Экзамен на выживание

Кирилл Багров

Несколько месяцев занимались пятеро неразлучных друзей в Школе Выживания, и вот настала пора экзаменов. А экзамен такой, что не спишешь и на подсказке не выедешь: поход сквозь лесные дебри, где не ступала нога человека! Без тени страха юные экстремалы отправляются в путь, и сразу же с ними начинает твориться какая-то ерунда. Сначала карта куда-то подевалась, потом компас пропал, и наконец кто-то перевел часы. «Кому же понадобилось завалить нас на этом экзамене?!» – лихорадочно размышляют ребята, и вот тут-то все и начинается. Ни с того ни с сего друзья разом проваливаются в сон, а в это время…

Глава 1

«Они мне с самого начала не понравились. Особенно этот рыжий, Илья. Общаться с ним — все равно, что сидеть на пороховой бочке с зажженной спичкой. Впрочем, этой бочке чужая спичка не нужна: у него отлично работает самозапал. А если к такому взрывному характеру добавить еще и его габариты — рост метр девяносто, плечи как у вышибалы, — то вы поймете мою неприязнь по отношению к этому заводиле. На мой взгляд, если ты занимаешь слишком много места в пространстве, то уж будь любезен держаться помалоприметнее, чтобы не напрягать своим присутствием окружающих.

Вообще-то, дело тут не только в Илье. Вся их пятерка, свалившаяся на мою голову как гром среди ясного неба, вполне заслуживает того, чтобы кто-нибудь позаботился об их истреблении. Ну, не будем преувеличивать — по крайней мере, об их отчислении из Школы.

Их тут никто не ждал. В Школе Выживания я всегда был лучшим, именно мне больше всех уделял внимания Сергей Викторович. Руководитель даже оставался со мной после занятий, когда все расходились, и рассказывал мне о своих путешествиях, из которых ни одно не обходилось без захватывающих приключений, порой таких, от которых леденела кровь. Да и с кем ему беседовать на самую сокровенную для него тему, как не со мной, — первым, кто записался в Школу с момента ее открытия? Я — живой свидетель всего пути ее развития; вместе с Сергеем Викторовичем я наблюдал за изменениями, которые происходили в Школе время от времени, за людьми, которые приходили на занятия и довольно скоро отсеивались. Поначалу был самый настоящий ажиотаж: народ валил в Школу, как будто там открыли бесплатный вход в Интернет.

Я знал, что долго это не продлится: занятия в Школе требуют полной самоотдачи, это дело серьезное и непростое. Мало кто оставался надолго, — как правило, все уходили, продержавшись первые две недели. Только я по-прежнему оставался верен Школе, и на мою долю по праву приходилось повышенное внимание Сергея Викторовича. Я думал, что так будет всегда. Но все изменилось, как только появились эти пятеро.

Они пришли все вместе. Кроме рыжего громилы, о котором вы уже имеете более или менее точное представление, заявились еще четверо: двое парней и двое девчонок. Более разношерстной, но на удивление дружной тусовки я не встречал. Один строит из себя интеллектуала, бредит одними лишь компьютерными играми и путешествиями по сети Интернета. Тоже мне, вундеркинд нашелся! И чего он приперся в Школу? Здесь люди готовятся к настоящим путешествиям, на своих двоих, с рюкзаком за плечами. Я надеялся, что он скоро исчезнет из моего поля зрения. И в самом деле, в один прекрасный момент ему стало скучно, но остаться его уговорил его друг, Игорь.

Я вам скажу по секрету, но пусть это останется только между нами: с этим Игорем я бы связываться не хотел. Не то, чтобы я его боюсь, — нет, конечно. Внешне он никакой опасности для окружающих не представляет: обычный тип, о котором мечтают девчонки — в меру высокий, стройный брюнет с карими глазами. Но есть в нем что-то, скрытое за этой заурядной внешностью, какая-то тайная сила. Когда их тусовка спорит (а спорят они весьма часто), он какое-то время не вмешивается, но потом говорит свое весомое последнее слово, принимает решение, и все почему-то подчиняются.

Вам трудно будет понять, почему я опасаюсь именно его, а не рыжего самовзрывающегося громилу, например. Но теперь, когда все позади, я могу вам признаться откровенно: я чувствовал себя слабее по сравнению с ним, у меня не было такого авторитета, я не обладал его способностью интуитивно или обдуманно находить единственный верный выход из всех существующих ложных путей. А я не очень-то люблю людей, которым я явно в чем-то уступаю. Один из нас должен был уйти из Школы, либо он, либо… Я предпочел первый вариант.

Названных моментов, послуживших причиной моему поступку, уже более чем достаточно. Вы не согласны со мной? По-моему, на моем месте так поступил бы каждый из вас, способный на решительные поступки. Но если вы все еще считаете, что я был неправ, то вот вам внушительный довесок: с ними были девчонки. Если вы думаете, что это были обычные девчонки, то вы глубоко заблуждаетесь.

Прежде всего, девчонкам вообще нечего делать в Школе Выживания. Это — занятие для настоящих мужчин, а не для кисейных барышень типа Катерины. Эта «утонченная музыканша» с белокурыми волосами и голубыми глазами должна сидеть за своим пианино и не рыпаться! Если бы она не была подружкой Игоря, я бы быстренько от нее избавился: такие не выдерживают длительных нападок и в момент сваливают, если до них дошло, что им здесь не место.

То ли дело — Ритка. Это особый экземпляр, полная противоположность своей элегичной подруге. Катя и сама однажды метко ее охарактеризовала: «Риту можно было бы назвать парнем в юбке, если бы она эту самую юбку хотя бы разочек надела», говорит. Это точно. Тягаться с этой фурией под силу не каждому парню. А Сергей Викторович ее явно возлюбил, как и всю эту нелепую тусовку. Как вы полагаете, мог ли я позволить этой девчонке быть сильнее, внимательнее, сообразительнее меня в глазах руководителя?! Разумеется, допустить этого я не мог ни в коем случае.

Я уже начал подумывать о том, как устранить их с моего пути, когда Сергей Викторович предложил им впятером принять участие в экзамене на выживание. Вы наверняка догадываетесь, что до этого экзамена допускались далеко не все — нужно было доказать еще на занятиях, что ты достоин этого почетного права. А он им — просто так, ни с того ни с сего: «Ребята, не хотите ли сдать экзамен на выживание?»

Это стало последней каплей…»

* * *

— Илья! — раздался из ванной гневный голос матери, заглушаемый жутким грохотом чего-то металлического. — Что это такое?!

— И что там у тебя такое? — в свою очередь поинтересовался Костя-Интернет, не отрывая взгляда от монитора и судорожно нажимая на кнопки в пылу азарта.

Костя стал частым гостем у Ильи с тех самых пор, как родители подарили тому на день рождения компьютер. Его собственный на днях «завис» по непонятным причинам. Если бы не Школа Выживания, в которую его затащили ребята несколько месяцев назад и занятия в которой настолько увлекли Костю, что он впервые смог увлечься чем-то еще, разлука с компьютером стала бы огромным горем для мальчишки. А поиграть он мог и у Ильи. За этим увлекательным занятием он и проводил последние полтора часа.

Илья буркнул откуда-то снизу в ответ:

— Наверно, мать задела походный котелок, вот он и свалился прямо в ванну.

— А зачем ты его в ванную повесил? — удивился Костя.

— А куда?! В прихожей оставлять она запретила, из кухни выбросила его на лестничную площадку… Хорошо, я вовремя подобрал — кто-нибудь наверняка увел бы! Я его почистил, надраил хорошенько, до блеска, и повесил под полотенце, чтобы не заметила. Так нет же! Везде ей нужно полазить!

— Так ты бы в комнату…

— В комнату?!! — взорвался Илья. Он вскочил с пола и с вызовом огляделся вокруг. — Интересно, куда? Себе на голову, что ли, нахлобучить?!

Костя повернулся и обвел комнату друга взглядом. Увиденное не оправдало его надежд найти иное решение: все четыре угла были завалены различными тюками, в развернутом виде представляющих собой палатки и спальные мешки, веревками различной толщины и длины, рюкзаками, металлическими крюками и прочими многочисленными предметами, необходимыми для путешествия пешком по труднопроходимой местности. В центре комнаты, на свободных двух метрах пытался расположиться хозяин этого бедлама вместе с развернутой крупномасштабной картой, что удавалось ему с превеликим трудом: либо не помещался какой-нибудь важный участок карты, либо приходилось жертвовать какой-либо частью тела, засовывая ее в пыльное подкроватное пространство.

— Да-а, — глубокомысленно протянул Костя, глядя на друга, возвышающегося над всем этим беспределом, чья правая нога властно стояла непосредственно на Уральских горах, прикрывая значительную их часть. — Это, конечно, неплохая идея. Котелок будет тебе к лицу!

— И вообще, почему все решили складывать именно ко мне?! — возмущенный Илья пропустил комплимент друга мимо ушей, на его счастье. — Можно подумать, у меня не квартира, а склад!

— Да нет, просто ты живешь ближе всех от Школы, — успокоил его Костя.

В комнату вошла мама Ильи, такая же ослепительно рыжеволосая, как и ее сын:

— Мальчики, скажите мне, когда кончится весь этот кошмар? — судя по твердому и непоколебимому тону ее голоса, она решила прекратить его немедленно собственными силами. По-видимому, допускалось даже наличие жертв…

— Мам, я больше ничего не притащу, обещаю, — примиряюще сказало детище.

— Речь идет не о том, чтобы что-то не приносить! Речь идет о том, чтобы все это вынести из дома! Прямо сейчас! Чтобы через полчаса этот хлам исчез из квартиры, на-все-гда! — заявила она, потрясая котелком, виновником ссоры.

И даже хлопнула дверью.

— Видел, какая она у меня? — Илья кивнул головой в сторону двери. — Огонь! Не подступишься!

— Что будем делать? — спросил перепугавшийся не на шутку гость.

— Придется перетаскивать все это либо к тебе, либо в какое-нибудь другое укромное местечко.

Мальчишки переговаривались шепотом, хотя мама Ильи заперлась в ванной и за шумом сильного напора воды, льющейся из крана, не услышала бы даже их крик.

— Ко мне тоже нельзя, — сказал Костя. — Но зато у отца Игоря есть гараж с мотоциклом. Давай сгрузим все это к нему!

— Вали, звони Игорю, — с радостью согласился Илья.

* * *

Телефонный звонок оторвал Игоря от учебника по физике. С ним, как и с дополнительной литературой по этому предмету, рекомендованной особо одаренным учащимся 10-х классов для развития их таланта на данном поприще, несчастному парню приходилось «общаться» по несколько часов ежедневно. Ясное дело, такие усердные занятия физикой не могли проводиться по доброй воле. Очевидно, они были той жертвой, которую он был вынужден принести во имя чего-то святого.

Охотно захлопнув учебник, Игорь выскочил в прихожую и взял трубку.

— Хэллоу, май френд! — услышал он голос Кости-Интернета.

— Хай! — «Хочешь английский, на тебе английский», — подумал Игорь. — Хау а ю?

— Слушай, великомученик! — засмеялся Костя. — Ты там над чем корпишь — над физикой или над инглишем?

— И над историей тоже.

Из трубки донеся протяжный свист:

— Не слабо! Смотри не переусердствуй, а то твоя голова от мозгов распухнет и не влезет в котелок!

— Зачем в котелок? — не понял Игорь, сбитый с толку.

— А у нас тут с рыжим новая фишка: котелок походный некуда девать, поэтому мы решили носить его по очереди! Мы уже поносили, теперь дело за тобой!

— У вас там че, крыша поехала от жары? — обеспокоено спросил мальчишка.

— На самом деле, фрэнд, нам некуда складывать это походное барахло. Тут столько всего накопилось! Мать Ильи только что грозилась выбросить все это добро на улицу. Говорит, чтобы через полчаса глаза мои этого не видели.

— И че? — «Ну ясно, — подумал Игорь, — они не придумали ничего лучше, как свалить груду тряпья и железа мне в квартиру!»

— Нет, не волнуйся, мы о твоей квартире и не думали! — словно прочел его мысли Костя. — Но ведь у твоего отца есть мотоцикл, а у мотоцикла есть гараж! Доходит?

— Отец будет против, наверно…

— Так ты спроси! Объясни ему, что у нас на его гараж все надежды, и другого выхода нет. Через пять минут я с тобой свяжусь, но имей в виду — мы уже волочем это барахло! Мы уже на полпути к твоему дому!

В трубке послышались короткие гудки.

Отец был против, как и предполагал Игорь. Он всегда был против всего, чем бы ни увлекался его сын. К физике, разумеется, это правило не относилось. Физика — это святое! Игорь на свою голову победил в нескольких школьных олимпиадах, и теперь Валерий Олегович, возгордившись успехами сына, видел его исключительно в МГТУ имени Баумана, студентом физико-математического факультета.

И мысль эта не давала спокойно жить заботливому родителю, а уж тем более — его несчастному сыну. С некоторых пор все увлечения и пристрастия Игоря находились под строгим контролем отца — дабы (не приведи Господь!) они не отвлекли мальчика от уроков, не столкнули неразумное дитя с пути истинного.

Когда он пару лет назад встал на ролики, это показалось Валерию Олеговичу по меньшей мере странным — Игорь в детстве был послушным мальчиком, а тут совсем от рук отбился, связался с роллерами, типичными экстремалами… Но он тогда и не догадывался о том, что ролики — это всего лишь первые ласточки. Потом, на море, он занялся виндсерфингом — забыл обо всем на свете, кроме парусной доски. Но это не очень пугало отца, поскольку дома моря не было.

Сильнодействующим отвлекающим элементом для сына оказалась эта девочка-пианистка. Катя в общем-то нравилась Валерию Олеговичу — да и кому бы не понравилось это чудесное стройное создание с голубыми глазами и хорошими манерами? Но физика на данном этапе считалась более важным и значимым делом, чем все остальные вместе взятые. «А эти романтические глупости подождут, никуда не денутся», — решил за сына Валерий Олегович, в течение всего учебного года неусыпно борясь за свободное время сына, заполняя его дополнительными занятиями по физике и математике.

А в начале весны их взбалмошная компания вдруг сменила пристрастие и решила записаться в Школу Выживания! Этого Валерий Олегович уже не мог перенести. Особенно он не мог мириться с этим сейчас, накануне экзаменов. Десятый класс — это своеобразная репетиция перед выпускными экзаменами, которые уже не за горами, а буквально следующим летом! А они решили учиться ходить по лесам вместо того, чтобы успешно сдавать экзамены и зачеты!

— Пап, мне нужны ключи от гаража, — Игорь решил, что лучше начинать разговор с места в карьер.

— Зачем? — нахмурился Валерий Олегович.

— Нужно сложить вещи… — сын лихорадочно искал слово, какой-нибудь синоним слова «походные».

— Опять твоя голова забита этими глупостями?!

— Пап, вещи были приобретены на заработанные честным трудом деньги! Мы все трудились, кто во что горазд, а теперь все это выбрасывать под дождь?!

Игорь в отчаянии посмотрел на отца. Тот подумал несколько секунд и махнул рукой:

— Возьми на гвоздике в прихожей связку. Сам знаешь: от гаража тот, который поменьше. Но у меня условие! — тут же остановил он обрадовавшегося было мальчишку.

Игорь замер на полпути к двери в тревожном ожидании.

— Ты должен обещать мне сдать все экзамены в школе на «отлично»!

— Даже литературу? — спросил сын в надежде, что отец будет милосерден, поскольку к физико-математическому факультету литература не имеет никакого отношения.

— Даже литературу! — Валерий Олегович был неумолим. — Если я увижу в дневнике хотя бы одну «четверку», ты можешь распрощаться с вашей Школой Выживания. Если я не ошибаюсь, вы собирались в поход?

Сын обреченно кивнул.

— Пойми, Игорек, ты мне потом спасибо скажешь! — неожиданно мягко сказал ему отец. — Твое будущее зависит сейчас от того, как ты подготовишься к вступительным экзаменам в ВУЗ. И я со своей стороны не позволю тебе отнестись к собственной жизни так безответственно.

— Ладно, я все понял насчет экзаменов, — сказал Игорь и вышел из спальни отца. «Нечего оправдываться, — сказал он отцу уже мысленно, — что ты изо всех сил пытаешься испортить мне настоящее, прикрываясь громкими словами о будущем».

Но спорить сейчас было никак нельзя: решение отца могло перемениться в худшую сторону в зависимости от поведения и успеваемости Игоря, а это было бы полным крахом всему. Ведь они с ребятами так готовились к этому походу!

* * *

— До завтра, Николай Петрович! — Катя запихнула ноты в сумку и перекинула ее через плечо.

— Всего доброго, Катенька! — кивнул в ответ преподаватель по классу фортепиано, невысокого роста мужчина, напоминающий своим видом мокрую взъерошенную птицу в очках. — Не опаздывай завтра на генеральную репетицию! Помни, что зал нам дают только на полчаса!

— Не волнуйтесь, Николай Петрович, я приду вовремя, — пообещала девочка и выбежала из мрачноватого здания музыкальной школы.

У входа ее поджидала Рита. Входящих и выходящих музыкантов, как правило, не вращающихся в обществе экстремалов, сидящая на ступеньках девчонка слегка шокировала своей экстравагантной внешностью — длинной пестрой футболкой с надписью «Олимп» на спине, из-под которой виднелись полосатые бриджи, плавно переходящие в кожаные наколенники, и особенно взлохмаченными коротко стриженными волосами, часть из которых была выкрашена в темно-зеленый, а другая часть — в малиновый оттенок.

— У тебя там как в гробу, — заявила она, увидев в дверях Катю. — Я потусовалась в холле, продрогла вся до костей и решила, что лучше уж погреться на солнышке.

— Да, — согласилась Катя, — весной у нас и в самом деле довольно мрачно. Солнечный свет проникает только в классы, а в холле сыро и неуютно.

— Я тут, вообще-то, по делу.

Рита встала со ступенек и, оттолкнувшись, медленно поехала на роликах по подсохшему тротуару рядом с Катей.

Весна была на исходе, уступая свои права жаркой и знойной поре, столь любимой всеми школьниками и студентами. Сегодня был один из тех редких деньков, когда молодая листва уже распустилась и пребывала в стадии расцвета, но еще не успела покрыться слоем пыли. Катя из всех времен года предпочитала именно эти дни ранней летней юности.

— У тебя проблемы? — поинтересовалась она.

— Пока нет, но могут быть, — уклончиво ответила Рита.

— Я могу тебе помочь?

— Угу, — кивнула девочка и неожиданно набрала скорость. Она доехала до угла, эффектно развернулась, описала круг возле шагающей подруги, чуть не сбив с ног при этом мирно проходящую старушку. Рита не любила никого ни о чем просить. Она катастрофически не умела этого делать и поэтому чувствовала себя ужасно неловко, будто бы не в своей тарелке. «Лучше уж все делать самой, чтобы не приходилось кого-то умолять, попадать под чью-то зависимость», — решила девочка для себя.

А недавно она вычитала у Булгакова меткую фразу о том, что никогда и ничего не нужно просить, особенно у тех, кто сильнее тебя. Михаил Афанасьевич в лице Воланда полагал, что в этом случае они сами все дадут. Вот Рита и проверяла справедливость булгаковского мнения. Она и теперь как-нибудь обошлась бы своими силами, если бы риск был не настолько велик…

— Говори, не бойся, — подбодрила ее Катя. — Может, я и вправду смогу тебе помочь.

— У нас поход через три недели, а мать меня не отпускает. Она с чего-то взяла, что занятия в Школе Выживания сбивают меня с толку и именно из-за них я стала получать «тройки». Говорит, что все мои мысли вертятся исключительно вокруг похода, а об стальном я и думать забыла.

— А это не так?

— Не важно, — отрезала Рита. И продолжила: — Но так как запретить ходить в Школу Выживания она мне не может (сама знает, что это бесполезно), то она пошла на компромисс: если я сдам все экзамены без «троек», то она отпустит меня в поход.

— А если не сдашь?

— Да я по-любому пойду, даже без спросу. Но тут дело в другом: мне нужно доказать маме, что я еще на что-то способна, кроме как гонять на роликах и таскать рюкзаки по лесу. И главное, что у меня все должно получиться!.. Кроме…

— Кроме чего?

— Английского, — со вздохом сказала Рита. Этот ненавистный язык не давался ей еще с пятого класса, а тем более — теперь, когда уровень сложности был довольно-таки высоким. — Мне нужно научиться отвечать на вопросы, которые будут задавать на экзамене, а я их даже не понимаю!

Девчонка была в отчаянии: из-за этого английского летят все ее планы. «Тройка», к тому же натянутая, подпортит ей всю картину.

— У тебя, насколько мне известно, с языком все окей?

— Да, вроде бы нормально, — кивнула Катя, которая была гуманитарием по сути, и ей сложнее было с математикой и прочими точными науками.

— Тогда позанимайся со мной, а? — Рита так забавно сложила бровки домиком, что Катя не выдержала и засмеялась.

— Позанимаюсь, конечно, только не строй такую жалобную физиономию!

Рита, осознав, что в просьбе ей не отказали, оживилась:

— Значит, так: мне нужно написать несколько тем, а потом их выучить. И еще я хочу, чтобы ты позадавала мне вопросы по-английски о чем угодно. Идет?

— Идет, — кивнула Катя.

— Тогда давай начнем прямо с сегодняшнего дня! До экзамена осталось всего десять дней. Похоже, эти две недельки будут жаркими!