым бедностью и робостью товарищем Козловым.
Прибавлю, однако, что я кончил гимназический
курс в последнем году плохо, тогда как до седьмого класса всегда был из первых, а случилось это вследствие той же идеи, вследствие вывода, может быть ложного, который я из нее вывел.
Разочарованные насчет победы над неприятелем [
В это самое время, именно 16 августа, совершилось между тем, как узнали мы
в свое время, геройское, изумительное отражение многочиленного неприятеля горстью русских по ту сторону моря,
в Камчатке.], мы продолжали плыть по
курсу в Аян.
Если обратишься с этим вопросом к
курсу географии, получишь
в ответ, что пространство, занимаемое колониею, граничит к северу рекою Кейскамма, а
в газетах, помнится, читал, что граница с тех пор во второй или третий раз меняет место и обещают, что она не раз отодвинется дальше.
Деду, как старшему штурманскому капитану, предстояло наблюдать за
курсом корабля. Финский залив весь усеян мелями, но он превосходно обставлен маяками, и
в ясную погоду
в нем так же безопасно, как на Невском проспекте.
Хотя пролив, через который следовало идти, имеет
в ширину до 19 миль, но
в темноте поневоле
в голову приходят разные сомнения, например, что могла быть погрешность
в карте или течением отнесло от
курса, тогда можно наткнуться…
Товарищ прокурора был от природы очень глуп, но сверх того имел несчастье окончить
курс в гимназии с золотой медалью и
в университете получить награду за свое сочинение о сервитутах по римскому праву, и потому был
в высшей степени самоуверен, доволен собой (чему еще способствовал его успех у дам), и вследствие этого был глуп чрезвычайно.
С четвертого
курса муж ее, замешанный
в университетской истории, был выслан из Петербурга и сделался революционером.
В первый раз увидал Нехлюдов Катюшу тогда, когда он на третьем
курсе университета, готовя свое сочинение о земельной собственности, прожил лето у своих тетушек.
Учился он легко и
в гимназии и
в университете и кончил
курс первым кандидатом математического факультета.
Сын же Владимира Васильевича — добродушный, обросший бородой
в 15 лет и с тех пор начавший пить и развратничать, что он продолжал делать до двадцатилетнего возраста, — был изгнан из дома за то, что он нигде не кончил
курса и, вращаясь
в дурном обществе и делая долги, компрометировал отца.
Служение это он не представлял себе иначе, как
в форме государственной службы, и потому, как только кончил
курс, он систематически рассмотрел все деятельности, которым он мог посвятить свои силы, и решил что он будет полезнее всего во втором отделении Собственной Канцелярии, заведующей составлением законов, и поступил туда.
Приказчик, не кончивший
курса семинарист, улыбаясь, встретил Нехлюдова на дворе, не переставая улыбаться, пригласил его
в контору и, улыбаясь же, как будто этой улыбкой обещая что-то особенное, ушел за перегородку.
Попав из сельской школы по своим выдающимся способностям
в гимназию, Набатов, содержа себя всё время уроками, кончил
курс с золотой медалью, но не пошел
в университет, потому что еще
в VII классе решил, что пойдет
в народ, из которого вышел, чтобы просвещать своих забытых братьев.
Курсы Василия Назарыча
в среде узловской денежной братии начали быстро падать, и его векселя,
в первый раз
в жизни, Узловско-Моховский банк отказался учитывать Василий Назарыч этим не особенно огорчился, но он хорошо видел, откуда был брошен
в него камень; этот отказ был произведением Половодова, который по своей натуре способен был наносить удары только из-за угла.