Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно.
Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем
более он выиграет. Одет по моде.
Он с холодною кровью усматривает все степени опасности, принимает нужные меры, славу свою предпочитает жизни; но
что всего
более — он для пользы и славы отечества не устрашается забыть свою собственную славу.
И вдруг что-то внутри у него зашипело и зажужжало, и
чем более длилось это таинственное шипение, тем сильнее и сильнее вертелись и сверкали его глаза.
И начал он обдумывать свое намерение, но
чем больше думал, тем
более запутывался в своих мыслях.
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать вид его
более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых людей плевать на преступника,
что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Возвратившись домой, Грустилов целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но
что всего
более ужасало его — так это горькая уверенность,
что не один он погряз, но в лице его погряз и весь Глупов.
Масса, с тайными вздохами ломавшая дома свои, с тайными же вздохами закопошилась в воде. Казалось,
что рабочие силы Глупова сделались неистощимыми и
что чем более заявляла себя бесстыжесть притязаний, тем растяжимее становилась сумма орудий, подлежащих ее эксплуатации.
Голос обязан иметь градоначальник ясный и далеко слышный; он должен помнить,
что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился на берегу моря и там во всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений и
более полусотни малых недоразумений. И все сие с помощью одного своего далеко слышного голоса.
Одни говорили,
что она не
более как интриганка; которая с ведома мужа задумала овладеть Грустиловым, чтобы вытеснить из города аптекаря Зальцфиша, делавшего Пфейферу сильную конкуренцию.
— Тако да видят людие! — сказал он, думая попасть в господствовавший в то время фотиевско-аракчеевский тон; но потом, вспомнив,
что он все-таки не
более как прохвост, обратился к будочникам и приказал согнать городских попов...
Но еще
более поразило Грустилова,
что незнакомка с такою прозорливостью угадала его предположение об Аксиньюшке…
Мы уже видели,
что так называемые вериги его были не
более как помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается,
что и прочие подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и
что они в значительной степени сдабривались духовною любовью.
А он между тем неподвижно лежал на самом солнечном припеке и тяжело храпел. Теперь он был у всех на виду; всякий мог свободно рассмотреть его и убедиться,
что это подлинный идиот — и ничего
более.
Чудес этого рода можно найти здесь даже
более,
чем нужно.
5. Всякий да содержит в уме своем,
что ежели обыватель временно прегрешает, то оный же еще того
более полезных деяний соделывать может.
Яшенька, с своей стороны, учил,
что сей мир, который мы думаем очима своима видети, есть сонное некое видение, которое насылается на нас врагом человечества, и
что сами мы не
более как странники, из лона исходящие и в оное же лоно входящие.
Положим,
что прецедент этот не представлял ничего особенно твердого; положим,
что в дальнейшем своем развитии он подвергался многим случайностям
более или менее жестоким; но нельзя отрицать,
что, будучи однажды введен, он уже никогда не умирал совершенно, а время от времени даже довольно вразумительно напоминал о своем существовании.
Не знаешь,
что более славословить: власть ли, в меру дерзающую, или сей виноград, в меру благодарящий?
Казалось, за этим сонно-фантастическим миром существовал еще
более фантастический провал, который разрешал все затруднения тем,
что в нем все пропадало, — всё без остатка.
— Если
более ясных доказательств не имеешь, то не признаю! — столь твердо отвечал помощник градоначальника,
что стряпчий защелкал зубами и заметался во все стороны.
Но
чем более рос высокодаровитый юноша, тем непреоборимее делалась врожденная в нем страсть.
Более всего заботила его Стрелецкая слобода, которая и при предшественниках его отличалась самым непреоборимым упорством. Стрельцы довели энергию бездействия почти до утонченности. Они не только не являлись на сходки по приглашениям Бородавкина, но, завидев его приближение, куда-то исчезали, словно сквозь землю проваливались. Некого было убеждать, не у кого было ни о
чем спросить. Слышалось,
что кто-то где-то дрожит, но где дрожит и как дрожит — разыскать невозможно.
Всего
более его смущало то,
что он не мог дать достаточно твердого определения слову:"права́".
Самый образ жизни Угрюм-Бурчеева был таков,
что еще
более усугублял ужас, наводимый его наружностию.
Что предположение о конституциях представляло не
более как слух, лишенный твердого основания, — это доказывается, во-первых, новейшими исследованиями по сему предмету, а во-вторых, тем,
что на место Негодяева градоначальником был назначен «черкашенин» Микаладзе, который о конституциях едва ли имел понятие
более ясное, нежели Негодяев.
Многие думали,
что где-нибудь горит; но вместо пожара увидели зрелище
более умилительное.
Из всех этих упоминовений явствует,
что Двоекуров был человек передовой и смотрел на свои обязанности
более нежели серьезно.
Почему он молчал? потому ли,
что считал непонимание глуповцев не
более как уловкой, скрывавшей за собой упорное противодействие, или потому,
что хотел сделать обывателям сюрприз, — достоверно определить нельзя.
Общие подозрения еще
более увеличились, когда заметили,
что местный предводитель дворянства с некоторого времени находится в каком-то неестественно возбужденном состоянии и всякий раз, как встретится с градоначальником, начинает кружиться и выделывать нелепые телодвижения.
В сей мысли еще
более меня утверждает то,
что город Глупов по самой природе своей есть, так сказать, область второзакония, для которой нет даже надобности в законах отяготительных и многосмысленных.
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли,
что в словах его было
более личной веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого,
что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков,
что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
Ему бы смешно показалось, если б ему сказали,
что он не получит места с тем жалованьем, которое ему нужно, тем
более,
что он и не требовал чего-нибудь чрезвычайного; он хотел только того,
что получали его сверстники, а исполнять такого рода должность мог он не хуже всякого другого.
Старик, прямо держась, шел впереди, ровно и широко передвигая вывернутые ноги, и точным и ровным движеньем, не стоившим ему, по-видимому,
более труда,
чем маханье руками на ходьбе, как бы играя, откладывал одинаковый, высокий ряд. Точно не он, а одна острая коса сама вжикала по сочной траве.
Когда же появился Вронский, она еще
более была рада, утвердившись в своем мнении,
что Кити должна сделать не просто хорошую, но блестящую партию.
— Да нет, Маша, Константин Дмитрич говорит,
что он не может верить, — сказала Кити, краснея за Левина, и Левин понял это и, еще
более раздражившись, хотел отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой сейчас же пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.
Он говорил то самое,
что предлагал Сергей Иванович; но, очевидно, он ненавидел его и всю его партию, и это чувство ненависти сообщилось всей партии и вызвало отпор такого же, хотя и
более приличного озлобления с другой стороны. Поднялись крики, и на минуту всё смешалось, так
что губернский предводитель должен был просить о порядке.
Он не мог потому,
что в душе его были требования
более для него обязательные,
чем те, которые заявляли отец и педагог.
Это соображение было тем
более удобно,
что молодые ехали тотчас после свадьбы в деревню, где вещи большого приданого не будут нужны.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое,
что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал,
что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в том,
что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал
более и
более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал
более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность,
что дело его необходимо, видел,
что оно спорится гораздо лучше,
чем прежде, и
что оно всё становится больше и больше.
— Ясность не в форме, а в любви, — сказала она, всё
более и
более раздражаясь не словами, а тоном холодного спокойствия, с которым он говорил. — Для
чего ты желаешь этого?
Степан Аркадьич вращался в Москве в тех кругах, где введено было это слово, считался там чее́тным человеком и потому имел
более,
чем другие, прав на это место.
Но
чем более он слушал фантазию Короля Лира, тем далее он чувствовал себя от возможности составить себе какое-нибудь определенное мнение.
Я нашел это занятие, и горжусь этим занятием, и считаю его
более благородным,
чем занятия моих бывших товарищей при дворе и по службе.
Кити, всё
более хмурясь, молчала, и Варенька говорила одна, стараясь смягчить и успокоить ее и видя собиравшийся взрыв, она не знала
чего, — слез или слов.
Но княгине не нравилось это излишество, и ещё
более не нравилось то,
что, она чувствовала, Кити не хотела открыть ей всю свою душу.
Это было ему тем
более неприятно,
что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по выражению лица отца и дяди он догадывался,
что между ними должна была итти речь о матери.
При этом известии он с удесятеренною силой почувствовал припадок этого странного, находившего на него чувства омерзения к кому-то; но вместе с тем он понял,
что тот кризис, которого он желал, наступит теперь,
что нельзя
более скрывать от мужа, и необходимо так или иначе paзорвать скорее это неестественное положение.
Кити любовалась ею еще
более,
чем прежде, и всё больше и больше страдала. Кити чувствовала себя раздавленною, и лицо ее выражало это. Когда Вронский увидал ее, столкнувшись с ней в мазурке, он не вдруг узнал ее — так она изменилась.
— Как же в пехоту, когда нуждаются в артиллеристах
более всего? — сказал Катавасов, соображая по годам артиллериста,
что он должен быть уже в значительном чине.
Портрет Анны, одно и то же и писанное с натуры им и Михайловым, должно бы было показать Вронскому разницу, которая была между ним и Михайловым; но он не видал ее. Он только после Михайлова перестал писать свой портрет Анны, решив,
что это теперь было излишне. Картину же свою из средневековой жизни он продолжал. И он сам, и Голенищев, и в особенности Анна находили,
что она была очень хороша, потому
что была гораздо
более похожа на знаменитые картины,
чем картина Михайлова.