Неточные совпадения
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером,
большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия. Были и рысаки, и блины, и медвежьи
охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи с русским битьем посуды. И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы с посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?
— А вот делаешь! Что прикажете? Привычка, и знаешь, что так надо.
Больше вам скажу, — облокачиваясь об окно и разговорившись, продолжал помещик, — сын не имеет никакой
охоты к хозяйству. Очевидно, ученый будет. Так что некому будет продолжать. А всё делаешь. Вот нынче сад насадил.
— Я думаю, надо иметь
большую силу для
охоты на медведей, — сказал Алексей Александрович, имевший самые туманные понятия об
охоте, намазывая сыр и прорывая тоненький, как паутина, мякиш хлеба.
Вечером я имел с ним длинное объяснение: мне было досадно, что он переменился к этой бедной девочке; кроме того, что он половину дня проводил на
охоте, его обращение стало холодно, ласкал он ее редко, и она заметно начинала сохнуть, личико ее вытянулось,
большие глаза потускнели.
— Попроси мамашу, чтобы нас взяли на
охоту, — сказала Катенька шепотом, останавливая меня за курточку, когда
большие прошли вперед в столовую.
— Да и кроме того, — перебил Базаров, — что за
охота говорить и думать о будущем, которое
большею частью не от нас зависит? Выйдет случай что-нибудь сделать — прекрасно, а не выйдет, — по крайней мере, тем будешь доволен, что заранее напрасно не болтал.
—
Большая у меня
охота побеседовать с тобой эдак, знаешь, открыто, без многоточий, очень это нужно мне, да вот все мешают! Ты выбери вечерок, приди ко мне сюда или домой.
В промежутках он ходил на
охоту, удил рыбу, с удовольствием посещал холостых соседей, принимал иногда у себя и любил изредка покутить, то есть заложить несколько троек,
большею частию горячих лошадей, понестись с ватагой приятелей верст за сорок, к дальнему соседу, и там пропировать суток трое, а потом с ними вернуться к себе или поехать в город, возмутить тишину сонного города такой громадной пирушкой, что дрогнет все в городе, потом пропасть месяца на три у себя, так что о нем ни слуху ни духу.
Барин был важный,
большой генерал, и
большую псовую
охоту содержал, и я многие годы при нем выжил тогда в ловчих.
Я припоминаю слово в слово рассказ его; он стал говорить с
большой даже
охотой и с видимым удовольствием. Мне слишком ясно было, что он пришел ко мне вовсе не для болтовни и совсем не для того, чтоб успокоить мать, а наверно имея другие цели.
Девицы вошли в гостиную, открыли жалюзи, сели у окна и просили нас тоже садиться, как хозяйки не отеля, а частного дома.
Больше никого не было видно. «А кто это занимается у вас
охотой?» — спросил я. «Па», — отвечала старшая. — «Вы одни с ним живете?» — «Нет; у нас есть ма», — сказала другая.
Когда он считал нужным умерять свои потребности и носил старую шинель и не пил вина, все считали это странностью и какой-то хвастливой оригинальностью, когда же он тратил
большие деньги на
охоту или на устройство необыкновенного роскошного кабинета, то все хвалили его вкус и дарили ему дорогие вещи.
Он может сам обманываться от невнимательности, может не обращать внимания н факт: так и Лопухов ошибся, когда Кирсанов отошел в первый раз; тогда, говоря чистую правду, ему не было выгоды, стало быть, и
охоты усердно доискиваться причины, по которой удалился Кирсанов; ему важно было только рассмотреть, не он ли виноват в разрыве дружбы, ясно было — нет, так не о чем
больше и думать; ведь он не дядька Кирсанову, не педагог, обязанный направлять на путь истинный стопы человека, который сам понимает вещи не хуже его.
Если бы слушался я одной своей
охоты, то непременно и во всей подробности стал бы описывать свидания молодых людей, возрастающую взаимную склонность и доверчивость, занятия, разговоры; но знаю, что
большая часть моих читателей не разделила бы со мною моего удовольствия.
Так как крестьяне Даровской волости
больше занимались хлебопашеством, чем
охотой за дупелями и бекасами, то они снова подали просьбу.
Что касается до нас, то мы знакомились с природою случайно и урывками — только во время переездов на долгих в Москву или из одного имения в другое. Остальное время все кругом нас было темно и безмолвно. Ни о какой
охоте никто и понятия не имел, даже ружья, кажется, в целом доме не было. Раза два-три в год матушка позволяла себе нечто вроде partie de plaisir [пикник (фр.).] и отправлялась всей семьей в лес по грибы или в соседнюю деревню, где был
большой пруд, и происходила ловля карасей.
Это было так красиво, что неудача
охоты не вызывала досаду; охотник я был не очень страстный, процесс нравился мне всегда
больше, чем результат; я любил смотреть, как живут пичужки, и думать о них.
На эти деньги можно было очень сытно прожить день, но Вяхиря била мать, если он не приносил ей на шкалик или на косушку водки; Кострома копил деньги, мечтая завести голубиную
охоту; мать Чурки была больна, он старался заработать как можно
больше; Хаби тоже копил деньги, собираясь ехать в город, где он родился и откуда его вывез дядя, вскоре по приезде в Нижний утонувший. Хаби забыл, как называется город, помнил только, что он стоит на Каме, близко от Волги.
Он отбыл каторгу и поселенчество и занимается теперь
охотой на соболей, что, по-видимому, доставляет ему
большое удовольствие.
Эта
охота продолжается до половины лета с тою разницею, что с весны рябчики самцы не только откликаются на искусственный голос самки, но и летят на него с
большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от охотника, и бить их в это время очень легко; со второй половины мая до половины июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем приближаться на голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен отыскивать их уже с собакой.
Я должен признаться, что никогда не любил
охоты большим обществом и предпочитал
охоту в одиночку, вдвоем или много втроем, ибо как скоро будет охотников и собак много, то трудно соблюсти те условия, при которых
охота может быть удачна и весела.
Во-вторых, в
охотах, о которых я сейчас говорил, охотник не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных птиц; в ружейной
охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие
охоты; без уменья стрелять — и с хорошим ружьем ничего не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет ружье, тем хуже, тем
больше будет промахов.
В отношении к
охоте огромные реки решительно невыгодны: полая вода так долго стоит на низких местах, затопив десятки верст луговой стороны, что уже вся птица давно сидит на гнездах, когда вода пойдет на убыль. Весной, по краям разливов только, держатся утки и кулики, да осенью пролетные стаи, собираясь в дальний поход, появляются по голым берегам
больших рек, и то на самое короткое время. Все это для стрельбы не представляет никаких удобств.
В это время стреляют их в
большом количестве, но я никогда не любил такой
охоты, похожей на какую-то бойню загнанной в загородь скотины.
— В местах, где водятся и держатся тетерева в
большом множестве, а подъезжать к ним неудобно, стрельба на чучелы составляет добычливую
охоту.
Молодых вальдшнепят отыскивать в лесу трудно, да и бить такую славную дичь, не достигшую полного возраста, как-то жалко, а потому этого рода
охотой никто не занимается, но в исходе августа молодые выровняются и начнут попадаться в мелком лесу или в опушках
большого: обо всем этом было говорено уже довольно.
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную птицу, не нужно ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по
большей части в болоте приходится стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью; ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь птицу: надобно только, чтоб ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в
охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
Случайно застрелить беляка и даже русака во всякое время года, но
охота, особенно за беляками, начинается весной, около
больших и средних рек, на островах, залитых со всех сторон полою водою.
Собственно за одними коростелями
охоты нет; они попадаются между другой дичью: в лугах — между дупелями и болотными куликами, в поле — между перепелками и в мелких перелесках — между молодыми тетеревами. Коростелей никогда не убьешь много: десяток в одно поле — это самое
большое число.
В
охотах больших, или отъезжих, иметь два патронташа с готовыми зарядами и даже запасный ящик с порохом и разными сортами дроби: зарядов наделать недолго.
У собак вообще и у легавых в особенности есть расположение грезить во сне; чем лучше, чем горячее собака в поле, тем
больше грезит и — грезит об
охоте! Это видеть по движениям ее хвоста, ушей и всего тела.
Обыкновенно предпочитают дупеля, который чуть не вдвое
больше (что показывает и немецкое его название), а это не безделица в
охоте.
Разумеется, охотник на первых порах должен
больше думать о собаке, чем об
охоте.
Пришлось мне также участвовать на
охоте на тигра, причем я сидела под балдахином на спине
большого умного белого слона… словом, вы это хорошо сами знаете.
Обыкновенно это бывало после
охоты, когда он, переодевшись в сухое платье и белье, садился на диван в гостиной и закуривал свою
большую пенковую трубку.
Видя такую мою
охоту, дядя вздумал учить меня рисовать; он весьма тщательно приготовил мне оригиналы, то есть мелкие и
большие полукружочки и полные круги, без тушевки и оттушеванные, помещенные в квадратиках, заранее расчерченных, потом глазки, брови и проч.
Папа, который в Москве почти совсем не занимался нами и с вечно озабоченным лицом только к обеду приходил к нам, в черном сюртуке или фраке, — вместе с своими
большими выпущенными воротничками рубашки, халатом, старостами, приказчиками, прогулками на гумно и
охотой, много потерял в моих глазах.
Самое
большое, чем он мог быть в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его в деревню, постоянное присутствие при том, как старик отец по целым почти ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом бегут к приходу помолиться, — все это, если не раскрыло в нем религиозного чувства, то, по крайней мере, опять возбудило в нем
охоту к этому чувству; и в первое же воскресенье, когда отец поехал к приходу, он решился съездить с ним и помолиться там посреди этого простого народа.
Затем они каждый почти праздник стали отправляться: Николай Силыч — в болотных сапогах, в чекмене и в черкесской шапке, нарочно для
охоты купленной, а Павел — в своей безобразной гимназической шинели, подпоясанной кушаком, и в Ванькиных сапогах. Места, куда они ходили, были подгородные, следовательно, с совершенно почти выстрелянною дичью; а потому кровавых жертв охотники с собой приносили немного, но зато разговоров между ними происходило
большое количество.
Скоро лес огласился громким хлопаньем выстрелов: дупеля оторопели, перепархивали с места на место, собаки делали стойки, и скоро у всех участников
охоты ягдташи наполнились дичью. Родион Антоныч тоже стрелял, и его Зарез работал на славу; в результате оказалось, что он убил
больше всех, потому что стрелял влет без промаха.
— А Прейн? — отвечала удивленная Раиса Павловна, — Ах, как вы просты, чтобы не сказать
больше… Неужели вы думаете, что Прейн привезет Лаптева в пустые комнаты? Будьте уверены, что все предусмотрено и устроено, а нам нужно позаботиться только о том, что будет зависеть от нас. Во-первых, скажите Майзелю относительно
охоты… Это главное. Думаете, Лаптев будет заниматься здесь нашими делами? Ха-ха… Да он умрет со скуки на третьи сутки.
— Но я ведь сам был на дупелиной
охоте, — задумчиво говорил Платон Васильич. — Видел, как убили собаку, а потом все поехали обратно. Кажется,
больше ничего особенного не случилось…
«Что, — говорят, — тебе там, Иван, с Емгурчеевыми жить, — Емгурчей вор, ты с нами живи, мы тебя с
охотой уважать будем и хороших Наташ тебе дадим. Там у тебя всего две Наташи было, а мы тебе
больше дадим».
— Мне сегодня, капитан, один человек сказывал, что вы на
охоте убиваете дичь
больше серебряной пулей, чем свинцовой: прикупаете иногда? — сказал он ему.
Хорошо было бы выбрать полк, стоящий в губернском городе или, по крайней мере, в
большом и богатом уездном, где хорошее общество, красивые женщины, знакомства, балы,
охота и мало ли чего еще из земных благ.
Обе гувернантки настойчиво предлагали детям свои любимые блюда, причем дети более белокурые ели о
охотою картофель, но черноватые, как маленькие зверенки, пожирали с
большим удовольствием недожаренные котлет-демутон.
«Аще, — подумал он, — целому стаду, идущу одесную, единая овца идет ошую, пастырь ту овцу изъемлет из стада и закланию предает!» Так подумал Иоанн и решил в сердце своем участь Серебряного. Казнь ему была назначена на следующий день; но он велел снять с него цепи и послал ему вина и пищи от своего стола. Между тем, чтобы разогнать впечатления, возбужденные в нем внутреннею борьбою, впечатления непривычные, от которых ему было неловко, он вздумал проехаться в чистом поле и приказал
большую птичью
охоту.
Вообще наши арестантики могли бы любить животных, и если б им это позволили, они с
охотою развели бы в остроге множество домашней скотины и птицы. И, кажется, что бы
больше могло смягчить, облагородить суровый и зверский характер арестантов, как не такое, например, занятие? Но этого не позволяли. Ни порядки наши, ни место этого не допускали.
— Мы во сто раз
больше их рисковали бы, если б вышли; а для чего? Je hais ces brigands. [Я ненавижу этих разбойников (фр.).] И неужели вы думаете хоть одну минуту, что их претензия состоится? Что за
охота соваться в нелепость?
Живут все эти люди и те, которые кормятся около них, их жены, учителя, дети, повара, актеры, жокеи и т. п., живут той кровью, которая тем или другим способом, теми или другими пиявками высасывается из рабочего народа, живут так, поглощая каждый ежедневно для своих удовольствий сотни и тысячи рабочих дней замученных рабочих, принужденных к работе угрозами убийств, видят лишения и страдания этих рабочих, их детей, стариков, жен, больных, знают про те казни, которым подвергаются нарушители этого установленного грабежа, и не только не уменьшают свою роскошь, не скрывают ее, но нагло выставляют перед этими угнетенными,
большею частью ненавидящими их рабочими, как бы нарочно дразня их, свои парки, дворцы, театры,
охоты, скачки и вместе с тем, не переставая, уверяют себя и друг друга, что они все очень озабочены благом того народа, который они, не переставая, топчут ногами, и по воскресеньям в богатых одеждах, на богатых экипажах едут в нарочно для издевательства над христианством устроенные дома и там слушают, как нарочно для этой лжи обученные люди на все лады, в ризах или без риз, в белых галстуках, проповедуют друг другу любовь к людям, которую они все отрицают всею своею жизнью.